Герои
Вдохновленные тундрой
Две уроженки Ямала, писатель и режиссер, — о ненецкой традиции в своей жизни
18.12.2020
- Публикатор: Виктория Пырирко (pathi11)
- Текст: Виктория Пырирко
- Фото: автора и из личного архива героев
Текст: Виктория Пырирко
Редактор: Дина Юсупова
Две представительницы ненецкого рода — писатель и режиссер — рассказывают о том, что вдохновляет их на творчество. Прекрасно зная историю, традиции, язык и культуру своего народа, они делают всё для того, чтобы люди других национальностей узнали легенды, песни сказания древней земли — Ямала.
Писатель
Нина Ядне — ненецкая писательница, журналистка и общественный деятель. Она считает, что ее главная задача — сберечь для потомков традиционный образ жизни ненецкого народа. Но откуда у нее этот образ, если Нина со школьных лет живет вовсе не традиционной кочевой жизнью ненцев? Сначала дочь из многодетной семьи оленевода попала в школу-интернат в посёлке Тазовский Ямало-Ненецкого автономного округа. Высшее образование получала в Москве и Петербурге. Вернувшись на Ямал, более 20 лет работала начальником отдела кадров в «Арктикнефтегазострой» в Надыме.
Нина Ядне в национальной ненецкой одежде.
Ядне подписывает свои произведения на русском и ненецком.
Писатель выступает на Дне оленевода в Надыме.
— Если бы мне не дали слова на Всесоюзной экологической конференции в Надыме в 1988 году, я осталась бы обычным начальником отдела кадров, — говорит писательница.
Выступление стало толчком к активной общественной и писательской жизни. В перестроечные времена Нину Ядне выбирали депутатом и РСФСР, и СССР. Тогда же Нина Ядне написала свой первый рассказ — «Мрна». С тех пор у нее вышло 15 книг, включая четыре фотоальбома, на русском и ненецком. По словам Нины Ядне, девяносто процентов сюжетов для своих рассказов писательница берет из тундры.
— Он превыше всего ценил свою свободу, ни на кого не хотел работать, — говорит Нина.
Нина Ядне считает, что она еще не написала свою самую главную книгу. Сейчас работает над двумя рассказами. Один — про любовь молодых в тундре, второй — про ребенка, «Лешкина ладошка».
Выступление стало толчком к активной общественной и писательской жизни. В перестроечные времена Нину Ядне выбирали депутатом и РСФСР, и СССР. Тогда же Нина Ядне написала свой первый рассказ — «Мрна». С тех пор у нее вышло 15 книг, включая четыре фотоальбома, на русском и ненецком. По словам Нины Ядне, девяносто процентов сюжетов для своих рассказов писательница берет из тундры.
— Езжайте в тундру! — рекомендует она. — На первый взгляд, там, где люди ведут традиционный образ жизни, обычные серые будни. Но я езжу зимой и летом в тундру, чтобы найти новые сюжеты. Фотографирую повседневную жизнь. Источник вдохновения — сама жизнь ненецкого народа.
Когда Нина Ядне начала писать о мальчике Ромке, ему было пять лет. Сейчас Ромке 18, и он рад, когда его узнают благодаря книге. Другой герой — бездомный ненец Сусоян — уже умер. У него не было не только жилья, но даже родственников.
— Он превыше всего ценил свою свободу, ни на кого не хотел работать, — говорит Нина.
— Работал сам на себя: кому-то ремонтировал квартиры, кому-то заготавливал дрова, ловил рыбу.
Нина Ядне считает, что она еще не написала свою самую главную книгу. Сейчас работает над двумя рассказами. Один — про любовь молодых в тундре, второй — про ребенка, «Лешкина ладошка».
В родном селе Антипаюта.
С президентом ассоциации «Ямал — потомкам!» (справа) и судьей соревнований на Дне оленевода.
Обложка ее детской книги.
Кроме тундры, на творческую жизнь Нины Ядне повлияло знакомство с ненецким писателем Леонидом Лапцуем. Когда она училась в МГУ, писатель, приезжая в Москву в командировки, старался навещать студентку и в первую очередь кормил.
— Я так скучала по своему языку, родине, что как только мы выходили из общежития МГУ в сторону метро, просила разговаривать на своём языке, — говорит Нина Николаевна. — Он соглашался. Помню, мы были в ресторане и с нами сидели седые старцы, тогда мне так казалось. Один читал стихи, другой поднимал бокал. Намного позже я узнала, что это были Расул Гамзатов, Илья Фоняков, Давид Кугультинов... А тогда мне было не до того. Когда он уезжал на аэровокзал, прежде чем сесть в такси, успевал опустить в мой карман деньги. Он знал, что я никогда не возьму купюры. И только когда он отъезжал, я опускала руку в карман — а там двадцать пять рублей! Я прибегала в общежитие, и мы с девочками бежали в магазин и съедали за один-два дня всё, что покупали.
Спустя десятилетия именно она стала популярным ненецким писателем, которого читают не только на Ямале, но и в Карелии, Марий Эл, Чувашии. Более того, Наталья Цымбалистенко, сотрудник научного Центра изучения Арктики, пишет книгу о Нине Ядне и ее муже Дмитрии Верендееве, который тоже был писателем.
— Я так скучала по своему языку, родине, что как только мы выходили из общежития МГУ в сторону метро, просила разговаривать на своём языке, — говорит Нина Николаевна. — Он соглашался. Помню, мы были в ресторане и с нами сидели седые старцы, тогда мне так казалось. Один читал стихи, другой поднимал бокал. Намного позже я узнала, что это были Расул Гамзатов, Илья Фоняков, Давид Кугультинов... А тогда мне было не до того. Когда он уезжал на аэровокзал, прежде чем сесть в такси, успевал опустить в мой карман деньги. Он знал, что я никогда не возьму купюры. И только когда он отъезжал, я опускала руку в карман — а там двадцать пять рублей! Я прибегала в общежитие, и мы с девочками бежали в магазин и съедали за один-два дня всё, что покупали.
Однажды Леонид Лапцуй сказал Нине, что на Ямале пишет он один.
— Он посмотрел на меня внимательно и спросил: «Может, ты будешь писать?», — вспоминает Ядне. — Но у меня даже мыслей таких не было.
— Он посмотрел на меня внимательно и спросил: «Может, ты будешь писать?», — вспоминает Ядне. — Но у меня даже мыслей таких не было.
Спустя десятилетия именно она стала популярным ненецким писателем, которого читают не только на Ямале, но и в Карелии, Марий Эл, Чувашии. Более того, Наталья Цымбалистенко, сотрудник научного Центра изучения Арктики, пишет книгу о Нине Ядне и ее муже Дмитрии Верендееве, который тоже был писателем.
Режиссер
Анастасия Лапсуй родилась на полуострове Ямал в семье оленевода-рыбака. Место рождения — близ ручейка Сэренг Нгыне. Её отец был пастухом и по совместительству переводчиком в Красном чуме (учреждении культуры — прим. редакции), знал русский язык.
В 1966 году после педучилища Анастасию Тимофеевну приняли на работу на окружное радио переводчиком. И этой первой записью в трудовой книжке она до сих пор гордится: Лапсуй не просто квалифицированный специалист, а голос эфира, визитная карточка Ямала.
В 1966 году после педучилища Анастасию Тимофеевну приняли на работу на окружное радио переводчиком. И этой первой записью в трудовой книжке она до сих пор гордится: Лапсуй не просто квалифицированный специалист, а голос эфира, визитная карточка Ямала.
Голос салехардского радио в советское время.
Анастасия Лапсуй сегодня.
Молодая журналистка с сыном.
Тридцать лет выходила в эфир салехардского радио. «Инзеледа! Инзеледа!» — это самые известные и незабываемые позывные её голосом в эфире окружной радиостанции. Анастасия работала корреспондентом, заведующей отделом национальных программ. Перевела на ненецкий язык сказки Пушкина. Прекрасна совместная работа Анастасии Лапсуй с Анной Янгасовой и Еленой Пушкарёвой: в истории регионального образования впервые вышла хрестоматия «Нюдякоця инзеленя» для детских дошкольных учреждений.
— С Маркку я познакомилась в Салехарде, — рассказывает Анастасия. — Он приехал в 1990 году снимать документальный фильм «Танядм» («Я есть»). Ему нужен был переводчик. Окружной комитет партии направил меня в съёмочную группу. Его впечатлила неповторимость ненецкого оленеводства, сам до этого работал пастухом, сравнил жизнь саамов-кочевников и ненцев. Понял: ненцы настоящие хозяева тундры и оленя.
Пока работали над фильмом, у Маркку появилась идея сделать еще один документальный фильм о жизни бригады в течение года.
В документальное кино Анастасия Лапсуй пришли благодаря своему мужу, финскому режиссеру Маркку Лехмускаллио.
— С Маркку я познакомилась в Салехарде, — рассказывает Анастасия. — Он приехал в 1990 году снимать документальный фильм «Танядм» («Я есть»). Ему нужен был переводчик. Окружной комитет партии направил меня в съёмочную группу. Его впечатлила неповторимость ненецкого оленеводства, сам до этого работал пастухом, сравнил жизнь саамов-кочевников и ненцев. Понял: ненцы настоящие хозяева тундры и оленя.
Пока работали над фильмом, у Маркку появилась идея сделать еще один документальный фильм о жизни бригады в течение года.
С мужем Маркку Лехмускаллио, финским режиссером.
Кадр из фильма «Чамо» (2015).
Кадр из фильма «Пудана — последняя в роду» (2010).
Евгений Худи — из первых ненцев, вошедших в картотеку студии «Мосфильм».
— Маркку попросил написать сценарий о ненцах, — вспоминает Лапсуй. — Сработались, с ним было комфортно. Так мы поняли, что нашли друг друга.
С 1993 года Анастасия живет в Финляндии.
— Первые месяцы совместной жизни мы провели в Канаде в резервации в индейском посёлке Таду-Лейк, — говорит Анастасия. — Жизнь заставила учить новый язык — английский. Освоила его с помощью детей из резервации: они меня учили английскому, а я их — русскому. И тридцать лет посвятила кино.
В конце девяностых закончилась ее документальная жизнь в кино и началась художественная, самый известный ее фильм — «Семь песен тундры». Основной темой творчества Анастасия Лапсуй избрала самобытную арктическую культуру малочисленных народов Севера. Единственного ненецкого режиссера знают во многих странах мира, ее работы не раз покоряли международные кинофестивали.
Анастасия Лапсуй. Фото из архива героя
Сегодня её главная потребность чтение, но когда приезжает на родину в Салехард, обязательно заходит в местные редакции — узнать от коллег, чем сегодня живёт Ямал.
— В газете прочитала, что молодые девушки тундры жалуются: нет денег — нет бензина, не зарядить телефоны. Телефон пришел в чум! Великолепно! А девушки жалуются. Интересно, как будет выглядеть завтра рынок рабочей силы.
— Журналисты национальных газет, я бы сказала, стеснительные, робкие, — говорит Анастасия Тимофеевна. — Как сегодня помню своё первое интервью на русском языке у начальника базы морского лова. В приёмной секретарша спросила: «Девочка, ты кто?» Отвечаю: «Не девочка, я корреспондент». Она попросила подождать. Люди заходят в кабинет, выходят, а я сижу, меня всё не приглашают. Так просидела до обеда, пока не вышел начальник и не спросил у секретаря, кто эта девочка. Секретарь говорит: «Не девочка, корреспондент». Он улыбнулся мне: «Простите, я-то думал, школьница пришла». Я чуть не разрыдалась.
С особым вниманием она следит сегодня за ситуацией в экономике, пытается осмыслить вопросы религии, экологии, компьютерных технологий:
— В газете прочитала, что молодые девушки тундры жалуются: нет денег — нет бензина, не зарядить телефоны. Телефон пришел в чум! Великолепно! А девушки жалуются. Интересно, как будет выглядеть завтра рынок рабочей силы.
Особо важный вопрос, думаю, не только для меня, для всего человечества: чему учить наших детей, которым предстоит жить в цифровом веке? Готовы ли мы к радикальным изменениям? Как представитель ранней религии, шаманизма, хотела бы узнать из умных книг, высказываний ученых, сохранят ли три мировые религии — индуизм, ислам и христианство — актуальность в XXI первом веке!
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...