Искусство, порожденное Пустотой

Одним августовским днем, когда музей не принимал гостей, а люди предпочитали 30-ти градусной жаре Бишкека прохладу и уют собственных домов, художник Алексей работал не покладая рук. Из его замка по всему Орто-Саю разносился приятный скрежет пилы, которая уже третий час воевала с огромной кипой сухих веток - заготовка дров на зиму шла полным ходом. В эту субботу Музей Великой Пустоты был простым домом пенсионера. 

- Что такое Великая Пустота?
- Да то же самое что и обычная Пустота, - отвечает Алексей, вытирая пот со лба. - Состояние, в котором ничего нет, нулевой километр.
- И зачем этой Пустоте, тем более великой, нужен музей?
- Он ей и не нужен, он нужен людям. Цель моего музея – рассказать им о Великой Пустоте, о ее возможностях, о том, какие горизонты она нам открывает.
- А какие это горизонты?
-Ну смотри, представь, что ты возводишь дом, - художник на секунду замолкает для того, чтобы нарисовать руками в воздухе крышу и стены. - Ты ведь не будешь ничего строить там, где уже что-то есть, правда? Это невозможно. То же самое и с любым изменением. Если человек захочет перестать, например, обманывать, то образ жизни, где ложь стала частью его сущности, превратится в абузу. И тут на помощь приходит Пустота. Она превращает человека в ничто и позволяет ему, на образовавшемся пустом месте, построить себя таким, каким он еще не был.
- То есть нужно стать никем для того, чтобы стать кем-то?
- Ну да, тогда сможешь хоть кем-то стать.
- С вами такое случалось? Вам приходилось становиться никем?
- Да, конечно, благодаря такому жизненному периоду появился этот дом.
- Что это был за период?
- Одна сплошная депрессия длиной в полгода. Знаешь, иногда ко мне приходят люди и жалуются на свою депрессию. Буквально два дня назад пришел такой человек. Я ему объяснил, что без депрессии нет ориентира, она помогает остановиться, осмотреться, понять, что с нами происходит и двигаться дальше. Поэтому бояться ее не надо, радуйтесь. Как утро сменяет ночь, так и за депрессией всегда следует сильный энергетический всплеск. Это один из законов нашего мира - хорошее перетекает в плохое, четное в нечетное. Вот ходят люди в храмы, протаптывают дорожку к Богу и думают, что смогут заслужить его милость какими-то ритуалами. Да нет ребята! Со временем святое место отхожим становится, а отхожее - святым. Вы можете презирать бомжа, согнувшегося над помойкой в поисках еды, а потом окажется, что он стоит гораздо больше, чем все политики и президенты вместе взятые.
- Вы все это поняли на собственном опыте?
- Да и это было непросто. После работы на БАМе я вернулся сюда, в Кыргызстан, женился, у нас родился сын. Но в один момент мы с супругой начали любя расходиться, она проявила материальный интерес и я, оставив ей свою трехкомнатную квартиру, решил начать все с начала, на пустом месте. Когда я впервые сюда приехал, здесь ничего не было кроме маленького старого домика, а теперь видишь: пирамида, музей - все это я построил своими руками, без чьей-либо помощи.
- А что стало с вашей семьей?
- У них все даже лучше, чем у меня! Мой сын сейчас живет в Калининграде, занимается регрессивным гипнозом, - в его голосе слышится неприкрытая отцовская гордость. - Бывшая супруга предсказывает будущее, она пользуется большим спросом у состоятельных людей, которые интересуются властью и деньгами. Ну а я живу в мире, где дрова мне надо самому пилить и печку самому чистить, и строить все самому.
- Как вы думаете, почему ваша жизнь сложилась именно так? 

Художник вдруг заерзал и резко встал:

- Меня мураши уже всего искусали, я сейчас пойду, уберу их, а потом мы продолжим, ладно?

Алексей исчез в маленькой комнате, больше напоминающей кладовку. Ее роль в двухэтажном доме-музее остается загадкой: Люди в нее почти не заходят и для хозяйственных нужд она не используется. Создается ощущение, что эта комната существует только для того, чтобы в ней висел огромный портрет красивой обнаженной женщины. Большая картина в крохотной комнатушке молчаливо манифестирует: «Материальное - лишь сосуд для духовного!». Ту же идею пропагандирует и сам Алексей, и весь его дом. Фасад Музея Великой Пустоты украшают каллиграфические надписи на русском, английском и кыргызском языках, а барельеф, изображающий младенца с ангельскими крыльями, встречает каждого посетителя на входе. Это снаружи, внутри все еще живописнее. Музей просто набит полотнами самых разных размеров и форм. Они свисают с потолка посреди комнат, они стоят на полу, они занимают все стены в доме, здесь не существует такого места, в которое искусство еще не пробралось. 

- Я пока мурашей выгонял ко мне пришел ответ, смотри, это - мурашик, - художник вытянул указательный палец, по которому бегал еле заметный муравей. - Видишь какой он маленький? Я пилил дрова, помешал его существованию, он в ответ меня укусил. Мне пришлось встать и уйти в другую комнату, чтобы от него избавиться, а, казалось бы, крохотный организм, что он может? – продемонстрировав насекомое, Алексей опускает руку на пол и муравей исчезает под кроватью. - Мы не всегда это замечаем, иногда даже игнорируем, но факт остается фактом: Все наши действия, поступки, решения, всю нашу жизнь обуславливают всякие мелочи, в том числе и этот мурашик.
- О чем ваши картины?
- Ну, это уже вопрос от ума. Ни о чем! В этом их прелесть! – восторженно восклицает хозяин музея. - Я создал свой музей не для того, чтобы люди думали: «А что же он нам хотел сказать этой картиной?». Нет, вовсе нет! Мне важно, чтобы мои гости могли хотя бы на миг перестать полагаться на разум и попробовали опереться на себя, на Пустоту. Из Пустоты можно создать абсолютно все, но для этого человеку необходимо избавиться от трафаретов знаний. Люди привыкли прикладывать трафареты к мыслям, явлениям, другим людям, а в действительности мир все время меняется, полчаса назад тебя еще здесь не было, а через полчаса уже не будет и кто знает, каким человеком ты отсюда уйдешь. Поэтому нужно каждый раз заново учиться мыслить и не жить предрассудками относительно реальности, только так ее можно постичь. Ум как инструмент необходим любому человеку, но, чтобы помогать нам в сотворчестве, он должен учиться у сердца, трафареты ему только мешают. А знания – это фастфуд для разума, сытно, но далеко не всегда полезно.
- То есть первичными в человеке должны быть чувства?
- Не совсем так. Смотри, вот ты пришел ко мне неповторимый, уникальный и именно эти качества неповторимости ты должен в себе развивать. Не только чувства, твое восприятие мира должно быть первично. Более того, для человека важно понять себя, без понимания своего внутреннего мира невозможно воздействовать на то, что нас окружает. Откуда нам черпать силы, если не из наших внутренних вселенных?
- Может ли человек стать богом?
- Да, конечно, ведь Бог нас никогда и не покидал, он живет в каждом человеке. – кладет он руку на середину грудной клетки.
- Уйти в Пустоту значит сбежать от реальности?
- А что такое реальность? Какие-то условия, в которые погружен человек? Нет! Не человек меняется под влиянием обстоятельств, а обстоятельства под влиянием человека. Опираясь на Пустоту, мы можем сделать реальность такой, какой захотим. Я, ты, этот мурашик, - он указывает на то место, где муравей был замечен в последний раз - Все мы находимся в Великом и являемся его неотъемлемой частью. Также, как нам дорога каждая клеточка в нашем организме, так и Великому дороги мы. Меняемся мы - меняется и Великое. Так что сбежать от реальности невозможно, потому что реальность это мы и есть.
- Но реальность ведь бесконечна, а человек смертен.
- Человек может стать бессмертным через свои поступки. Иисус Христос - отличный пример. И он не единственный, мы знаем очень много людей, которые продолжают жить после смерти благодаря своим открытиям, книгам, картинам, музыке. Так что человек на самом деле существо вневременное, однако, многие стараются мыслить логически и, выбирая все временное, сами создают себя одноразовыми, смертными. – констатирует художник, удрученно крутя пальцем у виска.
- И что нам делать, избавляться от логики?
- Нет, зачем, без логики я бы свой дом не построил. Благодаря ей я могу что-то посчитать, отпилить, отрезать. Это примитивная форма мышления, позволяющая не умереть с голода. Однако, при всей ее необходимости, она не дает нам целостной картины мира и всех ответов на интересующие нас вопросы. Ну неужели я родился только для того, чтобы есть и пить? – задается он вопросом, на который уже давно нашел ответ. - Все-таки, технологии жизни подчиняются другим, вневременным законам, которые конфликтуют с абсолютно логичным, кастрюльным мышлением.
- Что вы имеете в виду?
- Кастрюльное мышление - это когда человек целью своей жизни ставит что-то бытовое, временное. Вот он одно хочет съесть, другое, костюмчик новый, автомобиль, дачу, а для этого надо много работать. Так человек и становится добровольным рабом, который вечно занят. В итоге у него просто-напросто не остается времени на вечное. Стать свободным в условиях кастрюльного мышления невозможно и люди начинают сами себя обманывать, подменяя понятие «свобода» понятием «выбор». Вот пришел человек в супермаркет за картошкой, перед ним целое море клубней на любой вкус и цвет. Он считает себя свободным, ведь из всего множества картофеля он может выбрать себе именно тот, который ему по душе. Но на самом деле выбор - это всегда ограничение. А истинная свобода в созидании. Для сотворца знание или незнание престает быть преградой, он может совершать поступки из ничего, на пустом… 

Рассуждения художника прерывает громкий колокольный звон. Нет, поблизости нет церквей, только мечети.

- Ой, Excuse me, кто-то пришел!

Еще один удар в колокол, который моментально разлетается по всему дому, прогоняя молчаливое спокойствие. Алексей уже спешит наверх, открывать дверь нежданным гостям. Да, маленький чугунный колокол служит ему дверным звонком. 

На пороге его ждала женщина лет шестидесяти с двумя маленькими мальчиками. Это были ее внуки.

Открывается дверь и лицо художника озаряет добродушная улыбка: Он знает эту женщину и двух сорванцов, которые уже вовсю носятся по его дому. 

- Жара стоит – ужас! – начинает женщина уставшим голосом. – Сын с женой в город уехал и оставил меня этим террористам на растерзание, они уже второй час канючат: «Пойде-е-ем к художнику, ну пойде-е-ем!». Можно они у тебя в пирамиде искупнутся, а я от них хоть немного отдохну?
- Да, конечно! Заходи, чего стоишь? Сейчас я водички тебе налью!

Не успела женщина войти в дом, а Алексей уже стоял перед ней со стаканом холодной воды.

- Спасибо. Я тебе вот угощения принесла, на сотворчество. – в целлофановом пакете, который она протягивала, виднелась банка маринованных огурцов и пять-шесть клубней вареной картошки.
- Спасибо, сейчас я накрою на стол, чай будешь? 

Пока хозяин дома суетился, баба Оля (как она сама себя называет) пыталась усадить своих внуков за стол, но они все никак не унимались:

- Мы не хотим кушать, хотим купаться! 

Спустя 10 минут уговоров, которые только раззадорили детей, женщина поняла, что спорить с молодежью бесполезно и сдалась:

- Ладно, только аккуратнее там, а то еще утоните. Чего я вашим родителям скажу!? – последние слова были кинуты вдогонку. Мальчики уже наперегонки неслись в пирамиду.
- Не бойся, не утонут, сегодня там неглубоко, я никого не ждал. – успокоил ее художник.
- Да, нехорошо получилось, мы сегодня без краски, да еще и в субботу…
- Ничего страшного! Пусть мальчики купаются, да и ты ныряй, не стесняйся, а потом за стол.

Гостья глубоко вздохнула, собралась с силами, встала и, хромая, пошла в сторону выложенной из обычных камней пятиметровой пирамиды. Миниатюрная копия фараоновских гробниц располагается на заднем дворе дома-музея. Но, в отличии от своего древнеегипетского прародителя, внутри пирамиды Вечной Пустоты - а точнее под ней – кипит жизнь, там находится небольшой бассейн. Это главная достопримечательность музея и его жемчужина.  

- Расскажите о вашей пирамиде, в чем ее замысел?
- Я построил ее для того, чтобы дать людям возможность побыть в любви и свободе. Они всю жизнь бегают вокруг своего эго, вокруг эго социума, начальника, у них просто не остается времени на осмысление себя. А пирамида обладает энергетикой необусловенности. Там время как будто останавливается и, благодаря этому, человек может найти пустое место внутри себя.
- Часто к вам вот так вот приходят?
- Ну, в воскресенье все приходят, без предупреждения, это открытое время, а в другие дни я работаю с утра до вечера и просто физически не могу принимать гостей.
- Расскажите про свой распорядок дня.
- In the morning get up at 7-10 o'clock. I am working, make concrete. – неожиданно в художнике открывается чакра, отвечающая за иностранные языки, и он начинает говорить на ломанном английском со странным русско-немецким произношением. - After lunch I am artist. Take canvas, watercolor, oil color and write big or little picture. After dinner I look TV and write watercolor little picture. In the night I am mystic. Write books about Great Emptiness, Great Void. English people come to me and study English. Индукция, дедукция and spirit contact.
- Часто к вам приходят люди, с которыми приходится общаться на английском?
- Да не особо, в основном, я вижу одни и те же лица на протяжении многих лет, но иногда приезжают туристы из Японии, Канады, США. А вот таможенники с милиционерами ко мне очень редко забредают.
- Откуда иностранцы узнают про ваш музей?
- С этим связана одна история. Однажды ко мне приехали немцы, я спрашиваю у них, мол, как вы меня нашли? Они отвечают: «Давид, Давид, Давид», а я все вспомнить не мог, что за Давид. Оказалось, что один из моих посетителей рассказал им о музее, детально все объяснил, показал. Так что I got surprised! Сидел, думал: «Надо же, я в Кыргызстане что-то делаю, а в другой точке земного шара, в Германии, об этом узнают!». – в голосе Алексея слышится детская изумленность.
- Ваши работы - это уникальное достояние Музея Великой Пустоты или они выставлялись где-нибудь еще?
- О-о-о, у меня была насыщенная социальная жизнь, в молодости я выставлялся и в Алма-Ате, и на Украине. Некоторые мои картины до сих пор хранятся в Северобайкальской галерее. Но потом все прекратилось.
- Как это произошло?
- Раньше у меня была галерея была на Советской-Боконбаева со всеми документами, с официальным разрешением от всевозможных министров, чиновников, но потом одна революция, вторая и я в итоге понял, что мне с ними не по пути, ни одного убитого человека революция не стоила. Люди не осознают ценность жизни. Ради чего все это было? Ради эго? Ради власти? Ради денег? Глупо. - сокрушается он, как будто в тех событиях погибли близкие ему люди. - Будь у тебя 10 автомобилей, ты все равно свою задницу только в один посадишь, 10 костюмов ты на себя не наденешь, 10 за́мков, а ночевать всего на одной кровати будешь. В общем, я продал тот музей и начал строить новый здесь. А недавно ко мне наш министр культуры приходил, предлагал бесплатно выделить помещение в городе под галерею, я отказался. После этих чертовых переворотов у меня нет никакого желания с ними общаться и что-то от них принимать.
- Ваш первый музей был большим?
- Ну, хотелось бы, конечно, побольше, но, на что денег и сил хватило, то и построил.
- Там выставлялись только ваши картины?
- Нет, там были и картины детей из художественных студий, я хотел, чтобы они тоже что-то зарабатывали, а потом даже члены союза художников начали приносить мне свои работы.
- А вы никогда не были членом этого союза?
- В юности я хотел туда вступить, но потом мне показали, что там надо локтями расталкивать других людей, а это не по мне.
- Кем вы хотели стать в детстве?
- Художником. Я тогда жил в деревне и, сидя за печкой, выдумывал какие-то цветные геометрические фигуры, линии. – Алексей принялся разрезать воздух пальцем. - Потом, при помощи карандаша, все мои фантазии становились реальностью. На улице что-то из грязи создавал. Это уже творчество, уже познание. Познавать я любил всегда, правда, в школе учился весьма нева-а-ажно. – с сожалением протянул он. - Пока все мои одноклассники грызли гранит науки, я кидал в речку камни. Но потом я пошел работать на завод, записался в вечернюю школу и тогда во мне начал потихоньку пробуждаться интерес к учебе. Затем училище, институт, университет. У меня 3 красных диплома и зеленая морда. Сейчас я бы с удовольствием поменял красную морду на зеленые дипломы, пошли бы они.
- То есть образование у вас художественное, вы не самоучка?
- Да, у меня художественное и педагогическое образование.
- Но диплома строителя у вас нет?
- Нет, конечно! Люди думают, что надо быть умным для того, чтобы чем-то заниматься. Но на самом деле это не так, надо просто интерес проявлять. Интерес раскрывает возможности. Если бы я не хотел работать, то, вместо того, чтобы создавать, начал бы умствовать, мол «Гвоздей нет, досок нет, кирпича нет, диплома строителя нет». А так, я пошел на речку, набрал камней, пирамиду вот построил. – указывает он рукой в ее сторону. - Любое умение зависит, прежде всего, от желания или нежелания человека что-то делать. Ты голову поворачиваешь в нужном направлении и мозг начинает думать, а руки - делать. Главное - молитвой их не занимать, а то, как тут дом построишь, если руки все время заняты?
- Вы принадлежите к какой-либо религии?
- Сейчас существует только одна общая для всего человечества религия и я стараюсь держаться от нее подальше. Это религия «Базара-рынка». А наши новые апостолы - банкиры. Ты когда к ним в храм придешь, они тебя так рентгеном просветят, что ни один твой грех не останется в секрете. Христианство, мусульманство, иудаизм и другие конфессии с точки зрения «Базара-рынка» - секты, которым пока позволяют существовать. Они перестали функционировать, как только начали придумывать «халяль-каширное». Ты только подумай, чем больше «халяль-каширного» съешь, тем святее станешь. Ну это же бред.
- А изначально религии были нужны людям?
- Естественно! Умные люди считают, что наш мир - это постоянная борьба противоположностей и Сатана противопоставляется Богу, как зло добру. Но если они освободятся от ума, то увидят, что Дьявол - это, прежде всего, ориентир, без которого невозможно прийти к Творцу. Если бы не было тьмы, как бы мы поняли, что такое свет? – задается очередным риторическим вопросом художник. - И изначально функция религии заключалась именно в том, чтобы направлять нас, помогать нам развиваться, но потом люди из-за своей лени начали «ломиться» к Творцу коротким путем. Молитвы, правильная еда, жертвоприношения: все это – зашоренные общие ритуалы, с помощью которых люди нарабатывают свою святость. Такие вот попытки «выслужиться» перед Всевышним никаких плодов не принесут, ведь Богу прежде всего важно, чтобы ты был с ним в сотворчестве, а то, веришь ты в него или нет, знаешь Коран наизусть или нет – вещи второстепенные.
- Как вы думаете, почему религия «Базара-рынка» появилась?
- Это просто определенный эволюционный этап, через который люди должны пройти. Поэтому и потребление, и «базар-рынок», и кормушки, и статусы, и иерархии, и милиционеры с полосатыми палочками, как великие китайцы бегают, кормятся: все это - нормально!
- А войны, которые сейчас идут по всему миру, это тоже нормально?
- Люди воюют не за идеологию, не за территорию и даже не за власть, если бы было так, то все войны сводились бы к кулачному бою двух правителей, но, вместо этого, мы видим многомиллионные армии солдат, готовых убивать друг друга. Они осознают, что это грех, но все равно идут в бой. Почему так? – художник вопрошающе разводит руками. - Я думаю, люди воюют, потому что хотят доказать всем вокруг и, прежде всего, себе, что они чего-то стоят. Именно эго заставляет их «мочить» друг друга. Поэтому войны - это очень важная часть эволюции, только пройдя через них, человечество поймет, что эго ему только вредит.
- Ваши картины - это такой способ изменить мир?
- Мне это не нужно, - он замахал головой. - не я этот мир создавал и не мне его менять. Я живу здесь и сейчас, в гармонии с миром. Отправь меня в Австралию я и там буду наслаждаться жизнью, отправь в любой социальный строй и там я буду счастлив. Ведь счастье не зависит от внешнего, оно всегда исходит изнутри. Как ты можешь быть счастлив за счет кого-то или чего-то?
- Откуда вы черпаете вдохновение?
- Вдохновение можно найти во всем: в переживаниях людей, в информации, которую они мне передают, в их суевериях. Иногда мне приносят разбитые зеркала, а я из этих осколков создаю горы для своих картин. Творчество позволяет мне попасть туда, где я еще не был и почувствовать то, чего я еще не чувствовал.
- Ваши картины отличаются особенной красочностью. Почему вы выбрали именно такой стиль?
- Цвет живой, он наделяет нас огромными дарами. Именно благодаря ему, мы видим мир таким, какой он есть, так что красочность моих картин - это просто дань уважения цвету. Вообще, я хотел бы делать световые картины, которые будут сами меняться и жить своей жизнью. Я знаю, как это реализовать, но пока не могу, материалы слишком дорогие.
- Официально Вы нигде не работаете, верно?
- Да зачем мне работать? Я very old man, я пенсионер уже, это ты так по виду не можешь сориентироваться.
- А сколько Вам лет?
- Very old man!
- Получается, что вы живете на одну пенсию. А пожертвования принимаете?
- Категорически нет. Слово «пожертвование» я даже слышать не хочу. – выкидывает он с отвращением. - Иногда люди оставляют монетку, бумажку на сотворчество. Этому я в основном не препятствую, но у богатых стараюсь денег не брать. Их мышление обусловлено, они не столько помогут, сколько затормозят.
- Был ли в вашей жизни этап, когда вы дорожили материальными благами?
- В советское время оформительство приносило мне немалый доход, но я всегда относился к деньгам с юмором. Бывало, мы с товарищами набивали карманы крупными купюрами, садились в автобус и, когда кондуктор подходил к нам за оплатой, мы принимались искать мелочь. Ты знаешь, где у тебя копейки, но, шутки ради, вытаскиваешь пачки денег.
- Вы родились в Кыргызстане?
- Ну, затрагивать прошлые реинкарнации я не буду, - усмехается художник. - Это может людей шокировать! Да, я родился в Кыргызстане, в горном селе, а потом переехал в Бишкек. Здесь и учился.
- Какая книга повлияла на становление Вашего мировоззрения?
- Однажды моя супруга читала книгу Павла Глобы «Учение древних ариев» и там я впервые услышал о Великой Пустоте. На меня это сразу же произвело неизгладимое впечатление, я потом еще полгода не мог понять: «Как пустое место может быть опорным?». А теперь я сам пишу книги на эту тему.
- У вас, наряду с картинами выставляется ваша фотография с Чингизом Айтматовым…
- Да, я горжусь знакомством с ним. Я всегда относился к нему с уважением, и он видел это, а теперь я могу рассказывать о нем. – в словах Алексея слышится горечь утраты. - Он позировал на фоне моих картин, оставлял свои автографы на них. Он и его семья много раз ко мне приезжали.
- Какие у вас отношения с соседями?
- Их раздражает то, что ко мне так много народу ходит, люди же в основном по воскресеньям приходят, а у всех в этот день выходной и, видимо, моим соседям это мешает, не знаю. – пожимает он плечами. - Вот еще проект хочу один на горе сделать, у властей разрешение я уже получил, но соседи против.
- Почему?
- Да сами не хотят ничего делать и другим не дают. Ленятся.
- А к вам они приходят?
- Да, иногда приходят, купаются.
- А если бы все, что вы сейчас имеете, в одночасье исчезло, что бы вы делали?
- Я предполагаю, что за полгода я реализовался бы в геометрической прогрессии и мог бы даже стать очень богатым человеком. Я уже терял все, что имел. После развода с женой я уехал из дома на велосипеде с одним рюкзаком одежды. Крутил педали, у меня по щекам текли слезы, и я думал: «Ну почему я люблю, меня любят, но мне все равно приходится уходить?». – старые воспоминания пробудили в нем забытую боль, и он протер рукавом глаза. - Я тогда был уничтожен, но теперь видишь, все со мной в порядке, я снова оброс всей этой недвижимостью, проектами, картинами. Это всего лишь ветер форм, сейчас здесь стоит мой дом, а через 50 лет, может, на этом месте построят огромный магазин, кто знает. Там, где сейчас пустыни - были моря, там, где горы - равнины. Это быстро меняющийся мир, а люди привязывают себя к какой-то определенной точке на карте. Когда ты никто - это самое комфортное состояние.
- На этом у меня все, спасибо вам за интервью, теперь мне нужно все здесь сфотографировать, в том числе и вас.
- Нет, меня не надо. – отворачивается он, пряча лицо. - Картины – пожалуйста, фотографируй, они скажут обо мне гораздо больше чем даже я сам, а мне еще дрова пилить, видел сколько их там?
- Хорошо, тогда я вместо фото задам еще один, последний вопрос, можно?
- Да, конечно, задавай!
- В чем смысл жизни?
- В созидании. Этот мир прекрасен тем, что в нем любой человек может стать сотворцом и нас посещает неописуемая радость, когда мы видим плоды своего труда. Неважно, что ты делаешь, пишешь картины или печешь бублик, в бублике тоже… Into a bagel Great Emptiness, Great Void. Понимаешь?
- Теперь понимаю, спасибо вам еще раз!
- Тебе спасибо, а сейчас давай пить чай.

Художник быстро встал, разлил по чашкам горячий напиток и спустился вниз, за вафлями. Тишину того субботнего дня нарушал лишь радостный смех детей, доносившийся со стороны пирамиды. Он доказывал, что из Пустоты создаются самые удивительные вещи в мире.