@Flatron1

Стояла редкая для ноября ясная и тихая погода. Лазурная гладь Байкала искрилась и переливалась под утренними лучами солнца. Чуть слышный шепот прибоя да редкие крики еще не отлетевших в теплые края чаек нарушали безмолвие заброшенного поселка бывшего рыборазводного завода.
Собаки, лениво развалившиеся на пожухлой траве, нежились под последними теплыми лучами уходящей осени. Выпавший ранее снег на открытых местах уже растаял и остатки его белыми лоскутами лежали только в тени покосившихся заборов, развалин домов и гуще деревьев. Вершины Святого Носа были надежно укрыты белоснежным одеялом. Утренние заморозки прихватили тихие губки, чир тонкой ледяной пленкой начал покрывать залив, и только в открытом море еще не было ни льдинки. Приближалась долгая байкальская зима и два месяца полной распутицы, без всякой связи с «жилухой».
Васька шел по тропинке к Лехе Курбатову, жившему в маленьком домишке на обрывистом берегу реки. Леха, стоя на деревянных мостках, перебирал конец старой рваненькой сетешки, выщелкивая из нее налимов на корм собакам. Они жили здесь бобылями вдвоем, однако, без необходимости друг к другу ходили крайне редко. Зимой бывало не только тропинки, следа между их домами не было.
«Какого хрена ему надо?» - беззлобно подумал Леха, видя приближающего соседа. Общаться с Васькой ему не хотелось, за годы совместного одиночества они осточертели друг другу хуже горькой редьки. Леха прожил здесь уже двадцать пять лет. Родом был Тюмени и приехал сюда, когда завод еще строился, да так и прикипел к Байкалу навеки. До долбанных перестроек и развала рыборазводного завода работал здесь же кочегаром, жил в семье брата в двух уровневой квартире со всеми удобствами. «Коммунизма, называется»- не без ностальгии вспоминал он те времена. Отопление и электричество бесплатное, ванная, теплый туалет и все красоты Байкала под боком. Был клуб, магазин, с необходимым набором предметов первой необходимости, даже детский сад радовал поселок веселыми звуками детских голосов.
К работе самого завода Леха относился скептически. Для инкубации омулевую икру с осени завозили со всего Байкала и весной малька вываливали в речку, в озеро Арангатуй или прямо в залив. Вот было радости рыбьей братии всех пород, жадно поглощающей беспомощного малька, попавшего прямо с аппаратов в их разинутые пасти. А уж куда они, сиротинушки несчастные, выросши, пойдут нереститься, как найдут ту свою единственную, родную речку, и что будет с этим самым хомингом – чувством дома (этот термин Леха запомнил, общаясь с научниками), один бог знает. Однако, деньги, хоть и невеликие, платили исправно, а об остальном - пусть начальство думает, у них головы большие. С закрытием завода народ разбежался, кто куда может, а Лешка так и остался, переселившись жить в старенький домик недавно умершего такого же пантача - одиночки деда Платона. Работать устроился в, как нельзя кстати созданный, национальный парк - инспектором по охране природы. Летом досматривал за проходящими туристами, лесными пожарами, продавал путевки на любительский лов рыбы. Зимой полеживал на продавленной кровати, в очередной раз, просматривая надоевшие видаки с американскими боевиками, всякими там триллерами и порнушками и перечитывал потрепанные журналы. Главной заботой была заготовка дров, на что шли сгнившие заборы и стайки для скота, да приготовление пищи себе, собакам и нескольким кошакам, так он звал кошек, скрашивающих его одиночество.
Росточка Леха был маленького, рыженький, сухощавенький, нрава безобидного. «Легкий, но сильный» - подвыпив, говорил оно себе. Иногда на его лице появлялись синяки, что он с ухмылкой комментировал: «А пускай не лезут». Байкал Леха знал во всех ипостасях, со всеми его причудами и закидонами. Знал, но уважал и не без основания его побаивался, что впрочем, не мешало ему ходить в штормяги на лодках, а зимой на задрипанном «мотоциклишке - козлике»- с одним проводом - к свечке, бегать чуть ли не по всему морю.
-Здорово, Леха! - поприветствовал подошедший Васька.
- И ты не кашляй – буркнул в ответ Лешка.
- День–то какой разыгрался! Давай в Давшу сгоняем, жратвы возьмем. Муки у меня мало, табачка тоже. И водяры прикупим - без предисловий начал Василий.
Леха сел на рыбный ящик и закурил.
- У меня-то жратва есть, до ледостава хватит. А осенняя погода шесть раз на дню меняется. Смотри на небе «перышки» появились, того и гляди налетит ветрище - произнес он.