Максим Жук: «Фолкнер ─ это Radiohead, Хемингуэй ─ Rammstain»
— Считаю Фолкнера едва ли не главным гением американской литературы XX века, — ведет лекцию Максим Иванович. — Фолкнер не боялся неудач, за что я его очень люблю. Хемингуэй похож на Rammstain, которые выработали свой стиль в конце 90-х и не меняют его, а Фолкнер — это Radiohead, которые не боятся экспериментировать, — Максим Жук всегда объясняет студентам сложные вещи понятным для них языком, если это необходимо.
Разговор, кстати, идет о романе Уильяма Фолкнера «Шум и ярость».
— Няня Фолкнера — это чернокожая Арина Родионовна. Она обладала безупречным чувством плохого и хорошего. И Уильям часто будет вспоминать ее.
В это время у студентки в клетчатой рубашке падет книга — одногруппники встрепенулись. Когда нет привычного фонового шума студентов, все слышится громче и отчетливее.
— Фолкнер был очень целостным человеком, ему даже не нужно было путешествовать, чтобы понять что-то. Мне Дальнего Востока мало, я люблю путешествовать. Видимо, я не совсем целостен, — улыбаясь, рассказывает Максим Иванович.
Максим Иванович считает, что у нас есть русский Фолкнер — и это Андрей Платонов.
— Автор использует прием точки зрения — прием, когда об одном событии рассказывается с разных точек зрения. Мы заперты в границах своего сознания. Попробуйте, когда заходите в кампус, посмотреть на себя глазами охранников, администраторов, гардеробщиц и вы увидите других себя.
Максим Иванович делится мыслями, которые его посетили, когда он был в Париже — говорит, что время стирает все следы присутствия человека. Студенты оживляются, когда лектор рассказывает случаи из собственной жизни. Незаметно пара подходит к концу.
— Получается, что Кэдди — прообраз самой жизни — никто не любил. Так и к реальной жизни можно по-разному относиться. Она покидает пространство, в котором к ней не умеют правильно относиться.
— Всем спасибо, продолжим на следующей паре.