Наверх
Интервью

Возлюби соседа своего

Как учат патриотизму в школах мира 
18.08.2022
С нового учебного года в школах страны каждую неделю будут поднимать флаг и слушать гимн. Рассказывая об этом нововведении, наши чиновники ссылались на опыт Америки, где каждое утро ученики произносят клятву флагу. Патриотическое воспитание в российских школах вызывает споры. Чтобы разобраться с тем, что понимают в мире под патриотическим воспитанием, мы поговорили с учителями и студентами из разных стран.
Америка: «Клятва флагу – то, с чего начинается каждое утро»
Клятву флагу каждое утро произносят тысячи американских школьников. Первое, что я вижу, включив видео со школой в городе Окленд, штата Мэн, – флаг над столом учителя. Вот что говорит учительница английского языка Лорел Хэнсон:
– Это не я повесила флаг. Мы получаем классное помещение и в нем работаем. Здесь всегда есть электронная доска, телефон и флаг. Я могла бы работать и без флага, но мне в голову не пришло бы сорвать его. Я вежливый человек (смеется). Мы всей школой каждое утро произносим клятву флагу*. Эта традиция возобновилась после терактов 11 сентября. Хотя я против этой традиции. Я считаю, что символы, которые навязываются сверху, не нужны. Но я не нарушаю правил. Я встаю во время клятвы и прошу учеников встать и снять бейсболки. Хотя я не настаиваю на том, чтобы они прикладывали руку к груди.
Фото Stephen Leonardi, источник Unsplash
Клятва транслируется из школьного динамика, и бывают случаи, когда ученики отвлекаются. Так, новая ученица в этом году играла в телефоне с включенным звуком. Я поговорила с ней после урока и объяснила, что мы должны уважать традиции. Это то, что нам пригодится, особенно когда мы окажемся в других странах.
И я рассказала ей о себе. Мой отец был дипломатом, и я пять лет посещала американскую миссионерскую школу в Индии. Когда я вернулась в Америку, школьный учитель спросил меня, знаю ли я гимн. И я уверенно спела ему Джанаганамана с начала и до конца (напевает гимн Индии). И когда мне сказали, что это «не наш гимн», я очень удивилась. Ведь индийский гимн был для меня просто набором слов, значения которых я не понимала. Я думала, что гимн – общий для всех стран, и пела его бездумно. Так что с тех самых пор я не верю в пользу того, чтобы формально петь гимн по утрам. Однако я убеждена в необходимости соблюдать вежливость и уважение к другим людям.
Клятва флагу: «Я клянусь в верности флагу Соединённых Штатов Америки и республике, которую он символизирует, одной нации под Богом, неделимой, со свободой и справедливостью для всех»
У меня весьма смешанные чувства по отношению к тому, что принято считать патриотизмом. Коллективный дух (communal spirit) на локальном уровне, например, на уровне своего города – очень вдохновляет. Подобное выражение патриотизма может выглядеть очаровательно, особенно для гостей нашей страны. 4 июля был прекрасным праздником во времена моего детства, когда города были меньше. Пикники с соседями, импровизированные парады с пожарными машинами, соревнования для детей… Все это было наполнено символами местного сообщества и было понятно людям.
День независимости США в штате Мэн. Фото Benjamin Williamson, источник benjaminwilliamson.photoshelter.com

Но я очень некомфортно чувствую себя по отношению к тому патриотизму, который сейчас насаждается в нашей стране. Сейчас это просто борьба за то, чтобы создать имидж «патриота» и использовать его как оружие против политических оппонентов. Так, собственно говоря, сделал Трамп в свое время. Патриотизм не должен превращаться в средство манипуляции. 
Я считаю, что протестовать, когда ты не согласен, – патриотично
Почему-то как настоящих патриотов очень многие воспринимают тех, кто борется за независимость с оружием в руках, – продолжает Лорел Хэнсон. – Но борьба за независимость – это не всегда самая патриотичная вещь. Сравним Америку и Канаду. Канада до сих пор формально находится под управлением королевы Елизаветы. И что?.. это как-то осложняет их жизнь? Для меня патриоты – здесь я возьму широко – это те, кто хочет сделать жизнь лучше, но не берет для этого в руки оружия. Мартин Лютер Кинг, Нельсон Мандела, Махатма Ганди. Они боролись, опираясь на силу мысли, а не на силу оружия.
Важно уметь по-человечески выразить свое несогласие: не в той форме, как у нас бросились разносить Капитолий. Я считаю, что протестовать, когда ты не согласен с политикой государства – это патриотично. Когда была война в Ираке, я ездила в Вашингтон участвовать в протестах. Я была против войны в Ираке. Мне кажется, что тогда миллионы американцев противостояли войне. Могли ли у меня быть проблемы в школе из-за участия в протестах? Нет, в нашем штате точно нет. Да по закону только военные не имеют права протестовать. Это право на протест – то, чем я горжусь в своей стране. 
Я думала, что в Советском Союзе нет цвета. Я пребывала в уверенности, что стоит покинуть пределы Америки, мир начнет медленно расплываться, цвета гаснут
Ребенком я думала, что в Советском Союзе нет цвета, – говорит дальше Лорел, – все фотографии того времени были черно-белые. И я пребывала в уверенности, что стоит покинуть пределы Америки, мир начнет медленно расплываться, цвета гаснут, всё становится черно-белым. Став старше, я была поражена: у вас, оказывается, все цветное, как и у нас. Вот как влиял железный занавес на умы
В наших государственных школах нет программ по обучению патриотизму. Есть программа, посвященная гражданским правам и обязанностям (civic education). Но для того чтобы понимать народы, живущие в других странах, я думаю, было бы лучше всего изучать их историю и литературу. В американской государственной школе очень мало зарубежной литературы. И наши ученики знают ее очень плохо.

Александр Согомонов, фото из личного архива
После этого интервью у меня возникли вопросы, требующие уточнения. На них мне ответил социолог Александр Согомонов, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Института социологии ФНИСЦ РАН:
- Идея локального патриотизма, о котором говорит Лорел Хэнсон, привлекательна, но что если в другом городе страны проблемы? Помогать ли ему в их решении? И что лучше – помогать соседнему городу или городу где-нибудь в далекой Африке?
Александр Согомонов: Локальный патриотизм несет в себе очень большую опасность. Он чреват тем, что легко превращается в локальный эгоизм. Вовлеченность в местные дела и проблемы – это прекрасно, но этого недостаточно. Патриотизма не может быть без эмпатии. Эмпатия должна быть в целом по отношению ко всем миру, но начинать лучше с соседей. В Новом Завете говорится о «любви к ближнему», а кто он, этот наш ближний? В английской версии текста – «love thy neighbor», возлюби соседа. И так же «сосед» в немецком, французском и итальянском текстах Нового завета.
- Лорел Хэнсон утверждает, что «протестовать – патриотично». Можно ли считать патриотом человека, протестующего против своего правительства?
Александр Согомонов: В патриотизме следует различать две его формы: некритическую и критическую. Некритическая подразумевает: что бы ни делало мое государство, я на его стороне. Критический патриотизм – это когда человек готов критиковать власть или политику, если он с ней не согласен. Более того, стране необходим большой класс людей, способных мыслить критически в состоянии любви к своей стране. Без этого ни у одной страны не будет благополучия и развития.
Тема патриотизма стала сложной в нынешней политической ситуации. Я пыталась договориться об интервью в разных странах, и несколько моих попыток кончились неудачей. И все же разговор удалось продолжить. Так, в Германии учительница средней школы согласилась ответить на мои вопросы анонимно.
Немецкий вопрос: «Патриотизм – это ящик Пандоры»
– Мне сложно отвечать на ваши вопросы сейчас, в военное время, – написала мне в мессенджере учительница немецкого языка. – Я не знаю, куда пойдет эта информация, кто ее прочитает, как на нее отреагирует, а людей неадекватных сейчас много. Но дело не только и не столько в военных событиях, это скорее всего вообще не моя тема.
Но могу сказать: вопрос о патриотическом воспитании в школах Германии не стоит. Вообще. Есть так называемый «немецкий вопрос» – к нему относится все, что понимают под национальной идентичностью. После Второй мировой войны здесь у нас в принципе нельзя было быть патриотом, и до недавнего времени в некоторых ситуациях даже были запрещены символика и национальный флаг. Гимн петь было можно, но не все знают, что поют его со второй строфы, а первая запрещена из-за национал-социалистического прошлого.

После Второй мировой войны здесь у нас в принципе нельзя было быть патриотом, и до недавнего времени в некоторых ситуациях даже были запрещены символика и национальный флаг.
Я не одобряю любые патриотические ритуалы в школе. Хорошо, что их здесь и нет. Сейчас в Германии очень интенсивно обсуждается вопрос сохранения национальной идентичности украинских беженцев. И тут становятся слышны голоса немцев: «Почему украинцам можно быть национально идентичными, а немцам нельзя?» До сих пор – нельзя. Патриотизм — это ящик Пандоры. Откроешь, нажмёшь не на ту кнопку – и не знаешь, что «вылезет». Так что сказать мне тут особенно нечего.
Для немцев важен и значим их язык, высокий уровень им владения. Но не на уровне пережевывания классики. Здесь о прошлом двухсотлетней давности практически не говорят. Было бы смешно, если бы в каком-нибудь из ток-шоу кто-нибудь вдруг вспомнил Гете, как у вас принято вспоминать Достоевского или Толстого. Но безусловно, и это факт, национальная немецкая идентификация неотделима от хорошего владения современным немецким языком. 
Беседую с социологом Александром Согомоновым:
- Несколько учителей отказались отвечать на вопрос о патриотическом воспитании открыто. Можно ли сказать, что «патриотизм» становится опасной темой для европейцев?
Александр Согомонов: Да, так уже много раз случалось в истории. Во время Французской революции понятия гражданин и патриот слились воедино и стали синонимами. И тогда обвинения в «непатриотизме» могло привести человека на гильотину. Похожие вещи происходили и во время русской революции 1917 года. Там, где возникает серьезная политическая борьба и «смена вех», там патриотизм становится инструментом сегрегации, разделения людей на «своих» (патриотов) и «чужих» – врагов, к кому могут быть применены любые формы насилия, вплоть до казни. И мы движемся в этом направлении.
- И европейцы движутся в этом же направлении?
Александр Согомонов: Да, сейчас и в Европе сложно идти против потока. Возьмем пример из политики. Если политики лояльны Брюсселю, то они – «патриоты» и «отстаивают европейские ценности». Европа сейчас – в общем санкционном порыве. А Венгрия не участвует в общей санкционной политике, поэтому ее ненавидят. Но важно то, что простые жители, европейцы, все еще могут критиковать свою власть и активно не соглашаться с ней, выходя на протесты. 
Англия: «Обучать надо не патриотизму, а глобальному гражданству»
В Англии мне ответили тоже анонимно. Отвечала педагог-психолог из старшей школы Лондона.
Для меня патриотизм – это гордость за историю моей страны, ее ценности и культуру, – написала она. – Патриотизм можно измерить по шкале от бесконечности до нуля. Я думаю, что патриотизм — это личное дело каждого, не надо об этом никому говорить. Но я для себя бы поставила релевантность идеи патриотизма – 6 баллов по шкале из 10. А для общества актуальными становятся идеи глобализма, мультикультурности, разнообразия.
Если говорить о литературе, то безусловный патриот для меня – Уильям Уоллес из «Храброго сердца». Он возглавил борьбу за независимость Шотландии. Почитайте о нем или посмотрите фильм, и вы поймете, что значит тот патриотизм, о котором я говорю.

Празднование 70-летия правления Елизаветы II. Фото Dimitri Laspas
Я думаю, это хорошо, что у нас нет такой привязки к символам, как в Америке. Хотя многих интересует семья королевы, что тоже символично. Но мы не поем по утрам гимны, не поднимаем флаги. Вы спросили про клятву флагу. Мне это напоминает то, как раньше заучивались молитвы в религиозных школах. Полагаю, если звучит гимн – ученики просто должны выказать ему свое уважение и выслушать его. Но это обычное уважение, ничего чрезвычайного – как вы бы выслушали собеседника.

Я горжусь тем, что англичане не на словах ратуют за равноправие разных социальных групп и демократию. За гражданское обучение (civic education) отвечает не только школа, но и семья. В школе ребенок узнает о своих гражданских правах. А что касается ценностей, то речь надо вести не о патриотизме, а о глобальном гражданстве (global citizenship). Дети ведь будут жить и работать в мире, где много-много культур. Без готовности их понять и уважать их в современном мире не выжить. Патриотизм же легко может перерасти в национализм, где каждый станет утверждать, что «наши действия и ценности лучше, а ваши – хуже».
Празднование 70-летия правления Елизаветы II на Трафальгарской площади. Фото Dimitri Laspas
Спрашиваю Александра Согомонова: 
- Любовь к английской королеве – это патриотизм?
- Смотря, в чем она выражается. Вяземский в «Письмах из Парижа» писал о том, что многие считают патриотизмом безусловную хвалу всему, что свое. И он нашел очень точное выражение, которым мы по-прежнему пользуемся, – «квасной патриотизм». С тех пор мы под этим понимаем всякое «одобрям-с», когда человек выражает позитивную эмоцию и лояльность действующей власти или другим представителям элиты. В Англии такой некритичный патриотизм просто будет называться иначе. 
Франция: «Кому не знаком стереотипный образ француза – в берете и с багетом под мышкой»
Рассказывает Евгений Скворцов, учитель истории и географии в ассоциации «Школа» в городе Лионе:
Во Франции не принято слишком часто использовать гимн, флаг и подобную государственную атрибутику. А если вы увидите человека, который размахивает французским флагом, что само по себе явление редкое, то он почти наверняка окажется активным сторонником партии Ле Пен. Эта партия специализируется на показном патриотизме.
Есть некий стереотипный образ француза, которого называют franchouillard (франшуйяр). Француз в берете и с багетом под мышкой. К слову, берет здесь носить вообще не принято, только на крайнем юге, разве что. И речь идет о «франшуйяре», когда хотят показать карикатурный образ человека, усматривающего враждебность в любом нововведении. Конечно, это карикатурный персонаж, как карикатурен стереотип о русском мужике – здоровом, грубоватом блондине с окладистой бородой и бутылкой водки за поясом.
А вот когда человек просто делает так, чтобы ему и людям вокруг него было лучше – это и есть настоящий патриотизм, и французская государственная символика тут вполне уместна. Например, ежегодно проводятся национальные и региональные конкурсы на звание «лучший рабочий», отношение к ним очень уважительное.
Ассоциация «Школа» организует уроки на русском языке для детей в г Лион. Фото Shutterstock.com 
Что действительно важно для человека — это знать прошлое и настоящее своей страны, уметь анализировать события, отделяя истинное от ложного. Такая элементарная социальная грамотность должна быть у каждого человека. Еще важно, чтобы человек занимался своим делом, был профессионалом, не жил за чужой счет, включая государственный. Вот так и проявляется нормальный, а не истеричный патриотизм.
Магазин сувениров Дворца инвалидов в Париже. Фото Марии Юсаковой
Что следует понимать под патриотическим воспитанием? Я считаю, что человек должен знать символы своей страны – флаг, гимн. Но поднимать в школе по утрам флаг и хором петь гимн – перебор. Школа – не корабль. Лет сорок назад повсюду в СССР были развешаны плакаты «Слава КПСС», «Решение такого-то съезда КПСС в жизнь» и в конце концов всю эту идеологическую мишуру перестали воспринимать всерьёз.
О патриотизме, я считаю, вообще в здоровом обществе не говорят по «закону Карела Чапека»: «Если вы мне начнёте говорить о проблеме яйца, я подумаю, что оно тухлое». Зато в здоровом обществе люди приучены за собой следить: не мусорить, не сквернословить, не заниматься чем-нибудь вредным для соседа. Если вам не всё равно, как организован сбор мусора там, где вы живете, если вы следите за своим внешним видом – это и есть один из показателей вашего патриотизма.
О патриотизме, я считаю, вообще в здоровом обществе не говорят по «закону Карела Чапека»: «Если вы мне начнёте говорить о проблеме яйца, я подумаю, что оно тухлое». 

У нас частная школа, и тут никто не обучает специально «патриотизму». Конечно, у меня возникли сложности с понятием «патриотизм» в первые дни после 24 февраля. Тут очень тонкий момент. Я считаю, что любовь не предполагает игры против. В детстве мы с дедом смотрели фильм про войну. И я спросил его: «Если русский человек перешел на сторону немцев, он предатель?». Дед ответил, конечно. И тогда я спросил: «А если немец перейдет к нам, он тоже предатель?». Дед ответил мне: «Нет, он будет перешедшим на нашу сторону». Это сложные этические вопросы. И сейчас очень важно определить понятие «Родина», и здесь я могу помочь ученикам.
Мост Александра III  - плод  русско-французской дружбы. Фото Марии Юсаковой
То, что происходит сейчас, я воспринимаю как катастрофу. Как историк я считаю, что в такой опасности Россия не была никогда со времен своего возникновения в середине XV века. Я не буду рассматривать вопросы этические, но стратегически это огромная опасность для всей культуры. И тем не менее я считаю, что как раз сейчас очень и очень важно приглашать людей подумать. Я на уроках рассказываю: такова позиция России. Она опирается вот на эти обоснования. Такая позиция Украины, она опирается – на эти обоснования. И Франция по таким-то причинам поддерживает Украину.

Тревожит, что патриотизм часто превращается в карательное оружие: «Ты что, Родину не любишь? Значит, враг». 
Для меня сейчас патриотизм, в смысле отношения к России – это большое испытание. Некоторые говорят, ну, что вы хотите, Россия – это Мордор. И тогда я говорю: «Мордор, по Толкиену – это выжженная, чёрная, безжизненная земля, где обитает какая-то нежить, вроде орков». То есть, это метафора, а использовать метафоры нужно с осторожностью, чётко очерчивая границы. Если же всё-таки принять такую позицию, что Мордор, тогда важно ответить на вопрос: что следует для вас лично из таких убеждений и что вы собираетесь делать?
Россия – не Мордор, Европа – не Гейропа. Такие суждения очень вредны. История – это не про патриотизм, а про то, как оно было и как есть. Моя позиция – поддерживать то, что мне ценно в России. Я могу при этом, согласно моим убеждениям, не соглашаться или соглашаться с действиями правительства. Однако тревожит, что патриотизм часто превращается в карательное оружие: «Ты что, Родину не любишь? Значит, враг». Хотя тот, кто так говорит, как правило, путает любовь к Родине с поддержкой правительственной политики, а эти вещи иногда не просто разные, но противоположные.
Комментарий социолога Александра Согомонова:
- Учителям, которые преподают историю России в Европе, сейчас действительно сложно. Смогут ли они формировать позитивное отношение к нашей стране?
Александр Согомонов: Верно сказал учитель из Франции: не надо учить любить родину, надо учить думать. Я могу быть патриотом и не любить Отечество, а могу не любить Отечество, но быть патриотом. Русские писатели 19 века казалось бы очень любили Родину, проживая в Вене, в Мюнхене, Париже и других европейских столицах. Но часто это была не любовь, а ностальгия. И это не патриотическое чувство. Патриотизм – он не про эмоции, а про действия. Патриот – это человек действующий, а не просто диванный эксперт, преисполненный любви. Патриот помимо эмоционального аспекта, готов действовать и даже пострадать за Родину. Вплоть до самопожертвования. Эта модель патриотизма появилась еще в Римской республике и она по-прежнему актуальна. 
Помимо школьных учителей, я попросила старшеклассников из Франции и Америки ответить на вопрос, считают ли они себя патриотами:
Елена Сарти с сестрой, фото из личного архива
Отвечает Елена Сарти, 17 лет, г. Ля Ке ан Бри (La Queue en Brie):
Я не могу назвать себя патриоткой. Мне кажется, что я слишком еще молода для этого. Мне пока не представилось никакой конкретной возможности проявить патриотизм. Патриотизм состоит не в том, чтобы только гордиться своей страной, но и в том, чтобы сохранять ее традиции и защищать страну, если потребуется. Пока же я сохраняю только традиции хорошей французской кухни, в особенности ценю ритуал принятия пищи. Во Франции еда подобна 5-актной пьесе, где несколько смен блюд и красиво накрытый стол.
Фото из архива Елены Сарти

А горжусь я больше всего тем, что Франция – толерантная страна. Мы принимаем эмигрантов, мы против расизма. И я ненавижу идеи Марин Ле Пен, так как она считает, что Франция – только для французов. Она против мусульман и вообще приезжих. У нашей страны есть свой национальный девиз: «свобода, равенство, братство», к чему мы и стремимся. Хотя, конечно, пока рано говорить о том, что есть равные права для мужчин и женщин. И я считаю, что полиция иногда поступает жестко по отношению к протестующим.
Чтобы быть патриотом, надо хорошо знать историю своей страны, любить ее красоту, ощущать ее дух. Для меня пример истинного патриотизма – Шарль де Голль. И Том Круз в фильме «Опасное оружие».
Патриотизм во французской школе никак не «воспитывается». У нас есть урок гражданского права, там нас знакомят с гражданскими правами и пониманием символов. Но этих уроков бывает совсем немного: урока три за год. Никаких государственных символов в школе увидеть нельзя: гимн мы не поем, флаг не поднимаем, даже нет Марианны (комментарий интервьюера: скульптура молодой женщины, которая олицетворяет национальный девиз. Она установлена во многих госучреждениях Франции).
Мне кажется, что проникнуться патриотизмом можно в семье, на примере родителей. Из семьи идет уважительное отношение и к семье, и друг к другу, и к своей стране.
Ник Йорк, фото из личного архива
Отвечает Ник Йорк (18 лет), г. Каледония, штат Мичиган:
Я считаю себя патриотом. И это одна из причин, почему я доброволец в Национальной армейской гвардии (National Army Guard). Это организация волонтерская, ее участников называют – «воины выходного дня». Там готовят добровольцев, которые могут помогать стране бороться с трудностями любого рода. Добровольцы из нашей организации помогали во время коронавируса в госпиталях. Но и в военных операциях они могут участвовать, например, некоторые участвовали в войне в Ираке. Я совсем не одобряю того, что мы там воевали. Но если бы в то время меня страна призвала, то я бы пошел воевать. Мне хочется верить, что я человек, который всегда будет поддерживать и защищать свою страну.
Но я патриот двух стран. Я люблю Америку и американцев, но я люблю и людей из России тоже. Вы видите, у меня на стене висит флаг Советского Союза? Говорят, надо иметь перед глазами что-то такое, что мотивирует тебя прямо с утра. И я подумал о тех советских людях, которые победили Гитлера. Это была великая нация: 15 республик были объединены и двигались к победе вместе. Я не поддерживаю идею коммунизма, но там было много другого достойного: космос, освоение Арктики. Я читал очень много книг по истории России. Что-то мне рассказывала мама, которая переехала сюда еще до моего рождения. 

Я совсем не одобряю того, что мы  воевали в Ираке. Но если бы в то время меня страна призвала, то я бы пошел воевать.

Если назвать три главных вещи, чем я горжусь в Америке – это свобода, я могу делать то, что захочу, быть тем, кем захочу. Говорить то, что я хочу. Второе, это возможность заработать деньги практически без ограничений. Даже молодежь может устроиться на работу и получать по 15 долларов в час. И третье – история Америки. Для меня пример американского патриотизма – Джордж Вашингтон и другие отцы-основатели страны.
Чтобы человек проникся патриотизмом, надо читать исторические книги. И создавать организации, подобные пионерской или бойскаутской. Только я бы не хотел, чтобы это было обязательным, пусть это будут «добровольные пионеры».
В школе мы произносим клятву флагу. Я очень хорошо отношусь к этой традиции. Но никто тебя не заставляет. В разных штатах к этому разное отношение. У меня были учителя, которые сидели во время клятвы, и я был разочарован в них – они же должны подавать пример.
В прошлом году я учился в классе, где я был единственным учеником, кто произносил клятву верности. Там были ученики, которые говорили, что не любят эту страну и не хотят произносить клятву флагу. Как я себя чувствовал? Сильным, а своих одноклассников – слабыми. Если ты сидишь на полу во время исполнения гимна, в этом нет ничего крутого. Страна, где так относятся к символам, просто перестанет в какой-то момент существовать. Нет, одноклассники при этом не считали меня фриком из-за того, что я один произносил клятву флагу. Ведь патриотизм – это личное дело каждого. 
Мне кажется, что, независимо от страны, у молодежи есть «космполитический патриотизм».
На заключительный вопрос отвечает Александр Согомонов:
- Получается, что есть два полюса: в Америке активно используют государственные символы в школе, а во Франции – наоборот, не используют вовсе. Что, на ваш взгляд, предпочтительнее?
Александр Согомонов: Это зависит от исторического пути страны. От того, как в стране формировалось гражданское сознание. В Америке нет титульной нации. И в этом смысле объединяющая всех «площадка» – это те символы, которые могут быть у страны, – символы государства, созданного с нуля. Франция была национальным государством, потом превратилась в империю. Это постоянно развивающаяся нация. Смешно сегодня было бы петь Марсельезу или вытаскивать символы 200-летней давности.
Мне кажется, что, независимо от страны, у молодежи есть «космполитический патриотизм». Они уже не так сильно привязаны к какой-то одной географической точке. Им хорошо понятны и другие страны, они выбирают музыку, фильмы, одежду и еду по всему миру. И все же в школе можно воспитывать солидарность, в том числе так, как это делается на уроках гражданского образования. Учить чувству ответственности за себя и за свое ближнее окружение. Да просто за свою территорию – ту же школу. Учить сочувствию ко всем тем, кто не может существовать без твоей помощи. И все это важнее, чем школьные линейки под флагом.
На заключительный вопрос отвечает Александр Согомонов:
- Получается, что есть два полюса: в Америке активно используют государственные символы в школе, а во Франции – наоборот, не используют вовсе. Что, на ваш взгляд, предпочтительнее?
Александр Согомонов: Это зависит от исторического пути страны. От того, как в стране формировалось гражданское сознание. В Америке нет титульной нации. И в этом смысле объединяющая всех «площадка» – это те символы, которые могут быть у страны, – символы государства, созданного с нуля. Франция была национальным государством, потом превратилась в империю. Это постоянно развивающаяся нация. Смешно сегодня было бы петь Марсельезу или вытаскивать символы 200-летней давности.
Мне кажется, что, независимо от страны, у молодежи есть «космполитический патриотизм». Они уже не так сильно привязаны к какой-то одной географической точке. Им хорошо понятны и другие страны, они выбирают музыку, фильмы, одежду и еду по всему миру. И все же в школе можно воспитывать солидарность, в том числе так, как это делается на уроках гражданского образования. Учить чувству ответственности за себя и за свое ближнее окружение. Да просто за свою территорию – ту же школу. Учить сочувствию ко всем тем, кто не может существовать без твоей помощи. И все это важнее, чем школьные линейки под флагом.

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...