Интервью
Вытащите нас отсюда!
Органы опеки изъяли из семьи троих приемных детей против их воли и поместили в детский дом
12.01.2021
- Публикатор: Виталий Лейбин (Leybin)
- Текст: Юлия Демина
- Фото: Из личного архива семьи Повальчук
В июне 2020 года Управлением по делам несовершеннолетних и защите их прав Симферопольского района Республики Крым в приемную семью Анны и Юрия Повальчук были переданы трое приемных детей. Спустя месяц, когда между детьми и родителями уже сложились близкие отношения и сформировалась привязанность, детей из семьи неожиданно изъяли. С июля 2020 года и по сей день шестилетняя Карина, восьмилетний Кирилл и одиннадцатилетний Денис находятся в Республиканском социально-реабилитационном центре для несовершеннолетних Симферополя и умоляют приемных родителей забрать их домой. Тяжелее всех разрыв с приемной мамой переживает Карина. Из-за карантина навещать детей приемным родителям строго запрещено. Дети и приемные родители просят о помощи
На обложке: Карина горько плачет в момент расставания с приемными родителями. Скриншот видео из Фейсбука Юрия Повальчука
Карина, Кирилл и Денис с Анной Повальчук и другими детьми
Крым, Симферопольский район. Частный дом семьи Анны и Юрия Повальчук. На пороге меня встречает девочка на вид лет семи.
— Здрасьте! Заходите! Пуховик сюда вешайте! — делает жест рукой. — Я Элона! — говорит она так быстро и торжественно, что я не успеваю вставить слово. Подбегает, в прыжке резко обхватывает левой рукой мою шею и целует в щеку.
— Здрасьте! Заходите! Пуховик сюда вешайте! — делает жест рукой. — Я Элона! — говорит она так быстро и торжественно, что я не успеваю вставить слово. Подбегает, в прыжке резко обхватывает левой рукой мою шею и целует в щеку.
— Вы на самолете летели?! Из самой Москвы, что ли?
Она с интересом осматривает меня.
— Да!
— А сколько стоит ваш пуховик?
— А сколько тебе лет?
— Мне девять (смеется).
Мы проходим в гостиную.
Анна: Это наша Элона, мы ее из Строгановского психоневрологического интерната в 2017 году забрали. Сейчас это совсем другой ребенок — добрый, ласковый. Худенькая только.
Со второго этажа доносятся детский смех и приветствия: «Здравствуйте! Здравствуйте!» Девочки помладше подбегают обниматься, те, что постарше, машут сверху. Юрий и Анна провожают меня на кухню за большой стол и просят детей вести себя тихо — не мешать «важному разговору с журналистом».
Она с интересом осматривает меня.
— Да!
— А сколько стоит ваш пуховик?
— А сколько тебе лет?
— Мне девять (смеется).
Мы проходим в гостиную.
Анна: Это наша Элона, мы ее из Строгановского психоневрологического интерната в 2017 году забрали. Сейчас это совсем другой ребенок — добрый, ласковый. Худенькая только.
Со второго этажа доносятся детский смех и приветствия: «Здравствуйте! Здравствуйте!» Девочки помладше подбегают обниматься, те, что постарше, машут сверху. Юрий и Анна провожают меня на кухню за большой стол и просят детей вести себя тихо — не мешать «важному разговору с журналистом».
Слева направо: Элона, Ксения, Анна Повальчук, Полина, Лера
Анна, Юрий, начнем сначала. Как трое приемных детей — кровные братья Кирилл, Денис и их сестра Карина, появились в вашей семье?
Юрий: На тот момент у нас уже было семеро приемных детей и наша родная дочь Полина. Мы прекрасно со всем справлялись, дети у нас расцвели, стали такими домашними, веселыми, уверенными в себе. Мы поняли, что могли бы взять еще детей, спасти их от детского дома, дать им лучшую жизнь. Обратились в опеку с запросом на пополнение семьи. Даже нашли деток в Керчи, готовы были их забрать, но в опеке сказали: «Зачем вам ехать в Керчь? У нас в Симферополе своих сирот хватает».
Анна: И вот вечером 3 июня нам звонит сам начальник опеки Симферопольского района Тарас Луценко и говорит: так и так, троих детей изъяли у матери-алкоголички, которая месяцами не выходит из запоя. Дети на матрасе за домом спали, голодали, беспризорничали…
Сколько им лет было на тот момент?
Анна: Карине шесть, Кириллу восемь, Денису десять лет. Кровные братья и сестра.
Вы в тот же вечер их забрали?
Юрий: Мы бегом собрались, сели в машину и поехали.
Юрий: На тот момент у нас уже было семеро приемных детей и наша родная дочь Полина. Мы прекрасно со всем справлялись, дети у нас расцвели, стали такими домашними, веселыми, уверенными в себе. Мы поняли, что могли бы взять еще детей, спасти их от детского дома, дать им лучшую жизнь. Обратились в опеку с запросом на пополнение семьи. Даже нашли деток в Керчи, готовы были их забрать, но в опеке сказали: «Зачем вам ехать в Керчь? У нас в Симферополе своих сирот хватает».
Анна: И вот вечером 3 июня нам звонит сам начальник опеки Симферопольского района Тарас Луценко и говорит: так и так, троих детей изъяли у матери-алкоголички, которая месяцами не выходит из запоя. Дети на матрасе за домом спали, голодали, беспризорничали…
Сколько им лет было на тот момент?
Анна: Карине шесть, Кириллу восемь, Денису десять лет. Кровные братья и сестра.
Вы в тот же вечер их забрали?
Юрий: Мы бегом собрались, сели в машину и поехали.
На кухню влетает Элона, берет конфету со стола и убегает обратно. На секунду все замолкают.
Карина, Денис и Кирилл впервые едут в дом приемных родителей Анны и Юрия
Как все проходило?
Анна: Мы приехали в опеку. Тарас Луценко поблагодарил нас за труд, за заботу о наших приемных детях, сказал, что мы хороший пример для других семей, что нам доверяют и готовы отдать Карину, Кирилла и Дениса. Мол, возьмете?
Юрий: «Конечно, возьмем!»
Анна: Мы были ошарашены, когда их увидели. Перед нами стояли оборванные, голодные, заросшие дети-маугли. Сотрудница опеки смотрела на них и плакала.
То есть их решили отдать сразу в семью, а не в детский дом?
Анна: Да, был карантин, детские дома не принимали детей. Тарас Луценко сказал, что их некуда девать.
Ну, а с каким посылом он отдавал вам детей? На время, пока карантин не закончится, или насовсем?
Анна: Насовсем! Он сказал детям: «Вот ваши новые мама и папа! Любите их. Теперь у вас все будет хорошо».
То есть детям не было сказано, что, мол, вы пока в семье временно поживете…
Юрий: Нет!
Анна: Не говорили им такого! В этом весь ужас.
Анна: Мы приехали в опеку. Тарас Луценко поблагодарил нас за труд, за заботу о наших приемных детях, сказал, что мы хороший пример для других семей, что нам доверяют и готовы отдать Карину, Кирилла и Дениса. Мол, возьмете?
Юрий: «Конечно, возьмем!»
Анна: Мы были ошарашены, когда их увидели. Перед нами стояли оборванные, голодные, заросшие дети-маугли. Сотрудница опеки смотрела на них и плакала.
То есть их решили отдать сразу в семью, а не в детский дом?
Анна: Да, был карантин, детские дома не принимали детей. Тарас Луценко сказал, что их некуда девать.
Ну, а с каким посылом он отдавал вам детей? На время, пока карантин не закончится, или насовсем?
Анна: Насовсем! Он сказал детям: «Вот ваши новые мама и папа! Любите их. Теперь у вас все будет хорошо».
То есть детям не было сказано, что, мол, вы пока в семье временно поживете…
Юрий: Нет!
Анна: Не говорили им такого! В этом весь ужас.
Ответ на наш запрос из Администрации Смферопольского района. Версия чиновников в том, что детей в приемную семью передали временно.
Я правильно понимаю, что органы опеки отдали вам детей без документов? На тот момент их мать еще не была лишена родительских прав?
Анна: Верно, но нам пообещали быстро решить вопросы с документами. Сказали, что это не проблема, документы подготовят, помогут финансово. Даже планшеты пообещали купить. Ничего из обещанного не было сделано.
Давайте по порядку. В тот вечер вам отдали детей. Что было потом?
Юрий: Мы сели в машину и сразу поехали в «Ашан», чтобы купить предметы первой необходимости — одежду и обувь.
Анна: Они не отличали молоко от кефира! Представляете?! (Разводит руками.) Они были такими заброшенными!
Почему же они столько лет так жили, а опека не вмешивалась?
Анна: А вот так!
Юрий: Вот так!
Анна: У них были такие глаза, когда они увидели, сколько продуктов в магазине!
Юрий: Они прямо там стали есть. Хватали что попадалось и откусывали.
Анна: Ели все подряд — и вообще не могли наесться первое время.
Юрий: В наш дом они входили как в сказочный замок (улыбается).
Как их встретили другие приемные дети?
Анна: Детям их стало так жалко, они сразу к ним прикипели. Очень им сопереживали.
Юрий: Мы их искупали, Аня тут же сама их постригла. Одели их во все новое…
Анна: Они в тот вечер долго смотрелись в зеркало, не могли себя узнать (смеется).
Юрий (шепотом): Мы потом еще неделю вшей у них выводили.
Анна: Верно, но нам пообещали быстро решить вопросы с документами. Сказали, что это не проблема, документы подготовят, помогут финансово. Даже планшеты пообещали купить. Ничего из обещанного не было сделано.
Давайте по порядку. В тот вечер вам отдали детей. Что было потом?
Юрий: Мы сели в машину и сразу поехали в «Ашан», чтобы купить предметы первой необходимости — одежду и обувь.
Анна: Они не отличали молоко от кефира! Представляете?! (Разводит руками.) Они были такими заброшенными!
Почему же они столько лет так жили, а опека не вмешивалась?
Анна: А вот так!
Юрий: Вот так!
Анна: У них были такие глаза, когда они увидели, сколько продуктов в магазине!
Юрий: Они прямо там стали есть. Хватали что попадалось и откусывали.
Анна: Ели все подряд — и вообще не могли наесться первое время.
Юрий: В наш дом они входили как в сказочный замок (улыбается).
Как их встретили другие приемные дети?
Анна: Детям их стало так жалко, они сразу к ним прикипели. Очень им сопереживали.
Юрий: Мы их искупали, Аня тут же сама их постригла. Одели их во все новое…
Анна: Они в тот вечер долго смотрелись в зеркало, не могли себя узнать (смеется).
Юрий (шепотом): Мы потом еще неделю вшей у них выводили.
Карина, Кирилл и Денис с главой семейства Юрием Повальчуком
В целом как прошла их адаптация в вашей семье?
Анна: Да она не проходила — ее просто не было!
Резко открывается дверь, на кухню вбегает Элона, берет конфету, окидывает меня взглядом и убегает обратно. «Закрой дверь, солнышко!» — строго говорит Юрий.
Анна: Просто они влились в нашу семью, и все. Уже на второй день стали называть нас мамой и папой.
Юрий: Мальчишки от меня вообще не отходили. Куда я, туда и они: «Пап, можно с тобой? Можно с тобой?» Любили ездить со мной на машине, что-то вместе в доме ремонтировать…
Анна: А мальчик средний, Кирилл, какой ласковый! Он на мне как повиснет… (Тяжело вздыхает.)
Юрий: Старший, Денис, он такой, знаете, боец! Дерзковатый, но мне нравится, что в нем такой вот мужской стержень, характер есть. Я его вообще полюбил безумно.
Анна: А Карина мимо меня не могла пройти, чтобы не поцеловать. Вот она идет мимо — и губки так уточкой ко мне тянет…
Юрий: Замечательные дети.
Анна (шепотом): Замечательные. (Отворачивается и утирает слезы.)
Юрий: Мы на море ездили. Велики им купили, они были в таком восторге! У них никогда не было великов.
Анна: Да она не проходила — ее просто не было!
Резко открывается дверь, на кухню вбегает Элона, берет конфету, окидывает меня взглядом и убегает обратно. «Закрой дверь, солнышко!» — строго говорит Юрий.
Анна: Просто они влились в нашу семью, и все. Уже на второй день стали называть нас мамой и папой.
Юрий: Мальчишки от меня вообще не отходили. Куда я, туда и они: «Пап, можно с тобой? Можно с тобой?» Любили ездить со мной на машине, что-то вместе в доме ремонтировать…
Анна: А мальчик средний, Кирилл, какой ласковый! Он на мне как повиснет… (Тяжело вздыхает.)
Юрий: Старший, Денис, он такой, знаете, боец! Дерзковатый, но мне нравится, что в нем такой вот мужской стержень, характер есть. Я его вообще полюбил безумно.
Анна: А Карина мимо меня не могла пройти, чтобы не поцеловать. Вот она идет мимо — и губки так уточкой ко мне тянет…
Юрий: Замечательные дети.
Анна (шепотом): Замечательные. (Отворачивается и утирает слезы.)
Юрий: Мы на море ездили. Велики им купили, они были в таком восторге! У них никогда не было великов.
Все дети Повальчуков на морской прогулке
Вы к ним привязались?
Их родная мать выходила с вами на связь?
Анна: Она в запое до сих пор. Даже не интересуется, где ее дети.
Вы так месяц и прожили…
Анна: Да. И вот 3 июля мы встали утром, позавтракали — и тут звонок.
Юрий: Я на работу уехал.
Позвонили из опеки?
Анна: Да, мол, приезжайте к нам, надо бумаги подписать какие-то. Я все бросаю и еду. Меня встречает помощница Тараса Николаевича Наталья Викторовна, что-то начинаем обсуждать касательно справок, которые надо принести, и потом она говорит: «Тут у нас такая ситуация — детей забирают в Социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних по причине того, что начались какие-то там проверки и дети находятся у вас незаконно».
Юрий: То есть может прийти проверка, а тут трое детей без статуса и свидетельства о рождении, непонятно на каких основаниях, переданы в приемную семью…
Однако на момент передачи вам детей отсутствие статуса и прочих документов не было проблемой?
Анна: Да, но потом они уже по-другому запели! Мол, в вашей семье уже семеро детей и нельзя превышать это количество. Куда вам еще трое?
А по закону сколько приемных детей можно взять в семью?
Юрий: До восьми.
Но есть же семьи, где приемных детей больше…
Анна: Есть!
И когда опека отдавала вам этих детей, их не смутило, что у вас уже семь воспитанников?
Юрий: Нет. Даже наоборот!
Анна: А теперь страдают дети… В общем, Тарас Николаевич сказал, что через два часа детей нужно привезти. Я говорю: «Как так? Подождите!» Стала ругаться, кричать, потом вышла и разрыдалась.
Анна: Конечно, как к своим. Утром бегут обниматься: «Мамочка, доброе утро!» (Закрывает ладонью глаза, всхлипывает.)
Их родная мать выходила с вами на связь?
Анна: Она в запое до сих пор. Даже не интересуется, где ее дети.
Вы так месяц и прожили…
Анна: Да. И вот 3 июля мы встали утром, позавтракали — и тут звонок.
Юрий: Я на работу уехал.
Позвонили из опеки?
Анна: Да, мол, приезжайте к нам, надо бумаги подписать какие-то. Я все бросаю и еду. Меня встречает помощница Тараса Николаевича Наталья Викторовна, что-то начинаем обсуждать касательно справок, которые надо принести, и потом она говорит: «Тут у нас такая ситуация — детей забирают в Социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних по причине того, что начались какие-то там проверки и дети находятся у вас незаконно».
Юрий: То есть может прийти проверка, а тут трое детей без статуса и свидетельства о рождении, непонятно на каких основаниях, переданы в приемную семью…
Однако на момент передачи вам детей отсутствие статуса и прочих документов не было проблемой?
Анна: Да, но потом они уже по-другому запели! Мол, в вашей семье уже семеро детей и нельзя превышать это количество. Куда вам еще трое?
А по закону сколько приемных детей можно взять в семью?
Юрий: До восьми.
Но есть же семьи, где приемных детей больше…
Анна: Есть!
И когда опека отдавала вам этих детей, их не смутило, что у вас уже семь воспитанников?
Юрий: Нет. Даже наоборот!
Анна: А теперь страдают дети… В общем, Тарас Николаевич сказал, что через два часа детей нужно привезти. Я говорю: «Как так? Подождите!» Стала ругаться, кричать, потом вышла и разрыдалась.
Слева направо: Карина, Кирилл, Ксения, Денис, Люба за поеданием блинчиков
Юрий: Аня мне позвонила, голос дрожит, у меня самого руки затряслись — я все бросил и помчался домой. Мы договорились, что она ничего не скажет детям, пока я не приеду.
Анна: Я просто не знала, как сказать! Пока он ехал, собирала вещи. Но вещи в итоге не приняли — ни носки, ни трусы, все казенное должно быть. Я рассказала старшим девочкам, что происходит. Они были в шоке! Особенно Настя, которая всю жизнь прожила в детском доме: она понимает, что это такое. Потом, когда папа приехал, мы их на кухне собрали. Слезы… Мальчики в ступор впали. Смотрю, Кирилл покраснел, Карина сразу навзрыд. Все дети стали их успокаивать.
Юрий: Дети садились в машину и рыдали. Мы поехали в опеку, к нам в машину сели несколько сотрудниц опеки, и мы отправились на улицу Зои Жильцовой в этот ребцентр.
Сотрудники опеки как-то пытались успокоить детей?
Анна: Нет, вообще без эмоций.
Юрий: Без эмоций. Молча ехали.
На кухню врывается Элона. Берет со стола конфеты, несколько секунд смотрит на меня весело — и убегает.
Как все это было? Вы туда приехали, завели детей в здание…
Анна: Мы зашли во дворик. Я несла их вещи. Нам сказали, что вещи не принимают. Дети за нас схватились и не отпускали.
Юрий: Да, руками нас обхватили и стояли.
Что было потом?
Анна: Вышла заведующая ребцентра и стала возмущаться: мол, что здесь происходит? А она нас знает как положительную семью — мы же оттуда Настю забирали. Представитель опеки говорит: ну, вот вам детей привезли, у семьи забрали. Она им: «У какой семьи? У этой?! А что с ними не так? Как у приличных родителей можно детей забрать?» — «Ну, они были у них месяц без документов». — «А что, за месяц нельзя было необходимые документы сделать? Не смешите меня! Вы зачем калечите детей?»
Юрий: Да! Заведующая ребцентра как раз была на стороне детей.
Анна: Она говорит: «Вы что творите, это безумие! Как можно так издеваться над детьми?»
Какой была реакция представителей опеки на это?
Юрий: Молчали… Парфенова молчала. Ее помощница молчала.
Анна: Мы детям сказали, что будем приезжать и все, что нужно, им привозить. Так и ездили все лето, а потом начался карантин, нас перестали пускать. Иногда ворота откроют, дети в окно помашут, мы им помашем — и видим, как они плачут.
Юрий: Каринка на подоконник упадет и рыдает.
Анна: У них вопрос один: «Мам, когда, когда вы нас заберете домой? А сколько дней осталось?»
Что вы им отвечаете?
Юрий: Мы говорим, что сражаемся, воюем.
Анна: Я просто не знала, как сказать! Пока он ехал, собирала вещи. Но вещи в итоге не приняли — ни носки, ни трусы, все казенное должно быть. Я рассказала старшим девочкам, что происходит. Они были в шоке! Особенно Настя, которая всю жизнь прожила в детском доме: она понимает, что это такое. Потом, когда папа приехал, мы их на кухне собрали. Слезы… Мальчики в ступор впали. Смотрю, Кирилл покраснел, Карина сразу навзрыд. Все дети стали их успокаивать.
Юрий: Дети садились в машину и рыдали. Мы поехали в опеку, к нам в машину сели несколько сотрудниц опеки, и мы отправились на улицу Зои Жильцовой в этот ребцентр.
Сотрудники опеки как-то пытались успокоить детей?
Анна: Нет, вообще без эмоций.
Юрий: Без эмоций. Молча ехали.
На кухню врывается Элона. Берет со стола конфеты, несколько секунд смотрит на меня весело — и убегает.
Как все это было? Вы туда приехали, завели детей в здание…
Анна: Мы зашли во дворик. Я несла их вещи. Нам сказали, что вещи не принимают. Дети за нас схватились и не отпускали.
Юрий: Да, руками нас обхватили и стояли.
Что было потом?
Анна: Вышла заведующая ребцентра и стала возмущаться: мол, что здесь происходит? А она нас знает как положительную семью — мы же оттуда Настю забирали. Представитель опеки говорит: ну, вот вам детей привезли, у семьи забрали. Она им: «У какой семьи? У этой?! А что с ними не так? Как у приличных родителей можно детей забрать?» — «Ну, они были у них месяц без документов». — «А что, за месяц нельзя было необходимые документы сделать? Не смешите меня! Вы зачем калечите детей?»
Юрий: Да! Заведующая ребцентра как раз была на стороне детей.
Анна: Она говорит: «Вы что творите, это безумие! Как можно так издеваться над детьми?»
Какой была реакция представителей опеки на это?
Юрий: Молчали… Парфенова молчала. Ее помощница молчала.
Анна: Мы детям сказали, что будем приезжать и все, что нужно, им привозить. Так и ездили все лето, а потом начался карантин, нас перестали пускать. Иногда ворота откроют, дети в окно помашут, мы им помашем — и видим, как они плачут.
Юрий: Каринка на подоконник упадет и рыдает.
Анна: У них вопрос один: «Мам, когда, когда вы нас заберете домой? А сколько дней осталось?»
Что вы им отвечаете?
Юрий: Мы говорим, что сражаемся, воюем.
"Я Булавин Денис Витальевич 28.08.2009 года рождения. Мой брат Белокурик Кирилл и моя сестра Карина проживали месяц вместе с приемными родителями Повальчук. Нам там очень понравилось, о нас заботились и уделяли внимание, там очень хорошо. Мы отказываемся проживать в какой-либо другой приемной семье или государственном учреждении. Мы очень хотим проживать в приемной семье Повальчук. 18.12.2020 г. Булавин Д.В.
Написано в моем присутствии. Зав.отделением социальной реабилитации и правовой помощи. Карпова С.А.
Написано в моем присутствии. Зав.отделением социальной реабилитации и правовой помощи. Карпова С.А.
Анна: А они все «Когда? Когда? Когда?» (Плачет.) Дениска даже письмо начальнику опеки Тарасу Луценко написал — прямо из ребцентра! 11-летний ребенок! Просил, чтобы им разрешили вернуться в нашу семью.
А ответ на свое письмо Денис получил?
Автор звонила Тарасу Луценко на мобильный, но он отказался с ней говорить на эту тему.
Пожалуйста, включите громкую связь!
Анна: Алло, Кирилл, привет!
Кирилл: Мама! Мама, мы хотим к вам, мы все хотим к вам!
Анна: Значит, так и будет!
Юрий (кричит в трубку): Мы сражаемся за вас!
Анна: Мы вам подарочки приготовили, нас самих не пустят, но мы передадим.
Кирилл: Мам, сейчас Карина подойдет.
Анна: Давай.
Карина: Алло, мам!
Анна: Как ты, уточка моя? Как дела?
Карина: У нас сейчас тихий час.
Анна: Мы купили фонарики.
Пауза. Слышатся всхлипы.
Карина: Домой хочу. Сильно хочу.
Анна: Надо еще потерпеть.
Карина: Мам, когда ты к нам приедешь?
Анна: Сегодня приедем, но нас не пустят, мы подарки передадим. Ты соскучилась?
Карина: Да!
Юрий: А по мне?
Карина: Да!
Юрий: А Кирюха с Денисом?
Карина: Да, они соскучились… Кирилл сейчас начнет плакать, у него щеки красные…
Юрий: Скоро будет все хорошо. Мы очень за вас сражаемся.
В трубке всхлипы.
Юрий: Ты что плачешь?
Молчание.
Юрий: Кариночка, Карина…
Карина: У нас три воспитателя. А Карандарыч самый лучший.
Анна: Да? Почему он лучший?
Карина: Он хороший.
Юрий: Но вас там никто не обижает?
Карина: Никто.
Юрий: Дай еще Денису трубку… Алло, Денис, не падай духом, поддерживай деток. Очень тяжело вас забрать, но ты старший, ты должен понимать — мы сражаемся.
Денис: Ладно.
Юрий: Пока, пока, целуем вас, целуем!
Анна: Сегодня приедем, но нас не пустят. Мы все передадим.
Кладут трубку.
Юрий: В первое время мы не могли разговаривать с ними по телефону, они рыдали.
Анна: Там в этом центре хорошие люди работают, заведующая нас морально очень поддерживает, но сделать ничего не может.
Вас и сейчас к ним не пускают?
Анна: Нет, карантин.
Как на сегодняшний день проходит ваше общение с опекой? Они вам что-то обещают?
Анна: Претензий к нашей приемной семье у опеки нет. На сегодняшний день дети не имеют законного статуса, так как решение суда о лишении родной матери родительских прав пока не вступило в законную силу, а значит, нет законного механизма передачи детей в нашу семью — ни под опеку, ни в гостевом режиме, ни на безвозмездной основе…
Юрий: Но нам нужно что-то сделать. Дети страдают. Мы с ума сходим, понимаете? Это же бесчеловечно! Это же дети! Я стою там у ворот ребцентра — я, взрослый мужик, — смотрю на них в окно и плачу!
На кухню на цыпочках заходит чумазая от конфет Элона. Окидывает взглядом взволнованных родителей. Берет меня за руку и шепотом произносит: «Ты в газете про Каринку с мальчишками напишешь, и они домой вернутся? Завтра?»
А ответ на свое письмо Денис получил?
Анна и Юрий пожимают плечами.
Автор звонила Тарасу Луценко на мобильный, но он отказался с ней говорить на эту тему.
Звонит телефон. Анна кричит: «Дети, дети звонят!»
Пожалуйста, включите громкую связь!
Анна: Алло, Кирилл, привет!
Кирилл: Мама! Мама, мы хотим к вам, мы все хотим к вам!
Анна: Значит, так и будет!
Юрий (кричит в трубку): Мы сражаемся за вас!
Анна: Мы вам подарочки приготовили, нас самих не пустят, но мы передадим.
Кирилл: Мам, сейчас Карина подойдет.
Анна: Давай.
Карина: Алло, мам!
Анна: Как ты, уточка моя? Как дела?
Карина: У нас сейчас тихий час.
Анна: Мы купили фонарики.
Пауза. Слышатся всхлипы.
Карина: Домой хочу. Сильно хочу.
Анна: Надо еще потерпеть.
Карина: Мам, когда ты к нам приедешь?
Анна: Сегодня приедем, но нас не пустят, мы подарки передадим. Ты соскучилась?
Карина: Да!
Юрий: А по мне?
Карина: Да!
Юрий: А Кирюха с Денисом?
Карина: Да, они соскучились… Кирилл сейчас начнет плакать, у него щеки красные…
Юрий: Скоро будет все хорошо. Мы очень за вас сражаемся.
В трубке всхлипы.
Юрий: Ты что плачешь?
Молчание.
Юрий: Кариночка, Карина…
Карина: У нас три воспитателя. А Карандарыч самый лучший.
Анна: Да? Почему он лучший?
Карина: Он хороший.
Юрий: Но вас там никто не обижает?
Карина: Никто.
Юрий: Дай еще Денису трубку… Алло, Денис, не падай духом, поддерживай деток. Очень тяжело вас забрать, но ты старший, ты должен понимать — мы сражаемся.
Денис: Ладно.
Юрий: Пока, пока, целуем вас, целуем!
Анна: Сегодня приедем, но нас не пустят. Мы все передадим.
Кладут трубку.
Юрий: В первое время мы не могли разговаривать с ними по телефону, они рыдали.
Анна: Там в этом центре хорошие люди работают, заведующая нас морально очень поддерживает, но сделать ничего не может.
Вас и сейчас к ним не пускают?
Анна: Нет, карантин.
Как на сегодняшний день проходит ваше общение с опекой? Они вам что-то обещают?
Анна: Претензий к нашей приемной семье у опеки нет. На сегодняшний день дети не имеют законного статуса, так как решение суда о лишении родной матери родительских прав пока не вступило в законную силу, а значит, нет законного механизма передачи детей в нашу семью — ни под опеку, ни в гостевом режиме, ни на безвозмездной основе…
Юрий: Но нам нужно что-то сделать. Дети страдают. Мы с ума сходим, понимаете? Это же бесчеловечно! Это же дети! Я стою там у ворот ребцентра — я, взрослый мужик, — смотрю на них в окно и плачу!
На кухню на цыпочках заходит чумазая от конфет Элона. Окидывает взглядом взволнованных родителей. Берет меня за руку и шепотом произносит: «Ты в газете про Каринку с мальчишками напишешь, и они домой вернутся? Завтра?»
Слева направо: Лиза, Карина, Настя, Ксения, Юрий, Элона, Анна, Полина, Лера, Люба
Комментарий общественного деятеля, директора АНО «Наставнический центр» Александра Гезалова:
Письмо Александра Гезалова министру просвещения России по поводу Карины, Кирилла и Дениса
Внимательно изучил ситуацию. Конечно, это прокол органов опеки. Как говорится, одной рукой творили милость, помогая детям найти семью, а потом поняли, что они не совсем законно и правильно это сделали — и другой рукой начали творить беспредел. Я считаю, здесь есть состав преступления, и дело нужно рассматривать в судебном порядке. Необходимо отстаивать права детей на то, чтобы они и далее находились в приемной семье, потому что сформировались детско-родительские отношения, появилась привязанность. Здесь налицо непрофессионализм и халатное отношение органов опеки к выполнению своих обязанностей.
Эта ситуация не первая. Достаточно часто бывает так, что опека сначала дает добро, возносит семью до небес, а потом ее бросает на самое дно, отбирая детей и отправляя их в детский дом. Это говорит о том, что у нас система опеки несовершенна. Сотрудникам органов опеки не удается решать вопрос качественно — чтобы дети, попадая в приемную семью, оставались там. Требуется пересмотр работы органов опеки, пересмотр их функционала, деятельности, а еще лучше, чтобы на место этой структуры пришли социальные службы. А в юридическом пространстве пусть существуют органы опеки — где-то рядом, чтобы в нужный момент оказать реальную помощь, а не являться вершителями судеб, как сейчас. Очень грустно, что в XXI веке в РФ такое происходит.
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...