Наверх
Исследования

ТИТУШИНАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ

(на правах историко-публицистического джаза)
13.11.2016
Часть 1.

«Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь:
"Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет.
Приходите княжить и владеть нами"»
("Повесть временных лет")

1. РЕТРОСПЕКТИВА (В КАЧЕСТВЕ ПРЕДИСЛОВИЯ).

Украина вошла в историю, как классический пример общества, неспособного на протяжении нескольких веков создать свою государственность. При том, что несколько раз такие попытки совершались. И временами они даже достигали определенных успешных результатов. Но всякий раз случалось нечто и, выстроенное до определенных размеров и форм, здание государственности рассыпалось в пух и прах, возвращая население несчастной страны в первобытное состояние общественной дикости.

История государственности Руси (а Украина — ее органическая часть) насчитывает около 1000 лет. И, как всякая история, это не магистраль правильной жизни цивилизованной державы. Вроде Рима времен поздней республики или ранней империи. Где общественно-политическое движение корректируется мудрыми и опытными регулировщиками. Которые неподкупны. По крайней мере иногда. Это сперва петляющая в дебрях анархии едва заметная неопытному глазу прерывистая тропка, местами проходящая по болотистым топям властного беспредела. Она может и вовсе оборваться и сгинуть в пучине племенных распрей или в чащобе животного безлюдья. Как это не раз случалось в жизни разных племен и народов, чьи имена нам чаще неизвестны, чем изредка упомянуты — в качестве негативного примера — на страницах исторических документов — в скобках или в придаточных предложениях — на задворках и на «полях» саг и песен о народах-героях, сумевших превратить свою убогую политическую тропку сперва в наезженную гужевую колею, затем в ухабистую, но утоптанную грунтовку, и наконец — в систему современных коммуникаций с комфортабельными асфальтовыми магистралями, поездами, пароходами, сетями авиасообщений, разветвленной инфраструктурой мостов, переправ, портов и вокзалов со складами, справочными, парикмахерскими, кафе и прочими сервисами.

Свою государственность Русь построила сравнительно быстро. В общей сложности у нее на это ушло всего тысячелетие — 10 веков. Примерно 40-50 поколений человеческих судеб разделяет нас сегодняшних и наших предков, живших во времена Рюрика, Вещего Олега и летописных полуславян-полуварягов. Это не так долго, как например у китайцев, чья государственность насчитывает 5-6 тысяч лет. Или у индусов, где государственность так стара, что о ней успевали по нескольку раз забыть и вспомнить. Чтобы опять забыть.

Успехи в строительстве государственности не закрепляются навечно. Даже если позитивный политический опыт запечатлен на скрижалях неубиваемых информационных носителей — в камне, глиняных табличках, на бересте, на папирусе, на бумаге, и даже в загадочной цифири электронных гаджетов.

Как показывает история, человечество еще не научилось защищать сокровища цивилизации от самого себя. Люди способны в одночасье безжалостно развалить и развеять по ветру все созданное трудами и заботами предков. Так дважды за сотню лет — на заре и на закате кровавого ХХ века — тысячелетнее здание русской государственности наследники великих зодчих чуть было не разрушили до основания в итоге безумного политического харакири. И мне до сих пор не ясно: прекращено ли самоубийство?


2. СТИХИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОИТЕЛЬСТВА.

Недюжинного юмора запас
использовав на замыслы лихие,
Бог вылепил Вселенную и нас
из хаоса, абсурда и стихии.
(И.Губерман)

Опыт государственного строительства накапливался стихийно. И перенимался — от народа к народу — в ходе завоеваний одного другим, когда завоеванный учился выстраивать политическую власть у завоевателя. Как скифы, сарматы или тавры — у греков Северного Причерноморья. Как германцы, бриты или галлы — у римлян. Или готы, гунны и славяне — у Византии, Хазарии или варягов, которые, в свою очередь — у Рима — через посредников. Успешные ученики в итоге били учителей и, освободившись от ига чужой государственности, строили собственную. Чтобы, сперва поработив своих смердов, после охолопить безгосударственных соседей: кочевников задонских и заволжских степей, лесных промысловиков, старателей и скотоводов Прикамья, Урала и Сибири, до тех пор свободных от политического греха организованного насилия бюрократии над своим народом.

Государственность с ее законами и стройной организацией общества, позволявшей концентрировать и управлять ресурсами — человеческими и вещными, была той общественной силой в форме армии военных и аппарата штатских чиновников, организованных в стройную вертикаль иерархического соподчинения, собиравшую рассеянные векторы разных персональных воль в один непобедимый фокус верховной воли, концентрировавший в себе всю энергию населения некоторой территории. И куда бы не направлялся этот могучий луч совокупного властного произвола, он рассеивал, подавлял и растворял в себе слабые искорки персональных судеб безгосударственных народов, подчиняя и порабощая их одного за другим. Пока не встречался с могуществом иного источника государственности. И тогда — опять стихийно — в противоборстве формировались периметры и радиусы властного произвола и обозначающие их пределы государственные границы.
И лишь много позже — по мере накопления опыта управления и повиновения — появляется возможность его обобщения и систематизации. И тогда в стихию человеческой политической истории приходит разум, облекающий ее сперва в ритуалы устойчивых символических процедур, а позднее — в слова, оседающие и хранящиеся сперва в фольклорной эпической бесписьменной памяти. А гораздо позже — на страницах письменных источников: летописей — хроник — сводов законов и, наконец, обобщающих политический опыт философских трактатов. И даже учебников, когда в эпоху демократии политика из монополии аристократов становится достоянием полуграмотного плебса.

3. У ИСТОКОВ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ.

Стихий - четыре: воду, воздух,
огонь и землю чтили греки,
но оказалась самой грозной
стихия крови в человеке.
(И.Губерман)

Существует иллюзия в форме сказки о существовании давным давно - «ще за царя Панька, колы земля була тонка» - «золотого века» первобытной демократии. Якобы изначально все люди были равны между собой и от очень большого ума договорились друг с другом о разделе — пропорциональном, гармоничном и справедливом — управленческих функций: законотворчества-исполнения законов-суда. С чего, собственно, и начинается архаическая история первоначальной государственности. А с нею и всякая политическая история.

На самом же деле политическая история или история отношений власти куда массивнее и древнее истории государственности. Последняя лишь исторический момент — эпизод, причем самый поздний, в гигантском пространстве эволюции отношений произвола, насилия и подчинения —

СЕМЬЯ — СТАДО — РОД — ПЛЕМЯ — СОЮЗ ПЛЕМЕН — ГОСУДАРСТВО,

а также более сложных и частных исторических форм и этапов согласования всегда разных и трагически противоречивых персональных воль, потребностей и интересов человекообразных существ.

У истоков любой государственности, так или иначе, всегда оказываются БАНДИТЫ — люди, которые с помощью угрозы вооруженного насилия отбирают и присваивают ресурсы, созданные другими людьми и принадлежащие другим людям по праву трудового происхождения. Поэтому любые зародыши государственности украшены позором паразитизма. И лишь постепенно — в процессе эволюции общественных отношений — отношения власти и подчинения наполняются позитивным содержанием и смыслом.

В сумеречные времена т.н. «неолитической революции», когда изощренность технологий обработки камня позволила родовым общинам устойчиво получать и накапливать излишки в результате кропотливой производственно-хозяйственной деятельности, в жизни людей появляется новый феномен: СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ. А с ним пауза — освобождение от нескончаемой трудовой повинности, возложенной на человека Матерью-Природой. Временное освобождение! Накопив про запас некоторый минимум ресурсов, необходимых для выживания, люди — каждый по-своему — распоряжались своим свободным временем, используя его для исполнения дел, не связанных со спасением от голодной смерти. И тогда ассортимент векторов трудовой активности пополнялся новыми видами деятельности. И, в том числе, войной — ратным трудом. Так охота на зверей стала превращаться в охоту на себе подобных. И на их имущество.

Соблазн грабительского присвоения чужого коренился в недрах инстинкта экономии энергии. Невзирая на сопутствующий риск получить сокрушительный отпор, такой соблазн подогревался небывалой эффективностью «милитаристической экономики». В ходе неожиданного и потому успешного набега на поселок соседей можно было фантастически разбогатеть, овладев — за несколько часов рискованного военного похода с последующим боем — имуществом, создаваемым и накапливаемым побежденными за многие годы усердного и потного труда.

Пришедший на смену каменному век металлов — с новыми технологиями изготовления орудий и оружия — умножил эффективность производительного труда. И военного! Войны стали еще разрушительнее, а победы — впечатляющими и соблазнительными. И ратный труд — из эпизодического и случайного — стал для тех, кто им мастерски овладел и усовершенствовал, основным и главным источником доходов. И существования. А война из презренного случайного криминала стала профессией — уважаемой и почетной. Которая не только кормила не хуже прочих, но открывала путь к УСКОРЕННОМУ ОБОГАЩЕНИЮ. С небывалой скоростью и в невиданных масштабах!

Так возникла ЭКОНОМИКА МИЛИТАРИЗМА, способная уничтожить все мирное хозяйство раз и навсегда. А с ним и человечество, как биологический вид. Если бы, сочинив смертельный яд милитаризма, человеческий мозг не придумал следом и противоядие — ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ. С ее помощью стихия губительной агрессии была обуздана, упорядочена и поставлена на службу тем, кто умел изобретать, изготавливать и употреблять яды — дозировано и с пользой. И яд войны в том числе.

С тех пор манипулирование угрозой смерти стало источником пользы для людей. А угроза наказания смертью за нарушения Закона — альфой и омегой любой государственности. И этот парадокс — вечная загадка человеческой КУЛЬТУРЫ.

Кстати, неспособность объяснять такие парадоксы породила скептическое недоверие к человеческому разуму и, тем самым, толкнуло воображение человека выйти за его (разума) естественные пределы — в область фантазии.Чтобы сочинить там, без ущерба для здравого смысла, без которого в обыденной прагматической жизни никак нельзя, красивую сказочку про некую сверхъестественную и загадочную сущность, способную — необъяснимо — чудить помимо и вместо человека, но для его же пользы. Позже такую сущность поэты назвали Богом.

4. СУЩНОСТЬ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

Сущность государственности в ограничении, обуздании и управлении агрессией, потенциально губительной для всего человеческого вида. В природе не существует иного вида животных, способных к самоуничтожению в результате взаимной агрессии, кроме «ГОМО САПИЕНС». Все прочие виды животных связаны друг с другом всеобщим законом ПИЩЕВОЙ ЦЕПОЧКИ, где один вид является продуктом поедания для другого вида. Тот другой, в свою очередь, для третьего вида. Третий — для четвертого... И так — по кругу: бесконечному и неизменно «справедливому». Потому что вовсе без пищи животные не живут: йогов среди них нет. И, если листьев и травы на всех не хватает, приходится пожирать друг дружку. А кого же еще? Но нигде больше в целом животном мире ПРЕДСТАВИТЕЛИ ОДНОГО И ТОГО ЖЕ ВИДА не едят и не убивают друг друга ДЛЯ ПРОКОРМЛЕНИЯ. Такое случается только среди людей. И не случайно.

Так получилось потому, что когда-то давным давно — еще на этапе человеческой предыстории (несколько миллионов лет назад) — непосредственный ПРЕДОК ЧЕЛОВЕКА, внешне еще очень похожий на обезьяну, совершенно нечаянно вдруг стал НЕПРАВИЛЬНЫМ ЖИВОТНЫМ, обогатив свою изначально силосную диету МЯСОМ. За нарушение «кашрута» и смену пищевого профиля он был наказан перерегистрацией: его вычеркнули из ведомства «травоядных» и записали по ведомству «хищников». Это невинное канцелярское событие имело непредсказуемо трагические последствия.

Безобидный статус существа травоядного не предполагал наличия у наших предков каких-либо серьезных инструментов обороны (они же и нападения). Мощные челюсти, убийственно острые клыки, когти или рога, могучие мышцы, свирепый нрав, длинные выносливые конечности... весь этот стандартный арсенал хищника был им просто не нужен. Для спасения — в гуще листвы на высоких и гибких ветвях деревьев в чаще джунглей — от пищевой агрессии непосредственных «друзей-соседей» по «пищевой цепочке» из семейства кошачьих или рептилий им было достаточно цепких лап, гибких суставов и позвоночника, эластичных выносливых мышц, обеспечивающих ЦЕПКУЮ ХВАТКУ и АКРОБАТИЧЕСКУЮ КООРДИНАЦИЮ ТЕЛА В ПОЛЕТЕ плюс СКОРОСТЬ ПЕРЕМЕЩЕНИЯ с ветки на ветку. ЛОВКОСТЬ, ЦЕПКОСТЬ И СКОРОСТЬ, а также ВНИМАТЕЛЬНОСТЬ, ВЗРЫВНОЙ СТАРТ и мгновенная СООБРАЗИТЕЛЬНОСТЬ-СМЕКАЛКА были гарантами их выживания в этом лучшем из миров.

Подобный арсенал делал их безопасными друг для друга в ситуациях внутривидового соперничества за ограниченные ресурсы в рамках локальной экологической ниши. Потасовки возникавшие в стае приматов при дележе разнообразных вкусняшек, в соперничестве за соблазнительную самочку были скандально шумными, но не кровопролитными, а значит и неопасными. Поспорили — покричали — подрались — разбежались, унося с собой следы тумаков, несмертельные царапины и память — об обиде поражения или радости победы. Никакого криминала и членовредительства. Все живы! Ну, может, самую чуточку нездоровы. Кто-нибудь. Но залижется...

По Законам Природы, а вернее по ее Понятиям, потому что никаких записей здесь не ведется (некому и нечем) антагонизм отношений МЕЖДУ звеньями «пищевой цепочки» вынужденно предполагает солидарность и кооперацию ВНУТРИ ее звеньев. Тут, как и у людей: фронтовые победы невозможны без сплоченного дружного тыла. И в основе монолитности «тыла» - ИНСТИНКТ ТОРМОЖЕНИЯ АГРЕССИИ ПО ОТНОШЕНИЮ К ПРЕДСТАВИТЕЛЮ «СВОЕГО» ВИДА, выстроенный на рефлекторном фундаменте стихийно выработанных ритуалов: «прошу прощения» (!) и великодушного «помилования» соперника, сдавшегося на милость победителя.

Из всех высших животных инстинкты торможения агрессии наиболее сильны у хищников. Там, где потенциально агрессия может иметь самые трагические последствия ввиду летальной вооруженности участников конфликта. У забавных же обезьянок такие «тормоза» тоже присутствуют, но они не столь развиты — за ненадобностью. И потому не так сильно влияют на их поведение, как у кровожадных монстров.

Однако, со сменой «прописки» — с древесной на земную — у наших предков изменилась и диета: с растительной на мясную (белковую). Это, в свою очередь, потянуло перемены в анатомии, в физиологии и в психике. Я про развитие скелета под влиянием локомоции на задних конечностях, про смену конфигурации родовых путей самок, про прямую осанку, про эволюцию мозга и, конечно же, про манеры, обогатившиеся кровожадной свирепостью, подлостью и коварством. Словом, всем тем, что отличает безобидную обезьянку от опасного хищника.

Но в чем же опасность этого нового в природе существа? Неужели мясная диета ТАК нарастила мышцы, заострила и увеличила когти и клыки, добавила массы телу, что не страшны ему теперь стали ни пещерные медведи, ни саблезубые тигры, ни ядовитые змеи?

И это тоже, хотя не потому и не до такой степени. Но главное произошло с мозгом, ставшим «УМНЕЕ». В смысле ИЗОБРЕТАТЕЛЬНЕЕ. Это значит, что недостатки мощности ЕСТЕСТВЕННЫХ ИНСТРУМЕНТОВ, унаследованных от предков: клыков-челюстей-когтей-рогов-мышц-массы тела — дополнились и компенсировались мощью ИНСТРУМЕНТОВ КУЛЬТУРНЫХ, выдуманных изобретательным мозгом.

Так возникла новая, неведомая доселе ВИРТУАЛЬНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ, которая, с тех самых пор, отличает Мир Природы от Мира Человеческой Культуры. Хотя, на первых порах, такая культура исчерпывалась сперва только изумительно картинными образами воображения или, как их еще иначе называют современные питекантропы из Академии Наук: «гештальтами», «эйдосами»... Потому что и тогда, как и сейчас, слова появляются позже того, что они обозначают. Ведь то, что когда-нибудь будет обозначено «умным» словом, сперва нужно придумать и сотворить руками простого работяги. А слова — уже гораздо позже — выдумывают разные ученые, у которых и мозги, и руки только на это и годятся.

С тех самых пор, когда помимо реальности естественной в мире, а точнее в удельно локальной его клеточке, какой является мозг человекообразного существа, возникла реальность виртуальная — субъективная и капризно автономная от всего прочего суетливого стихийного копошения животной жизни — и начинается кавардак, чреватый риском уничтожения не только всей этой т.н. «культуры», но и самой природы. И причина кавардака до безобразия незамысловата: безобидно слабая ловкая кривляка — не то человекообразная обезьянка, но то обезьяноподобный человечек — вооружились изобретенными ими же инструментами, делающими их многократно могущественнее всех самых «крутых» хищников на планете! С тех пор они обуздывали и побеждали, подчиняя своей воле не только конкурентов за ресурсы из смежных пищевых цепочек, но и самые силы природы: огонь, воду... и, в конце концов, энергию атома...

И пока это фантастическое могущество было адресовано вовне собственного биологического вида, вид рос, процветал и занимал одну экологическую нишу за другой. Но использование культурного арсенала средств выживания — от огня и топора вплоть до искусства манипуляции истиной (ложь, PR, пропаганда...) против собратьев по виду делало внутривидовую агрессию роковой и убийственно неотвратимой. Не имея достаточно развитых естественных — инстинктивных — тормозов и ограничителей агрессии, человекообразные превратились в главную угрозу собственного существования.

Дописьменные архивы человеческой истории сохранили множество убедительных следов уничтожительной взаимной агрессии человеческих сообществ друг против друга. Беда, что мы оказываемся скандально слепы и нелюбознательны в их исследовании и расшифровке. Но внимательно придирчивое исследование дописьменной истории убедительно свидетельствует о существовании в прошлом таких катаклизмов, которые неоднократно ставили все живое на нашей планете на грань тотального уничтожения. По вине не в меру поумневшей обезьяны. Так и не научившейся сдерживать собственную агрессию.

В конце концов, через многие ошибки, стихийные эксперименты и сопровождающие их невообразимо гигантские потери человечество выработало КОМПЕНСАТОРНЫЙ ИНСТРУМЕНТ, ОГРАНИЧИВАЮЩИЙ ВНУТРИВИДОВУЮ АГРЕССИЮ — ГОСУДАРСТВО. Следы первых — «экспериментальных» — подобий государственности возникли примерно 5-4 тыс.лет тому назад. С тех пор человечество настойчиво учится правильно использовать этот культурный механизм. Во благо, а не во вред.
(Продолжение следует)

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...