В чем сила?
Не долдонь
В маленьком кабинете с белыми стенами четыре крючка, только на одном висит фуражка. За столом сидит ее обладатель обаятельнейший участковый Олег Головач.
- Бывает, когда хочется помочь человеку больше, чем положено по протоколу? – спрашиваю участкового.
Он разговаривает по телефону. Вдруг как заржет.
- …Извините... – говорит, просмеявшись. - Это у нас дежурная сегодня какая-то веселая слишком… Говорит мне: «Целую крепко вашу репку»!...Так вот, по поводу вашего вопроса. Конечно, иногда хочется инициативу проявить и правда помочь. Все мы люди, все мы человеки. Это все по симпатии происходит, и не только если обязательная дама... – у него опять улыбка до ушей – И, если мужчина тоже. Вот понравился - и все. Когда к себе более-менее расположил, как человек.
Конец смены через пять минут. Вдруг в кабинет врывается женщина. Вихрь - синее платье в горошек.
- Ой! Вы еще здесь? У меня тут такое…У меня бабушка…Можно говорить..?
- Ну… можно… – вздыхает участковый.
- Я за бабушкой присматривала одной, в нашем доме живет. Сейчас у нее появилась какая-то тетка чужая, а бабушка меня уже у себя и прописала, и наследство на меня оформила.
- Давайте к делу, времени мало.
- Она не берет трубку, а тетка та в квартиру меня не пускает, кто такая говорит... Показала мне свой украинский паспорт… А я же за бабушку волнуюсь, может она там уже мертвая лежит.
Участковый встает, надевает фуражку.
- Ведите меня, - говорит, - дверь ломать будем.
В бой
Выходим из участка, идем в квартиру бабули. Она живет в этом же доме, этажом выше. Поднимаемся, звоним в дверь – тишина. Еще звонок – опять тишина. Головач стукнул пару раз кулаком, но ломать не стал. Женщине в синем платье посоветовал вызвать службу, и выбить дверь за деньги.
- Трупного запаха нет, - говорит он, - преступления тоже. Значит, не имею права.
Женщина расстроилась. Ушла.
- Вот, вы сами все видели, - говорит мне Головач, когда мы выходим из подъезда. - Все сразу понятно, что женщина после смерти бабушки хочет ее квартиру. Втерлась в доверие, бабушка божий одуванчик, но уже в маразме. Очень старая. И завещание написала. А тут какая-та хохлуха непонятная тоже самое хочет. Но все равно после смерти квартиру получат родственники, а не она.
- Так что же вы ей не сказали?
- Так она сама обманывает же меня. Вы не видите? Ложь - это как почерковедческая экспертиза – как не корявь почерк, все равно, манера остается. И тоже самое с интонацией. Все по голосу всегда слышно, а человек иногда сам не ощущает этого, хочет сказать обычным голосом, старается.
- Как тогда с вами говорить, чтобы вы не только по обязанности, а по по-человечески помогли?
- Спокойно надо говорить, спокойно. Можно долдонить-долдонить, но так не расположишь никого. А надо четко, ненавязчиво, чтобы не задавить. Так, ты всех к себе расположишь, даже гаишников. Участковые и опера ведь очень хорошие психологи. Катастрофически хорошие. Когда люди врут, обычно не только в голосе слышно, это все на лице у них. Они мимические гримасы строят. Но больше, конечно, всегда обстоятельства, по ним точно можно увидеть вранье там или нет. Врать просто нам не надо вот и всё.