Ленин и пчёлы

И снится ему, что вовсе он не Ленин никакой, а совсем наоборот, маленькая рыбка с ласковым именем колюшка. И вот плывёт он такой, жизни радуется, всячески пузырьки пускает и слышит: «Владимир Ильич, вставайте, голубчик, ну что же Вы». И распевают на два голоса — вставай, мол, проклятьем заклеймённый. И не хочется колюшке становиться лысым мужиком в жилетке, а надо.

Пустил Ильич последний пузырик, разлепил глазыньки и видит — тётки какие-то. Тормошат его, негодницы, тискают большевистское тело.
«А, декабристы»-подумал Ильич. «Подожди, тогда я Герцен что ли? Да нет, это тётки. Жёны что ли ихние, декабристские? А я тогда кто? Кюхельбекер что ли? Да какой нафиг Кюхельбекер, меня Колюшка зовут, а того наоборот, Вилли, его спасать надо. Фух, чорт, совсем запутался»
Слово «чорт» у Ильича почему-то не получилось. «чогт» какой-то или что-то вроде. Ерунда в общем. Пришлось проснуться.
Тётки приятными девахами оказались.
Та, что в очочках оказалась заслуженной революционеркой(старой большевичкой она себя называть запретила, обозвав Ильича непонятным словом «эйджист»). Звали её Эйно Рахья, а по партийной кличке - товарищ Кшоня.

Оказалось, что девушки всерьёз обеспокоены состоянием дел в Федерации спортивного пчеловодства. Власть в федерации захватил мелкий олигарх Тродтский, владелец сети платных туалетов «Большое&Малое». Поговаривали даже, что под этой вывеской скрывается сеть тайных политических проститутошных, и что Тродтский латентный меньшевик. Захватив власть, Тродтский выгнал из федерации всех женщин, включая даже легендарную Эйно Рахья. Меньшевик, одним словом, в самом плохом смысле этого слова.
- Так ведь это же хаасмент! - сказал Ильич
- Кто? - переспросила Эйно Рахья
- Хаас...А ладно, неважно. Ну я им покажу!
Ленин и вообще был за любой кипиш, ну а уж если дело пахло мёдом, то и подавно. И Ильич взялся за дело.

Первым делом он решил изменить свою внешность до неузнаваемости. Ну мало ли, царская охранка и всё такое.

«Но нет, шапочка - это всё же перебор. Нужна кепка!» - так решил Ильич и отправился на Апрашку.

После продолжительных бесед с тружениками угнетённого Востока, кепка была выбрана.

«Архиважный кепариик!» - сказал Ленин.

По традиции Ленин решил подобрать себе банду в Кронштадте. Но кронштадтские матросы страшно далеки оказались от проблем феминизма, да и мёд они как-то не очень, и на этот раз Ильича не поддержали.

Тогда Ильич решил агитировать народ на улицах Питера и рассылать всюду своих революционных самокатчиков.

Но и здесь не удалось ему собрать революционную армию.

«О! Аврора!»,- сказал Ильич. «Революция, даже в отдельно взятой федерации спортивного пчеловодства,не может обойтись без крейсера!»

Но легендарная «Аврора» была жёстко закреплена на своём месте, а перед ней прохаживался человечек, выдававший себя за Ленина и торговавший абонементами сети «Большое&Малое»
«Чогтов самозванец!»,- подумал Ильич. «Дискредитировал меня, говно такое, агент Тродтского», -Ленин даже взял и не постеснялся в выражениях.

Ну что ж, остаётся насильственный захват власти.

На тайном заседании партийной ячейки было принято решительное решение о решительных действиях.

И Ильич решил отправиться в Смольный.

Страшно? Ну конечно! Но надо. А Ленин у нас кто? Кремень!

Он шёл по Питеру уже знакомым маршрутом- через Литейный мост.

По Шпалерной улице.

Иногда Ильич останавливался, беззаботно насвистывая, и изображал праздношатающегося горожанина. Сопровождавшие его смелые революционерки зорко вглядывались в тьму, высматривая царские патрули.

Всю дорогу до Смольного Ильич нёс за пазухой свечу — символ феминистического движения.По крайней мере, так сказали ему девушки.

Но оказалось, что и в Смольном засели меньшевики, буржуазные фанаты Тродтского. Даже пламенная речь Ленина не имела здесь успеха.

Оставалось одно — штурмовать Зимний и захватить там золотой фаллос Плецъкьоткъотля. По древней казахской легенде, кто владеет золотым фаллосом Плецъкьоткъотля, тот и обретёт безграничную власть в Федерации спортивного пчеловодства.

Итак, решено! На штурм!

Но штурм не принёс результатов. Эрмитаж оказался закрыт. В пылу революционной борьбы восставшие забыли, что сегодня понедельник и музеи закрыты.

«А завтра будет поздно», - заявил девушкам Ильич и отправился на вокзал.

Ему удалось незаметно ускользнуть от охранки и, дождавшись нужного бронепоезда, уехать прочь из Петрограда.

« Ну что ж, в этот раз не удалось, но вы еще узнаете меня с такой стороны, с какой ещё пока не знаете! Дедушка Ленин всем вам ещё покажет», - так думал Ильич, покидая осенний Питер.

Приятно пахло плесенью и липовым мёдом.