Хорлы: тайна со дна жестяной банки

Меня предупредили: сюда едут не за тусовкой, и не за историями, а за мелким морем. В основном семьями, с детьми. «Это как Железный порт или Скадовск, только людей меньше». Хорлы. Сто шесть километров от Херсона на машине или автобусе.  

Тихое, крошечное село расположилось на побережье небольшого полуострова. Настолько небольшого, что пешком за час перейдешь от края до края. Вокруг – шуршат степь и море. Приезжего от местного отличить легко: если пешком или на машине – приезжий. Местные предпочитают велосипед.
С жильем здесь не сложно. На заборах полно самодельных табличек «Сдается комната». Больше здесь не на чем заработать. Порт закрылся в начале 2000-х, тогда же и огромное училище, где учеников было больше, чем жителей села; три детских лагеря в том виде, в каком они были – заржавели. Остается торговать жильем и морем. Близостью к нему. 

Но с крупным бизнесом конкурировать тяжело. Поближе к береговой линии растут мини отели. Мне довелось жить у западноукраинцев. Неподалеку была собственность киевлян. Отели предлагают куда более сносный сервис, чем способны местные. Есть все, включая wi-fi. Единственное, чего не могут предложить отели – это историй.

Пляж в Хорлах, его ухоженная часть, не особо длинный, зато – широкий. На всем его протяжении в море мелко. Взрослый человек скорее устанет идти, чем доберется до глубины хотя бы по грудь. 

Вода прозрачная, часто с чайным оттенком. Дети повсюду, но для самых маленьких – «лягушатник«». В этом месте море огорожено сеткой: от водорослей, медуз и дальнего плавания. 

Берег усыпан водорослями. Тонкая лапша, как черная резанная бумага. Местные называют это камка. Ставят ударение на последней букве. Говорят, всегда использовали высушенную камку для утепления домов и курятников. Из-за высокого содержания йода, в ней не заводятся мыши. Берег от камки чистят, но море быстро приносит еще.

Конечно, надувные батуты, горки, пара бесхитростных пивных, пластиковые шезлонги в аренду под камышовым навесом. Во все горло продают беляши «по-хорляцки» и вареную кукурузу. Причем, кукуруза здесь в ходу, когда еще нигде в продаже нет. Ее специально выращивают в теплицах к сезону. 

С появлением «людей в черном» на ленивом пляже оживление, дети хихикают и тычут пальцами. Это кто-то возвращаются с грязей. В пятнадцати минутах отсюда - озеро. «Чтобы лучше ноги ходили», - говорит мне старушка, зачерпывает жижу со дна мутного озера и натирает подруге ляжки. Дочерна. Если зачерпнуть поглубже, повезет найти твердый комок синего цвета. Это для более благородных целей. Для лица, например. 

На другом конце полуострова, то есть в противоположной от пляжа стороне - «Серебреный источник». Или источник с часовней. Далеко не единственный здесь, но – самый известный и, главное, доступный. Лучше бы обзавестись велосипедом, потому что идти от облагороженной прибрежной части минут сорок. 

Рядом с источником - кабинка для переодевания. Для тех, кто решил окунуться в ледяную купель, омолодиться. Чаще в купель пихают детей. Дети визжат, съеживаются в комок. «Чтобы не болели», - приговаривают родители. Воду для питья уносят в пластиковых баклажках. Вода славится чем-то, что называют «содержанием серебра». Но она действительно без посторонних привкусов, долго хранится и мне, например, полностью заменила кипяченую или магазинную. А местные добавляют, что из крана течет не хуже – скважины примерно на той же глубине, из того же подземного озера. «Набери и оставь на неделю, сам проверишь».

Как-то я постучаться во двор, купить персиков. Хозяин тут же нарвал их с дерева. Усадил меня за кривой деревянный стол под виноградом. Взвесил торбу старыми весами с крючком и пружиной – кантером. Ошибся, конечно, в свою пользу. Но в придачу рассказал без помощи Гугла про основательницу Хорлов, баронессу Софью Фальц-Фейн. Про устричный завод. Про девять просторных подвалов-ледников, где хранилась рыба и устрицы. Про сгоревшее футбольное поле, через которое утром я шел на пляж.

А потом – про рыбу. Как фаршировать бычка (настолько он здесь большой). Как бить – не ловить, а именно бить – ската. Потому что скат это не столько ловля, сколько охота. Вместе с вилами, которыми будешь гарпунить, нужно прихватить топорик. Чтобы поскорее отрубить скату жало. Иначе - эти раны заживают болезненно долго. Но мясо ската едят здесь, разве что куры и свиньи. Зато печень – деликатес. Едва ли не каждый, кого спросишь, поделиться своим, правильным рецептом. 

Ощущение - как будто вытянули из кладовки пыльную жестянку. Под нагромождением китайских игрушек, надувных кругов и пивных бутылок, там обнаружилась какая-то старая безделица. Хозяин сам не знает, почему не выбросил. А ты смотришь на нее, и понимаешь: вот оно. Это и есть драгоценность, благодаря которой место оживает. И из захудалого курорта с набором типичных низкопробных развлечений «made in china» превращается в нечто более интересное. 

Здесь же, за столом под виноградом, я узнал, где находится местное кладбище. Хозяин даже готов был дать мне свою «Украину», потому что идти пешком было неосмотрительно – змеи. Я почти согласился, и – отправился своим ходом. О чем скоро пожалел. Среди некошеной желтой травы земля была усеяна норами. То ли мышей, то ли змей, не знаю. Знаю, что было не по себе. Никогда еще я так высоко не задирал ноги.

На могиле баронессы нахожу белое перо. Чайка или лебедь. Здесь много разных птиц с картинок атласа. Неподалеку, за кладбищем, песчаная коса, где птичий базар. Позже, по пути к ней, мне встретятся ежи, змеи, дорогу перебежит напуганный заяц, и я буду думать, к чему бы это? Есть ли такая примета?
Могила Фальц-Фейн пустая, тела там нет. Скорее – небольшой мемориал, поставленный правнуком из Лихтенштейна. Ведь сквер баронессы, который в селе – помнить не хочется. Можно сказать, он заброшен. 

Где подлинное погребение никто не знает. В 1919-м, через 24 года после основания Хорлов, Фальц-Фейн (Фальцфейниху, говорят местные) расстреляли в собственном доме красные. Это по официальной версии. По неофициальной, они зарубили ее, то ли штыками, то ли лопатами. Ночью соседи «собрали тело в простыню и отнесли в степь, где похоронили». Так расскажет мне Ольга. Она здесь живет с начала 1970-х. Еще могла застать живых свидетелей.
Следы истории Хорлов – того, что есть здесь кроме моря, хотя и неразрывно связано с ним - неумолимо стираются. Порт разрушается. Разрушаются старинные здания складов, жилой застройки. В ледниках оборудованы склады магазинов, или личные хранилища. Из-за травы, трещин и надувных горок уже не разглядеть того времени, когда здесь работал устричный завод, отгружали хлеб и скот заморским торговцам, звучала турецкая и греческая речь, отправлялся пароход «София» на Одессу. Дом баронессы, где позже был штаб красноармейцев, а еще позже – портовая канцелярия – забит досками, он в мусоре и паутине. Несмотря на табличку про «Памятник архитектуры». Хорлам есть, что про себя рассказать, чем увлечь, похвастаться. Но понимания этого - ни у кого здесь нет. «Кто может – уезжает, - говорит мне Ольга. – Меня тоже дети зовут к себе. Но было время, когда нам все завидовали».