«Людей можно убедить только диалогом». Игорь Кипчатов, «Перспектива»

Это случилось, когда началась пандемия, коллеги перешли на дистанционный формат работы и надо было все перестраивать. Раньше мы в «Перспективе» не использовали инструменты видеосвязи так широко, делали одно-два мероприятия в неделю, а тогда пришлось делать два-три мероприятия ежедневно.

Я тогда почувствовал свою ответственность. Не успевал закончить одну задачу – возникала другая, срочная. Приходилось креативить, что-то новое запускать, договариваться, искать инструменты, чтобы коллегам было удобно работать. В «Перспективе» и фонде «Лучшие друзья» около 70 сотрудников, из которых больше половины имеют различные формы инвалидности. К каждому нужен индивидуальный подход. Вся IT-поддержка была на мне и моих коллегах.

С НКО я познакомился, когда учился в вузе в Молдове, где я родился: волонтерил летом. После окончания вуза очень долго искал работу в разных сферах, хотя по профессии я бухгалтер. Мама сказала: «Если ты пойдешь учиться на бухучет, всегда будешь иметь работу: твоя специальность будет востребована».

Я окончил обычный вуз, не для людей с инвалидностью.

Я читал об этой организации еще когда жил в Молдове, в том числе про фестиваль «Кино без барьеров» – мне была интересна эта тема. У «Перспективы» тогда как раз запустился первый проект, связанный с трудоустройством людей с инвалидностью.

Мне не сразу дали должность – предложили попробовать себя на испытательном сроке с частичной занятостью. Тогда была зима, я жил в Орехове-Зуеве, и на дорогу до Москвы уходило минимум два часа в один конец.

Я согласился: найти работу через Центр занятости не получалось: там [ко мне] было негативное отношение. Трудоустроиться по моей специальности «бухучет» тоже было сложно: в Молдове и России разные законы и стандарты. Думаю, я выиграл [при трудоустройстве в «Перспективу»], потому что у меня был опыт работы в НКО в Молдове.

Я поддерживаю контакт с коллегами из неправительственной ассоциации «Мотивация», где я работал бухгалтером. Они приезжали к нам на кинофестиваль, «Перспектива» ездила к ним делиться опытом, проводить тренинги – они познакомились через меня. Раньше эта организация занималась социальной реабилитацией людей с инвалидностью, а со временем тоже стала их трудоустраивать.

Сначала мониторил интернет, искал информацию о том, что происходит в сфере инклюзивного образования в России и других странах. Это было начало 2000-х, тогда еще не была принята Конвенция о правах людей с инвалидностью, и мы боролись, чтобы Россия ее подписала и ратифицировала (Конвенцию приняла Генеральная Ассамблея ООН 13 декабря 2006 года, документ вступил в силу 3 мая 2008 года. – Прим. АСИ).

Тогда в России не было термина «инклюзивное образование», мало кто его употреблял. Мы занимались информационной кампанией, направленной на популяризацию этого термина. Рассказывали, что это такое, коллеги ездили обучать организации в регионах. Мы снимали ролики, социальную рекламу, делали акции в поддержку инклюзивного образования, у нас была большая команда.

Постепенно мне начали давать задания по технической поддержке мероприятий: показ фильма, конференция, какая-то акция.

Мы одними из первых начали делать видеоконференции, где выступали разные эксперты. Были проекты в Томске, Ухте, Воронеже, Самаре, Нижнем Новгороде. Это было ново для всех – не было еще такой скорости интернета, чтобы делать видеоконференции. Надо было решение искать, чтобы это было недорого или бесплатно. Мы с коллегами и искали такие решения, выбрали в итоге отечественную компанию, которая предоставляла нам услуги видеоконференцсвязи.

Мне еще с детства нравились компьютеры, всякая техника – больше, чем бухучет. Мои друзья играли на музыкальных инструментах, я помогал им на репетициях. Я учился в обычной школе, а попасть туда в конце 1980-х ребенку с инвалидностью было очень сложно. Если бы не родители, мне бы не удалось получить образование в общеобразовательной школе.

Некоторые учителя говорили: «Он ничего не сможет, он никуда не поступит».

В НКО больше креатива и разнообразия. В бизнесе все заточено под стандартные процессы, которые ты должен делать в соответствии со своими служебными обязанностями: стандарт мерчендайзера, стандарт супервайзера, отчетность. В НКО более разнообразная работа, можно развиваться.

Люди в НКО более понимающие, им действительно нравится их работа – сюда не приходят зарабатывать деньги. Часто люди начинают в НКО карьеру: приходят волонтерами, потом становятся сотрудниками, растут все выше.

С утра еду в офис, смотрю почту, разбираю текущие моменты, смотрю календарь: если ли у меня встречи, созвоны, нужна ли коллегам моя помощь, срочные или несрочные задачи. Если нужна экстренная помощь, тут же в офисе оперативно реагирую, слежу, чтобы работал интернет, телефония. Если какие-то неисправности – решаю. Например, барахлит коммутатор – надо думать о его замене.

Читаю новости, беседую с коллегами из IT-компаний, постоянно что-то изучаю, тестирую новые продукты, чтобы потом можно было помочь коллегам решить сложные задачи. Вы знали, например, что в Zoom можно настроить автоматические субтитры на русском языке?

(включает опцию, демонстрирует)

Вы должны выбрать опцию в настройках, и они появятся на экране. Эта опция появилась несколько месяцев назад, мы ее давно ждали: для нас это очень важно, когда мы проводим мероприятия. Раньше субтитры в Zoom были доступны только на английском языке, а на отечественных сервисах субтитров вообще нет. Хоть они не идеальны, но смысл понять можно – это лучше, чем когда их вообще нет.

Потому что люди бывают разные. Пусть тебе это не понадобится, но удобно для всех. Универсальный дизайн никому не вредит. Да, есть опции, которые нужны только определенным категориям пользователей, но хорошо, когда сайт удобен и доступен всем. Такой сайт через поисковую систему сможет найти больше пользователей – например, незрячий человек.

Людей можно убедить только диалогом. Надо как-то убеждать, что пандус будет удобен не только человеку на инвалидной коляске, но и другим жителям: мамочкам, велосипедистам. Надо объяснять, что отсутствие пандуса нарушает права. Но бывают разные ситуации – может, там физически нельзя его установить.

К сожалению, нет. Мы делали этот ресурс, чтобы люди с инвалидностью могли оперативно пожаловаться на недоступную среду: часто сложно понять, куда обращаться, какая инстанция за что отвечает. В приложении «Росдоступ» можно было сразу сформировать документ – обращение в ответственный госорган. Там были шаблоны документов, разработанные нашим юристом. Откликов было немного, но были положительные моменты, когда люди жаловались, и чиновники что-то делали. Мы сделали этот проект на базе открытого кода, по аналогии с проектом «РосЯма», где каждый автомобилист мог оставить информацию о плохой дороге (проект «РосЯма» заблокирован Роскомнадзором).

Не знаю, видимо, не так много людей с инвалидностью, которые готовы жаловаться, что-то делать, быть активными гражданами, пытаться что-то изменить у себя в городе. Проект интересный, но возрождать его пока не планируем.

Я считаю, что цифровые сервисы – это хорошо, когда они помогают ускорить процесс получения тех или иных услуг. Например, получить справку для льгот. Бесплатный проезд на электричке сейчас можно оформить за несколько секунд, а были времена, когда мне приходилось просить родственников или знакомых, чтобы они забрали бумажную справку и передали мне. Или летать в город, где я тогда был прописан, самостоятельно, тратить время и деньги.

Люди с инвалидностью имеют право на санаторно-курортное лечение, но для этого надо стоять в очереди, получать справку от врача и ехать туда, куда тебе предложат – без выбора. А было бы лучше так: тебе дают сертификат, ты открываешь список санаториев и едешь, куда хочется. Есть у тебя право поехать в санаторий – ты выбрал, созвонился, сделал справку и поехал. Хочется, чтобы была свобода выбора. Хотя я давно не обращался за этой услугой: некогда в санатории ездить.

Трудно выделить – за годы работы было так много мероприятий, от которых получаешь столько эмоций, впечатлений. Мне нравится танцевальный марафон, который у нас скоро будет.

Мы с Денис Розой принимали участие во всех наших танцевальных марафонах. Надо все согласовать, чтобы все выступили, проверить технические райдеры артистов, все узнать. Если это какой-то мастер-класс, надо продумать, что будет висеть на экранах, кто у тебя будет на видео, кто будет помогать со звуком – все продумывается и расписывается. Сложно делать такие мероприятия, здесь нужна четкая скоординированная команда.

Самый сложный кинофестиваль был в прошлом году – впервые у нас было онлайн-подключение зрителей через Zoom. Надо было сделать так, чтобы в нужный момент они вышли на связь, чтобы работал микрофон, синхронный переводчик, зрители могли видеть изображение на большом экране, задать вопросы и получить ответ. Каждая мелочь важна – микрофон, кабель. Важно, чтобы все работало без сбоев. Провести одну интернет-линию в кинотеатр, распределить ее на три зала, договориться с провайдером, все смонтировать за два часа и делать так, чтобы все службы работали как единое целое.

И то, и то – все взаимосвязано.

Когда делаешь проекты, надо уметь и с техникой ладить, и с людьми договариваться. С людьми ты должен говорить на одном языке – иначе диалога не выйдет.

Техника в любой момент может подвести. Бывало, все подготовил, проверил, приезжаю – комплект не работает, а почему – никто не поймет. Конечно, это колоссальная ответственность. В любой момент что-то может пойти не по плану, и я должен сделать все, чтобы этого не допустить. Это очень сложно, здесь надо быть очень внимательным и пользоваться регламентом, выработанным благодаря опыту.

Трудно сказать. Наверное, упорство, трудолюбие и опыт. Упорство – это умение попробовать еще раз, придумать варианты, как решить ту или иную проблему, продумать запасной вариант.

Я люблю в такие моменты брать короткий отпуск, я называю это отлежка. Побыть на свежем воздухе, если это теплое время года, или улететь куда-то погулять, велопрогулки, на море. Я люблю путешествовать.

Это было в Вологде. Сначала меня пригласили в Курган, но я сказал, что не доеду – очень далеко. Тогда мне предложили слот в Вологде, я ездил одним днем, на поезде. Мне было интересно участвовать в эстафете: мы тогда ждали первые зимние Олимпийские и Паралимпийские игры в нашей стране, занимались общественной работой, организация меня направила – естественно, я подключился. Я хотел, чтобы узнали про «Перспективу» и про то, что мы делаем. Дистанция была метров 100-200. Помню, что у меня номер был 007. Все шутили: «Ты агент 007?».

Очень многое изменилось, не только в Москве, но и в регионах. Люди с инвалидностью стали больше выходить из дому, стали свободно искать работу, больше заниматься спортом. Появилось так называемое инклюзивное образование, когда дети могут получать образование не в интернате, а в школе с ровесниками с инвалидностью и без.

На это очень повлиял закон «Об образовании» в 2012 года, в котором было дано определение «инклюзивное образование» и установлено, что в целях реализации права каждого человека на образование создаются необходимые условия для получения без дискриминации качественного образования лицами с ограниченными возможностями здоровья, в том числе посредством организации инклюзивного.

Работодатели стали смелее брать к себе на работу людей с инвалидностью, и они вышли на открытый рынок труда. Сначала это начали делать крупные западные компании, потом и наши, отечественные.

В том числе с работой общественных организаций, которые занимаются правами людей с инвалидностью: активной, напористой. Без нее ничего бы не получилось.

Все было скучнее, мрачнее, не так интересно. Мне кажется, я не достиг бы таких успехов, потому что в «Перспективе» я нашел работу, начал заниматься делом, которое мне нравилось с детства – техникой, компьютерами. У меня не было бы такой активной общественной жизни. Когда я учился в школе, даже не думал, что буду в Москве работать. Так сложилось – может быть, это судьба.