Умчи меня, лесной олень, я с вертолета спущусь

Ты называешь себя языковым активистом. Почему?
Я помогаю изучать язык другим: веду блог на ненецком языке и для регионального института образования сейчас даю курс для воспитателей интерната, которые языка не знают. Эти воспитатели работают с детьми малых коренных народов, чьи родители ведут традиционный образ жизни. На учебный период дети живут в интернате: то есть с сентября по май. Некоторые уезжают уже в апреле. В интернате ребята проходят школьную программу с 1 по 9 – а кто-то и по 11 – класс. Когда учебный год завершается, родители приезжают забирать детей, либо их развозит специальный вертолет. Сейчас это самый доступный транспорт для Ямала – тундра очень большая, на машине не доедешь: устанешь или еще хуже – застрянешь. Вот поэтому и летаем. Вообще у нас есть и железная дорога, но не везде она проложена. Вот ближайшая к Салехарду станция, Лабытнанги, на другом берегу Оби. Рядом с ней символично – станция Обская. Если выезжаешь от Обской станции в сторону Болоненково, проезжаешь вдоль мест кочевей, которые ведут традиционный образ жизни.
Что значит вести традиционный образ жизни?
Типичный ненец занимается оленеводством, ходит на рыбалку, носит традиционную одежду. У нас это ягушки, малица, кисы – все шьется из оленьей кожи, меха. Ягушка – это женское зимнее типа пальто, с узорами. А у мужчин оно называется «малица», похоже на пончо с капюшоном. По сорочке можно определить, из какого района человек: черное носят люди Приуральского района. Раньше цвет одежды и узоры имели большое значение, сейчас уже такого строгого правила нет. Что насчет обуви, мы носим кисы, они длинные как чулки. Кисы изготавливаются из камуса – меховых лап оленя. Обувь специально шьют длинной, чтобы предусмотреть долгие походы по снежной тундре: человеку должно быть тепло и удобно, чтобы у него сапоги не забивались снегом и не мерзли ноги. Мужчины перевязывают кисы темами, повязками, чтобы те не опускались. У женщин такого нет – в лесу они бывают реже, в основном занимаются домашним хозяйством. А вот бурки, которые тебе показывали, – более современные модели, здесь их носят по городу.

Твои родители – типичные представители ненецкого народа, тоже ведут традиционную жизнь. Но ты не последовала их примеру, почему?
Прежде всего, мне это кажется сложным. Представь, нужно рано просыпаться утром, топить печку. Если дров нет, за несколько километров едешь за дровами. А дрова колоть нужно – этим займется мужчина. Он еще добывает продукты: ездит на рыбалку, на охоту. Можно, конечно, и в магазин приезжать. Если у тебя есть такая возможность, хоть каждую неделю приезжай на снегоходах. Весной, например, запасаются хлебом, крупами на длительный период. На местах кочевей есть фактории, где можно дополнительно что-то купить, там и бензин продают, например. Женщине тоже не легче вести традиционную жизнь: нужно одеть семью – детей, мужа, себя. Одежду – вообще все – шьют женщины, хозяйки чума. Иногда, конечно, и печь самой топить приходится. Раньше семьи чаще были многодетные. Для тундры хорошо, когда много деток – помощников больше. Сейчас рожают уже более осознанно: нас с братом всего двое в семье. Когда мы были маленькие, мы тоже помогали родителям по хозяйству, но только летом, а с осени по весну жили в интернате.
Каково не видеть родителей целый год?
Конечно я скучала по родителям, по тундре. Но мы виделись и в течение года: я приезжала на Новый год, на весенние каникулы. Родители забирали меня после учебы и, когда каникулы заканчивались, привозили меня обратно. Адаптироваться в школе мне было несложно. Мой первый класс я практически была рядом с мамой. Мне тогда было 7 лет и мама, привозя меня в интернат, прилетела вместе со мной в город – рожать. Если бы моя собственная семья тоже вела традиционный образ жизни, я бы и своих детей отдала в интернат. Мне было бы важно, чтобы они получили образование, чтобы у них была возможность выбрать, чем заниматься по жизни. А если я живу в городе (как сейчас), то у меня есть возможность быть с детьми вместе и я не хочу передавать их воспитание воспитателям интерната. Есть, конечно, и такие семьи, в которых родители обучают детей сами, хоть и живут в тундре. Тогда они учатся, например, только в начальной школе, а потом уезжают к родителям. Но если они оканчивают школу рано, то потом остаются без образования. Они хороши в другом: знают культуру, образ жизни, чем заниматься, выносливы физически. Мои родители получали образование – и тоже в интернате.

Зачем людям эти неудобства, если они могут оставаться в теплой квартире, говорить на русском, где их все поймут?
Последнее время я замечаю, что маленькие дети, молодежь меньше говорят на ненецком языке. Даже дети, которые растут в тундре и у которых родители ведут традиционный образ жизни, продолжают говорить на русском языке. Мультфильмы, фильмы они смотрят на русском языке, просто у нас нет контента на ненецком. Ты говоришь «ну и пусть себе говорят на русском…», но тогда у нас язык исчезнет и мы исчезнем как народ. Мне кажется, даже жить тогда станет скучно. Как быть без традиций, к которым мы привыкли? Это прежде всего касается образа жизни: я, например, с удовольствием провожу время в тундре. Для меня это тишина, спокойствие. И людям тоже нравится такая жизнь. Для них это родное, они не хотят по-другому.