Аналитика
Как убить районку
Провинциальный журналист рассуждает о судьбе провинциальной же прессы
22.12.2017
- Публикатор: Елена Аминова (urallena)
- Текст: Елена Аминова
- Фото: Геннадий Аминов, Елена Аминова
Мне повезло дважды. Первый раз, когда меня приняли корреспондентом в редакцию газеты с 80-летней историей, где вера в светлое будущее читалась в каждом взгляде и каждом заголовке. Второй, когда, уже будучи выпускающим редактором, ушла оттуда в декретный отпуск, расставшись с коллегами, для которых та самая вера осталась лишь журналистским приёмом. Между первым и вторым везением - 4,5 года. За это время газета столького натерпелась – странно, что до сих пор жива.
В феврале 2012 года в Белорецке, небольшом уральском городке, стояли 40-градусные морозы, а в июле – 40-градусная жара, весна была ранней, а осень – сухой и очень яркой. Это я отлично помню, потому что в первый год пребывания в редакции общественно-политической газеты «Белорецкий рабочий» у меня было время и желание созерцать. Тогда в «БР» было три корреспондента, фотокор, два завотделами, ответсек, замредактора, главред – девять человек, которые без паники делали 20 полос в неделю. Даже меньше двадцати, поскольку часть из них занимали реклама, объявления, программа передач, поздравления и «вспоминашки». Тираж газеты составлял без малого 9 тысяч экземпляров на 106 тысяч человек, проживавших в Белорецком районе, что не очень-то радовало, но позволяло оставаться в небольшом числе самоокупаемых государственных газет Башкирии. К 2016 году от газеты осталось 16 полос, от творческого штата – корреспондент, фотокор, завтоделом, выпускающий редактор и главред. Мы потеряли треть тиража, и на этом потери не закончились.
В феврале 2012 года в Белорецке, небольшом уральском городке, стояли 40-градусные морозы, а в июле – 40-градусная жара, весна была ранней, а осень – сухой и очень яркой. Это я отлично помню, потому что в первый год пребывания в редакции общественно-политической газеты «Белорецкий рабочий» у меня было время и желание созерцать. Тогда в «БР» было три корреспондента, фотокор, два завотделами, ответсек, замредактора, главред – девять человек, которые без паники делали 20 полос в неделю. Даже меньше двадцати, поскольку часть из них занимали реклама, объявления, программа передач, поздравления и «вспоминашки». Тираж газеты составлял без малого 9 тысяч экземпляров на 106 тысяч человек, проживавших в Белорецком районе, что не очень-то радовало, но позволяло оставаться в небольшом числе самоокупаемых государственных газет Башкирии. К 2016 году от газеты осталось 16 полос, от творческого штата – корреспондент, фотокор, завтоделом, выпускающий редактор и главред. Мы потеряли треть тиража, и на этом потери не закончились.
От букв к цифрам
Таким "БР" был в день моего рождения.
Районка – это газета о соседях, которые живут через дом, через дорогу или через тридцать километров. Читатель ходит по одним и тем же улицам с героями публикаций, лечится в тех же больницах, отдыхает в том же лесу. Он знает корреспондента районки лично или знает человека, который с ним точно знаком.
Многие семьи выписывают газету по традиции. И большинство наших читателей – это пенсионеры, некоторым из них за восемьдесят и даже за девяносто. Поэтому сетовать на Интернет и гаджеты я не буду, уместнее говорить об естественной убыли тиража… И мы почти смирились с неотвратимым небольшим его уменьшением, но в 2014 году вмешалась «Почта России», вернее государство, лишившее её дотации на доставку прессы. Это породило два зла. Меньшее: городская подписная цена на нашу газету стала резко отличаться от сельской (территория распространения «БР» – Белорецкий район, а это один город и много-много сёл), поскольку в городе действует наша собственная служба доставки.
«У них там и кинотеатр, и маршрутки, и бесплатные газеты в почтовых ящиках, так теперь и «Рабочий» почти вдвое дешевле. Где справедливость?» – примерно так рассуждали наши сельские читатели. К тому же селяне не участвовали в розыгрыше подарков среди подписчиков из-за каких-то особенностей работы «Почты России»... В общем, обид было не счесть, и мы стали исчислять потери тиража не сотнями, а уже тысячами.
Но есть и большее зло: в связи с резким падением доходов ось редакционного мироздания стала смещаться – из кабинета главного редактора, где проходят планёрки и общие собрания, в бухгалтерию. Экономист стал влиятельнее журналиста, потому что бухгалтерия сама по себе – наука выживания, а задачей стало именно выжить. Была, правда, попытка креативно это сделать: с 2015 года газета стала наполовину цветной, но на четыре полосы тоньше. Цветность обещала привлечь сытых рекламодателей, но обещание не сдержала.
И все поверили, что газету спасёт экономия, оптимизация и всевозможные урезания. Легче всего расставаться оказалось с «творческими», потому что нас было много и все мы выполняли примерно одну и ту же работу – писали. Пятеро пишут, и четверо пишут, и трое… К тому же мы стали получать помощь свыше.
Многие семьи выписывают газету по традиции. И большинство наших читателей – это пенсионеры, некоторым из них за восемьдесят и даже за девяносто. Поэтому сетовать на Интернет и гаджеты я не буду, уместнее говорить об естественной убыли тиража… И мы почти смирились с неотвратимым небольшим его уменьшением, но в 2014 году вмешалась «Почта России», вернее государство, лишившее её дотации на доставку прессы. Это породило два зла. Меньшее: городская подписная цена на нашу газету стала резко отличаться от сельской (территория распространения «БР» – Белорецкий район, а это один город и много-много сёл), поскольку в городе действует наша собственная служба доставки.
«У них там и кинотеатр, и маршрутки, и бесплатные газеты в почтовых ящиках, так теперь и «Рабочий» почти вдвое дешевле. Где справедливость?» – примерно так рассуждали наши сельские читатели. К тому же селяне не участвовали в розыгрыше подарков среди подписчиков из-за каких-то особенностей работы «Почты России»... В общем, обид было не счесть, и мы стали исчислять потери тиража не сотнями, а уже тысячами.
Но есть и большее зло: в связи с резким падением доходов ось редакционного мироздания стала смещаться – из кабинета главного редактора, где проходят планёрки и общие собрания, в бухгалтерию. Экономист стал влиятельнее журналиста, потому что бухгалтерия сама по себе – наука выживания, а задачей стало именно выжить. Была, правда, попытка креативно это сделать: с 2015 года газета стала наполовину цветной, но на четыре полосы тоньше. Цветность обещала привлечь сытых рекламодателей, но обещание не сдержала.
И все поверили, что газету спасёт экономия, оптимизация и всевозможные урезания. Легче всего расставаться оказалось с «творческими», потому что нас было много и все мы выполняли примерно одну и ту же работу – писали. Пятеро пишут, и четверо пишут, и трое… К тому же мы стали получать помощь свыше.
У них там и кинотеатр, и маршрутки, и бесплатные газеты в почтовых ящиках, так теперь и «Рабочий» почти вдвое дешевле. Где справедливость?
ГУП-компания
До 2015 года юридически мы подчинялись только Агентству по печати и массовым коммуникациям нашей республики. Но в декабре 14-го было создано государственное унитарное предприятие Издательский дом «Республика Башкортостан», в состав которого за считанные месяцы вошли все государственные СМИ и типографии. И не просто – раз! – и вошли, а скучковавшись в ИЦы (информационные центры). Наша и редакция крошечной дотационной газеты, издающейся на башкирском языке, а также местная типография стали «Белорецким информационным центром». В общем, начальства стало много. Нам повезло лишь в том, что этот самый БИЦ возглавила наш главред, тем самым снизила давление должностей.
Высокое ГУП-начальство газет, видимо, не читало, предпочитая им отчёты, много отчётов, что, мягко говоря, отвлекало главного редактора. Не знаю, в оправдание себе или как, люди свыше стали два-три раза в месяц присылать готовые полосы или даже развороты с материалами, под которыми никто не ставит свою подпись – просто «Материалы подготовлены редакцией ГУП РБ Издательский дом “Республика Башкортостан”». Казалось бы, объединив десятки газет, можно было наладить круговорот лучших их материалов. Думаю, для читателей Les.media эта идея очевидна. Но нет, помощь свыше приходит в виде викепедических описаний различных праздников, мини-опросов и обзоров, которые делаются, насколько я понимаю, не выходя из кабинета. Часто это «потерянные» для нашего читателя полосы.
Высокое ГУП-начальство газет, видимо, не читало, предпочитая им отчёты, много отчётов, что, мягко говоря, отвлекало главного редактора. Не знаю, в оправдание себе или как, люди свыше стали два-три раза в месяц присылать готовые полосы или даже развороты с материалами, под которыми никто не ставит свою подпись – просто «Материалы подготовлены редакцией ГУП РБ Издательский дом “Республика Башкортостан”». Казалось бы, объединив десятки газет, можно было наладить круговорот лучших их материалов. Думаю, для читателей Les.media эта идея очевидна. Но нет, помощь свыше приходит в виде викепедических описаний различных праздников, мини-опросов и обзоров, которые делаются, насколько я понимаю, не выходя из кабинета. Часто это «потерянные» для нашего читателя полосы.
В худших традициях
Летописи или отписки?
Мне всегда нравилось заглядывать в шкаф с подшивками «БР» – в нём пахнет историей. Когда-то учредителем газеты была местная администрация, но это тоже уже история, с чем не могут смириться нынешние чиновники.
Сделать из газеты свой печатный инстаграм готовы многие главы районов. Возможно, они считают допустимым вмешиваться в редакционную политику, поскольку районка – государственная, а они и есть государство. Не знаю. Но то, что дружба (назовём это так) газеты с администрацией подрывает читательское доверие, – это точно.
Не обязательно быть оппозиционером, чтобы писать правду. Конечно, в государственном СМИ не обойтись без «политики партии», но можно ориентироваться на региональную или федеральную, а не муниципальную власть, и сопоставлять её требования с тем, что происходит в твоём районе. И всем хорошо: вертикальной власти, читателям-правдолюбам, честным журналистам. Но это лишь моя теория работы в государственной газете. На практике не то что чиновник, абсолютно любой бюджетник считает газету своим PR-инструментом. Обычный концерт в местном ДК, сомнительная социальная акция, даже утренник в детском саду, по мнению их организаторов, должны быть представлены примерно как Олимпиада в Сочи на Первом канале. Самое грустное, что можно услышать после заурядного мероприятия: «Напишите хорошо, они же старались!» Иногда просители добавляют: «Позвоните, когда статья выйдет, я не выписываю газету».
Сделать из газеты свой печатный инстаграм готовы многие главы районов. Возможно, они считают допустимым вмешиваться в редакционную политику, поскольку районка – государственная, а они и есть государство. Не знаю. Но то, что дружба (назовём это так) газеты с администрацией подрывает читательское доверие, – это точно.
Не обязательно быть оппозиционером, чтобы писать правду. Конечно, в государственном СМИ не обойтись без «политики партии», но можно ориентироваться на региональную или федеральную, а не муниципальную власть, и сопоставлять её требования с тем, что происходит в твоём районе. И всем хорошо: вертикальной власти, читателям-правдолюбам, честным журналистам. Но это лишь моя теория работы в государственной газете. На практике не то что чиновник, абсолютно любой бюджетник считает газету своим PR-инструментом. Обычный концерт в местном ДК, сомнительная социальная акция, даже утренник в детском саду, по мнению их организаторов, должны быть представлены примерно как Олимпиада в Сочи на Первом канале. Самое грустное, что можно услышать после заурядного мероприятия: «Напишите хорошо, они же старались!» Иногда просители добавляют: «Позвоните, когда статья выйдет, я не выписываю газету».
Сделать из газеты свой печатный инстаграм готовы многие главы районов.
Читатель с возу
Убивает районку неуважение к читателю, интересы которого попираются огромным количеством людей, в том числе, увы, и журналистами. Есть на то объективные причины, к примеру, нехватка времени на создание качественного журналистского продукта. Писать в каждый номер, притом по несколько материалов, плюс готовить к публикации письма – это ненормально. Журналисту нужна известная доля свободы, как тексту на полосе нужен «воздух». Плохо, когда журналисты, как загнанные кони, пишут, не разбирая жанров, характеров, проблем и лиц, пишут с колёс, как придётся. Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?
Полезным в этой ситуации было бы обновить штат: не обязательно даже расставаться с исписавшимися, достаточно им на помощь принять бодрого и борзого журналиста. Это должно подстегнуть остальных писать лучше. Но в маленьком городе найти толкового автора весьма сложно. На объявления о вакансии зачастую откликаются лишь те, кто путает журналистское мастерство с умением компилировать статьи из Интернета. И даже если повезёт, и найдётся хороший журналист, убедить коллектив в его необходимости трудно. Особенно там, где цифры (зарплата, стаж, количество лет до пенсии) уже главенствуют над словом (классный заголовок, фактура, интересное мнение).
Полезным в этой ситуации было бы обновить штат: не обязательно даже расставаться с исписавшимися, достаточно им на помощь принять бодрого и борзого журналиста. Это должно подстегнуть остальных писать лучше. Но в маленьком городе найти толкового автора весьма сложно. На объявления о вакансии зачастую откликаются лишь те, кто путает журналистское мастерство с умением компилировать статьи из Интернета. И даже если повезёт, и найдётся хороший журналист, убедить коллектив в его необходимости трудно. Особенно там, где цифры (зарплата, стаж, количество лет до пенсии) уже главенствуют над словом (классный заголовок, фактура, интересное мнение).
Лёгкие газеты
И всё же убить районку сложно, как бы ни старались люди-кони. Тираж может сократиться в разы, стать совсем крошечным, но газета, вероятнее всего, будет выходить, пока она нужна государству. Тому самому, в которое читатель, как ни странно, не входит.
Но можно ли будет эту горстку печатных слов, жалкий листочек с размазанными по нему пресс-релизами и мармеладными отчётами, назвать газетой? Государственный аппарат может стать для неё аппаратом искусственного дыхания. Но это уже не жизнь...
Но можно ли будет эту горстку печатных слов, жалкий листочек с размазанными по нему пресс-релизами и мармеладными отчётами, назвать газетой? Государственный аппарат может стать для неё аппаратом искусственного дыхания. Но это уже не жизнь...
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...
Елена, спасибо за правдивый и, к сожалению, актуальный текст! Ваша газета (и наша, и многие другие провинциальные газеты) нужна читателям - до тех пор, пока мы будем писать не для того, чтобы получить зарплату, а для того, чтобы пронзительных человеческих историй, решённых людских проблем и доброты в мире становилось больше. Не сдавайтесь!
Абсолютно согласна с Вами, Екатерина. Честнее всего с читателем и совестью я была именно тогда, когда о зарплате не думала. Меня хватило на год, а потом съёмное жильё, платья, колбаса... В общем, есть что вспомнить, о чём хотелось бы забыть. Нет, никаких заказных текстов, но немало было сырых, неинтересных, откровенно скучных. Наверное, поэтому даже в декрете меня одолевают думы о газете.
Спасибо Вам! И вам сил и добрых людей-респондентов!