55-летний Валерий Еременко выезжает во двор Тюменского областного пансионата ветеранов войны и труда в инвалидной коляске. На ее ручке висит старое металлическое ведро, местами помятое, грязное, пораженное коррозией. В него он стряхивает пепел от сигареты.
Поднося дымящийся окурок ко рту, мужчина слегка приподнимает плечи, нагибается вперед, прищуривает глаза, морщит лоб, напрягается всем телом. Делая затяжку, он полностью сосредотачивает свой взгляд на кончике обугленного «Malboro». После этого, уже расслабляя плечи, опрокидывается на спинку коляски и медленно стряхивает пепел в ведро. Те же манипуляции со своим лицом он проводит, когда пытается говорить. Из его голоса вырываются сдавленные, тихие гортанные звуки, переходящие в тихий вой, временами в заикание. Только хорошенько прислушавшись, понимаешь, что это осмысленная речь.
—Мммммменнняяяя сюддддда со сссссттттрооооооойкииииииииии пприввезлииииииииииии. Ннннногииии отморозилллллллл!
У Валерия нет ног. Там, где колени, концы его потертых, немного выцветших спортивных брюк свисают так же безвольно, как левая рука, которой он никогда не берет сигарету.
Примерно за 10 минут Еременко объяснил, что приехал на заработки из Киргизии, трудился на стройке. Спал на улице, получил обморожение. В пансионате недавно, когда именно попал сюда, вспомнить не сумел. Якобы его нашли коллеги. Все родные живут на исторической родине, но о ситуации они в курсе, а когда за ним приедут – неизвестно.
Моментами, когда он говорит, а точнее пытается сказать, на его шее подрагивает покрасневшая опухоль размером с каштан. С каждым движением губ этот участок немного напрягается, и при ярком солнечном свете видно, как щетинистая шершавая кожа на нем краснеет еще сильнее.
— Мнннне здесь харашооооооооо. Дооообрые, —тужится мужчина.
— Он поступил к нам еще в феврале 2013-го года. Его нашли в Ханты-Мансийском автономном округе, в области. По специальной программе сотрудничества распределили к нам, так как имеет инвалидность, да и возраст пожилой. Хотя не сказать, что Валерию 55 лет. Я бы ему меньше 70 не дала. При нем нет никаких документов, мы не можем узнать, где его родные, близкие, друзья.
Когда пытались выяснить хотя бы место жительства, слышим лишь про Фрунзе. Иногда зацикливается: «Фрунзе, Фрунзе, Фрунзе». Об остальном каждый раз говорит по-разному. Ничего поделать нельзя, поэтому содержим здесь. Если бы хоть кто-то помог собрать по крупицам информацию, хотя бы с его противоречивых объяснений что-то выяснить, дело можно было бы решить. Но это не в нашей компетенции, не успеваем, пациентов много. Надежда только на волонтеров, но те пока им не интересуются, — рассказала руководитель пансионата Татьяна Петрова.
По ее словам, у Владимира множество болезней, как физиологических, так и психологических. В день он выкуривает пачку сигарет: либо едет до ларька сам, либо помогают работники учреждения.
— Запретить не можем, это для него еще смертельнее, чем медленное отравление табаком. Да и единственная радость у Валерия, как же подобного лишать?