«И святой устанет»

— В 1988 году я поступил в интернат №1 для незрячих и слабовидящих. Закончил его в 2002 году и потом учился в Свято-Тихоновском Православном институте. Его тогда хвалили: студенты хорошие, много дисциплин, которые меня бы заинтересовали. Но спустя полгода я решил перейти в МОПИ, тоже на факультет русского языка и литературы.

Конечно, этот институт что-то мне дал, так как я много общался с преподавателями. Но практика показала, что педагогика – это не мое. Также было много сложностей с передвижением – мне трудно передвигаться самому. Помимо этого, были и другие проблемы: все раньше запоминалось на слух, потому что не было таких технологий, как сейчас, а потом записывалось по брайлю. Потом пальцем все лекции я читал себе на кассету или декламировал какие-то правила.

Учителя всегда удивлялись, как я это делаю, или спрашивали, что такое брайль. Приходилось все рассказывать. Но я всегда выигрывал за счет своей усидчивости и, в какой-то степени, пытливости. Конечно, не все предметы давались так хорошо, как этого хотели преподаватели. Моим коньком были диалектология, сравнительная грамматика славянских языков, часто я выезжал с помощью иллюстраций песен или легенд. 

— После первой практики мне стало неинтересно. Во-первых, в институте нас напугали методиками преподавания. Во-вторых, на тот момент уже существовал интернет, я подумал, что ничего такого я ученикам не расскажу, они ведь и сами все смогут найти. Однажды я читал лекцию и рассказывал о сравнительной грамматике славянских языков, потому что подумал, что кому-то это пригодится. Но у меня так сильно поднялось давление, и я окончательно понял, что педагогика – это не мое дело. 

— Когда у меня еще не было компьютера, я часто слушал радио. Это было начало 2000-ых, и была единственная, наверно радиостанция «РТВ-Подмосковье». На ней встречалось много хороших дикторов и корреспондентов, которые следовали принципам классического радиовещания. Однажды я наткнулся на какой-то эпизод и на всю жизнь его запомнил. Один журналист рассказывал, что был случай на радио еще в 80-е годы: редактор в качестве корреспондента выезжала на поля встречаться с агрономами. Она брала интервью у одного известного агронома, но у него была особенность – он заикался. Эта женщина сделала из него такую конфетку, что он потом позвонил на это радио и сказал: «Что вы из меня сделали? Как так можно? Я себя не узнал». И тогда я понял, что я хочу работать так же, как эта женщина.

Были и другие такие редакторы, которые возились со звуком, например, Лидия Прудовская. Дикторы вещали, говорили, некоторые пели – Виктор Мищенко еще на советском и раннем постсоветском «Маяке» и новости читал, и интересные репортажи вел, и в конце пел. Это было здорово! Таким же был на Всесоюзном радио Анатолий Горохов, который отвечал за отдел музыкальной редакции.

Я болею национальным радиовещанием. У меня есть мечта – создать рубрику, где бы я исследовал историю радиовещания в отдаленным регионах нашей страны. Все знают Москву, Санкт-Петербург и какие-то другие мегаполисы. А что было в Дагестане, Удмуртии, Бурятии, Калмыкии? Там все это было, но забылось. От всех передач осталась только реклама и музыка. Как будто это сон, как будто не было этого волшебства. Первый выпуск этой передачи мы сделали в 2016 году, но нам сказали, что она на любителя. Но все равно наша важная задача – говорить об этом. И я хочу этим заниматься, но материала очень мало.

Когда у меня появился компьютер, я стал узнавать, как можно научиться монтировать. И тогда я стал искать людей, которые мне бы дистанционно помогли – ими стали Александр Яшин из Москвы и Валерий Данченко из карельского города Кондопога. Именно они мне все показали и рассказали.
Adobe Audition – это простая программа, универсальная. Когда рассказываешь, в какой программе работаешь, многие начинают морщить нос и называть такие программы…Я им говорю: «Знаете, Вы работаете мышкой, я работаю на клавиатуре. Моя программа озвучивается, а другие так, что себе дороже».

— Для работы я использую синтезаторы экранного доступа Jaws и NVDA. Эти программы неплохо озвучивают аудиоредакторы Adobe Audition и Sound Forge. Но никто не отменял и клавиатуру. Так что лично мне неудобно пользоваться телефоном именно потому, что там сенсор. Перед пальцами все расплывается.

Есть проблема в том, что скоро дикторы будут не нужны в плане, например, начитки книг, будут не нужны монтажеры – всем этим придут заниматься «говорилки». На YouTube вроде даже есть раздел с аудиокнигами, которые читает чуть ли не «Алиса». А куда мы? А куда дикторы со своим мастерством, монтажеры и инженеры звука, если все будет решать искусственный интеллект? Над этим надо думать и оставлять за людьми право работать в своей сфере, а не в абы какой-то. Есть глубокая философская песня барда Валерия Митрофаненко «Город без мастеров». Он определил в этой песне грустную картину: сапожник в наше время печет пироги, а пирожник тачает пироги. Но ведь должно же быть наоборот.

— Я работал там с 2013 года после того, как понял, что уже могу применить себя где-то в качестве инженера звука. В моей любимой Сербии, а моими кумирами были дикторы сербского радио, потому что через эти программы я изучал язык, даже есть такое понятие «инженер звука».

Я поросился на интернет-радио для незрячих, спустя какое-то время меня взяли. Но все это было на общественных началах. В «РАНСИС» я продержался 8 лет, ушел по разным причинам. Я выработал для себя такую формулу: «Работать за спасибо – и святой устанет и сатаной станет». Это колоссальный труд, это работа над многочасовыми файлами. В последнее время мне говорили там: «Ой, знаете, Вы причесали эфир – Вы молодец! Вы выполнили план!».

Теперь я нахожусь в поиске конкретной работы, которая называется «Инженер звукозаписывающих программ разговорного формата». Я всегда это подчеркиваю: есть исходник, его надо обработать, чтобы человеческий голос и речь были слушабельными.

Я воспитан на классическом радиовещании, я помню всех этих дикторов – и Татьяна Вишневская, и Евгений Терновский, и Валерия Лебедева, и Илья Прудовский, и Глеб Колмыков, Виктор Ромашов, Виктор Мищенко, Владимир Демин. Их всех не назовешь. И я всегда следую такому классическому принципу, а не тому, что сейчас происходит на радио: «Так, ну че, привет, пацаны! Давайте, братва, потусим!».

Нас несколько таких незрячих человек, которые находятся в поиске подобной работы – я и несколько дикторов, которым от Бога дано быть составителями сценариев программ: Елена Бочкарева из Саратова и Лилия Ханипова из Набережных Челнов. Мы ведем подкасты о культуре. Наш с Еленой цикл программ называется «Творческий портрет». Мы находим композитора, музыканта или вокалиста, который мало кому известен, но очень хочет выговориться и как-то представить себя. Потом мы созваниваемся, Лена как ведущая, задает вопросы и пишет свою аудиодорожку, а респондент, общаясь с ней по скайпу, отвечает на вопросы и пишет уже свою дорожку. Потом все материалы передают мне, я монтирую.

Качество такое, как будто бы эти два человека сидят рядом в одной студии несмотря на то, что микрофоны и технические возможности у всех разные. Я не знаю, как я это делаю. Это очень сложно, и я пытаюсь доказать это в сообществе дикторов, куда входит, например, знаменитый Александр Лапшин. Пока мне не удается сдвинуться с мертвой точки. Когда я стучался со своими программами на федеральные радиостанции, мне говорили: «Пожалуйста, не лезь. У нас есть свой звукорежиссер. Что мы может тебе предложить?». А начинаешь доказывать, что работаешь вслепую при помощи пальцев, а не компьютерной мышки, и что уходит на обработку одного файла от 8 до 24 часов, постоянно отвечают: «Да-да. Мы все это прекрасно понимаем, но ничего не можем Вам предложить».

Дикторы говорят мне, чтобы я читал рекламу. Я однажды попробовал. Но ее же надо зубрить, и пока я наколю эту рекламу на брайль…Тогда либо я устал, либо я противник рекламы, но мне сказали, что у меня какой-то не рекламный голос. Себя не переделаешь. Мы хотим вносить вклад в нашу культуру, а не в рекламу, мы хотим возродить то радио. Конечно, оно не будет таким, каким было во времена знаменитых Мищенко и Демина, но мы являемся их последователями.

Те дикторы не только были дикторами Всесоюзного радио, но и начитывали книги для незрячих, озвучивали станции. Маргарита Иванова, например, помогала на Калужско-Рижской линии. Елена Бочкарева, может быть, является последовательницей Маргариты Ивановой. У нее даже голос похож. И мы стараемся делать так, чтобы за счет наших гостей подкасты были живыми. Хотя это подкасты культурологические, но есть важная задача – как-то монетизировать это дело. Хочется, чтобы наш труд слушали, распространяли и оплачивали. Кто-то другой, наверно, не будет заниматься никакими диалогами о культуре. А мы будем!

С Лилией мы возрождаем другую мечту: в нашей программе «Серебряный камертон» мы говорим о музыкальных традициях народов России от Волги до Енисея, от Дона до Терека, от Калининграда до Владивостока. Сложно найти людей для программы. Многие из них очень скромные, особенно народы Севера. Нашим федеральным радиостанциям и телевидению стоило бы подумать и пропагандировать не просто какой-то танец, а что-то большее: классические произведения, рассказы о каких-то вокалистах. Конечно, это специфично, но это сказка!

— Все началось с радио. В 6 лет мне подарили радиоприёмник и существовала радиостанция «Радио 1». Она продолжала традиции Всесоюзного радиовещания. Тогда было не то, что модно, а в порядке вещей – рассказывать о народах России и о народах стран «соцлагерного» зарубежья. Были и концерты творческих коллективов из финно-угорских, тюркских и кавказских республик, были познавательные программы, например, «Сияние Севера», в которой очень интересно и живо рассказывали о традициях и проблемах народов крайнего Севера, севера Сибири и Урала. Один раз я попал на такую программу и начал все это впитывать.

Я не знал языков этих народов, но для себя понял, что могу показывать подобные духовные и культурные аспекты через песни. У меня даже есть мечта записать альбом на тех языках наших народов, которые мне по силам, но для этого нужны, например, аранжировщики. Это тяжелый труд. Сейчас я исследую музыку балканских и дагестанских народов и вижу в этом что-то общее. Это сложно объяснить, надо слушать. А удмуртская музыкальная культура и финно-угорская, допустим, народов среднего Урала и нашего прибалтийского севера, той же Карелии очень похожи на нашу русскую музыку.

— Есть примеры. У Дианы Гурцкой есть программа «Дорогая передача», которая полностью на ней. Но мы поскромнее и нам приходится показывать себя только в интернете. Других не очень известных примеров я, честно говоря, не знаю. Наверно, были такие, кто начитывал рекламу или ставил музыку на коммерческих радиостанциях.

У нас задача другая – отстоять свою позицию и вернуть на радио живое слово и разговорный формат, потому что «Давайте мы сейчас потусим, поставим Демиса Руссоса», а потом «Ну все, мое эфирное время кончилось, с вами был Ваня Петров, всего доброго!» – это не тот формат, за который вообще должны платить. Должна работать голова. Эфиры в записи – интереснее. Конечно, в прямых эфирах есть интерактив, это тоже интересно. Но в записных можно поработать над своим голосом, можно самому быть звукорежиссером, нет никаких рамок, и никто не стоит над душой. Делаешь подкаст – постоянно что-то меняешь, следуешь принципам монтажа, можешь добавить какие-то фоновые подложки. 

— Наверно, все зависит от контента. Сейчас, к сожалению, новая публика не заинтересована в том материале, который мы делаем. Например, люди из знаменитого «Радиозвука» напрямую и очень по-хамски мне говорят, что все эти «Творческие портреты», которые я хочу им продать, никто не купит.

Как с этим бороться? Есть школы, институты, высшее образование. Неужели все действительно сводится к тупой рекламе и тупому «Ну че, привет, давайте потусим?». Когда я уволился с радиостанции, пытался работать в колл-центре, быть стрессоустойчивым и обзванивать народ. Я не набрал клиентов, потому что мне всегда отвечали: «Да че ты звонишь-то? Да тебе бы на стройке работать». Удаленно был администратором театра. Звонил в детские сады и просил пригласить артистов в детский сад, а мне: «Ну, мы подумаем». Я решил, что пусть другие этим занимаются. Не мое это – работать в колл-центре и что-то кому-то впаривать.

Где найти эту золотую середину, чтобы делать любимое дело не за спасибо? Понравился эфир – заплати. Люди ходят, например, в театры, но это же не бесплатно – так почему нельзя заплатить и здесь?