Билингвальный садик против атомизации общества

Таймураз Бтемиров (Таймураз Бтемыраты) — один из переводчиков интерфейса ВКонтакте на осетинский язык и создатель паблика ВКонтакте «Осетинский язык для начинающих».
А еще он создал телеграм-канал «Новая школа осетинского языка»,  преподает осетинский онлайн и экспериментирует с методикой преподавания осетинского языка. Также является автором аудио-подкаста «Новая школа осетинского языка», где выкладывает записи проводимых занятий.  

Я усвоил осетинский язык в детстве. Дальнейшее мое развитие, как и у многих, проходило за счет русского языка. И можно сказать, например, что понимание устройства осетинского языка ко мне приходило через знание русского. Мне кажется, что в детстве и в школьные годы я многого недополучил в развитии осетинской речи. И это системная проблема, требующая определенных системных решений.

Для развития осетинского языка больше всего нам нужно понимание и осознание текущих языковых процессов. Знание того, как мы можем ими управлять. И из этого знания нужно производить целенаправленные действия и не принимать решения исходя из устоявшихся мифов.
Мы перешли в цифровую эпоху, когда цифровой/оцифрованный контент решает многое. Поколение читателей газет и телезрителей уходит, на смену им приходят те, кому вместо соски родители дают электронный планшет с играми или мультиками. Этого нельзя не учитывать. Мы живём во время, когда большинство людей живет обычной городской жизнью, не сохраняя сельский общинный уклад. Это нельзя не брать во внимание. Мы живем в век, когда нам доступна информация о языковых процессах в разных уголках земли. Ей нужно пользоваться для обмена опытом.

И нужен системный подход, где каждая область развития должна быть отработана на 100%. Все компоненты развития должны быть эффективными. Без какого-либо одного из них результата не будет. И, поэтому, развитие языка — это очень ответственное дело.

Если обозначить этапы или сегменты такого развития, то, во-первых, с малых лет любой ребенок должен получать речевое развитие на осетинском языке. Самый частый период языкового сдвига — этот детский сад, мы должны его избежать. Есть так называемая лингвистическая теория критического периода, утверждающая, что язык в качестве родного усваивается в дошкольном возрасте включительно до 5-6 лет, когда в мозг закладывается грамматика и тонко настраивается речевой аппарат. Для осетинского языка это очень важно. Научить первоклассника осетинскому языку с фонетической и грамматической точки зрения — задача не из легких. Потому что у нас есть абруптивные звуки, гласные "а" и "æ", разницу между которыми русское ухо обычно не слышит, непривычное русскому ударение, где, бывает целая фраза говорится с ударением только в одном месте. Если мы пропустили этот момент в дошкольном возрасте, мы обрекаем себя и ребенка на сизифов труд.

Компенсировать влияние русскоязычного садика в какой-то мере могли бы родители. Но у них нет должных компетенций, нету понимания как это делать правильно, чтобы, наоборот, не отторгать ребенка от языка.

Нужны семинары для мам и пап, для бабушек и дедушек. Нужно вести просветительскую работу с родителями. Нельзя пускать это на самотек (знаю, что есть хороший пример родительских семинаров по сохранению русского языка за рубежом от Хамраевой Елизаветы Александровны).
Опять же при условии, когда мы знаем, как воспитать билингва, понимаем психологию ребенка относительно языка. Конечно, у нас открываются билингвальные детские садики, но пока их мало. Нужно брать опыт других стран, например, Люксембурга. Сейчас мы стремительно теряем новое поколение осетиноязычных. Людей, которые бы говорили на родном осетинском без стеснения и без акцента.

Мы сейчас находимся в пограничном состоянии, в первую очередь из-за значительного языкового сдвига у самого младшего поколения. Метафорично процесс можно описать логической задачей о кувшинках, чье количество в пруду увеличивается каждый день вдвое (за день до того, как пруд заполнится полностью, кувшинки занимали еще половину пруда). Вот и у нас, несмотря на кажущееся относительное благополучие, достаточно всего одного сугубо русскоязычного поколения, которое прервет и прерывает цепочку поколений передающих язык.
Думаю, что этот вопрос решится под влиянием двух процессов: продолжающейся урбанизации, атомизации общества, появления поколения не участвующего в осетиноязычных застольных молитвиенных ритуалах. Думаю, что всё важное мы заберем с собой в будущее, а всё что должно остаться в прошлом, там и останется, как многое из того, что хранится теперь в этнографических музеях и описаниях путешественников.
Возможно, что отказ нового поколения от языка знаменует также отказ от обременяющих в ХХI веке обычаев, культурных, религиозных соседско-родственных и семейных практик, не соответствующих духу времени и представляющихся нам искаженными. Может быть, поколение потерявшее и вновь обретшее язык сумеет по-новому взглянуть на элементы своей культуры, возвести ее на новый уровень. Кто знает.