@caxap

На улице Республики, напротив 23 дома, произошло ДТП. Городской автобус врезался в скутер. За рулем мотоцикла, предположительно , находился несовершеннолетний молодой человек. Серьезных травм ни у кого нет, ГИБДД будет разбираться в деталях аварии.

Рафаэль Соломонович пригласил меня в свой кабинет. На стенах висят благодарственные письма и дипломы, штук 20. Стол завален кипой бумаг. Шкаф, кажется, вмещает в себя больше книг, чем вся местная библиотека.

Главному редактору «Тюменского курьера» 79-й год, журналистикой он занимается почти 60 лет. Волосы седые, а в глазах искры.

Мы сели и разговорились. О нем, обо мне, о профессии. 

«Нет, вы не туда подошли. Вход у нас с торца, со стороны Герцена», — отвечает голос из трубки.
Я обхожу здание, поднимаюсь на крыльцо, домофон открывает стоящая неподалёку девушка. Мониторы середины нулевых, закрытые окна и плакаты на стенах. Это редакция газеты «Тюменский курьер».

Главред отъехал, но компанию мне составил научный обозреватель Дарья Ровбут.

— Дарья, я знаю, у вас часто проходят практику студенты факультета журналистики. Как ребята себя показывают? Хватает компетенций?
— Нет. Образование не отвечает запросам, с которыми студенты сталкиваются на практике. Почти все совершенно не умеют писать. Даже просто грамотно структурировать текст и самостоятельно исправить опечатки и орфографию могут единицы. Апогеем стала студентка, которая однажды написала «фае» вместо «фойе». Совершенно не хватает словарного запаса: простой подбор синонимов превращается в серьёзную проблему.
— Ну, а практика не помогает? Почуяв порох ребята не исправляются?
— Ну, тут уже другая ситуация. У студентов нет мотивации. Они ничего не хотят, не представляют, что на самом деле происходит в работе журналиста. Те, у кого мотивация есть успеха добиваются. У нас больше года работает студентка, сейчас на втором курсе учится. Вот к написанию диплома она подойдёт высококлассным и состоявшимся специалистом. Если не снизит скорость прогресса, конечно. А остальные... Некоторые люди непонятно как доползают почти до ГОСов. Преподаватели видят, что студент совсем ни о чем. И зачёт ставят только после устного обещания никогда не работать журналистом, чтобы всех нас не позорить.

Институт Филологии и журналистики ТюМГУ. Кабинет на первом этаже, четыре женщины о чем-то оживленно дискутируют.

— Добрый день, мне бы Ольгу Александровну, завкафедры журналистики.
— Только если вы сможете к ней пробиться, - усмехаясь переглядываются преподаватели.
Ольга Александровна обещает договорить и выйти, я возвращаюсь в коридор.
Спустя пять минут мы входим в соседний кабинет. Там намного тише, сидит сонная аспирантка, слышен гул старенького компьютера.

Мы садимся на потёртый диван, и я начинаю:
— Ольга Александровна, журналистское образование сегодня вызывает очень много споров. Работодатели говорят, что оно совершенно не отвечает реальным запросам рынка труда. Вы с этим согласны? Если да, то как боретесь?
— Да, такая проблема действительно есть. И мы с этим работаем. В нашем университете многие преподаватели не появляются: это практикующие журналисты и пары проходят прямо на рабочем месте, в редакциях. Активно поддерживаем инициативных ребят, стараемся финансировать профильные форумы, конференции. В целом, трудоустройство у нас хорошее.
— А после практики или выхода на работу, главреды что говорят? Довольны вашими студентами?
— В целом - да, довольны. Но если и недовольны — говорят с опаской. Город у нас небольшой, скажешь, мол, забудь все, чему учили, и что? Он ведь у тебя практику проходил, а если ты его за чаем гонял, вместо сюжетов — что с него теперь требовать?

Солнце заливало крыльцо здания, у скамейки курили и матерились будущие «инженеры душ человеческих».