- Публикатор: Малькова Виктория (vika_ml)
- Текст: Виктория Малькова
- Фото: архив участников группы «тысяча бумажных журавликов»Иллюстрации: Ангелина Ганжа
Последний день 2017-го года. В небольшом паблике Stories from my box в сети «В контакте» заканчивается неделя постов под хештегом «Обыкновенное чудо». Самое масштабное волшебство Тоня приберегла напоследок. Она открывает ноутбук и печатает: «О неравнодушии незнакомых людей и бумажных журавлях. Новогодняя история».
История и правда новогодняя, но родом из 2014-го. Тогда Тоня тоже с волнением подбирала слова, чтобы опубликовать первый пост в группе «тысяча бумажных журавликов». В нём девушка просила о помощи для своей подруги. Тоне не нужны были деньги. Она хотела, чтобы люди из самых разных городов сделали несколько журавликов и отправили их на указанный адрес. Про саму подругу Тоня рассказала немного: только упомянула имя — Наташа и диагноз — ревматоидный артрит.
История и правда новогодняя, но родом из 2014-го. Тогда Тоня тоже с волнением подбирала слова, чтобы опубликовать первый пост в группе «тысяча бумажных журавликов». В нём девушка просила о помощи для своей подруги. Тоне не нужны были деньги. Она хотела, чтобы люди из самых разных городов сделали несколько журавликов и отправили их на указанный адрес. Про саму подругу Тоня рассказала немного: только упомянула имя — Наташа и диагноз — ревматоидный артрит.
С днём рождения, друг
Девятого сентября 2013-го года первокурсница нижегородского педагогического института Тоня Кудряшова шла по коридору вуза, внимательно глядя по сторонам. С утра соседки по комнате сказали ей, что сегодня день рождения у их однокурсницы Наташи Семёновой. Теперь подарок, небольшая открытка с надписью «С днём рождения», лежал в кармане, а Тоня искала глазами именинницу. Наташа стояла, облокотившись на стену, и грустила: она переехала в этот город из области и до сих пор не заселилась в общежитие — не могла привыкнуть к новой обстановке. Маленькая картонка и улыбка кудрявой однокурсницы отвлекли её от этих мыслей.
До поступления Тоня жила в Чебоксарах, но в Нижнем освоилась быстро. После пар она объяснила Наташе дорогу, села рядом с ней в автобусе и попросила рассказать о себе. Общие темы нашлись сразу: обе девушки были волонтёрами и вожатыми, интересовались педагогикой. В родном районном центре Лукоянове, где и сейчас закрываются школы и больницы, Наташа сумела создать своё волонтёрское движение. Полтора года её команда продвигала проект Dance4Life и помогала местному социально-реабилитационному центру. «Если сейчас смотреть объективно на то, что мы делали тогда, — вспоминает Наташа — , кажется, что было почти нереально». Оказалось: реально всё — об этом девочки болтали до самой остановки. Так началась их дружба с разговорами в общажных коридорах на больших подоконниках. Обе они вскоре вступили в студенческие отряды: Тоня пошла в отряд своего вуза, а Наташа, вслед за знакомой, стала своей в отряде Политеха. Подруги помогали друг другу: сидя в уютных кофейнях или гуляя по улице Покровской, они часто вместе продумывали мероприятия.
Гулять бывало непросто, Наташа порой отставала, но не любила обращать на это внимание. Ещё в одиннадцатом классе она попала в больницу с болями в суставах, а вышла оттуда с надписью «ревматоидный артрит» в истории болезни. Радовало одно: диагноз поставили быстро, не пришлось лечиться вслепую. «Поначалу болезнь стесняла, — вспоминает Наташа — Я не всегда могла вечером предсказать, как будет следующим утром. Иногда ты заводишь будильник и понимаешь, что не можешь собираться со скоростью, на которую рассчитывал, приходится надевать удобную одежду, а не красивую: в кроссовках быстрее, чем в туфлях. К тому же, очень стыдно, когда ты сидишь в полной маршрутке, а все недобро смотрят. Как объяснить, что каждый раз мне больно держаться за поручни?».
Со временем Наташа привыкла к своей болезни, научилась предчувствовать ухудшения и подстраиваться под них количеством таблеток. Ещё лёжа в палате, она решила: активная жизнь для неё не закончится — эмоции важнее. Наташа понимала, что на солнце воспалительные процессы обостряются, и потому после каждой летней лагерной смены ей будет хуже, но всё равно ехала и никогда не жалела об этом после. Не сидеть же дома?
Очень стыдно, когда ты сидишь в полной маршрутке, а все недобро смотрят. Как объяснить, что каждый раз мне больно держаться за поручни?
Первое время Тоня часто обращала внимание на здоровье подруги. «Было видно: Наташе приятно, что я думаю о ней, но неприятно, что в таком ключе, позже я это поняла и стала спокойнее, — говорит Тоня, — Мне очень нравится, как она относится к болезни: «Не за что мне это, а для чего?». Врачи всегда удивлялись тому, как при плохих показателях у нее не такие сильные изменения. Сказывается ее умение позитивно смотреть на всё — она «лечится» этим и не любит акцентировать внимание на проблемах. Другое дело, что тот, кому больно вставлять ключ в дверь и расчесывать волосы, тоже иногда нуждается в помощи».
Вылечи меня, журавлик
Наташа убеждена: мысли материальны, а приподнятое настроение — залог хорошего самочувствия, но иногда ей становится физически «чуть хуже», и эти правила перестают действовать. Болезнь забирает не столько силы, сколько желание что-то делать, даёт лишние поводы для сомнений. Под новый, 2014-й год это состояние пришло к Наташе вновь. Тридцатого декабря она захотела выплеснуть эмоции и написала: «вылечи меня, журавлик» на странице у себя в соцсетях. «Сама идея появилась после этого поста, —рассказывает Тоня, — Мы с нашей общей подругой Дашей посоветовалась и решили собрать Наташе журавликов от людей из разных городов, как в той истории про японскую девочку, которая верила, что болезнь отступит, если она сделает тысячу бумажных птиц. На самом деле, мало кто думал, что получится. Людям же надо выйти из зоны комфорта, пойти и научиться делать журавлика, написать что-то от души. Деньги перевести проще».
Вечером третьего января сообщения от Тони и Даши стали приходить всем: друзьям, знакомым и незнакомым, в том числе вокалистке группы Alai oli Ольге Маркес и поэтессе Стефании Даниловой. Четвёртого января в группе «тысяча бумажных журавликов» спросили: «Много ещё нужно?». Тоня не ответила. Тогда были готовы только восемь журавликов от неё и ещё восемнадцать от её семьи.
Людям же надо выйти из зоны комфорта, пойти и научиться делать журавлика, написать что-то от души. Деньги перевести проще.
К полудню на стене одна за другой стали появляться фотографии готовых птиц и вопросы: «Какой индекс? Какой подъезд?». Одни желали здоровья Наташе, другие писали, что всё будет хорошо, третьи делились своими историями. «Когда-то много лет назад, мы с сестрой сделали папе бумажного журавлика, когда он уезжал служить в Чечню. Журавлик был с ним все время, и они вместе вернулись домой», — написала на стене группы девушка под ником Призрак дождя.
За первые сутки существования группы в Лукоянов вылетело девяносто три журавлика, к вечеру четвёртого января отправилось ещё столько же. Шестого января птиц было четыреста семнадцать. Они летели из Москвы, Санкт-Петербурга, Красноярска, Уфы, Ижевска, Северодвинска и ещё из сорока городов и районов России. Наташе отправляли письма из Белоруссии и Украины, Казахстана и Польши, Израиля и Канады. «Меня поражает, насколько всё было быстро, — восхищается Тоня, — Я даже поверила, что это поможет хотя бы на время облегчить её боль. Я понимаю, это наивно, но мне было восемнадцать лет, хотелось верить, что всё получится. Это легенда, сказка, но вдруг!».
Это наивно, но мне было восемнадцать лет, хотелось верить, что всё получится. Это легенда, сказка, но вдруг!
Седьмого января на стене группы появилась запись от Светланы Захаровской. Она, как и многие, наткнулась на группу случайно: увидела репост про девочку Наташу, которой поставили «не очень приятный диагноз», и отправила ей десять цветных птиц. Пятнадцать лет назад Светлана сама «переболела» ревматоидным артритом и прекрасно понимала Наташу. «Это может длиться десятилетиями, — делится Светлана, — а может, как у меня, перейти в ремиссию. Мне захотелось помочь, появилась мысль, что произойдет чудо, ведь поддержка и вера в то, что многие её понимают нужнее, чем лекарства. Увы, у меня в тот момент таких чудес не было».
Посылки и письма уже начали приходить в почтовое отделение Лукоянова, но Тоня не спешила. До двенадцатого января она собирала большую посылку с Чебоксар. Помогала не только семья: одна из знакомых специально организовала пижамную вечеринку с фильмами, чаем и журавликами. Другая подруга в это время работала вожатой и разрешила Тоне провести мастер-класс. «Я рассказывала детям всё, как есть. Я говорила, что мы делаем журавликов для человека, который мне очень дорог. Я рассказывала, сколько он делает для других, — вспоминает Тоня. — Иногда важнее всего — знать, что ты не один, это был как раз тот случай». Ребята отнеслись к Тониным словам серьезно, учились старательно, не шумели. После мастер-класса даже самые хулиганистые ребята говорили: «Спасибо Вам большое, мы не зря провели время, это действительно важно». Когда Тоня отнесла посылку на почту, в Лукоянов прилетело уже почти тысяча двести бумажных птиц.
Посылки и письма уже начали приходить в почтовое отделение Лукоянова, но Тоня не спешила. До двенадцатого января она собирала большую посылку с Чебоксар. Помогала не только семья: одна из знакомых специально организовала пижамную вечеринку с фильмами, чаем и журавликами. Другая подруга в это время работала вожатой и разрешила Тоне провести мастер-класс. «Я рассказывала детям всё, как есть. Я говорила, что мы делаем журавликов для человека, который мне очень дорог. Я рассказывала, сколько он делает для других, — вспоминает Тоня. — Иногда важнее всего — знать, что ты не один, это был как раз тот случай». Ребята отнеслись к Тониным словам серьезно, учились старательно, не шумели. После мастер-класса даже самые хулиганистые ребята говорили: «Спасибо Вам большое, мы не зря провели время, это действительно важно». Когда Тоня отнесла посылку на почту, в Лукоянов прилетело уже почти тысяча двести бумажных птиц.
Особенно вдохновились школьники: в Каменске-Шахтинском журавликов делали всем классом, на уроках и переменках, а в Перми этим занялась редакция молодёжной газеты Idea <fix>. Инга Бурда, одна из старших девочек, узнала о группе от подруги и предложила коллегам юнкорам: «Давайте сделаем что-нибудь вместе для этой девочки?<...> Будет очень здорово, если вся редакция откликнется. Ведь мы не просто журналисты, а Журналисты с большой буквы и с добрым сердцем». Три планёрки прошли под шелест бумаг. За разговорами работа шла быстро. Будущие журналисты тщательно пересчитывали журавлей, и, насчитав сто сорок одного, гордо положили сверху на них одну бумажную цаплю. Посылка из Перми отправилась в Лукоянов девятого января, вслед за ней вылетело тридцать восемь журавлей из Ярославля, сто из Харькова и триста из Новосибирска. Последний журавлик пришёл на Наташин адрес в феврале. За месяц в занесённый снегом городок добралось больше трёх тысяч бумажных птиц.
Помогает вера
О первых письмах Наташа узнала по дороге домой, от бабушки. Тогда на их адрес пришло меньше десятка конвертов, а буквально через четыре дня «посыпались» посылки. Бабушка каждый день ходила на почту и хваталась за голову: «Куда всё это девать?». Мама подаркам обрадовалась, стала перебирать журавликов вместе с дочкой, складывать в одну общую почтовую коробку, чтобы те не путались. «Они были даже по-разному сложены, —улыбается Наташа, — На них было написано много цитат и нужных мне фраз вроде «нет ничего невозможного, главное верить». Были даже журавлики с Маленьким Принцем, одной из моих любимых книг, с рисунками и с милыми детскими каракулями. Мне очень нравились коллективные большие посылки. Дня четыре я перебирала это всё и улыбалась. Я сразу поняла, что это Тоня — это в её стиле».
На посылках и письмах были указаны разные адреса, среди них выделялась одна, не подписанная. Её прислала четырнадцатилетняя Катя Кришевич из небольшого подмосковного городка Монино. Меньше года назад она уже делала тысячу журавликов для своей близкой подруги.
На посылках и письмах были указаны разные адреса, среди них выделялась одна, не подписанная. Её прислала четырнадцатилетняя Катя Кришевич из небольшого подмосковного городка Монино. Меньше года назад она уже делала тысячу журавликов для своей близкой подруги.
Девочки познакомились зимой 2011-го года в интернете. Разговор шёл легко: Катя сразу почувствовала, что Ане, так звали новую подругу, можно доверить всё. За год общения и частых прогулок у девочек появились другие знакомые и свои дела, но даже в самые загруженные недели и месяцы они старались найти время, чтобы посидеть и поговорить в Катином подъезде, который был «их» местом. В январе 2012-го, за две недели до своего дня рождения, Катя, как всегда, ждала подругу. Аня поднялась на шестой этаж.
— Я была у доктора, —проговорила она в ответ на немой вопрос подруги.
— Ну?
— Сказал, что осталось жить около года.
— Что за глупости?! Не смеши меня так, — не поверила Катя.
— Вот бы все мне так говорили, как ты, — послышалось в ответ.
Оказалось, подруга не шутит. Ничего больше Катя спрашивать не стала. Она нервно говорила, что никто не должен ставить такие рамки, но Аня уже не слушала. «Я пришла домой и разревелась прямо на пороге, —вспоминает Катя,— До меня дошли её слова. Я совершенно не хотела в это верить. Это же полный бред, так не бывает. Она ведь ещё ребёнок, всего на два года старше».
— Я была у доктора, —проговорила она в ответ на немой вопрос подруги.
— Ну?
— Сказал, что осталось жить около года.
— Что за глупости?! Не смеши меня так, — не поверила Катя.
— Вот бы все мне так говорили, как ты, — послышалось в ответ.
Оказалось, подруга не шутит. Ничего больше Катя спрашивать не стала. Она нервно говорила, что никто не должен ставить такие рамки, но Аня уже не слушала. «Я пришла домой и разревелась прямо на пороге, —вспоминает Катя,— До меня дошли её слова. Я совершенно не хотела в это верить. Это же полный бред, так не бывает. Она ведь ещё ребёнок, всего на два года старше».
Чем болела Аня, Катя не знала: родители до сих пор хранят это в тайне. Она только видела, как подруга бледнела и часто падала в обморок, замечала её онемевшие руки и ноги. Волновало подругу другое: Аня была угнетена болезнью, быстро сдавалась. Катя поняла: нужно что-то делать, и решение пришло само собой. Обе девочки любили песню «Журавлики» Екатеринбургской группы Alai oli. Она стала для них молитвой, мантрой. Вокалистка пела: «Я изобрету тебе лекарство от боли, я успею склеить миллион журавликов», и девочки верили. Самый первый, журавлик, который Катя сделала под эту песню, остался у Ани, а остальные заполнили шкафы, полки и подоконники в Катиной квартире. Каждый день подруга собирала для Ани нескольких птиц и ждала. «Мы не относились к этому, как взрослые, ничего не предпринимали — Катя говорит быстро, уверенно, — Нам хватало того, что мы делаем из этого песню. Аня всегда улыбалась журавликам, это было прекрасно. Я сделала их больше тысячи, я верила в то, что всё просто уйдёт, как страшный сон».
Я сделала их больше тысячи, я верила
в то, что всё просто уйдёт, как страшный сон.
в то, что всё просто уйдёт, как страшный сон.
Двенадцатого февраля 2013-го года за подарком никто не пришёл. На странице у Ани в соцсетях Катя прочитала, что её подруги больше нет. На пороге Аниной квартиры её встретил брат подруги Антон. Всем видом он просил: «Пожалуйста, только не спрашивайте у меня ничего».
Позже Катя узнала, что Аня покончила с собой: слишком сильной была её боль. Полгода девочка не могла прийти в себя. это продолжалось до тех пор, пока она не оказалась на концерте Alai oli. Катя ждала ту самую песню. Зазвучал знакомый перебор. «Было очень душевно, — улыбается Катя, — я так плакала. Я моментально почувствовала её рядом, вспомнила её голос, её смех, её шепелявость и неуклюжесть. Мне стало легко».
Позже Катя узнала, что Аня покончила с собой: слишком сильной была её боль. Полгода девочка не могла прийти в себя. это продолжалось до тех пор, пока она не оказалась на концерте Alai oli. Катя ждала ту самую песню. Зазвучал знакомый перебор. «Было очень душевно, — улыбается Катя, — я так плакала. Я моментально почувствовала её рядом, вспомнила её голос, её смех, её шепелявость и неуклюжесть. Мне стало легко».
Такую же лёгкость Катя ощутила, когда искала по шкафам и пакетам оставшихся журавликов, чтобы подарить их Наташе. Тоня просила не отправлять много от одного человека — важно было количество людей, а не птиц, но Катя решила, что это не её случай. «Я собирала эту посылку потому, что думала об Ане, — признаётся Катя. — Благодаря ей я верила в чудо тогда, и смогла поверить сейчас. Я думаю, если бы Аня видела меня, она была бы рада, что я могу помочь не только ей, но и незнакомым людям. Она бы гордилась мной. Я отправляла журавликов без письма и без подписей, но всё равно надеялась на ответ, я хотела узнать, как сложится жизнь той девушки».
Наташино самочувствие волновало не только Катю. Многие писали Тоне в июле, на следующий год, через несколько лет. Интересовались здоровьем, предлагали материальную помощь. Девушки отказывались: причем здесь деньги?
Тогда, зимой 2014-го Наташа не смогла сделать то, что хотела, но сейчас ей это кажется неважным. Письма и пожелания, посылки и открытки вернули ей мотивацию, зарядили её тогда и заряжают до сих пор. «Всегда очень помогает, когда в тебя кто-то верит — рассказывает Наташа. — Это необязательно связано с болезнью, а, в принципе, со всем на свете. Я часто приезжаю домой и каждый раз, когда вижу журавликов, понимаю, что ведь и это возможно, и это ведь сделали! Такие истории дают мне силы».
Наташино самочувствие волновало не только Катю. Многие писали Тоне в июле, на следующий год, через несколько лет. Интересовались здоровьем, предлагали материальную помощь. Девушки отказывались: причем здесь деньги?
Тогда, зимой 2014-го Наташа не смогла сделать то, что хотела, но сейчас ей это кажется неважным. Письма и пожелания, посылки и открытки вернули ей мотивацию, зарядили её тогда и заряжают до сих пор. «Всегда очень помогает, когда в тебя кто-то верит — рассказывает Наташа. — Это необязательно связано с болезнью, а, в принципе, со всем на свете. Я часто приезжаю домой и каждый раз, когда вижу журавликов, понимаю, что ведь и это возможно, и это ведь сделали! Такие истории дают мне силы».
Я часто приезжаю домой и каждый раз, когда вижу журавликов , понимаю, что ведь и это возможно, и это ведь сделали! Такие истории дают мне силы.
Сейчас подруги видятся нечасто: Тоня поступила в магистратуру в Казани, а Наташа вернулась после академического отпуска и доучивается на четвёртом курсе. Она по-прежнему полностью отдаётся студотрядам: курирует там работу с Нижегородским онкологическим научным центром, возглавляет недавно возникший небольшой отряд «Снежного десанта» и с нетерпением ждёт лета, чтобы поехать на новую смену. Наташа уверена: «Нужно действовать здесь и сейчас , не ждать ничего» — об этом ей постоянно напоминают птицы, висящие под потолком её комнаты в Лукоянове и две коробки на шкафу.
Тоня дописывает пост и жмёт «опубликовать». На стене группы «Stories from my box» появляется правда, которая стала сказкой. «Иногда, — пишет Тоня, — сделать что-то необыкновенное просто. Достаточно взять бумагу, ножницы и ...».
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...