Просто космос

Эпизод 1. Не во сне, а наяву

Десять вечера. В здании Института космических исследований горят окна – учёные не прекращают работу до поздней ночи. В одной из лабораторий среди коробок с документами и разбросанным тут и там советским оборудованием Мохамад, аспирант физтеха МФТИ, записывает данные сегодняшнего эксперимента. На молодом египтянине выцветший халат с короткими рукавами, непослушные кудри торчат в стиле а-ля Эйнштейн. На столе стынет кружка с недопитым кофе.

Тишину нарушает телефонный звонок.
– Маса альхир, хагга! – приветствует маму почти тридцатилетний ребёнок. В ближайшие полчаса он узнает, что в каирском магазине за 3000 км отсюда подорожал рис, подруга семьи не может выбрать свадебное платье, а из-за песчаной бури пришлось перемывать весь дом. Арабская речь звучит размеренно, словно баюкает. Морозные узоры на стекле начинают расплываться перед глазами.

– Сынок, когда ты приедешь? – возвращают к реальности слова матери.
– Иншалла, дай Бог, скоро, – Мохамад заканчивает разговор, так и не признавшись, что ему не хватает денег на билет даже в одну сторону.

А ведь он представлял жизнь в России совсем по-другому…

Эпизод 2. Россия – страна документов

Анонс: Мохамад всю жизнь мечтал полететь в космос. Из Египта он приезжает в Россию, надеясь, что станет новым Гагариным. Но здесь его ждут учёба в аспирантуре, продажа шаурмы, роль арабского шейха в провинциальном фильме... Иногда кажется, что воевать с террористами на границе с Ливией было проще.

— В детстве я глядел на небо и думал... Что там происходит? Кто живёт на других планетах? Смотрел много фильмов про инопланетян. У меня был кумир — Ахмед Зевейл, Нобелевский лауреат. Мне хотелось стать учёным, но ещё больше — выйти за пределы нашей галактики и увидеть во Вселенной что-то новое. Космос для меня как большая лаборатория. Когда-нибудь я надеюсь долететь до чёрной дыры и там найти ответы на свои вопросы.

Мохамад приехал в Россию, чтобы приблизить свою мечту о космосе. Он восемь месяцев учил русский язык в саратовской глубинке, где приходилось общаться с местными жителями с помощью Гугл-переводчика. Потом поступил в магистратуру в Петербурге на геофизическое направление и начал искать работу по специальности. Он думал, что Россия — страна возможностей.

Но оказалось, это — страна документов.

— Научный руководитель меня сначала хотел взять на работу, но через пару недель встретил в университетском коридоре и сказал, что его компания не берёт иностранцев — вдруг они шпионы. Для меня, конечно, это было странно. Я думал, он шутит, но оказалось, что многие работодатели так думают.

Несколько раз организации сами приглашали меня на работу, но, узнав, что я иностранец, служба безопасности всегда отвечала, что таких не принимают. Я стал искать варианты: подрабатывал в колл-центре, неделю крутил шаверму в киоске. Всё это, конечно, неофициально. Я никогда не ожидал такого. В Египте я уже работал главным инженером в компании. Даже не думал, что в России придётся продавать огурцы и помидоры на рынке и питаться макаронами. В какой-то момент у меня в кармане осталось только 20 рублей. Я был голодный, зашёл в магазин и купил батон за 13 рублей. До сих пор помню вкус этого хлеба.

Эпизод 3. У него было две жены

Аэропорт XXI века. По трапу самолёта спускается шейх, его поддерживают под руки две миловидные девушки в хиджабах. Он удивлённо оглядывается по сторонам: совсем не такой представлялась ему Россия…

— Стоп, снято! Ещё один дубль! — в съёмочной суете у одной из актрис съехал платок. Пока костюмеры помогают ей снова стать женой мусульманина, простой шейх Мохамад утирает пот со лба: за четыре года, проведённые в одной из самых холодных стран мира, египтянин совсем отвык от жары…

— В исламской культуре есть многожёнство. Но сейчас это неактуально, очень редко можно встретить. Это очень сложно и строго, а не так: захотел жениться — пойду и женюсь. Среди всех моих знакомых нет никого, кто женился бы больше чем на одной девушке. Всё просто: кто совершил эту ошибку раз, тот её не повторяет (смеётся).

Я бы не сказал, что Россия изменила мой менталитет или мою культуру, но она точно добавила опыт: несмотря на то что сейчас всё плохо, когда-нибудь случится и что-то хорошее.

Моя семья поддерживает меня, надеюсь, карьера поможет вырастить семью. Хотя, конечно, с моей точки зрения, нельзя жить с учёными — они сумасшедшие.

Эпизод 4. Мы – учёные! С нами Бог!

На краю поля стоят холщовые палатки цвета хаки. Геофизики выскребают последние обеденные куски тушёнки со дна жестяных банок.

— Вик, есть добавка мака… — обрывает свой вопрос самый голодный учёный, а коллеги перестают жевать. Из палатки доносится бархатный мужской, который будто поёт.

Через пару минут Мохамад заканчивает читать Коран, сворачивает молитвенный коврик и возвращается к коллегам. Так он делает пять раз в день. Безмолвная очередь за макаронами еле заметно выдыхает.

— Коллеги в лаборатории даже не спрашивали про мою религию. И так понятно: Мохамад, араб — значит, мусульманин. Начальник, когда узнал, что я молюсь, даже отдельно поговорил с другими ребятами, чтобы они мне не мешали во время молитвы: мне важна тишина, никакой музыки, никаких громких разговоров. Они нормально к этому относятся. Я вижу, что люди, с которыми у меня профессиональные отношения, уважают мою религию.

Нет, конечно, я вряд ли увижу Бога в космосе, я надеюсь встретиться с Ним в раю. Но уверен, что полёты в космос помогут узнать больше про созданную Вселенную. Мы не можем сказать, на какой планете рай, потому что это как сравнивать что-то физическое с чем-то нематериальным. Рай — это не планета, это что-то совсем другое, как ад. Мы не можем сейчас их увидеть, но полёты в космос открывают нам другие планеты, и это очень здорово.

Моя вера всегда совпадает с научным знанием. Сколько этих знаний уже есть, и каждый день мы открываем для себя новые. Я считаю, что между наукой и религией нет конфликта.

Каждый день я убеждаюсь, что до этого ничего не знал. Это чувство незнания повлияло на мой разговор с людьми. Когда ты получаешь знания, когда у тебя много информации в голове, ты чувствуешь, что у тебя сейчас высокий уровень. Это значит, что человек не хочет обсуждать глупости. Он выбирает качественный разговор. И это не о богатстве и состоянии, нет. В обычной жизни наука помогает развивать характер.

В следующем эпизоде мы наконец узнаем, на что Мохамад променял профессию космонавта.