Ростовские панки едят брускетту
Игнат жалуется, что с Лёвой Рамони невозможно спокойно пройти по улице: пока он поздоровается со всеми знакомыми и даст «кулачки» всем друзьям, пройдет слишком много времени. У Лёвы тонкие усики, кепка, как у почтальона Печкина, и темно-фиолетовая водолазка. Никаких ирокезов, маек с «Королем и шутом» и цепей, а все говорят, что Лёва — панк.
— Я вырос в ростовском гетто, — улыбается парень. — Есть такая улица Восточная, у меня оттуда почти все одноклассники. И очень многие из них отсидели.
— А ты?
— И я сидел, на стуле ровно, — Лёва снимает кепарик и приглаживает волосы. — В этом районе родителям некогда на детей смотреть, они там растут, как говорится, по понятиям.
— Пацаны по понятиям — это ведь не про панков. А ты панк, — настаиваю я.
— Понимаешь, главное, это идеология. А моя идеология — это музыка, она мне дала все для того, чтобы понять этот мир. Наушники всегда со мной.
Над воротом его водолазки действительно свисают два червячка вакуумных наушников.
— Ко мне в бар иногда такие люди заходят, — рассказывает Игнат, парень с бритой головой и в стильной черной оправе. — Как-то девушка пришла, сразу видно - неформалка: волосы дыбом и майка с лого «Ramones», но я уверен, что она даже не знает, что это за группа. Так, ради понтов.
— Ага, продолжает Лёва. В Москве, рассказывали, менты пришли во двор панков накрыть, а они там в шахматы рубятся. У них разрыв шаблона произошел.
Ребята чокаются стаканами с чем-то алкогольным. К нам подходит официантка, пока я теряюсь и не знаю, что заказать, Игнат советует.
— Возьми брускетту, это итальянская закуска, вроде бутербродов, очень вкусно.