Наверх
Аналитика

Буча, роддом в Мариуполе и стиль военной пропаганды

Как не отворачиваться от страшной правды, но и не накручивать себя
07.04.2022
Гибель множества людей в городе Буча под Киевом и вообще на оставленных российскими войсками украинских территориях в Киевской и Черниговской областях — пока самое обсуждаемое в мире свидетельство жестокости этой войны. Украинское и западные правительства утверждают, что этих местах были серийные, то есть не единичные, намеренные и неизбирательные убийства мирных граждан. Российское Минобороны утверждает, что это «очередная постановка киевского режима для западных СМИ, как было в Мариуполе с роддомом, а также в других городах»; глава МИД Сергей Лавров назвал это «откровенно лживой провокацией».
 
Можно ли отличить правду от военной пропаганды с обеих сторон и какие методы использовать? 
В какой-то мере можно. Тем более что про эпизод в мариупольском роддоме мы знаем сейчас довольно много и с обеих сторон, то есть можем на этом примере увидеть, как и за счет каких приемов стороны конфликта защищают свою позицию в медиа и дипломатии.
Я не собираюсь никого ни в чем переубеждать, не претендую на конечную истину, хотел бы, скорее, обсудить некоторые приемы, которые помогают не верить с ходу никакой пропаганде — ни чужой, ни своей. Информации может прибавиться, и выводы могут измениться, но сами методы работают в любом случае.
Удерживать в голове приемы холодного анализа могут быть полезны мирным жителям, чтобы эмоции боли и ужаса не позволяли отключать рассудок. Но и тем, кто явно занимает сторону конфликта, некоторые из них могут пригодиться, поскольку человек, безусловно верящий своей пропаганде (если ему приходится принимать хоть какие-то решения, а не просто выполнять приказы беспрекословно), опасен для своих даже больше, чем для чужих.
Буча
Татьяна Помазанко и тело ее дочери Антонины. Скриншот репортажа Нью-Йорк Таймс
Для начала надо выложить улики с разных сторон на стол и рассортировать их на факты, правдоподобные утверждения и вероятные гипотезы, отделив их от очевидного вранья, ошибок и ни на чем не основанных версий.
Часть материала отпадает сама собой из-за слабости источника или проверки по первоисточнику (Всегда полезно узнать, кто первый опубликовал данную новость или изображение, и не верить сходу анонимному или сомнительному источнику). Так, например, среди многих заявлений советника Офиса президента Украины Алексея Арестовича был его пост с фотографией и подписью «Тело девушки, которую до смерти запытали в Гостомеле». Пост был удален после того, как выяснилось, что первоисточник фото — свидетельство с другой стороны конфликта, улика, взятая в расследование Следственным комитетом РФ, и, как утверждается, доказательство зверств украинской армии в Мариуполе, найденное после того, как часть города заняли войска РФ и ДНР. Мы понимаем, что, как источник, Арестович — не самый надежный, он профессионал по инфовойне, которых немало с обеих сторон, и его работа не в том, чтобы говорить правду. Поэтому когда он говорит, например, что среди погибших в Буче были тела изнасилованных женщин, до появления других данных не стоит доверять и этому.
С другой стороны, поначалу в российских телеграм-каналах, утверждалось, что одно из тел на видео из Бучи двигает рукой. Этот аргумент скоро отпал из-за его ошибочности: комментаторы спутали блик и движение.
Вообще ошибок при удаленном анализе изображений всегда много, а если знаешь, что хочешь доказать, виртуально обосновывать можно почти все. Потому что глупо спорить об одном изображении в тех случаях, когда изображений и свидетельств десятки и сотни. Есть самые разные фотографии профессиональных фотографов (профессиональные изображения с авторством надежнее безымянных сетевых), в том числе, например, в подборке Медузы или в репортаже Нью-Йорк Таймс.
В Буче украинские власти не просто открыли доступ, а пригласили 3 апреля десятки журналистов и представителей гуманитарных организаций на место трагедии, показали  захоронения, журналисты могли сами передвигаться по городу и говорить с местными жителями. Когда доутуп на место многим открыт, анализировать по фото и видео какие-то блики и, простите, трупные пятна — странно и неразумно.
Удаленный анализ изображений имеет смысл только тогда, когда доступа на место нет или событие было в прошлом, когда нет возможности опросить свидетелей, иначе те, кто находится на месте, легко вас опровергнут. Да, у российских официальных лиц и большинства репортеров не было туда доступа, но там побывало уже столько журналистов из разных стран, что картина точно не сводится к официальным видео украинских властей.
Конечно, большинство западных репортеров симпатизируют Украине, но в их фото и текстах важно не это, а то, что они увидели. Для создания первичной картины вообще больше всего интересны (если мы не можем сами быть на месте): (1) материалы репортеров (и других неанонимных непосредственных свидетелей), (2) потом анонимные, но проверяемые свидетельства, (3) потом прямо предвзятые неанонимные официальные спикеры сторон конфликтов, а уже в последнюю очередь (4) — анонимные и неофициальные бойцы информационной войны.
Из множества репортажей из Бучи можно составить картину того, что было видно и слышно на месте 2-го и 3-го апреля. Они разные, но в целом картина не противоречивая. Так, в репортаже Эндрю Крамера и Карлотты Галла для Нью-Йорк Таймс, есть не только описание тел погибших людей на улицах Бучи, но и описание братских могил (в разных репортажах насчитывают до 30 неубранных тел на улицах города, 21 по данным AP), в том числе мертвого велосипедиста на дороге на выезде из города. Как и у всех репортеров, есть истории с конкретными именами, которые вызывают обычно больше доверия, чем просто цифры и анонимные кадры. Так, во дворе дома авторы репортажа видят тело пятидесятилетней Антонины Помазанко, которую ее мама прибрала досками и показала репортерам. Женщина погибла, когда колонна российской бронетехники входила в город: как утверждается, она выглянула из ворот и была застрелена. Репортеры видели несколько тел и черных мешков с телами, причем начальник ритуальной службы города Сергей Капличный рассказал им о десятках найденных тел, в том числе и тех, которые прибирал он сам до 10 марта (пока не уехал в эвакуацию): там были и умершие своей смертью, и убитые осколками или огнестрельным оружием. То есть в городе до определенного времени даже пытались свозить тела погибших в одно место. Но, видимо, после 10 марта делать это было уже некому.
Насколько вообще вероятно то, что так много тел погибших так долго пролежали неубранными на улицах, и более того, что отходящие российские войска оставили в том числе и тела предположительно российских военных?
Хорошо помогает метод первичного анализа на правдоподобность: насколько события в этом месте похожи на события в других местах.
Очень много неубранных тел — увы, не редкость на этой войне. Так украинский журналист Дмитрий Филимонов (в 2014 году он шел против мейнстрима, пытаясь наладить диалог между Донецком и Киевом, организуя телемосты) опубликовал фото из поселка Новая Басань Черниговской области, покинутого российскими войсками, где изображена изувеченная гражданская машина, а рядом лежит тело 27-летнего парня, который ехал на свидание к девушке, как рассказали местные.
О том что тел гражданских много, и они далеко не все похоронены мы знаем не только со стороны украинских и западных репортеров, но и со стороны российских. Есть множество свидетельств неубранных тел в Мариуполе, просто потому, что во время боев и обстрелов невозможно этим заниматься, и это видно, в том числе, по репортажам Дмитрия Стешина или свидетельству «Репортёра». В давно занятой войсками РФ и ДНР Волновахе, как пишет репортер и член Совета по правам человека РФ Марина Ахмедова, все еще многие тела не преданы земле: «Потом я ходила по ангару, разглядывая тела гражданских, бормотала себе под нос, пока ко мне не подошел тот же рабочий и не сказал – Да что ты заладила – катастрофа, катастрофа? А куда ж ты их денешь сейчас? Кладбища заминированы. Будут гробы, приберем».
В местах прошедших боев тела иногда и не спешат убрать, как это было с телами российских танкистов в Ирпене, которые попали в объектив многих фотографов, поскольку украинские военные нацелены на работу с прессой. Но специально раскладывать тела, скорее всего, нет никакой необходимости, потому что их на месте боев и без того много.
Российский военкор Александр Коц, который работал в Киевской области со стороны российских войск, написал: «Я не сомневаюсь, что на фото и видео – действительно тела мертвых. Их было достаточно в Буче». По его свидетельству, Бучу российская армия контролировала не полностью, она была фактически на линии фронта. Этим, видимо, объясняется то, как много здесь жертв, и то, почему заниматься мертвыми было небезопасно. Большинство тел было найдено на улице Яблонской, где, судя по свидетельствам, располагался важнейшая в городе точка дислокации российских вооруженных сил, а значит, она могла быть целью украинской артиллерии.
В Буче, как в Мариуполе или той же Волновахе, люди на линии фронта могли погибнуть от обстрелов с обеих сторон: при занятии города его обстреливали российские войска, потом был бой в городе, когда стреляли обе стороны, потом была зачистка и мирные могли стать жертвами военных, потом в городе стояли российские войска, и город бомбила уже украинская артиллерия. Было бы глупо утверждать, что именно российские войска никого не убили в Буче, даже целясь по военным целям и попадая в мирных граждан непреднамеренно.
Велисипедист с пулевым ранением в голову на выезде из Бучи. Скриншот репортажа Нью-Йорк Таймс
Выделяет «бойню в Буче» наличие признаков именно намеренного, произвольного и не единичного убийства гражданских, в частности людей со связанными сзади руками. Именно это главный вопрос и для Александр Коца: «Кто расстреливал безоружных?» И это самый важный вопрос для расследования.
Есть отдельные видеосвидетельств, которые непрофессионалу трудно оценить на подлинность и датировку. Но много есть и живых свидетелей. Так AP публикует цитату местной жительницы Анны Герега об убийстве ее соседа: «Они ударили его немного выше пятки, сломав кость, и он упал … Потом отстрелили ему левую ногу напрочь вместе с ботинком. Потом они расстреляли его всего». Также AP со ссылкой на местных жителей сообщает, что в Мотыжине Бучанского района российские военные убили главу села Ольгу Сухенко, ее мужа и сына и бросили их тела в яму, причем в этой братской могиле есть тела со связанными руками. Страшный комментарий взяла Медуза у жительницы города Аллы Нечипоренко о гибели ее мужа и ранении сына, которые наткнулись на военного в балаклаве по пути за гуманитаркой «Они сошли с велосипедов, подняли руки, объяснили, что идут за гуманитарной помощью и угрозы никакой не несут. Как я поняла со слов сына, муж стал поворачиваться — чуть-чуть так, вполоборота — назад, чтобы проверить, где ребенок. И в этот момент [остановивший их] военный начал стрелять. Юра говорил, что „папа только успел ахнуть“ — и упал лицом к ребенку. „Глаза были у папы открыты, папа уже не двигался“, вот. Следующие выстрелы — в ребенка. Два. Пятый выстрел был направлен Юре в голову, но он уже падал — и пуля прошлась по ткани капюшона. Последний выстрел — шестой — был в голову мужа, уже в тело». 
Для установления истины мало отдельных свидетельств, нужны совпадения разных свидетельств и улик, поскольку на войне часто люди в шоке или из стремления рассказать то, что понравится собеседникам, могут быть не точны. Особенно если анонимны или свидетельствуют не о том, что сами видели. С другой стороны линии фронта неанонимные жители тоже постоянно рассказывают о преступлениях украинских военных, и эти свидетельства тоже надо проверять. Тем не менее, свидетельств из Бучи много, они не безымянны и не противоречат уликам.
Российская сторона утверждает, что, по крайней мере, часть гражданских могли пасть от рук украинских военных или сил теробороны во время зачистки города (эту версию подробно изложил Александр Коц в своей статье в КП.) Самым сильным аргументом в ее пользу является видео из Бучи с участием боевой группы известного российско-белорусско-украинского неонациста Сергея Коротких (Боцмана), давно воюющего на Украине, в котором украинский военный утвердительно отвечает на вопрос собеседника о том, можно ли стрелять в тех, у кого нет синих повязок на руке, во время зачистки города. При этом некоторые из расстрелянных со связанными руками имеют не синие, а белые повязки, которые по требованию российских военных носили местные жители для отличия свой-чужой, пока в городе стояли российские войска. Сам Коротких в интервью для того же материала Медузы сообщает, что группа действительно была в городе, но уже 2 апреля, когда в городе уже были некоторые журналисты. 
Свидетельства из города о том, были ли слышны выстрелы в Буче после первой половины дня 1 апреля, когда последние части российской армии вышли из города и до приезда большинства журналистов 2-3 апреля, кажутся пока противоречивыми. Версия о гибели людей при зачистке украинской армией или теробороной не противоерчит ничему из того, что мы знаем об этой войне (СБУ сообщила о задержании 33 человек, якобы, сотрудничавших с войсками РФ в Буче и других городах, зачистка, очевидно, происходила), но не имеет прямых подтверждений. Кто виновен в смерти гражданских со связанными сзади руками, в принципе, могло бы разобраться независимое следствие на месте при установлении личности погибших и времени их гибели. 
Роддом в Мариуполе
Марианна Вышемирская с родившемся в том самом роддоме ребенком. Фотография Кристины Мельниковой.
Случай обстрела роддома в Мариуполе 9 марта, снимки последствий которого сделал для AP известный украинский фотограф Евгений Малолетка, интересен тем, что больница перешла в руки войск РФ и ДНР, и теперь есть свидетельства с обеих сторон конфликта. Причем журналистские свидетельства (в отличие от официальных) почти совпадают, отличаются только интерпретации. Редкий случай, когда мы близки к объективному пониманию произошедшего, факт с высокой вероятностью устанавливается из совпадающих показаний с противоположных сторон конфликта.
Версия украинской стороны состояла в том, что российская авиабомба поразила гражданский объект, больницу, где было родильное отделение. Версия российских официальных лиц, которой, судя по недавним заявлениям представителей МИД и Минобороны, они придерживаются до сих пор, что «это постановка, никакого удара по больнице не было». Впрочем, одновременно утверждалось, что в больнице «не может быть никаких рожениц», поскольку больницу заняли украинские военные из полка «Азов», о чем говорили беженцы-свидетели и разведданные.
В кадр Евгения Малолетки дважды попала Марианна Вышемирская, бьюти-блогер и модель, из-за чего российские представители предположили, что она участвовала в постановке как актриса. Эта версия казалось возможной, ведь постановки во время конфликтов (например, в Сирии с участием «Белых касок»), очевидно, случались. Но жизнь еще раз подтверждает тезис о том, что недальновидно опираться на гипотезы на основе удаленного анализа изображений, когда можно попасть на место и опросить свидетелей.
С самого начала смущала некоторая избыточность идеи постановки в и без того разрушенном городе: фотографу, который хочет сделать историю о жертвах и разрушениях, есть что снимать и без всяких постановок (хотя, конечно, многим очень хотелось верить, что это все страшный спектакль, а жертв нет). Идея постановки могла быть ближе тем, кто не знал, как именно выглядит Мариуполь, ставший полем боя, и считал, что российская армия стреляет только высокоточным оружием только по военным объектам и каким-то чудом не задевает мирное население. Но ни российские военкоры, ни военные на поле боя знают и не скрывают, что используются все виды артиллерии, включая неизбирательные, а бои идут в плотной городской застройке. Это не тайна, что есть многочисленные жертвы и разрушения при штурме города.
Когда больница перешла под контроль войск ЛНР и РФ, к счастью, выжившая и уже родившая ребенка Марианна Вышемирская, находясь в ДНР, дала интервью Денису Селезневу и Кристине Мельниковой, причем Кристина Мельникова продолжет общаться с Марианной и по просьбе «Репортёра» задала ей дополнительные вопросы, так что мы имеем свидетельство из первых рук и свидетельство человека определенно свободного.
Согласно этому свидетельству, никакой постановки не было, в больнице было родильное отделение, были реальные два взрыва, Марианна даже получила незначительные ранения от разбитого ударной волной стекла, а девушка с другой фотографии Малолетки, та, которую несли на носилках, — не Марианна, и она, к сожалению умерла, как и говорили ранее сами журналисты. То есть свидетель, находящийся в ДНР и критикующий украинские власти и войска, тем не менее в общих чертах подтверждает версию журналистов AP и украинских властей.
Марианна, конечно, дополняет и несколько преображает украинскую картину удара по больнице — она не считает, что это был именно авианалет (не слышала самолета), рассказывает, что репортеры появились после происшествия подозрительно быстро, и что в одном из корпусов больницы действительно располагались украинские военные. Она отчасти подтверждает версию об украинских военных, которые заняли целый роддом, выгнав оттуда врачей и пациенток, но объясняет, что речь идет о другом роддоме (номер 1, а не номер 3).
И ничего из этого не говорит о постановке, на версии о которой продолжают настаивать российские официальные лица в связи с трагедией в Буче.
Кто нанес удар по больнице, конечно, из этого установить нельзя, но обычно, если артиллерийский удар происходит на территории, контролируемой одной стороной конфликта, то, вероятно, он является результатом атаки другой стороны. На этой войне немало попаданий в гражданские объекты и из-за неточного наведения, и из-за информации о расположении в этих объектах противника. 
Стиль пропаганды
Журналисты у братской могилы в Буче. 3 апреля 2022 года
Обе стороны, как и в любой войне, стремятся на примерах показать, что воюют «с нелюдьми», пытаются предельно рассчеловечить противника, представить его как абсолютное зло — фашистов. Картина реальности обычно сложнее.
Наиболее сильным фактическим аргументом российской стороны, отчасти попавшим в мировое обсуждение, стали случаи с пыткамии убийствами российских военнопленных на камеру. Но здесь за российских пропагандистов постарались отдельные подразделения украинской армии, выпускающие саморазобрачительные видео. Наиболее сильным и успешным аргументом украинской военной пропаганды пока является Буча. Украинская пропаганда в своих успешных проявлениях скорее опирается на реальную фактуру, понятную репортерам из разных стран, хоть и поданую в стиле нарочитого пиара.
Российская официальная контрпропаганда раз за разом выдвигает версию о постановках, и эта версия неоднократно оказывалась неверной. Конечно, и в украинской военной пропаганде, и в прессе случаются фейки (а также ошибки от спешки или лени, когда в качестве доказательств жертв на украинской стороне редакторы публикуют фото из Донецка). Но было бы странно думать, что все жертвы этой войны виртуальны (по минимальной оценке УВКПЧ ООН, 1480 человек убиты на 5 апреля, причем сюда не вошли жертвы в Мариуполе, Изюме, Волновахе и, кстати, и Буче). Все стороны конфликта врут, но это не значит, что они врут всегда, просто потому, что часть правды может быть им выгодна. 

Непонятно, действительно ли российские официальные лица сами верят версиям о постановке в Буче и в мариупольском роддоме или им просто нужна хоть какая-то позиция, чтобы какое-то время официально не признавать жертвы среди мирного населения. Обе версии плохи.
Первая — потому что указывает на критическое незнание ситуации на поле, без чего невозможно принимать адекватные решения. Вторая — потому что отрицание ответственности за жертвы среди мирного населения даже в отдельных случаях может означать санкцию на любые будущие жертвы и эксцессы.
На войне очень много зла и насилия, зло возникает само собой, а вот чтобы его хоть отчасти ограничивать, нужны специальные усилия. Одно из которых — не замалчивание.

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...


  • Сл
    @Славный
    1 year ago

    Весьма странная аргументация: автор сделал вывод о том, что мариупольская трагедия не является постановкой лишь на основании того, что Марианна оказалась там неслучайным образом. Для того подобные постановки (провокации) и предпринимаются, чтобы расшевелить общественое мнение.