Наверх
Герои

Мой друг Алим Махмудович

Милосердие как образ жизни
17.03.2019
Мой друг Алим Махмудович
Не помню точно, когда познакомилась с Алимом Махмудовичем Кульбаевым, но знаю: общаемся более двадцати лет. Выяснилось при первой же встрече: мы брат и сестра в пятом колене. В нас течет одна кровь. Он – руководитель общины евангельских христиан. Меня часто спрашивают из-за дружбы с Кульбаевым: «Ты баптистка?» Нет. Но часто бываю в Доме молитвы: нас связывают общие дела. Вот недавно просила помощи в организации концерта в Доме ребенка (стыдно в сотый раз обращаться к студентам Северо-Кавказского института искусств), там в реабилитационный центр прибывали мамы с детьми, страдающими ДЦП. Многие из них живут взаперти: по состоянию здоровья получают домашнее образование, а так как нуждаются в постоянном уходе, мамы всегда рядом, не работают. Во время реабилитации могут на какое – то время отлучаться благодаря присутствию медсестер и для них даже поход в парикмахерскую – радостное событие. Мне хотелось для этих людей устроить праздник. Алим Махмудович тут же договорился с ансамблем «Шаудан». Музыканты закупили на свои деньги ещё фрукты и конфеты, я тоже внесла свою лепту. Главный врач ГКУЗ «Дом ребенка специализированный» Марита Крымукова приветствовала наше начинание. И вот встреча лицом к лицу с мамами и детьми, ведущими борьбу с болезнью. Эти святые минуты единения всех во время концерта! Плачу. Малыш подходит к музыканту, раскрыв ручки для объятий (похож на звезду!), тот наклоняется, треплет его за вихры и продолжает играть на гитаре. Ребенок, счастливый, возвращается к маме. Мы проживаем фантастические минуты. Решаем навестить психоневрологический интернат. Я не знаю, умеют ли они слушать музыку. Слышат ли они её? А там – гробовая тишина и после каждой песни – бурные, благодарные аплодисменты. И снова это неожиданное чувство единения всех. Концерт закончился, а они не уходят, благодарят, кланяются, говорят, что хранят мои прошлогодние новогодние именные открытки. Тогда я готовила материал для газеты «Горянка» и узнала, что почти к половине пациентов никто никогда не приходит и не звонит. Они никому не нужны. Их вычеркивают из жизни. Стирают из памяти. Идея именных открыток родилась как протест против небытия людей, которые на самом деле есть. Алим Махмудович одобрил мой порыв, присоединился к акции: купил персональные «съедобные» подарки.
Он уже пожилой человек, мой нежный, золотой друг Алим Махмудович, и у него есть сопутствующие возрасту недуги и время от времени меня начинают мучить угрызения совести. Слишком часто нас надо куда – то везти! Его многоместный «Мерседес» идеален для группы музыкантов, когда я провожу концерты. Проект «Другие – наши» включает два направления: это концерты классической музыки в школах и социальных учреждениях и акции по сбору ношеных, но добротных вещей для интернатов. Это не придуманные идеи, они – естественное продолжение моей журналистской работы. Во время интервью с директором школы-интерната Балкыз Захоховой она сказала, что одна девочка болеет, потому что старый пуховик не хочет носить, а на новый у родителей денег нет. Я подумала: в нашей республике многие носят дорогую качественную одежду, любят часто обновлять гардероб и выбрасывают в мусор надоевшую одежду... а если её собирать? За последние годы мы провели ряд акций и услышали много слов благодарности. Обмен вещами – это нужная работа, организованная в европейских странах на государственном уровне. У нас же, к сожалению, все пока на уровне частных инициатив...
Наши концерты классической музыки в сельских школах тоже удивляли и нас, и школьников. Многие из них впервые в жизни слышали живую классическую музыку. И испытывали потрясение. Среди музыкантов - старшекурсников Северокавказского института искусств есть победители всероссийских и международных конкурсов. Их наставник Мадина Кожева стала нашим добрым ангелом и соратником.
Иногда я говорю: «Алим Махмудович, это в последний раз. Мне стыдно, правда». А он отвечает: «Я отвезу тебя, куда скажешь и когда скажешь. И сейчас, и всегда». Обнимаю его: «Спасибо, брат». Люблю его обнимать. В его старом морщинистом лице вижу отпечатки всех его прошлых грехов: он сидел в тюрьме пять раз за наркотики и кражи. Бывший наркоман, алкоголик и вор. Бывший. Он очистился верой. Любит повторять: «Есть прощение грехов и жизнь вечная через Иисуса Христа, потому что он умер за грехи наши».
Чувствую к Алиму Махмудовичу сестринскую привязанность. Никому не могу звонить, кроме него, увидев на улице лежащего на земле бомжа. Он приедет, заберет, отмоет, накормит. Время от времени в Доме молитвы живут такие люди, которым мой брат восстанавливает документы, потом устраивает кого к родственникам, кого в социальные учреждения. Алим Махмудович терпеливый человек, не устает от людей. Даже меня может вытерпеть, это сложно!
Рядом с ним не стыдишься быть собой. Не стыдно плакать в интернатах, не стыдно восторгаться природой, не надо корректировать речь, подвергая её болезненной цензуре. Однажды мы были в моем родном селе Верхняя Балкария. Записывали воспоминания депортированного односельчанина. Потом выехали за село: я хотела увидеть Кюнлюм, которое после незаконной депортации балкарцев в 1944 году навсегда умерло. В мертвых селениях есть что-то магическое, не можешь отвести взгляд. Как будто в камнях осталась память о той давней жизни. Вышла из машины. Через речку полуразрушенные каменные стены домов. Это невозможно, но я почувствовала зов камней. Была слякоть: растаял снег. И я в нарядных сапожках на высоких каблуках пошла навстречу камням, обняла их, как людей. И совсем не стыдилась Алима Махмудовича.
Алим Махмудович читает все мои статьи, изредка хвалит, но чаще сетует, что средства массовой информации в нашей стране выполняют унизительную пропагандистскую роль, игнорируя своё предназначение: освещать жизнь во всем многообразии. Впрочем, привыкшее к идеологизированной, клишированной, стандартизированной журналистике общество не приветствует «неожиданные» статьи. Моя небольшая публикация про баптиста – переводчика Библии на балкарский язык Ибрагима Гелястанова вызвала бурю гнева и град оскорблений в мой адрес: мусульманское большинство (среди них многие – номинальные мусульмане) выразили недоумение, как можно писать о человеке, если он баптист. Мои возражения, что баптисты не запрещены и что есть прописанная в Конституции свобода совести, к сведению не приняли.
Алим Махмудович возит наркоманов и алкоголиков в христианские реабилитационные центры, многие из них спаслись верой, однако в его общине остаются единицы. Излечившись от пагубных страстей в христианских центрах, почти все потом возвращаются в лоно ислама. Алима Махмудовича это не расстраивает. Он спасает семьи, не только зависимых от наркотиков и алкоголя людей, но и их родителей, детей, жен.
Долгая жизнь: двадцать лет быть в плену наркотиков и алкоголя, потом перелом и уже двадцать пять лет жизнь с верой в душе, определяющей все его поступки. Казалось бы, неминуемо должна наступить усталость и обостренная реакция на беды окружающих должна притупиться. Нет, он самый неравнодушный человек, кого я знаю. Он срывается вести душеспасительные разговоры с первого звонка. Возит журналистов, когда не хватает машин. Порою я начинаю возмущаться: «Алим Махмудович не общий друг, а только мой, не надо всем миром просить у него помощи». Но мои слова доносят ему и слышат в ответ: «Звоните напрямую, без посредничества Марзият».
Почему-то многие думают, что протестанты стараются завлечь в свои общины всех, с кем общаются. Свидетельствую: мой друг Алим Махмудович ни разу не сделал мне предложение влиться в их ряды. Он уважает волю человека. Мы иногда целый час молчим в дороге, и нам комфортно. Порою долго беседуем, теряя счёт времени. Близкий, дорогой, золотой мой друг Алим Махмудович, спасибо!
Марзият Байсиева

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...