@Summer

20:00 Москва, Зубовский бульвар, 2.
Заключительным аккордом стала «примерка» отреставрированных рамок. И тут тоже нужна недюжинная сноровка. Ведь если хотя бы чуть-чуть сильнее, чем требуется, надавишь на стекло, то оно тут же лопнет. Вся работа насмарку, а частичка целой эпохи канет в небытие.
Действо это происходило в соседнем от экспозиции корпусе. А именно – в Архиве. Попасть туда не легче, чем взломать базы данных спецслужб. Везде стоят видеокамеры, а участливая охрана не дает забыть о том, что побыть в одиночестве на территории Музея тебе удастся в одном лишь месте общего пользования.
Кеша, как капитан нашей экспедиции, взял на себя ответственность за решение бюрократических вопросов. И вот пропуска получены, мы выдвинулись в Архив. Дверь туда была со своим звонком, а когда ее распахнули, нам пришлось преодолеть еще и клеенчатый занавес. И вот мы у цели и трепетно рассматриваем эти стеклышки, между которыми вклеена калька с картинками и текстом.
Казалось бы, стоит затаить дыхание и не спеша, максимально сконцентрировавшись, бережно вставлять таблички в рамки. Но не в нашем случае. Викентий не из того теста, поэтому опасливые возгласы сопровождали весь процесс, а волнение ассистирующего ему Михаила Ивановича выдавали дрожащие руки. Лицо оставалось все таким же непроницаемым.
Вначале все шло как по маслу, не прошло и минуты, как довольный Кеша демонстрировал табличку, заключенную в рамку. Но, с последующими экспонатами возникли сложности. Стеклышки с правилами так и норовили выскользнуть из под решеток, чем вызывали неподдельный страх у их реставраторов. А это значило, что в своей работе они допустили погрешности и нужно начинать заново.
Тонкости этой работы мне неизвестны. Только ясно одно, впереди нашего Прогрессора и его товарища ждет очень много часов кропотливого труда. Вклад этот будет оценен по заслугам посетителями выставки. По словам Викентия, сейчас у человека нет надобности выходить из своей квартиры, чтобы получить удовольствие от искусства. Кажется, грядущая выставка спешит доказать обратное.

14:30 Москва, завод «Кристалл»
— Сейчас мы увидим третьего идиота, который будет также счастлив нас видеть, как и Шваков, — сказал художник и реставратор Викентий Нилин.
Под такую ободряющую фразу мы пересекли проходную бывшего ликеро-водочного завода «Кристалл».
— Чем-то винзавод напоминает.
— Это место гораздо лучше. На Винзаводе торгуют понтами.
Оказалось, что в 2009 году Викентий имел уже дело с Винзаводом. Там он организовал «Ночь музеев», но после разногласий с администрацией от дальнейшего сотрудничества с ними отказался.
— Был мастер-класс по окрашиванию изделий из текстиля путем окунания. Стояла огромная ванная, наполненная окрашенной водой. Стоял поэт Андрей Родионов с матюгальником (рупор) и говорил абсолютную ерунду, стихи какие-то свои дурацкие читал. Время от времени, он щипцами брал трусы или носок и окунал в эту ванну, тогда вещь приобретала другой цвет. А в нескольких метрах от него плясал какой-то рэпер. Просто дьявол. Он стоял на голове, на руках, делал что-то совершенно фантастическое. А огромнейшая толпа людей стояла и смотрела на Родионова, повернувшись спиной ко всему этому великолепию.
— Как вы думаете, о чем это говорит?
— Это говорит о том, что есть такая вещь, как талант. И его сымитировать нельзя. И никакое трудолюбие его не заменит. Сколько ты ни крутись вверх ногами, если таланта у тебя нет, то ты никому не нужен. И это ужасная несправедливость. Чудовищная.

13:08 Москва, ул.Самокатная д.2

10:30, ул. Сталеваров, Москва

— Если вещь сломалась, её нужно выкидывать, а не пытаться починить, — заявляет свободный художник-акционист Викентий Нилин.
— Но вы же своей деятельностью доказываете обратное. Вы всё время восстанавливаете отжившее своё предметы.
— Я реставрирую, чтобы представить это в качестве манифестации, альтернативы, протеста.
— И против чего же вы протестуете?
— Против того, как устроен этот мир, как устроен этот рынок. Против того, как это рынок расслабляет человека. Например, у человека мизофобия, он постоянно моет руки. Врач ему говорит, чтобы тот мыл руки. Тот и моет 24 часа, пока кожа не слезет.
— То есть, чтобы избавиться от маниакального желания и разрушительной навязчивой идеи, человеку нужно этим пресытиться?
— Да.

9:25, Москва, ул. Соколиной горы д.10
От станции метро Шоссе Энтузиастов мы отправились в мастерскую Владимира, про которого художник и реставратор Викентий Нилин обещал мне рассказать. Пока мы шли, Кеша ничего не упускал из своего поля зрения. И вот, пожалуйста, посреди проезжей части дороги валяется кусок ковролина. Людям с плохим зрением и буйной фантазией могло бы показаться, что на дороге лежит человек. Или, как предположил Кеша, «расчленёнка».
- Вот, посмотрите, всем все равно, валяется на дороге, и ни один не остановится. А там, может, человек порубленный лежит.

Мы свернули в один из дворов и начали ждать Владимира. Вскоре на горизонте показался седоволосый мужчина 54 лет, по улыбке Викентия, я поняла, что это он.
Друзья поприветствовали друг друга и двинулись к месту, где была припаркована машина Владимира. Тут я в полной мере осознала, кто такие «хламщики». Это не просто люди, которые собирают все выброшенные или ненужные вещи. Это образ жизни.
Старенькие Жигули обнадеживали только двумя посадочными сидениями спереди. Сзади был склад, если так можно назвать кучу разнообразного хлама. Тут было все: начиная от запчастей, бичевки, и заканчивая огромным количеством пакетов. По словам хозяина, это были очень ценные и нужные вещи. На крыше машины располагалась лестница.
Кеша, как джентльмен, посадил меня на переднее сиденье, а сам расположился в задней части машины, то есть на свалке. Но и тут меня ждал сюрприз. Хозяин машины предупредил, что мне нужно всем телом облокотиться назад, иначе, картонный тубус ( также иногда называемый «гильзой»), который подпирал мое кресло, просто упадет и меня вытолкнет вперед. Что и произошло, когда я на секунду позволила себе расслабиться.
Таким образом, мы доехали до мастерской Владимира, которая находилась на 4 этаже в бывшем здании производственного цеха. Сейчас помещения сдавались в аренду и поэтому мы не особо удивились, когда увидели надпись «Распродажа турецкой обуви» в одном углу этаже, и надпись «Продукты», прислоненную к стене, в другом. Вероятно, там делали наружную рекламу. Добравшись до мастерской, я поняла, что Жигули Владимира – это демоверсия. Все самое ценное здесь, на этом кладбище выброшенных вещей – в мастерской. Вот висит велосипед, который, судя по всему, старше меня вдвое. Детали от машин, механизмы, рамки, створки, доски, пакеты, балки. Приложив усилия, из этого можно было если и не дом построить, то новую машину собрать с легкостью.