За углом Знаменского Кафедрального собора много людей, просящих милостыню. Одна из них — пожилая Мария Дмитриевна. Серый платок, чистые руки и приветливый взгляд. Яркая синяя куртка и будто в тон глаза василькового цвета. В отличие от её соседей, она не набрасывается на прохожих со слёзными просьбами дать денег. Всё, намекает на её положение —  пивной пластиковый стакан в руках. 
— Приехала помогать дочке. Я из села, а она теперь здесь живёт. У неё муж алкаш и двое детей маленьких. Трудно им. Я обычно из пенсии даю, но её пока не перечислили. Чтобы хоть как-то облегчить внукам жизнь, стою тут. Захожу иногда в храм, сегодня надо ещё раз зайти — на улице холодно.
— А чем в прошлом занимались?
— Читала лекции про марксизм и ленинизм. 
— И когда же вы пришли к вере?
— Вера всегда была. Из нас растили атеистов, нам запрещали. Но бабушкины иконы не выкидывали, а прятали по шкафам. Верили из любопытства, из протеста.