«Как жить дальше — до сих пор непонятно»

Я все-таки решил туда пойти. Дискуссия длилась три часа, хотя по формату она напоминала публичное обвинение России во всех смертных грехах. Выступающие по непонятным для меня причинам рассказывали про Навального, Немцова, которые не имеют отношения к нынешней ситуации на Украине. Самое страшное — выступали именно российские студенты, сильно напугавшие французов. По мне это был урок русофобии, организованный самими русскими. В конце я попросил, чтобы мне дали слово. Сказал, что горжусь быть гражданином России и иметь российский паспорт. Заявил, что я поддерживаю решение Владимира Путина и могу объяснить, почему. Французские студенты и преподаватели, услышав мою фразу, встали и вышли из аудитории со словами: «Мы не хотим слушать путинскую пропаганду». Хотя какая это может быть пропаганда, если мне никто не платил? Я стал говорить, чтобы они остались, ведь Франция — это демократическая страна, поэтому должны выслушать всех. Вместо этого поднялся шум, на меня начали кричать, требовали прекратить выступление. Я молча вышел из зала. 

После этого на меня полился поток хейта со стороны российских студентов, которые организовали эту дискуссию. Они нашли меня в социальных сетях и написали мне много гадостей. Увы, как оказалось, демократия есть тогда, когда твое мнение популярно. Если нет, тебя отказываются слушать. Вот тебе и la liberté d'expression или в переводе с французского «свобода слова».

«На вопрос “А почему?” родители ему ответили: “Будет война”»

У меня почти нет одногруппников. Нет такого, что после лекции вы идете в клуб или в парк. Во Франции студенты приходят в вуз и уходят. Поэтому ситуацию на Украине я ни с кем не обсуждаю. Когда говорю с кем-то из местных жителей, они остаются нейтральными. Ни разу еще не встретил негативной реакции, люди выслушивают и стараются понять меня. Французские СМИ, в том числе независимые, не раскрывают эту тему.

У нас в институте есть студенты-украинцы. И с ними у меня было две ситуации. Первая произошла еще до «спецоперации». Я ехал в трамвае вместе с украинцами, решил с ними познакомиться. Оказалось, что они из Харькова. После того, как я сказал, что я из Москвы, наступила тишина. Мы немного поговорили, политические темы не затрагивали. Неожиданно одному парню позвонили родители и сказали, чтобы он ни в коем случае не возвращался в Украину. На вопрос «А почему?» родители ему ответили: «Будет война». Я подумал: «Что? Какая война?». Была еще только середина февраля. А уже после 24 февраля я познакомился со студентом из Луганска. Он сказал, что разочарован в России, так как она пришла на помощь не 8 лет назад, а только сейчас. Мы с ним просто мирно побеседовали и все. Никаких конфликтов не было. 

После начала «спецоперации» цены в Англии не особо поднялись. Однако увеличение курса все равно сильно ударило по карману. Каким-то российским студентам, которые находятся со мной на программе студенческой мобильности, пришлось начать экономить. Меня это не коснулось, потому что у меня часть денег лежала в фунтах. 

С начала военных действий я сняла все наличные, предвидя, что могут быть проблемы с российскими картами. Так и произошло: отключили MasterCard и Visa. Я не самый показательный пример, потому что были и те, кто не успел снять деньги. Сейчас ребята не могут получить средства от родителей и заплатить за общежитие. Что с ними будет дальше — неизвестно. Хотя я тоже столкнулась с проблемой: в половине мест Лондона не принимают наличные деньги, поэтому многие услуги стали недоступны. Мне повезло, что я смогла оформить местную банковскую карту. Это может сделать каждый. Да, с этим нужно повозиться, потому что в банке неохотно оформляют карту людям, особенно тем, кто приехал с туристической визой. Однако все возможно и гражданство не имеет значения. Поэтому я настоятельно рекомендую открывать местные банковские карты тем, кто планирует поехать на программу мобильности в ближайшее время.

С дискриминацией и русофобией в академической среде я не встречалась. Преподаватели абсолютно не обсуждают вместе с нами «спецоперацию». Один раз преподаватель лишь выразил надежду, что не будет Третьей мировой. Я никогда не слышала в свой адрес оскорбления со стороны жителей Лондона. В стране очень многие обсуждают военную «спецоперацию», часто слышу слово «Россия». Если вслушаться в разговор двух англичан, то можно услышать разные мнения. Никогда не было, чтобы меня не пускали куда-то из-за паспорта. Не вижу смысла скрывать, что я из России. Спокойно разговариваю на родном языке без каких-либо переживаний. Никто же не знает, что я из России, пока не скажу об этом на английском. 

«Присылали письмо с просьбой не ходить на митинги в Лондоне»

Вуз присылает очень много поддерживающих писем. Постоянно предлагает мне психологическую помощь. Хоть мой вуз со следующего учебного года и не будет сотрудничать с ВШЭ из-за политических причин, но он разрешил всем студентам, которые сейчас находятся в Англии по обмену, закончить обучение. 

Я также получала письмо от российского учебного офиса. Интересовались, собираюсь ли я вернуться в Россию. Ответила, что не приеду домой, пока не закончится моя программа обмена. Меня никто не отговаривал от моего решения. Еще мне пришло письмо с просьбой не ходить на митинги в Лондоне и не участвовать в публичных собраниях в вузе. Но это не значит, что я не могу выйти на демонстрацию. К тому же это никак нельзя проверить.

Когда началась «спецоперация», я боялась, что меня и моих подруг из России депортируют из-за политической ситуации. Однако вуз сказал, что нам рады и отчислять никого не собираются. Сейчас для меня самое главное — получить ВНЖ. Из-за большого потока беженцев этот процесс затягивается, хотя все документы подала еще до 24 февраля. 

Учебные офисы РЭУ и моего словацкого вуза оперативно мне отвечают, предлагают психологическую помощь. Я чувствовала себя ужасно, конфликтовала с родителями, потому что у нас были разные мнения насчет «спецоперации». Из-за огромного количества сообщений в СМИ у меня не получалось принять какую-то сторону и меня это сильно расстраивало. Обидно, что Инстаграм теперь признан запрещенной в России соцсетью, так как большинство новостей я читала там. Поэтому решила воспользоваться такой возможностью от словацкого университета и один раз сходила к психологу. Мне очень понравилось: меня выслушали и стало легче.

Родители никак не могут перечислить мне деньги. Но я не переживаю, потому что получаю стипендию от программы Европейского Союза, которая поддерживает проекты, партнерства, мероприятия и мобильность в области образования, Erasmus+. Получаю ее наличными деньгами в евро. Мои траты почти не изменились, как и потребительские привычки. Однако у моих подруг есть проблемы: кто-то не может получить стипендию от России, а у кого-то есть только сбережения от родителей. Мы ведем бюджет, поэтому надеемся, что нам всем хватит денег до конца мобильности в Словакии.

У нас могут украсть наличные деньги, но нет другого выхода. Все средства не ношу с собой. В общежитии входную дверь, мою спальню и мои ящики можно открыть только ключом снаружи. Поэтому остается надеяться, что все будет в порядке.

Студенты из Украины учатся со мной в университете. Я знаю как минимум двух человек. Один из них был подписан на меня в Инстаграме до событий на Украине. После 24 февраля он от меня отписался, после чего мы перестали общаться. Второй украинец - мой друг. Он никак не оценивает меня по этим параметрам. Мы праздновали его день рождении, все было прекрасно. Политическую ситуацию не обсуждали. Единственное — я у него только спросила, почему в Украине он говорит на русском языке? Он ответил, что так как жил на границе с Россией, то разговаривал в основном на русском или на смеси с украинским.

«Мне отвечали: “Ты чего? Ты же не виновата в том, что происходит”»

С дискриминацией не сталкивалась. В вузе только один раз преподаватель спросила у меня после занятий, из России я или нет. Как буду добираться до дома, если? Как я себя чувствую? 

Хотя неприятная ситуация все же была. В рамках студенческой ярмарки международного образования иностранные студенты должны были организовывать стол: презентовать свою страну и свой вуз. Один парень из России не мог найти меня и моих подруг, чтобы вместе с нами готовиться к мероприятию. Он заскринил файл с нашими фамилиями и попросил нас написать ему в личные сообщения. Ему кто-то ответил что-то по типу «бегущие жопы», поставил смайл с крысой, после чего удалился из беседы. Эта ситуация нас сильно напрягла…

Мы написали в российский университет с просьбой прислать нам раздаточные материалы для ярмарки. И оказалось, что мой словацкий вуз в одностороннем порядке расторгнул договор с РЭУ. Никто нас об этом не предупредил. Из-за того, что вузы теперь не партнеры, проводить стол от России не имеет смысла. Я написала своему координатору из словацкого университета, что мы не уверены насчет участия в ярмарке, и рассказала про сообщение от иностранца. Мне ответили, что если мы не хотим, то можем этого не делать. И если будут еще какие-то проблемы, то сразу писать ей на почту. В итоге мы присутствовали на мероприятии в качестве гостей.

Когда только началась «спецоперация», я старалась лишний раз не говорить на русском. Иногда молчала, когда спрашивали, откуда я. Когда люди узнавали, то они мне отвечали: «Ты чего? Ты же не виновата в том, что происходит. Главное — какой ты человек».

РЭУ спрашивал нас о том, хотим ли мы вернуться. Никто не просил нас этого делать. Родители переживали за меня, но ничего не требовали, потому что знали, как я два года старалась выиграть стипендию и поехать на мобильность. Мы лишь обговаривали возможные варианты по возвращению домой, если это экстренно нужно будет сделать.