17:45, Биробиджан
— Был ли смысл в биробиджанском проекте? Осталось ли что-то из этого проекта в современном Биробиджане? Об этом корреспонденты Медиполигона спросили Иосифа Бренера, историка и общественного деятеля, который вернул Биробиджану и стране настоящую память о великих строителях этой земли. Именно он способствовал тому, что современный Биробиджан гордится своей историей и сохраняет уникальные черты.
— Нет ли ощущения того, что великий замысел не удался?
— Этот вопрос, сразу же хочу сказать, глобальный. Особенно с точки зрения людей, которые проект осуществляли. Евреи понимали, что после сотен лет угнетения в европейских странах и России, появился шанс получить свою землю. А те люди, что жили в еврейских местечках и прозябали там, при советской власти ощутили, что изменения приходят, и эти изменения были очень серьезные. Поэтому идею создания «Страны Биробиджан» они восприняли очень серьезно, недаром я так и назвал свою книгу. Люди под этим вот лозунгом шли и надеялись, что это все осуществится. Но это были не просто крестьяне, ведь пошли же в том числе и очень сильные и образованные люди.
...
— А современному Биробиджану дает эта история вдохновение и веру? Или наоборот вселяет уныние, как печален любой глобальный исторический провал?
— Я думаю, что люди сейчас, особенно в последние десятилетия (и это хорошо) позитивно оценивают великую и трагическую историю области. Этот проект дал развитие этих мест, иначе нельзя трактовать. Я вам больше скажу, вот когда мы с киевским ученым Александром Зарембой закончили книгу о биробиджанском проекте, пришли к согласию, что надо ясно показать все культурные и человеческие основания этого проекта, что это важно. А рассказать было что. Если на русском языке о Биробиджане было мало серьезных публикаций, то оказалось что есть большие опубликованные произведения на идише. Поэтому мы приняли решение: половина книги — это наши исторические исследования, а вторая половина — это антология того, что было напечатано на идиш, того, что люди до сих пор фактически не знали. Мы этой своей книгой открыли всем, в том числе биробиджанцам эту историю. В те годы люди здесь больше владели идиш, многие русского не знали. Они приезжали сюда и их учили русскому языку уже здесь. И Либерберг, когда приехал сюда в 1934 году, он принял постановление, чтобы ввести идиш и ввести русский язык как два государственных языка. И суд был на двух языках, и решения правительственных органов все были на двух языках. И когда читаешь перевод с идиша, то радость такая на сердце: мы читаем те самые слова, которые были сказаны в начале 30-ых годов, как раз в период образования столицы Еврейской Автономной области. Это наша история!
— Вы же не только ученый, но и уважаемый человек в городе, общественный деятель. Вот как вы оцениваете, за последние десятилетия что вам удалось сделать, где вы видите точки роста Биробиджана? Удалось ли вам вдохновить Биробиджан не только памятью о великом прошлом, но и верой в будущее, в следующий шаг?
— Определенно то, что я мог, я сделал. Когда во время перестройки был открыт доступ к архивным материалам, были еще живы первостроители Биробиджана. Я брал у них интервью, документировал. Моя первая книга «Лехаим, Биробиджан!» вышла в 2007 году. В ней я рассказал о еще деревянном Биробиджане, улицах, мощенных камнем, удивительном парке с деревянными мостиками, чтобы не только турист и не только интересующиеся еврейской историей, но и все жители города могли пройти по улицам и по местам, которые я считаю историческими, прикоснуться к духу биробиджанского проекта. Безусловно, когда я был депутатом, что-то удалось сделать. По моей инициативе мы создали комиссию по историческому наследию, расставили стенды по городу возле тех объектов и зданий, которые представляют историческую ценность. Сегодня, даже подойдя к кинотеатру, можно увидеть стенд. На улице Ленина, которая раньше была центральной улицей, тоже можно увидеть. Это внешняя сторона памяти. И книги — тоже. Что-то было издано за мои средства, как первая моя первая книга, что-то мне помогали издавать.
— А как вам поход в депутаты, не разочарованы?
— Я почти два созыва был депутатом, председателем комиссии по законодательству. Я считаю, что депутаты всегда поддерживали то, что касается исторической стороны дела. Мэрия решила, что наименования улиц должны быть на двух языках — на русском и идише, как и хотел Либеберг. Кстати, вот это вот ограждение на улице, где мы с вами разговариваем (проспект 60-летия СССР), — это непосредственно моя работа. То есть я — автор идеи этого дорожного ограждения, чтобы лучи были и сопка наша были выделены в городском ландшафте. Я и ханукии (еврейские праздничные светильники — ред.) возле синагоги поставил. Можно многое перечислять в облике и памяти города, которые удалось сделать.
— Сейчас очень мало евреев в Биробиджане осталось? Почему они уехали?
— Да, много уехали, это проблема, конечно, большая. Уехали, когда было очень трудно.
— Но и приехали сюда строить город и область, когда было трудно не меньше, а, может, и больше?
— Да, и приехали, когда было трудно. Но приезжали... Это была политическая, так сказать, акция. А уезжали — экономическая, когда не было работы, прилавки были пусты, и никто не мог ничем помочь, понимаете? И люди без работы, без денег, уехали с пустыми руками.
— Почему вы не уехали?
