История России глазами реконструкторов: 

"Я осознаю себя небольшим звеном 

в длинной цепочка человеческих судеб"

Современный город — это огромный плавильный котёл. И уж чему-чему, а
проявлению национальной культуры не способствует. Она ведь в основном
связана с натуральным образом жизни, и в перспективе я думаю о переезде в
деревню.

А вот средневековье как среда обитания меня не привлекает совершенно:
медицины нет, качество пищи плохое, общая ментальность другая — у людей
слишком мифологическое сознание. Но кое-что из тех времен я бы привнес в
современную Россию. Например, институт дуэли и поединков чести, право
носить оружие и отстаивать собственное достоинство. Один вооруженный
человек другому такому же хамить не будет.

Если говорить о поиске национальной идентичности, то я нашел её в изучении
истории и культуры своей страны, и реконструкция во многом этому помогла.
Для меня это воспроизведение былой культуры, того, с чего всё начиналось:
воссоздание костюма, быта, возможность поучаствовать в военных действиях.

Однажды я возвращался домой поздно вечером, вдыхал влажный воздух
откуда-то с реки и понял, что отчасти мое хобби — это бегство от
реальности. В историчной среде я никому ничего не должен, там весело,
можно танцевать, драться, пить алкоголь (а в обычной жизни я не пью), даже
уснуть в поле средь бела дня.

А в городской жизни надо работать, обязанностей куча. Кому-то я что-то
должен, кто-то — мне. В современной жизни слишком многое от нас не
зависит, а там я точно знаю, что не замерзну, не заболею и не буду
голодным, если подготовил себе нужную одежду, заготовил дров, правильно
организовал жильё и приготовил еду.

Жить в современной России страшно. Когда я думала о том, что чувствую, то
вынуждена была признаться, что в глубокой панике: завтра может быть что
угодно — война, безработица, очередной кризис.

Но, как бы ни пугала нынешняя нестабильность, убегать в прошлое нет смысла
и я не пытаюсь это делать, а вот «точку опоры» стоит искать именно там.
Обращение к традиционным ценностям дает мне понимание того, что чтобы там
ни происходило, мой народ с этим справлялся. Смогу и я.

Когда я надеваю историчный костюм, встаю в хоровод, пою в хоре, держу
пост, появляется переживание многовековой преемственности и более глубокое
понимание себя.

Сейчас, чтобы найти ответ на вопрос «кто я?», люди ходят на тренинги. У
человека традиции он просто не возникал: понимание себя и своего места в
мире было имманентным. Древние люди ощущали себя целостными и проблем с
самоидентичностью у них не было. И подход к вещам у них был другим. Все
создавалось своими руками из натуральных материалов. И это история не про
эксклюзивные дизайнерские шмотки, как бы сказали сейчас. В том контексте
вещи были действительно значимыми, через них была связь с природой.

Временами собственные переживания кажутся уникальными. В этом и гордыня,
вера в свою исключительность. И страх, чувство изоляции. Но человек не
поменялся за века, с древних времен из поколения в поколения мы во все том
же эмоциональном спектре. И понимание этого, которое как раз дает
реконструкция, успокаивает.

Осознаю себя звеном длинной цепочки человеческих судеб. По сути, всё уже
было. Остается правильно делать выводы, привносить что-то свое.
Воссоздавая прошлое, я не бегу от действительности. Это любопытство и
попытка познать себя.

Очень здорово жить сейчас. В 13 веке мне бы не хотелось оказаться:
голодно, бедно, нет привычных удобств. Но вот экологию было бы хорошо
вернуть. Чтобы у меня была возможность огородик свой держать и курочек в
городе.

На мой взгляд, сейчас не хватает более четкой разделённости сферы мужского
и женского.

Это печально, потому что она делает мир более понятным и упорядоченным,
позволяет раскрыться женственности и состояться мужественности.

Это делает мир более понятным и упорядоченным, позволяет раскрыться
женственности и состояться мужественности.

Многие мужчины в реконструкцию идут из-за войны, наверное.

Отголосок детской мечты - побегать, помахать мечами. В нашей эпохе много
контактных видов борьбы, это помогает выпускать пар. Война — это страшно,
и на реконструкции это понимаешь. Но я не «отцепляюсь» от настоящего,
элемент игры осознается. Во время боя мы используем защитные
приспособления, чтобы избежать серьёзных травм. Мы все помним, что после
выходных нам на работу, и нужно выглядеть прилично.

В историческом костюме я чувствую себя более свободно, хотя тот, который
надевает дружинник, весит 30 килограмм. В обычной одежде неприятна её
формальность. Но самый раздражающий аспект в современности — это всё-таки
отсутствие физической культуры у людей. Почему-то людям важно, что надеть,
но никакая красивая одежда не скроет невнимание к своему телу.

Мне все в современном мире нравится, окромя греха, но человек живет в нем
со времён Адама.

В 15 веке я бы побывал как турист, но жить бы не хотел, слишком тяжелые
бытовые условия. Но мне нравится, что в ту эпоху отношение к вере было
более серьезное. Никто не говорил, что «у меня Бог в душе и мне этого
достаточно». Тогда держались не только традиций и обрядов, но и вникали в
суть веры, изучали Священное писание. Семейные ценности были в почете. Не
то, что сейчас: люди живут в гражданских браках, поощряются однополые
отношения.

Раньше люди были бережливые. Делали все качественно и надолго, из
натуральных тканей. Не потому, что это модно, а потому, что это удобно.

И мне нравится в реконструкции возможность проявить себя в крафте и то,
что это повод узнать больше про историю страны.

Возможно, некоторых современных людей, которые не находят себя в
современной жизни, тянет окунуться в реконструкцию для того, чтобы
вернуться к корням. Наша же семья

придерживаемся христианской веры и самоидентичность как раз-таки отсюда
вытекает. Есть духовный стержень, и ты всегда знаешь где находится точка
отсчета.

Еще на заре интереса к исторической реконструкции меня интересовала
история родного края. А началась она, по-сути, именно со стрельцов. Эпоха
эта интересна еще и тем, что даже если мы не отдаем себе в этом отчета,
верховная власть всегда священна. Даже сейчас какая-нибудь марьиванна,
жалуясь на дороги, пишет не кому иному, а президенту. Тем не менее, тогда,
кажется, человек больше ощущал себя ответственным за свою судьбу. Люди
больше принимали участие в том, что происходит вокруг. Вот сейчас
жалуются, что во дворе грязно, а почему бы не собраться и не убрать всё
вместе?

Реконструкция - это для ищущих. Кто-то ищет романтики в свою жизнь и
получает ее в виде грязных кафтанов и отрывающихся пуговиц, кто-то ищет
компании и получает ее в виде боевых товарищей и подружек-рукодельниц,
кого-то просто привлекает история и ее практическая сторона. Все случаи
уникальны.

Я в реконструкции ищу новый опыт. Всегда интересно примерить на себя не
только чью-то одежду, но и перенять быт и обязанности того или иного
человека. Это в каком-то роде уникальная возможность, ну где ещё обычный
городской человек научится рубить дрова, заряжать ружья или скакать на
лошади. Все эти обычные на то время действия открывают что-то новое в наш
век цифровых технологий

Думаю, я люблю 21 век. Порой, находясь на фестивале (неважно, какой
эпохи), я допускаю такую мысль "а что, если остаться тут подольше, скажем,
навсегда". Если признаться честно, то страшновато. Но эти мысли исчезают,
когда я возвращаюсь домой и благодарю человечество за все блага
цивилизации. И не только. Мне нравится жить в нашем времени, потому что у
меня есть право выбора и относительная свобода слова, которой так не
хватало женщинам того века.

Для человека 19 века, принадлежавшего к привилегированному сословию бал
выполнял примерно ту же функцию, какую для современного человека выполняет
корпоратив – это и социализация, «свой среди своих», и возможность
«показать себя», устроить судьбу и/или карьеру. Помните, Татьяну Ларину
повезли в Москву, «на ярманку невест»? Собственно, это означает, что они с
матерью посещали столичные балы, ведь именно там молодую девушку можно
было «вывести в свет» и выдать замуж.

Для меня бал — это одновременно и развлечение, и праздник, и игра, и
возможность представить себя в другой эпохе, лучше узнать ее,
почувствовать «изнутри». Но при всём при этом, жить в 19 веке я бы не
хотела. На этот счет есть хорошая фраза - «не надо путать туризм с
эмиграцией». Сейчас, несмотря на все перипетии нашего времени, мы обладаем
очень важным преимуществом - свободой выбора..

Мы можем выбирать себе профессию, занятия, одежду, книги, музыку, маршруты
для путешествий и так далее. Путь в жизни, в конце концов. Люди той эпохи,
особенно женщины, были гораздо более несвободны по сравнению с нами. Жизнь
регулировалась целым сводом правил, предписаний, запретов, представлений о
том, что можно и что нельзя. Судьба была предопределена практически с
момента рождения – в зависимости от социального положения. Да и даже
костюм 19 века вполне себе опыт несвободы.

В частности, это очень хорошо видно на примере платьев середины века.
Здесь есть корсет, в котором, если он сшит по требованиям эпохи (у меня
именно такой), стоят металлические «кости», в отличие от современных, где
«кости» из пластика. Застежки-бюска (металлическая планка с крючками,
имен. падеж - бюск) спереди нет, шнуровка на спине – надеть его можно
только с посторонней помощью. И разумеется, снимая корсет после 3-4 часов
бала, чувствуешь облегчение – вернулась возможность дышать полной грудью.
А ведь в 19 веке женщины носили корсет каждый день, с утра до вечера. Для
того, чтобы выглядеть красиво и элегантно в кринолине требуется
определенная тренировка и практика. В нем сразу обнаруживаешь, что теперь
занимаешь гораздо больше места в пространстве – к этому тоже надо
привыкнуть. Нижние юбки имеют значительный вес, на них нужно много ткани,
плюс там есть оборки, которые скрывают кольца кринолина – они не должны
просвечивать через само платье. В общем, в историческом костюме, даже в
стилизации, как мои платья (они из натуральных тканей и правильного
силуэта, но сшиты на швейной машинке, а не вручную) женщина слаба и
зависима, хотя, безусловно, прекрасна. И платья свои я очень люблю:).

Мне нравится жить в нашем времени, хотя и современному человеку есть чему
позавидовать женщинам прошлых эпох (принадлежавшим к аристократии,
конечно). Они жили в окружении красоты (вспомним интерьеры и убранство
дворцов и особняков), у них была возможность проводить много времени
наедине с собой, размышлять, вести дневник, писать письма. Современная же
жизнь отлично описывается Кэроллом: «Нужно бежать со всех ног, чтобы
только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как
минимум вдвое быстрее".

«Мадам, я хотел бы быть птичкой, порхающей возле вашей шляпки!» Говорю это
иногда девушкам, когда я в гусарском обмундировании. Оно добавляет
какой-то лихости, что ли. Меня привлекает эстетика их жизни. Гусары каждый
день проживали, как последний. Знали, что в любой момент могут уйти в мир
иной, и презирали смерть. Могу сказать, что риск — это и мое второе имя:
катаюсь на сноуборде, занимаюсь файершоу, но, тем не менее, я никогда не
впадаю в раж и не веду себя во время реконструкции так, будто я
действительно в бою.

Мое хобби позволяет мне чувствовать себя интересным человеком и, как
говорится, «помня прошлое, строить настоящее». При этом я совершенно
аполитичен и не пойду митинговать вместе с Навальным, то есть пытаться
изменять что-то на глобальном уровне. Для меня важно понимать, как
правильно жить самому и воспитывать своих будущих детей.

Историческая реконструкция – просто хобби. Может в школьные годы это и
начиналось как эскапизм, а сейчас это часть жизни и просто способ провести
отлично выходные на мероприятиях. Что немаловажно, тут я могу реализовать
себя как мастера по созданию всяческих вещей.

И в обычной жизни и в историческом образе я почти одинаков по внутренним
ощущениям, не считаю это каким-то театром, поэтому не играю, а веду себя
как обычно.

Я не хочу жить в другой эпохе, то мое увлечение позволяет более критично
относится к современности. Мне не нравится, что сейчас так много
«синтетики» как в вещах, так и в чувствах. «Вкусно, но как новый орбит».
Потребительское отношение ко всему, ну и банальное невеждество людей.
Например, многие не знают, что лошадь нельзя колбасой кормить, пытаются
сунуть!

Ещё современным людям не хватает романтики. Постоянная спешка мешает нам
думать о прекрасном, смотреть в небо, писать стихи. Я и сам писал, но с
возрастом понимаю, что у меня на это нет времени. Если бы было поменьше
информационного шума, у людей было бы больше времени для себя.

Почему модерн? Моя основная тема - реконструкция Руси 13 века связана с
историей страны, это в хорошем смысле «скрепы», это героическое прошлое
нашего народа, время борьбы с иноземцами, время Александра Невского, время
политики и войны. А модерн – это скорее семейное, личное. У моего мужа
предки – самарские купцы, у нас дома хранятся их личные вещи , записные
книжки и множество фотографий, на которых запечатлены дамы в нарядах эпохи
модерн. Кроме того, это совсем другое ощущение, после реконструкции
средневековья. Там женщины трудились не покладая рук, а в эпоху модерна
женщина была ангелом семьи, цветком, эфирным созданием.

Сейчас с эмансипацией женщин мы приобрели большие права, но постепенно
теряем женственность, женское предназначение. Все стало позволено человеку
и он потерял веру в Бога, в доброту и бескорыстность. Стало легче жить, не
задумываясь о хлебе насущном, но человек завяз в своих низменных желаниях,
общество потребления накрыло его. Все научились читать, но читают все
меньше.

Люди утратили красоту, она уступила место практичности. Как мало женщин
носят платья, и как много носят джинсы и спортивные костюмы. Я не против
практичности, но красоты не хватает в нашей обыденности. Женщина в шляпке
уже вызывает удивление. Я в обычной жизни никогда не ношу штаны, только
юбки и платья, предпочитаю романтический стиль. Есть такая шутка «теперь я
хожу только в платьях и юбках, так как с недавних пор боюсь встретить на
улице парней в таких же лосинах, как у меня». В каждой шутке есть только
доля шутки, к сожалению. В одежде начала 20 века нравится то, что это
очень женственно, очень непрактично, но безумно красиво. В этой одежде
сложно сидеть, в этой одежде невозможно нестись куда-то. Один мой знакомый
сказал, что в такой одежде можно говорить только о прекрасном.
Семья Плехановых. Самарские купцы, предки мужа по материнской линии.
Фото из личного архива
Семья Плехановых. Самарские купцы, предки мужа по материнской линии
Прабабушка Лидия Константиновна. Во время первой мировой войны работала в
госпитале сестрой милосердия, потом ей писали письма вылеченные ею
солдаты. А один был, вероятно, влюблен в нее, писал ей романтические
письма. Эти письма лежат у нас до сих пор. Через много лет моя свекровь,
тоже Лидия, в старших классах школы носила эти письма и показывала
одноклассникам, утверждая, что это ей поклонник пишет (не знаю, как она
объясняла, что письма написаны с ятями).

Во время боя иногда бывает ощущение полного присутствия. Гремят взрывы и
понимаешь, как это страшно — война. Я занимаюсь реконстркуцией этого
периода, потому что чту память погибших, но не хотела бы там оказаться —
это трагический период в жизни нашей страны.

Хотя тогда в были патриотизм и настоящая сплоченность. Люди ощущали свою
причастность к победе, гордились ей и это давало силы. Отношения были
более теплыми. Сейчас мы погрязли в виртуальном мире.

Другая эпоха, которая мне интересна, - это начало 20 века. Я бы не
отказалась пожить в то время в статусе привилегированной барышни. Но в
реконструкции я тоже медсестра, потому что именно эта роль созвучна с моим
характером.

В России у каждого поколения своя война. Период Великой Отечественной
интересен, потому что тогда всё население страны выпало из привычной для
него среды. В контексте военных действий и при натиске государственной
машины было очень сложно, но в экстремальных обстоятельствах характер как
раз и проявляется ярче всего. Чтобы увидеть разные грани этого и
попытаться понять людей я и занимаюсь историческим моделированием.

На мне форма НКВД. В свое время задело, что на этот аппарат много грязи
выливалось.

Многие знают про НКВД только как про инструмент, через который Сталин
проводил свои чистки и реформы. При этом забывают, что тот стальной
стержень, вокруг которого строилась оборона, были как раз войска НКВД. И
все партизанское движение курировал именно он.

В душе я имперец. Во время Великой Отечественной у советских граждан было
ощущение мощного государства, каменной стены за спиной. Были общие цели,
вектор.

В современной России ведь не на что опереться. Да, я знаю, чего хочу, но у
большинства людей нет этого понимания. Хобби (та же реконструкция) нужно,
чтобы уйти от обыденности. А почему есть такая потребность? Потому что
непонятно, что делать в «здесь». Зарабатывать? Этого же мало. Человека
бессмысленность выкручивает. Что было бы, если взять современную молодежь
и перенести его в 41-ый год? Смогли бы мы тогда выстоять? Может быть. Но
есть очень большие сомнения.