Мать

"В гулкой тишине ночного дома снова слышится топот маленьких ножек. Минуту спустя, шестилетний Егорка по привычке взбирается на кровать и, прижимаясь ко мне всем тельцем, в очередной раз со страхом шепчет: "Мамочка, ты ведь меня не отдашь".

Надежда Чернышова.

Екатерина Гузева до сих пор рассказывает об этом с дрожью в голосе, хотя и прошло уже более десяти лет. Именно тогда, в 2006-м, она решилась взять своего первого приёмного сына. За шесть лет мальчика предали дважды: первый раз – биологические (язык не поворачивается сказать – родные) мама и папа, второй – люди, которые пытались взять его из детдома в свою семью, но почему-то… вернули обратно. Екатерина Михайловна Гузева, тогда ещё директор Танеевской школы, не испугалась. К тому времени она схоронила мужа, трое её детей выросли: два взрослых сына уже строили свою жизнь, да и дочка-выпускница тоже вот-вот должна была выпорхнуть из-под маминого крыла.
«Как же я останусь одна в этом большом доме?» – как заноза, сидела в голове мысль, не давая покоя.
Вот тут-то судьба и подарила ей Егорку – и дом снова ожил: быстро освоившись на новом месте, мальчуган оказался о-очень подвижным ребёнком. Его гиперактивность отмечали все учителя в школе, искренне сочувствуя своей директрисе: мол, тяжело ей с таким справляться, ох, и намается она с ним…
– Мамочка, я двойку получил, – каялся, бывало, сын с порога. – Но я завтра же всё исправлю, правда-правда! – тут же успокаивал он мать.
Она видела – не врёт и, действительно, старается её не расстраивать. Знала и то, что Егор способен и на серьёзные, по-настоящему мужские поступки.
Однажды учительница, чтобы проучить не убравшихся в классе ребят и пробудить в них совесть, стала мыть полы сама. Оторопевшие ученики наблюдали за процессом. И только Егор подошёл к классной руководительнице, молча взял у неё ведро со шваброй и вымыл класс.
А его мальчишеские проказы, рассуждала Екатерина Михайловна, да у кого ж их не бывает? Нужно просто направить энергию ребёнка в нужное русло. Она потихоньку начала приобщать Егора к спорту. Не прогадала: занимался он охотно. Да и результаты не заставили себя долго ждать. С гордостью показывает она грамоты и медали, полученные сыном за победы в различных соревнованиях – по лёгкой атлетике, баскетболу, турнире «Сурский ниндзя» и других.
– А этот кубок – за 1 место в Спартакиаде допризывной молодёжи г. Пенза – Егор совсем недавно получил, уже в колледже! – хвалится Екатерина Михайловна его успехами. – Он у меня на повара учится.
Вспоминает, как с детства помогал ей на кухне, как вместе месили пирожки, а уж шарлотку пёк – просто объеденье, ни у кого так не получалось! В этом, конечно, нет ничего удивительного, думаю я, глядя на сахарные плюшки, аппетитные кексики и пышные пончики на столе.
– Угощайтесь-угощайтесь! – потчует меня Екатерина Михайловна, подливая кофе. – Я ещё напеку, семья у нас большая – и дети, и внуки, поэтому на столе у меня всегда и пироги, и сладости.
– Хотя, – улыбку на лице сменяет набежавшая вдруг тень воспоминаний, – когда мальчишек взяла, они даже не знали, что такое шоколадные конфеты… Всё учили меня правильно бутерброды делать: хлеба потолще с двух сторон, а посередине – тоню-ю-юсенький кусочек колбаски, мол, так сытнее и экономнее. А потом пельмени с колбасой вприкуску ели – наесться не могли. К еде у них у всех отношение особое. Это и не мудрено, ведь младшие (забегая чуть вперёд, скажу, что чуть более полугода назад в семье появились ещё два приёмных сына – братья), как мне рассказывали, в окошко из запертого дома вылазили, чтобы хоть какого-то пропитания себе добыть. Так что на всю жизнь наголодались. Как в войну. Даже наш старенький дед, которому уже за 90, прежде чем поесть, всегда спросит: «Мальчишек-то накормила?». Жаль, что Вовку я так и не смогла откормить, хоть и пыталась: такой же худенький остался, как в детстве, когда я его взяла.
Вовка появился в их семье спустя два года после Егора, хотя «младшенький» был на два года старше новоиспечённого брата.
– Решила, что лучше будет, если у сына появится друг дома, чтобы на улицу его поменьше тянуло, а то мало ли что… А так им вдвоём веселее!
Жизнь Вовку тоже не баловала. Приёмная мать знала о том, что практически на глазах у ребёнка в пьяной компании произошло убийство. В душу, конечно, не лезла. Только спустя время, сын иногда рассказывал ей о своих далеко не детских воспоминаниях той ночи, когда он проснулся от чьих-то предсмертных клокочущих хрипов. А однажды она решила свозить Вову к его родной матери, поздравить с Днём рождения. Как водится, накупили подарков, гостинцев. Но, оказавшись в «родных» пенатах и встретившись с «родственниками», мальчик вдруг подошёл к Екатерине Михайловне и попросил на ушко: «Мама, поедем домой!». А всё, что могла тогда на прощанье сказать его биологическая мать: «Мы очень рады, что он попал в хорошие руки!».
В этом она оказалась права. Новая мама, как могла, старалась вернуть им детство, с лихвой компенсировать всё то, чего они не видели, не знали, не чувствовали.
– Посмотрите, вот первый Егоркин Новый год, вон какой Пират из него вышел красивущий, правда ведь? – листая виртуальный фотоальбом на мониторе компьютера, эмоционально комментирует она. А я невольно пытаюсь представить, что чувствует ребёнок, впервые ощутивший волшебство новогоднего праздника в 6 или 8 лет… – А вот мы на надувной лодке по нашему озеру плаваем. Я всегда старалась, чтобы у моих мальчишек всё было самое лучшее, и чтобы быть с ними всегда вместе.
Конечно, времени и внимания мальчишкам требовалось уделять куда больше, чем когда-то даже родным детям. Они, кстати, легко поладили с новыми братьями. Особенно младшая – Надя, пользующаяся бесспорным авторитетом у мальчиков. Ей каким-то чудом удавалось повлиять на них порой даже лучше, чем матери. На этом можно было бы закончить эту добрую историю. Мальчишки уже на финише к хорошим профессиям: Егор учится варить борщи и другие блюда, Владимир тоже варит – только изгороди и всевозможные конструкции: он выбрал специальность сварщика, и к нему уже обращаются как к хорошему специалисту. Они искренне любят и уважают свою настоящую маму, которая сделала всё, чтобы ей стать.
Ночь. Телефонный звонок. «Егор, что случилось?» – в тревоге хватает она трубку. «Мам, я вот лежу и думаю… Если бы не ты, что бы со мной стало?» – слышит она родной голос сына. Недавно, чуть более полугода назад, раздался ещё один звонок, снова всколыхнувший её жизнь. Звонила Ольга Винникова, специалист по опеке районной администрации. Материнское сердце ёкнуло: «Уж не мальчишки ли что натворили?».
– Екатерина Михайловна, нужно поговорить. Тут вот у нас мальчики, родителей лишают прав. Жалко их в детдом, они хорошие… Вся надежда на Вас.
Женщина не спала всю ночь, думала. Всё-таки и возраст уже не тот, да и справлюсь ли? Старшему ведь уже 16, брат – на три года моложе, в пензенской спецшколе. Надо посоветоваться с детьми, что они скажут, – нашла она, наконец, верное решение.
На семейном совете все были категорически против – и свои, и приёмные.
– Мама, ты пойми, всех не пожалеешь и всем не поможешь! Пожалей себя! – взывал к здравому смыслу старший сын. Его поддержали и остальные дети.
– Вы-то ведь хорошими людьми выросли, надо и им дать шанс на семью, – сопротивлялась мать, приводя свои аргументы и ища поддержки хотя бы приёмных сыновей.
Но её дети были непреклонны. Решила подчиниться: может, они и правы – не надо? Через какое-то время позвонила дочь: «А, может быть, всё-таки попробовать?». За ней – приёмный сын: «Мам, я тут подумал… Может, и правда… Взять…». Поехала.
– Теперь у меня ещё два сына. Правда, зовут они меня пока «тётей Катей», – говорит приёмная мать.
Вернувшись из Танеевки, я никак не могла прийти в себя. Всё думала: почему одни допускают, чтобы их дети спали под столом на фуфайках и, подчиняясь инстинкту, искали, что поесть, и, когда их лишают родительских прав, даже не смотрят в их сторону, а другие готовы обогреть этих, как многие считают, чужих детей? Хотя в ушах ещё долго стояли слова Екатерины Михайловны: