@ekaterinakr

Четверо парней лет семи толкаются у нового бильярдного стола, поочередно отнимая друг у друга кий.
– Э, сейчас моя партия!
– Ничего подобного!
Рядом играют в настольный теннис два самых взрослых, судя по виду, мальчика в этой группе, которые начинают пристально меня разглядывать. Между ними снуёт Ирина Станиславовна, то тут, то там поясняя, как нужно держать ракетку и принимать мяч.
Вдруг меня замечает тренер. Белая спортивная кофта с российским флагом, салатовая футболка, спортивные штаны – как и полагается выглядеть тренеру. Хотя раньше женщина работала в полиции – ушла в отставку в должности майора. Настольным теннисом увлекалась ещё с детства. Долгое время ходила мимо Детско-юношеского центра "Вероника", в окнах которого виднелись столы для игры, да всё никак не решалась пойти туда работать. А потом её сами пригласили люди из администрации ДЮЦа, и вот теперь она здесь.
Она подбегает ко мне и предлагает раздеться, а затем в полу-приказном тоне подобно радио информирует своих подопечных:
–Так, дети, поздоровайтесь с журналисткой! Сегодня она будет писать о нас.
– Драсте, – пренебрежительно здоровается со мной один из рослых парней, сжимая в руке ракетку, и начинает пристально меня разглядывать.
Все эти ребята – трудные подростки, а также дети из многодетных и малоимущих семей. Местное правительство, финансируя подобные секции и кружки, даёт возможность этим детям бесплатно заниматься спортом.
Педагог предлагает переместиться в небольшой уютный кабинет, где стоят парты и на стенах висят детские рисунки.
– Здесь у нас иногда проходят профилактические беседы с ребятами: о вреде курения и наркотиков. Недавно поднимали тему о том, как справится со стрессом в школе и дома, – сообщает мне Ирина Станиславовна.
– Ребятам никогда не объявляю, что будет лекция – не придут. А так они на тренировку являются, и я сразу же приглашаю их на беседу со специалистом, – делится своими секретами педагог. – Если нам удаётся до кого-то донести важную мысль о том, что дурные привычки – это зло, то мы радуемся – значит, делаем свою работу не зря.
Екатерина Крылова

Мне протягивают две наклейки с загадочным названием TEAplizaa. Тут же приглашают к столу пить чай. И всё бы ничего, но мы находимся в теплице биологического факультета Тюменского государственного университета. 
— Не удивляйтесь, у нас здесь проходят собрания чайного клуба, — поясняет магистрантка Надя. — Артём, молодой преподаватель биофака, однажды предложил попить чай в оранжерее и принёс туда свою специальную посуду. Нам так понравилась эта затея, что мы решили сделать подобные посиделки традицией. 


В это время девушка достаёт маленькие фарфоровые чашки из ящика большими деревянными щипцами, попутно рассказывая, что начинали они заседать сначала своей компанией биофака, затем стали приглашать знакомых, а потом решили открыть двери клуба для всех жителей Тюмени. По ходу дела девушка начинает сыпать специфическими терминами: гайвань, чахай, чибань. 

— На самом деле всё это — традиционная посуда для чаепития. Проще говоря чашка с крышкой, чайхай — разливник, а чибань — столик для чая.
Откуда-то появляется и странная стеклянная колба, будто мы собираемся ставить опыты.

— Эта наша местная фишка. Мы в ней завариваем чай для большой группы людей. У нас есть литровые для небольшой компании, двухлитровые колбы, четырёхлитровые — последние на одного человека, как мы шутим.

— И кто же покупает посуду для чайных церемоний и сам чай?

— Студенты. У нас тут всё на добровольных началах. Бывает, кто-то из гостей что-то приносит, некоторые даже пироги пекут специально для чаепития.
Тут Надя залезет под стол и вытаскивает оттуда пухлый пакет красного китайского чая, который все в России именуют чёрным. Попутно девушка объясняет, что у чая существуют разные виды обжарки, как у кофе, от которых зависит цвет напитка.
— Зелёные чаи идут без обжарки, в жёлтых напитках она минимальная, белые и бирюзовые — обжарены чуть сильнее. Чёрные чаи — это пуэры, они самые терпкие и крепкие. Кстати, настоящий чай начинает раскрывать свой истинный аромат благодаря повышенной влажности окружающей среды, поэтому оранжерея для чайных церемоний — идеальное место. влаге, которой  в оранжерее . Кстати, у нас здесь даже есть чаехранилище.

— Чаехранилище???

— Да! — подтверждает девушка, — Люди приносят к нам в теплицу свои чаи, где они насыщаются влагой и становятся ещё краше по вкусу. Сами посудите, — Надя протягивает мне гайвань с чаем, которую только что обдала кипятком. — Только понюхайте, как пахнет чай в пакете и как он преображается, если его поместить во влажную среду. Разница огромная! 

Как ни странно, но в апреле в Сибири может быть жарко и душно. 

— Да, у нас тут в теплице влажность около 60%, а летом так и все 100, — делится магистрантка биофака Надя, замечая, что я старательно протираю запотевший объектив фотоаппарата, — но всё это сделано для растений, чтобы они находились в своей естественной среде.

Откуда-то сверху на нос падает крупная капля воды. Надя улыбается и поясняет: 

— Здесь настолько жарко, что образуется конденсат, который орошает растения. Такой своеобразный дождик получается.
— Напоминает мини-Сочи, если честно, — вытираю лицо. Оказывается, в моих словах есть доля правды.

— Многие студенты летом едут туда на практику и везут с юга растения как трофей, — подтверждает мои слова четверокурсница Лёля. — Но некоторые люди просто приносят сюда растения, а потом они разрастаются до потолка. Кто-то даже черепашек отдал.
— Настоящий общенародный сад, — констатирует Надя.
— Кстати, раньше черепашки жили в пруду, но мы их убрали в аквариум, — указывает мне Лёля на небольшой водоём на входе в теплицу. — Хотим здесь в скором времени начать разводить карпов.
— Кто-нибудь уже падал в него? — с опаской приглядываюсь я к краю площадки, на которой мы стоим.
— Было дело, — смеётся студентка, поправляя волосы, — мы «случайно» несколько раз проверяли — там около трёх метров глубины.

Екатерина Крылова

— Дай Бог вам здоровья! И с наступающим Вербным воскресеньем! — робко благодарит баба Тоня прохожих, кидающих ей мелочь.
Пожилая женщина каждое утро ездит из пригорода в центр как на работу просить милостыню. Правда, «зарплата» у неё не большая — в день набегает от 100 до 500 рублей.

— Дочку мою, Надю, в том году в феврале корова поломала. Она у меня дояркой работает, — жалуется баба Тоня.

— Как это «поломала»?

— Пошла тёлку доить, а та на неё как нападёт. Коровы, когда телятся, агрессивными становятся. Семь шурупов доченьке в спину вкрутили. Она, бедная, еле по стеночке теперь передвигается, а ведь ей всего 33 года.

Бабуля тихонько вытирает слёзы опухшими руками. Она и сама раньше работала дояркой в колхозе.

— А теперь и 16-летняя внучка Машенька там же. Учебу не стала продолжать — сразу работать на ферме начала. У меня пенсия всего 4000 рублей, уколы жутко дорогие нужно покупать. А денег где взять? Приходится побираться. 

Проходящий мимо мужчина протягивает бабушке бутылку воды. Она ставит её около себя. Залезает под юбку, чтобы достать оттуда клетчатую сумку с обедом, и молча смотрит на свои скромные пожитки. 

Екатерина Крылова