- Публикатор: Виталий Лейбин (Leybin)
- Текст: Дмитрий Беляков
- Фото: Дмитрий Беляков
Послевоенный год изменил Армению. Страна охвачена озлобленным унынием пополам с отчаянным желанием найти виноватого за поражение в войне и ужасающее состояние экономики. На кладбище Ераблур каждый день люди оплакивают погибших. В Ереване идут митинги против премьер-министра Пашиняна, в клубах празднуют Хэллоуин, на линии соприкосновения с Азербайджаном гибнут люди, а села в глубинке живут так же, как и сто лет назад. Но где бы они ни находились, люди в Армении надеются на перемены
Военное мемориальное кладбище «Ераблур»: женщина на могиле 19-летнего Армена Арутюняна, погибшего в 44-дневной войне под Талышем, в октябре 2020 года.
Ереван накрыло скучным, мелким дождем. В переулке Тадевосяна, тесно застроенном обшарпанными, серыми типовыми коробками времен социализма – несколько десятков неожиданно пестрых зонтов. Возле базальтового пулпулака (питьевой фонтанчик – «Репортёр»), установленного посередине небольшого сквера, – очередь плачущих женщин всех возрастов. Старательно прижимая к груди воротники намокших курток, женщины одна за одной совершают одинаковый ритуал возле фонтана: сдергивают капюшоны, низко склоняются над родником, обнимают квадрат безукоризненно отшлифованного камня и сквозь слезы глотают воду – холодную, как дождь, падающий на их плечи.
За женщинами наблюдают два невозмутимых широкоплечих автоматчика, выстроившихся в почетном карауле по обе стороны от почти трехметрового, пряничного цвета хачкара (в армянской культуре каменная стела с резным изображением креста). Церемония открытия мемориала, посвященного памяти героически павшего в 44-дневной войне рядового Армана Манучаряна, идет ровно час.
Вслед за родственниками погибшего я поднялся на грохочущем лифте в квартирку, где жил солдат, и где Лиана и Сурен – родители воина – устроили небольшой мемориал: несколько фотографий сына, его награды. «Армана призвали, как только ему исполнилось восемнадцать. Попал в противотанковый взвод в Джабраиле, отслужил год, и началась война…» – вспоминает Лиана.
За женщинами наблюдают два невозмутимых широкоплечих автоматчика, выстроившихся в почетном карауле по обе стороны от почти трехметрового, пряничного цвета хачкара (в армянской культуре каменная стела с резным изображением креста). Церемония открытия мемориала, посвященного памяти героически павшего в 44-дневной войне рядового Армана Манучаряна, идет ровно час.
Вслед за родственниками погибшего я поднялся на грохочущем лифте в квартирку, где жил солдат, и где Лиана и Сурен – родители воина – устроили небольшой мемориал: несколько фотографий сына, его награды. «Армана призвали, как только ему исполнилось восемнадцать. Попал в противотанковый взвод в Джабраиле, отслужил год, и началась война…» – вспоминает Лиана.
Лиана Маначурян, мать рядового Армана Манучаряна, погибшего в 44-дневной войне, у домашнего «алтаря» в память о сыне.
Сквер рядового Маначуряна
Джабраилское направление было самым тяжелым. Здесь армия обороны Арцаха понесла наибольшие потери: только по официальным данным, здесь погибли 106 человек. В течение нескольких дней противник, оснащенный тяжелой артиллерией и боевыми беспилотниками, истреблял хлипкую оборону карабахских ополченцев.
Первый бой взвод Маначуряна принял 28 сентября 2020-го. Их рубеж находился слишком далеко от основных сил и штаба управления группировкой Арцаха, и оборонявшиеся в глубине района в первые же часы лишились связи с центром. Не было связи и с соседними ротами и взводами.
Азербайджанские войска блокировали противотанковый взвод, а затем принялись методично давить его массированным огнем. Армянским солдатам-срочникам, попавшим в огневой мешок, оставалось рассчитывать только на себя. Их положение было безнадежным, и все же сражались они с удивительным упорством: на второй день побоища они даже отбили одну из высот, занятых противником, но это был временная – всего на несколько часов – иллюзия успеха. В оврагах выгоревшей лощины за это время осталось лежать полтора десятка единиц сожженной азербайджанской бронетехники.
А в ночь со 2-го на 3-е октября одним внезапным броском отряд азербайджанского спецназа уничтожил горстку изможденных, контуженых, но еще сохранявших способность сопротивляться армянских срочников. Там и сложил свою голову 19-летний Арман Маначурян, рядовой отделения ПТРК (противотанковый ракетный комплекс – «Репортёр»). Вместе с Арманом погибли его друзья: солдаты Гарник Гаспарян и Эдуард Саргсян. Его однофамилец Арег угодил в плен, где прошел все круги земного ада. Солдат Арнольд Ховсепян до сих пор числится пропавшим без вести.
Первые сведения о том, что Арман, возможно, погиб, были получены от Арега Саргсяна, которого удалось поменять. Семья Маначурян не поверила этому, надеясь, что парень, настрадавшийся в плену, мог ошибаться. Долгих восемь месяцев шли поиски убитого и экспертизы ДНК. 13-го мая родителям сообщили, что Армана нашли.
«Я не поверила, – говорит Лиана. – Муж с братом Армана ходили на опознание. Они его узнали. Тогда я смирилась». Так родители обрели тело сына.
16 мая Армана похоронили на военном мемориальном кладбище Ераблур. Посмертно он награжден медалью «За храбрость». Казалось бы, на этом горестная история одной семьи должна была закончиться – но не на Южном Кавказе, не в Армении, где необыкновенно сильны общинные чувства и где люди привыкли поддерживать друг друга теплее, чем где бы то ни было, даже в самых чудовищных обстоятельствах.
«Само место, где сейчас скверик и хачкар, принадлежало нашему соседу Ашоту: он там держал гараж. Узнав о нашем горе, Ашот безвозмездно передал нам эту землю (рыночная стоимость участка около $5.000), чтобы мы могли поставить памятник сыну. Возможно, кому-то это покажется удивительным, эксцентричным, но для нас, армян, это в порядке вещей: кто-то подарил землю, кто-то из соседей просто пришел и бесплатно работал: принес молоток, резец по камню…» – говорит Милена, сестра погибшего.
Так в переулке Тадевосяна среди унылых хрущевок возник уютный зеленый скверик с аккуратными лавочками, нарядно-строгим хачкаром и пулпулаком с ледяной водой.
«Чего я хочу? Чтобы больше не было войны, чтобы никакая мать, отец опять не остались без сына, сестра – без брата, чтобы родители не проходили через то, что прожили мы – эти ночные поиски по больничным моргам и исследования всевозможных видео из интернета…» – говорит мама Армана.
Джабраилское направление было самым тяжелым. Здесь армия обороны Арцаха понесла наибольшие потери: только по официальным данным, здесь погибли 106 человек. В течение нескольких дней противник, оснащенный тяжелой артиллерией и боевыми беспилотниками, истреблял хлипкую оборону карабахских ополченцев.
Первый бой взвод Маначуряна принял 28 сентября 2020-го. Их рубеж находился слишком далеко от основных сил и штаба управления группировкой Арцаха, и оборонявшиеся в глубине района в первые же часы лишились связи с центром. Не было связи и с соседними ротами и взводами.
Азербайджанские войска блокировали противотанковый взвод, а затем принялись методично давить его массированным огнем. Армянским солдатам-срочникам, попавшим в огневой мешок, оставалось рассчитывать только на себя. Их положение было безнадежным, и все же сражались они с удивительным упорством: на второй день побоища они даже отбили одну из высот, занятых противником, но это был временная – всего на несколько часов – иллюзия успеха. В оврагах выгоревшей лощины за это время осталось лежать полтора десятка единиц сожженной азербайджанской бронетехники.
А в ночь со 2-го на 3-е октября одним внезапным броском отряд азербайджанского спецназа уничтожил горстку изможденных, контуженых, но еще сохранявших способность сопротивляться армянских срочников. Там и сложил свою голову 19-летний Арман Маначурян, рядовой отделения ПТРК (противотанковый ракетный комплекс – «Репортёр»). Вместе с Арманом погибли его друзья: солдаты Гарник Гаспарян и Эдуард Саргсян. Его однофамилец Арег угодил в плен, где прошел все круги земного ада. Солдат Арнольд Ховсепян до сих пор числится пропавшим без вести.
Первые сведения о том, что Арман, возможно, погиб, были получены от Арега Саргсяна, которого удалось поменять. Семья Маначурян не поверила этому, надеясь, что парень, настрадавшийся в плену, мог ошибаться. Долгих восемь месяцев шли поиски убитого и экспертизы ДНК. 13-го мая родителям сообщили, что Армана нашли.
«Я не поверила, – говорит Лиана. – Муж с братом Армана ходили на опознание. Они его узнали. Тогда я смирилась». Так родители обрели тело сына.
16 мая Армана похоронили на военном мемориальном кладбище Ераблур. Посмертно он награжден медалью «За храбрость». Казалось бы, на этом горестная история одной семьи должна была закончиться – но не на Южном Кавказе, не в Армении, где необыкновенно сильны общинные чувства и где люди привыкли поддерживать друг друга теплее, чем где бы то ни было, даже в самых чудовищных обстоятельствах.
«Само место, где сейчас скверик и хачкар, принадлежало нашему соседу Ашоту: он там держал гараж. Узнав о нашем горе, Ашот безвозмездно передал нам эту землю (рыночная стоимость участка около $5.000), чтобы мы могли поставить памятник сыну. Возможно, кому-то это покажется удивительным, эксцентричным, но для нас, армян, это в порядке вещей: кто-то подарил землю, кто-то из соседей просто пришел и бесплатно работал: принес молоток, резец по камню…» – говорит Милена, сестра погибшего.
Так в переулке Тадевосяна среди унылых хрущевок возник уютный зеленый скверик с аккуратными лавочками, нарядно-строгим хачкаром и пулпулаком с ледяной водой.
«Чего я хочу? Чтобы больше не было войны, чтобы никакая мать, отец опять не остались без сына, сестра – без брата, чтобы родители не проходили через то, что прожили мы – эти ночные поиски по больничным моргам и исследования всевозможных видео из интернета…» – говорит мама Армана.
Открытие мемориала, посвященного памяти погибшего в 44-дневной войне рядового Армана Манучаряна.
Инциденты
Послевоенный год изменил Армению. На кладбище Ераблур – каждый день люди оплакивают погибших в 44-дневной войне – так теперь в Армении называют проигранную битву за Арцах, от которого остался лишь небольшой кусочек. Азербайджан забрал Кельбаджарский, Агдамский районы, получил Шуши, Физули, Талыш, Джебраил, Кубатлы, Зангилан.
Карабахская администрация все еще контролирует большую часть Мартакертского и Мартунинского районов, Аскеран, Ванк, Степанакерт. Обстановка на линиях соприкосновения невыносима. Опьяненные прошлогодней победой, азербайджанцы используют любой предлог продемонстрировать свою экзальтированную воинственность и палят во всех подряд. Еженедельно отмечаются случаи провокаций, беспричинных нападений на людей, похищений скота, избиений, обстрелов, убийств.
В середине мая азербайджанские военные неоднократно нарушали государственную границу Армении и проникали на сопредельную территорию на глубину нескольких километров. В конце лета – внезапно перекрыли находящийся в приграничной полосе, на территории Армении, 20-километровый участок шоссе Горис-Капан, после чего установили свой пропускной пункт на участке Воротан и занялись проверкой документов на груз у дальнобойщиков, требуя уплаты таможенных пошлин. Теперь армянские грузовые автомобили преодолевают этот участок в сопровождении пограничников с оружием.
14 октября в Мартунинском районе Карабаха произошла перестрелка, в результате которой шестеро армян были ранены (двое доставлены в госпиталь в критическом состоянии) и один азербайджанец был убит.
Послевоенный год изменил Армению. На кладбище Ераблур – каждый день люди оплакивают погибших в 44-дневной войне – так теперь в Армении называют проигранную битву за Арцах, от которого остался лишь небольшой кусочек. Азербайджан забрал Кельбаджарский, Агдамский районы, получил Шуши, Физули, Талыш, Джебраил, Кубатлы, Зангилан.
Карабахская администрация все еще контролирует большую часть Мартакертского и Мартунинского районов, Аскеран, Ванк, Степанакерт. Обстановка на линиях соприкосновения невыносима. Опьяненные прошлогодней победой, азербайджанцы используют любой предлог продемонстрировать свою экзальтированную воинственность и палят во всех подряд. Еженедельно отмечаются случаи провокаций, беспричинных нападений на людей, похищений скота, избиений, обстрелов, убийств.
В середине мая азербайджанские военные неоднократно нарушали государственную границу Армении и проникали на сопредельную территорию на глубину нескольких километров. В конце лета – внезапно перекрыли находящийся в приграничной полосе, на территории Армении, 20-километровый участок шоссе Горис-Капан, после чего установили свой пропускной пункт на участке Воротан и занялись проверкой документов на груз у дальнобойщиков, требуя уплаты таможенных пошлин. Теперь армянские грузовые автомобили преодолевают этот участок в сопровождении пограничников с оружием.
14 октября в Мартунинском районе Карабаха произошла перестрелка, в результате которой шестеро армян были ранены (двое доставлены в госпиталь в критическом состоянии) и один азербайджанец был убит.
Армянское село Агвани, Капанский район, регион Сюник
Гибель тракториста
8 ноября на перекрестке возле Шуши азербайджанцы без причины обстреляли армянских рабочих, проводящих ремонт водопровода: один из гражданских был убит, трое – ранены. Источник в Правительстве Арцаха отметил, что поскольку инцидент произошел в годовщину взятия Шуши азербайджанцами и пышного празднования победы, его нельзя объяснить ничем иным кроме как желанием совершить жертвоприношение. Источник также подчеркнул, что армянские рабочие находились на перекрестке по согласованию с российскими миротворцами, которым, собственно, и тянули водопровод.
8 ноября на перекрестке возле Шуши азербайджанцы без причины обстреляли армянских рабочих, проводящих ремонт водопровода: один из гражданских был убит, трое – ранены. Источник в Правительстве Арцаха отметил, что поскольку инцидент произошел в годовщину взятия Шуши азербайджанцами и пышного празднования победы, его нельзя объяснить ничем иным кроме как желанием совершить жертвоприношение. Источник также подчеркнул, что армянские рабочие находились на перекрестке по согласованию с российскими миротворцами, которым, собственно, и тянули водопровод.
Российские миротворцы ведут себя предельно корректно, фиксируют инциденты, но даже в вопиющих случаях предпочитают дипломатично не вмешиваться.
Месяц назад недалеко от села Мадагиз, отошедшего после войны Азербайджану, произошла трагедия, о которой вспоминают и сейчас. 9 октября азербайджанский снайпер застрелил тракториста Арама Тепнанца. Человека застрелили, когда тот пахал свою землю. Сам факт убийства вызывает гнев, а вот другие обстоятельства заставляют задуматься. Тракторист был убит единственным, прицельным выстрелом в голову в тот момент, когда рядом с ним в кабине трактора находился российский миротворец!
Наш солдат предложил себя в качестве страховки, поскольку тракторист побаивался выходить на поле, регулярно попадавшее под обстрел азербайджанцев. Оба разместились в кабине, оба выехали в поле, застрелен был именно армянин – россиянина не тронули, но красноречиво дали понять: ничего вы здесь, ребята, не контролируете, решаем здесь мы, азербайджанцы, и за разрешениями пахать эту землю приходите только к нам. Министерство обороны России ведет расследование инцидента. Минобороны Азербайджана называет случившееся «армянской выдумкой».
Месяц назад недалеко от села Мадагиз, отошедшего после войны Азербайджану, произошла трагедия, о которой вспоминают и сейчас. 9 октября азербайджанский снайпер застрелил тракториста Арама Тепнанца. Человека застрелили, когда тот пахал свою землю. Сам факт убийства вызывает гнев, а вот другие обстоятельства заставляют задуматься. Тракторист был убит единственным, прицельным выстрелом в голову в тот момент, когда рядом с ним в кабине трактора находился российский миротворец!
Наш солдат предложил себя в качестве страховки, поскольку тракторист побаивался выходить на поле, регулярно попадавшее под обстрел азербайджанцев. Оба разместились в кабине, оба выехали в поле, застрелен был именно армянин – россиянина не тронули, но красноречиво дали понять: ничего вы здесь, ребята, не контролируете, решаем здесь мы, азербайджанцы, и за разрешениями пахать эту землю приходите только к нам. Министерство обороны России ведет расследование инцидента. Минобороны Азербайджана называет случившееся «армянской выдумкой».
Бывший Президент Армении Роберт Кочарян на митинге протеста оппозиционного движения «Айастан» в Ереване.
Пашинян и Кочарян
Сейчас Армения охвачена озлобленным унынием пополам с отчаянным желанием найти виноватого – вернее, козла отпущения – и за поражение в войне, и за ужасающее состояние экономики. Проходят митинги протеста, формируются национальные фронты сопротивления всех цветов и оттенков. 8 ноября в Ереване прошел шеститысячный митинг оппозиционного движения «Айастан» на площади Свободы, где хэдлайнером был экс-президент Армении Роберт Кочарян, успевший за свою жизнь побыть первым президентом непризнанного Нагорного Карабаха, избраться на пост президента Армении, посидеть в тюрьме, куда его бросил нынешний премьер Никол Пашинян, выйти на свободу после личного вмешательства Владимира Путина и побывать в роли оппозиционера и заклятого врага Пашиняна.
Толпа собравшихся на площади перед зданием Оперного театра приветствовала Кочаряна, посылая проклятия на голову нынешнего главы республики и умоляя Кочаряна «спасти Армению». Экзальтированные женщины, обливаясь слезами, буквально ложились на сцену. Во время выступления экс-президента одному из протестующих стало плохо: пришлось вмешаться сотрудникам личной охраны Кочаряна и полиции, чтобы его эвакуировать.
Под конец митинга Кочарян приблизился к краю сцены и с наигранным благодушием потрогал несколько протянутых к нему из толпы рук. Телохранители нервничали, фотографы устроили знатную давку, публика, воодушевленная шоу, восторженно провожала нового-старого кумира до лимузина. По дороге Кочарян раздавал автографы, подписывал книги, дарил людям улыбки. Один из возбужденных поклонников, получив автограф, обратился к Кочаряну с исключительно непосредственным вопросом: «Можно, я пожму вам руку?» Не обращая внимания на неодобрительный взгляд телохранителя, Кочарян решил, что можно.
Сейчас Армения охвачена озлобленным унынием пополам с отчаянным желанием найти виноватого – вернее, козла отпущения – и за поражение в войне, и за ужасающее состояние экономики. Проходят митинги протеста, формируются национальные фронты сопротивления всех цветов и оттенков. 8 ноября в Ереване прошел шеститысячный митинг оппозиционного движения «Айастан» на площади Свободы, где хэдлайнером был экс-президент Армении Роберт Кочарян, успевший за свою жизнь побыть первым президентом непризнанного Нагорного Карабаха, избраться на пост президента Армении, посидеть в тюрьме, куда его бросил нынешний премьер Никол Пашинян, выйти на свободу после личного вмешательства Владимира Путина и побывать в роли оппозиционера и заклятого врага Пашиняна.
Толпа собравшихся на площади перед зданием Оперного театра приветствовала Кочаряна, посылая проклятия на голову нынешнего главы республики и умоляя Кочаряна «спасти Армению». Экзальтированные женщины, обливаясь слезами, буквально ложились на сцену. Во время выступления экс-президента одному из протестующих стало плохо: пришлось вмешаться сотрудникам личной охраны Кочаряна и полиции, чтобы его эвакуировать.
Под конец митинга Кочарян приблизился к краю сцены и с наигранным благодушием потрогал несколько протянутых к нему из толпы рук. Телохранители нервничали, фотографы устроили знатную давку, публика, воодушевленная шоу, восторженно провожала нового-старого кумира до лимузина. По дороге Кочарян раздавал автографы, подписывал книги, дарил людям улыбки. Один из возбужденных поклонников, получив автограф, обратился к Кочаряну с исключительно непосредственным вопросом: «Можно, я пожму вам руку?» Не обращая внимания на неодобрительный взгляд телохранителя, Кочарян решил, что можно.
Митинг протеста оппозиционного движения «Айастан» в Ереване.
Празднование «Хэллоуина» в ночных клубах Еревана
Ереванский Хэллоуин
Не менее оживленно было в ночных клубах столицы было в ночь, когда Ереван праздновал Хэллоуин. Год назад, из-за войны, было не до него: вся Армения ежедневно кого-то хоронила. И вот сейчас Ереван отрывался.
В одном из самых популярных клубов «The Venue» был рок-концерт и карнавал. Также плясали до умопомрачения (почти до 4 утра) в «Pahest-33». Не пробраться к барной стойке в «Calumet Lounge Bar» – очередь от самой двери и ни одной санитарной маски – ау, пандемия! Запах марихуаны, закладывающий уши брейкбит, бодрые танцовщицы в блузках с принтами horror-black-metal и черных, чрезвычайно узких, джинсах. На входах в бары и клубы дежурят выкрашенные люминесцентной краской скелеты с бутафорскими косами.
На тротуарах – оскалившиеся тыквы со свечами в глазницах. Парковки забиты огромными «Лексусами», «Мерседесами» и «Бентли», из которых гламурные женщины вытягивают свои стройные ноги, а потом с хохотом кружат босиком по танцполу – с бокалом мартини в одной руке, и с пьяненьким кавалером – в другой. Непрерывно щелкают камеры смартфонов – селфи на стуле с пиратской треуголкой, на полу с гитарой друга-пирата, в объятиях подруги с маской Мэрилин Мэнсона, в зеленом парике, в очках сварщика, в противогазе, с рожками на макушке, в платьице а-ля Мэрилин Монро.
Не менее оживленно было в ночных клубах столицы было в ночь, когда Ереван праздновал Хэллоуин. Год назад, из-за войны, было не до него: вся Армения ежедневно кого-то хоронила. И вот сейчас Ереван отрывался.
В одном из самых популярных клубов «The Venue» был рок-концерт и карнавал. Также плясали до умопомрачения (почти до 4 утра) в «Pahest-33». Не пробраться к барной стойке в «Calumet Lounge Bar» – очередь от самой двери и ни одной санитарной маски – ау, пандемия! Запах марихуаны, закладывающий уши брейкбит, бодрые танцовщицы в блузках с принтами horror-black-metal и черных, чрезвычайно узких, джинсах. На входах в бары и клубы дежурят выкрашенные люминесцентной краской скелеты с бутафорскими косами.
На тротуарах – оскалившиеся тыквы со свечами в глазницах. Парковки забиты огромными «Лексусами», «Мерседесами» и «Бентли», из которых гламурные женщины вытягивают свои стройные ноги, а потом с хохотом кружат босиком по танцполу – с бокалом мартини в одной руке, и с пьяненьким кавалером – в другой. Непрерывно щелкают камеры смартфонов – селфи на стуле с пиратской треуголкой, на полу с гитарой друга-пирата, в объятиях подруги с маской Мэрилин Мэнсона, в зеленом парике, в очках сварщика, в противогазе, с рожками на макушке, в платьице а-ля Мэрилин Монро.
Армянское село Атэрк, Нагорный Карабах.
В горах
А в крохотной горной деревне Агвани, что в глубине древней армянской области Сюник, в эти дни готовились не к Хэллоуину, а к зиме. Во дворе школы деревенский завхоз колол дрова. Аркаик Вардазарян, директор школы, складывал их в поленницу. Потом он затопил две печки-буржуйки в классах и еще одну – в учительской, чтобы здание школы не промерзало без тепла. Каждый день школа открывает двери всего для двоих учеников – 10-летнего Аршака Арменьян и его младшей сестры Гохар. В учительской – разговоры. Разумеется, главная тема – бардак, который устроили «те, которые наверху». Обсуждают так и не проработавший из-за войны ни дня Капанский аэропорт, трения с азербайджанцами на приграничных КПП, через которые армянским водителям приходится ездить, чтобы сократить путь (бензин дорогой, покупают его в России или в Иране). Говорят, что на Зангезурском медно-молибденовом комбинате подняли зарплаты, гадают, сохранят ли в школе ставку библиотекаря на следующий год, и прикидывают, смогут ли закупить для детей волейбольную сетку, мячи и спортивные маты?
Воздух ароматный и сладкий, его можно пить, как воду из горных родников. Огромный орел невозмутимо парит над голубыми холмами и горным селом, где живут 25 человек.
А в крохотной горной деревне Агвани, что в глубине древней армянской области Сюник, в эти дни готовились не к Хэллоуину, а к зиме. Во дворе школы деревенский завхоз колол дрова. Аркаик Вардазарян, директор школы, складывал их в поленницу. Потом он затопил две печки-буржуйки в классах и еще одну – в учительской, чтобы здание школы не промерзало без тепла. Каждый день школа открывает двери всего для двоих учеников – 10-летнего Аршака Арменьян и его младшей сестры Гохар. В учительской – разговоры. Разумеется, главная тема – бардак, который устроили «те, которые наверху». Обсуждают так и не проработавший из-за войны ни дня Капанский аэропорт, трения с азербайджанцами на приграничных КПП, через которые армянским водителям приходится ездить, чтобы сократить путь (бензин дорогой, покупают его в России или в Иране). Говорят, что на Зангезурском медно-молибденовом комбинате подняли зарплаты, гадают, сохранят ли в школе ставку библиотекаря на следующий год, и прикидывают, смогут ли закупить для детей волейбольную сетку, мячи и спортивные маты?
Воздух ароматный и сладкий, его можно пить, как воду из горных родников. Огромный орел невозмутимо парит над голубыми холмами и горным селом, где живут 25 человек.
Вардан Асцатрян с одним из 180 ковров, вывезенных им из Шуши.
Звезда Богородицы и сияющий крест
Стены и полы основного зала национального музея-института архитектуры имени Александра Таманяна – в коврах, каждому из которых от 100 до 350 лет. Ковры приехали в Ереван из легендарной Шуши, утраченной Арменией в ходе 44-дневной войны, из единственного в мире Музея армянских ковров. Их вывезли ноябрьской ночью 2020-го, буквально из-под носа азербайджанских штурмовых батальонов, когда по дорогам еще можно было передвигаться, но уже становилось ясно, что исход будет не в пользу армян.
У каждого ковра своя история. В подавляющем большинстве они передавались в дар музею армянами либо приобретались музеем в арцахских семьях. Вот ковер XVIII века. По индиговому полю бредет караван желтых верблюдов. Вот ковер «Пчела», вот персидский «Сеннех», на котором, если присмотреться, можно увидеть лики шайтанов. Вот ковер-святыня – «Звезда Богородицы», XIX век. Вот еще один, начало XX века, под названием «Сияющий Крест».
Все началось еще в 1980-е, когда Вардан Асцатрян услышал, что по селам Нагорного Карабаха шныряют азербайджанские скупщики, целенаправленно разыскивающие арцахские ковры. Асцатрян поставил перед собой задачу опередить конкурентов и благодаря собственному энтузиазму и предприимчивости за несколько десятилетий собрал коллекцию почти в 180 ковров, которые и передал в музей Шуши.
С наступлением азербайджанцев спасти удалось не все экспонаты из музеев Шуши: вывозили только самое ценное. Потери понесли коллекции Историко-краеведческого музея и Государственного музея изобразительных искусств Шуши. Арцахскими коврами, которые вывезти не удалось, теперь выстлана мечеть в Шуши.
Спасенные ценности на время приютил Ереванский музей-институт архитектуры имени Таманяна. Вардан Асцатрян, до прошлого года руководивший Музеем армянских ковров и занимавший должность советника Президента Арцаха, сейчас не у дел. Общается с прессой, проводит выставки спасенных ценностей.
Стены и полы основного зала национального музея-института архитектуры имени Александра Таманяна – в коврах, каждому из которых от 100 до 350 лет. Ковры приехали в Ереван из легендарной Шуши, утраченной Арменией в ходе 44-дневной войны, из единственного в мире Музея армянских ковров. Их вывезли ноябрьской ночью 2020-го, буквально из-под носа азербайджанских штурмовых батальонов, когда по дорогам еще можно было передвигаться, но уже становилось ясно, что исход будет не в пользу армян.
У каждого ковра своя история. В подавляющем большинстве они передавались в дар музею армянами либо приобретались музеем в арцахских семьях. Вот ковер XVIII века. По индиговому полю бредет караван желтых верблюдов. Вот ковер «Пчела», вот персидский «Сеннех», на котором, если присмотреться, можно увидеть лики шайтанов. Вот ковер-святыня – «Звезда Богородицы», XIX век. Вот еще один, начало XX века, под названием «Сияющий Крест».
Все началось еще в 1980-е, когда Вардан Асцатрян услышал, что по селам Нагорного Карабаха шныряют азербайджанские скупщики, целенаправленно разыскивающие арцахские ковры. Асцатрян поставил перед собой задачу опередить конкурентов и благодаря собственному энтузиазму и предприимчивости за несколько десятилетий собрал коллекцию почти в 180 ковров, которые и передал в музей Шуши.
С наступлением азербайджанцев спасти удалось не все экспонаты из музеев Шуши: вывозили только самое ценное. Потери понесли коллекции Историко-краеведческого музея и Государственного музея изобразительных искусств Шуши. Арцахскими коврами, которые вывезти не удалось, теперь выстлана мечеть в Шуши.
Спасенные ценности на время приютил Ереванский музей-институт архитектуры имени Таманяна. Вардан Асцатрян, до прошлого года руководивший Музеем армянских ковров и занимавший должность советника Президента Арцаха, сейчас не у дел. Общается с прессой, проводит выставки спасенных ценностей.
Школа в армянском горном селе Агвани, где учатся всего два ученика.
Идет по ковру караван верблюдов, колет дрова во дворе маленькой школы деревенский завхоз, с визгом ложатся на сцену участники протестов, скалятся маски на входе в ночной клуб, течет ледяная вода в пулпулаке, розовеют под небом хачкары кладбищ. Все это – Армения, которая упрямо цепляется за свою самоидентичность, ищет сценарии восстановления, просит о помощи и несмело надеется на перемены к лучшему.
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...
Смотрю на фото родителей над могилами своих детей и вспоминаю 1987 год. Во всём, что произошло нет вины детей, лежащих в могилах. Виноваты их родители. Это они в том злополучном 87-м вышли на митинги в Ереване и Степанакерте с требованием отделения НКАО от Азербаиджана; это они изгоняли азербайджанское население из Армении в 88-89-м; это они воевали в Карабахе и уже изгоняли и убивали азербайджанцев в Азербайджане; это они радовались своей победе в Карабахской войне, думая, что это навсегда. Жизнь вернулась к ним бумерангом, ударив по их детям. Теперь они стоят, пожилые, убитые горем над могилами своих детей. Жизнь прошла, будущего нет. Будущее лежит в могилах. Жалко, но справедливо. А всё могло бы быть по другому, не выйди они на митинге в том далёком 87-м. И будущее у наших народов было бы другое, и тысячи жизней не сгорели бы в огне 2-х войн. И в селе Атерк стоял бы нормальный красивый дом, а не эта нищета голимая. И в сельской школе Агвани училось бы не 2 ученика, а 20. Вот так эти люди отняли будущее у народов обеих стран. Тогда, в 87-м.