Trans-Siberian railway blues

25.04
Ожидание электрички до Финляндского вокзала в течение пяти часов - прелюдия к суткам ожидания поезда до Новосибирска. Пустой зал ожидания на громовском вокзале, уставленный черными сиденьями, шахматная серо-белая клетка на полу. Небо затянуло серой дымкой, мы скрашиваем часы ожидания перекусами, топ-листами кинолент на Youtube, "Золотом" с МакКоннахи, глядим на пролетающие "пальмы" и другие Мишки. Впереди бессонная ночь, но сейчас сон отказывается прийти, чтобы компенсировать свое отсутствие в ближайшем будущем. Томительная невесомость и жжение в грудной клетке, там, где, хочется верить, находится душа.
На вокзале - несуразные урны со сфинксами и трёхглазыми львами.

Электричка: продажа рыбы горячего копчения, светлый вагон (оранжевые сиденья, яркие лампы), торговец песнями: 

 Озёра. На обрывистом берегу одного - две берёзы, будто бы вот-вот готовые броситься в воду от безраздельной тоски.
Люди с зонтиками за стеклом. Хмарь и сырость, но здесь, внутри - тепло, спокойно.
Кругом на дорогах - грязь и слякоть; параллельно этой грязи текут мутные зелёные ручьи; вышки, заводские трубы, граффити на стенах, интересные и не особо.

Финляндский вокзал - площадь Ленина - Финский переулок. Дождь, военные пачками ходят по улицам. Лёгкое замешательство людей, представленных самим себе в огромном, незнакомом городе, который ещё и глядит на своих гостей как-то хмуро через эти бесконечные серые тучи в небе. Помощь друга и небольшой общепит-тур (столовка, МакДак). Голос в метро информирует, что в этот день произошла небезызвестная "встреча на Эльбе". Дружелюбная и интеллигентная дама, работающая в киоске с прессой на входе в метро: 

26.04
Нарезаем круги мимо площади Фаберже в поисках кинотеатра. Нашли, пошли на "Судьбу Яростного" (дословный перевод звучит попафосней, чем "Форсаж 8"), перед этим слили рублей 300 в автомате с часами, смартфонами, шлемами виртуальной реальности etc. Доминик становится главным противником своей "команды", гонки от русских атомных подлодок, дождь из взломанных легковушек. Двойной эспрессо (и ещё, и ещё, и горячий шоколад до кучи) на Ладожском вокзале. Дождь и не думает прекращаться.
Оставшееся время с утра до половины четвёртого: атака на гипермаркет с целью разжиться провизией в долгую дорогу (на одних галетах и зеленом чае "с незначительным количеством лепестков жасмина" долго не протянуть), завтрак в столовой B-класса, опрятной, тихой и будто бы уютной, но отдающей чем-то по-настоящему "привокзальным", устаревшим; после - долгое, сонное ожидание, скрашенное вылазкой в букинистическую лавку и шаурмой перед самой посадкой. Поезд. Садимся, едем.

***

27.04
В поезде много сна и мало разговоров. За окном - голые леса, косые домики с таким же косым штакетником, поля и речки. Красотой назвать язык не поворачивается, но видимое впечатляет (впечатывается: лёгкий оттиск пути на сетчатке). Особенно пейзаж, заставший нас во время пересечения ж/д моста, переброшенного через безымянную, незнакомую, безликую реку: поселение на холме, некрасивое и кривое, а левее и ниже - Незнакомка, хмурая и широкая, а за Незнакомкой - суровый, величественный лес и пристань с башенным краном, и над всем - небо; проникновенно и просто.

Отрезок между днём и ночью заполняет чай, чтение и созерцание видов за окном; время от времени путевую медитацию прерывают проводницы, предлагая помочь детям-сиротам, отведать пирожков с капустой, приобрести туалетной воды или Басю с Васей (или Масю с Басей?): нет ни денег, ни желания.
Ночная Пермь притягивает длинными, блестящими янтарным светом нитями фонарей, протянутыми вдоль мостов и шоссе, - бусы на смуглой коже туристки-гречанки. Попрощались с попутчиком, следующая долгая остановка ожидается в Екатеринбурге. Для чего придумана эта резиновая плоская ручка над спинкой нижних коек?

 28.04
Полдня проспано. Пробуждение награждает видами Тюмени ("Лучшего города земли", по версии самих тюменцев), Ялуторовска, выжженной приречной земли и отданных на поругание бобрам лесов, музыкой (что-то хаусовое и трип-хоповое, а также меланхоличная, близкая "духу пути" Лана).
Мир словно преобразился, стоило нам добраться до Западной Сибири: чистое, светлое небо, соломенно-жёлтые просторы полей с частыми зелёными пятнами, яркие фасады зданий - будто вся настоящая жизнь сосредоточена здесь, среди широких полей, равнин, а не в унылой серости европейской части России.

Остаётся около шести часов. Чай, книга о методологии литературоведения. Мир за окном съеден тьмой; вглядишься - увидишь своё отражение: хмурый лоб, прыщик над верхней губой. На столе:
четыре кислых "пластмаски";

29.04
Лежать и толком не заснуть, застав остановку в Барабинске. В пятом часу руки слегка мёрзнут, но тепло очага, тепло дома уже совсем близко. Тепло свободы. Тепло жизни, со всей её сложностью, мерзостями, радостями и лицами.
Поезд огибает восходящее солнце, бежит мимо площади Труда и проносится через Обь. Кохиноровская зелень вокзала. Конец пути: друзья и родные, путь домой, а дома чай, бодрящий душ и пиликанье по клавишам синтезатора.
Что-то кончилось. Что-то начинается.