- Публикатор: Группа редакторов издания (Сетевое_издание_Репортёр)
- Текст: Дмитрий Беляков
- Фото: Дмитрий Беляков
Герой России генерал-майор Александр Отраковский был одним из самых любимых и чрезвычайно популярных в российской морской пехоте военачальников, чье сердце перестало биться 6 марта 2000 года в горах Ведено. Почему сейчас его сын, морпех и орденоносец, оказался в непримиримой оппозиции к власти?
Военный порядок
На экране – одетый в «ночку»,крепкий, высокий, широкоплечий, почти монументальный мужчина с лицом решительным, бесхитростным и честным — такие лица бывают у простых рабочих. На груди несколько боевых и ведомственных наград: орден Мужества, медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени с мечами, медаль «За воинскую доблесть» первой степени… На правом рукаве — морпеховский шеврон,золотистый якорь в центре черного круга с красной каймой. Крепко сцепив руки перед собой, мужчина смотрит прямо в камеру, взгляд — жесткий, чуть исподлобья, кажущийся грозным. «Команда служения за Отечество, за социальное государство, народ и армия едины… Нам нужны решительные смелые пассионарии в здравом уме и твердом рассудке, которые понимают, что нужно менять царство лжи, которое нами всеми управляет, на государство правды — на наше государство с суверенной экономикой, с недрами, которые принадлежат всему народу, и с нашим государственным укладом, семейным порядком, где все друг другу братья и все друг другу сестры, и единственная цель которых — послужить Отечеству…» — чеканит морпех.
По интонациям, манере речи оратора кажется, что это пародия на Анатолия Кашпировского, одетого в мундир генерала Лебедя: «Нам говорят, давайте поставим у власти экономистов-юристов или людей какой-либо другой профессии, только не военных: военные, типа, должны быть вне политики… Я же говорю о том, что во власти нужно быть именно военному человеку — человеку чести, человеку служения, человеку долга…А экономисты и юристы пусть занимаются своим делом и тоже приносят пользу».
Капитан запаса Иван Отраковский — далеко не первый, кто уверен, что разные штатские штафирки военным людям не ровня, а уж доверять таким власть — боже упаси! Не он один утверждал, что «только военный наведет порядок, не сдаст, не продаст и не пойдет на уступки никакому врагу». Были в свободно дышащие демократией 90-е феномены и покруче: Герой Советского Союза генерал-летчик Руцкой, рисковавший вступать в конфронтацию с главой государства, или полный кавалер ордена «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» генерал-танкист Ачалов, заявлявший о готовности «навести порядок твердой рукой», но после гибели генерала-десантника Лебедя, убийства пехотного генерала Рохлина и суда над полковником спецразведки ГРУ Квачковым в России уже лет десять не находилось профессионального военного, осмеливавшегося не только публично критиковать сегодняшнюю власть, но и заявить о начале объединения протестного большинства в ветеранской среде участников боевых действий, для которых двадцать лет назад Путин был безусловным кумиром.
По интонациям, манере речи оратора кажется, что это пародия на Анатолия Кашпировского, одетого в мундир генерала Лебедя: «Нам говорят, давайте поставим у власти экономистов-юристов или людей какой-либо другой профессии, только не военных: военные, типа, должны быть вне политики… Я же говорю о том, что во власти нужно быть именно военному человеку — человеку чести, человеку служения, человеку долга…А экономисты и юристы пусть занимаются своим делом и тоже приносят пользу».
Капитан запаса Иван Отраковский — далеко не первый, кто уверен, что разные штатские штафирки военным людям не ровня, а уж доверять таким власть — боже упаси! Не он один утверждал, что «только военный наведет порядок, не сдаст, не продаст и не пойдет на уступки никакому врагу». Были в свободно дышащие демократией 90-е феномены и покруче: Герой Советского Союза генерал-летчик Руцкой, рисковавший вступать в конфронтацию с главой государства, или полный кавалер ордена «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» генерал-танкист Ачалов, заявлявший о готовности «навести порядок твердой рукой», но после гибели генерала-десантника Лебедя, убийства пехотного генерала Рохлина и суда над полковником спецразведки ГРУ Квачковым в России уже лет десять не находилось профессионального военного, осмеливавшегося не только публично критиковать сегодняшнюю власть, но и заявить о начале объединения протестного большинства в ветеранской среде участников боевых действий, для которых двадцать лет назад Путин был безусловным кумиром.
Капитан запаса Иван Отраковский: бывших морпехов не бывает
Волшебник и его сын
В конце марта 2000-го в штабе Северного флота в Североморске состоялась торжественно-траурная церемония: президент Путин вручал Звезду Героя России вдове Александра Ивановича Отраковского, покойного командующего группировкой морской пехоты ВМФ РФ на Северном Кавказе. Перед тем глава государства возложил венок к могиле генерал-майора, чье изношенное двумя чеченскими войнами сердце внезапно остановилось 6 марта 2000 года на командном пункте 876-го отдельного десантно-штурмового батальона морской пехоты Северного флота недалеко от Ведено. Сослуживцы рассказывали, что генерал-майор, использовавший в ходе чеченской войны радио-позывной «Волшебник», тяжело пережил категорический запрет вышестоящего командования несколькими днями ранее оказать помощь погибавшей буквально за его спиной печально известной 6-й парашютно-десантной роте псковской 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Ветеран так и не смирился с гибелью 84 братьев по оружию, мучительно упрекая себя в том, что не осмелился нарушить приказ и не выдвинулся с батальоном для спасения десантников. «Я присутствовал на церемонии и не буду скрывать: все это для меня было необыкновенно волнительно, — вспоминает сын генерала Отраковского. — Кстати, Владимир Владимирович мне тоже вручал награды — медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени с мечами и Грамоту Президента за мужество и отвагу, проявленную за время боевых действий… Тогда я видел перед собой уверенного, волевого лидера, нацеленного на срочное решение чеченской проблемы. Помню, решил про себя: это наш».
Воинский долг впроголодь
— Я из военной семьи, сын генерала-морпеха, и другой путь избрать попросту не мог, — рассказывает Иван Отраковский. — Учился я в знаменитом Ленпехе (Санкт-Петербургское высшее общевойсковое командное дважды Краснознаменное училище имени С. М. Кирова. — «Репортер»), по распределению в 1997-м попал на Северный Кавказ, где служил командиром группы спецразведки разведывательно-десантной роты отдельного разведывательного батальона, в составе 205-й бригады. Служба мне нравилась: оружие, мужская работа, родина, долг, присяга — вот и все, что было в голове. Это было мое! Подготовка на высоком уровне, командиры замечательные — настоящие офицеры. Жили мы бедно, кое-как, вдоволь нам давали только вооружения и БК (боекомплект. — «Репортёр»). Выполняли мы воинский долг часто впроголодь; помню, была ситуация, когда нам почти четыре месяца не выдавали зарплату и паек, и мы с лейтенантами пять дней глодали одну сырую луковицу на троих!Оттуда я перевелся в бригаду морской пехоты Северного флота. В сентябре 1999-го наше подразделение прибыло в Дагестан, а 1 октября началось всеобщее наступление в Чечню. Провоевал до конца февраля 2000 года командиром антиснайперской группы. Должен сказать, моя ситуация была нетипичной: отец и сын не могут воевать в одном подразделении, но фактически мы с отцом, который на тот момент командовал батальонной тактической группой морской пехоты Северного флота, воевали рядом. Это продолжалось, пока под Ведено я не получил контузию. Потом я боролся за возвращение на войну: мне запрещали — я настаивал. Запрет с точки зрения закона мне был понятен, но там остались мои братья, и я обязан был вернуться в боевой строй. Да я по улицам военного городка не смог бы идти и смотреть в глаза женщинам, чьи мужья в это время воюют! В конце концов я добился разрешения, но тут пришло известие о смерти отца: у него остановилось сердце, когда он находился на командном пункте батальона, в том же самом Веденском районе. Мне дали разрешение вылететь за телом, но потом отменили: побоялись, что я там останусь. После этого я и уволился из армии…
Из архива И. Отраковского: Во время второй чеченской
Стравливай и порабощай
Именем Александра Отраковского назван БДК (большой десантный корабль), а Владимир Путин посмертно присвоил генералу звание Героя России, и почтил личным присутствием его могилу. Это было двадцать лет назад; тогда даже представить себе было невозможно, что сын генерала, тоже ветеран Чечни, уйдет в жесткую публичную оппозицию к действующему президенту. Мы обсуждаем итоги чеченской войны, на которую оба смотрели с разных ракурсов.
— Я бы сразу хотел разделить всех воевавших чеченцев на две категории, — задает тон разговора Иван Отраковский. — Это ополченцы, которые воевали за независимость или из желания отомстить за своих погибших, и ублюдки-бандиты, которые резали пленным солдатам головы и издевались над русским населением. Я до сих пор к ополченцам отношусь нормально. Да, они были моими врагами, они в меня и в моих друзей стреляли, но для меня они не преступники, в отличие от бандитов-боевиков, которых нужно было давить, чем я и занимался. Первая чеченская была организованна с целью ограбить страну, пока люди умываются кровью. Что и было сделано. Пока народ, переживая, следил за боевыми действиями в Чечне, кремлевские негодяи приватизировали наши национальные богатства. Изначально из Чечни вывели войска, но оставили на складах технику, вооружение, боеприпасы, а охраны на этих складах оставили минимум. Дудаевские КАМАЗы вывозили оружие, опустошали эти склады с разрешения руководства России…Боевиков хорошо вооружили, и они получили шанс начать террор против русскоязычного населения. В то же самое время в моей стране офицер — выпускник Академии Генштаба подрабатывал сторожем на автостоянке, а жена его за копейки работала уборщицей в поликлинике! И вот эту нищую, деморализованную, кое-как вооруженную армию бросили воевать… Несмотря на то что солдаты и младшие офицеры демонстрировали чудеса героизма и стойкости на войне, их предавали, их оплевывали в прессе, их маневр и наступление сковывали, запускалось все это «вперед-назад» — боевикам то давали по башке, то объявляли какое-то перемирие… Тогда мы подписали позорный мир с бандитами. Это было предательством армии. Во вторую кампанию предательства было меньше, однако точку все же не поставили.
— Я бы сразу хотел разделить всех воевавших чеченцев на две категории, — задает тон разговора Иван Отраковский. — Это ополченцы, которые воевали за независимость или из желания отомстить за своих погибших, и ублюдки-бандиты, которые резали пленным солдатам головы и издевались над русским населением. Я до сих пор к ополченцам отношусь нормально. Да, они были моими врагами, они в меня и в моих друзей стреляли, но для меня они не преступники, в отличие от бандитов-боевиков, которых нужно было давить, чем я и занимался. Первая чеченская была организованна с целью ограбить страну, пока люди умываются кровью. Что и было сделано. Пока народ, переживая, следил за боевыми действиями в Чечне, кремлевские негодяи приватизировали наши национальные богатства. Изначально из Чечни вывели войска, но оставили на складах технику, вооружение, боеприпасы, а охраны на этих складах оставили минимум. Дудаевские КАМАЗы вывозили оружие, опустошали эти склады с разрешения руководства России…Боевиков хорошо вооружили, и они получили шанс начать террор против русскоязычного населения. В то же самое время в моей стране офицер — выпускник Академии Генштаба подрабатывал сторожем на автостоянке, а жена его за копейки работала уборщицей в поликлинике! И вот эту нищую, деморализованную, кое-как вооруженную армию бросили воевать… Несмотря на то что солдаты и младшие офицеры демонстрировали чудеса героизма и стойкости на войне, их предавали, их оплевывали в прессе, их маневр и наступление сковывали, запускалось все это «вперед-назад» — боевикам то давали по башке, то объявляли какое-то перемирие… Тогда мы подписали позорный мир с бандитами. Это было предательством армии. Во вторую кампанию предательства было меньше, однако точку все же не поставили.
Те, кто позиционирует Кадырова как патриота России, либо лукавят, либо недопонимают. Кадыров — патриот Путина!
В разоренную войной республику потекли большие потоки денег, и не только на восстановление хозяйства, но и для создания вооруженных сил Чечни — я подчеркиваю, не ВС России, а ВС самой республики! На это также были выделены опытные инструкторы из спецназа РФ. Я уверен, что чеченские воинские формирования созданы для защиты кремлевских негодяев, а сами чеченцы воспринимают это как должное. Они считают это контрибуцией, если хотите, данью за якобы проигранную русскими войну. Но как только им перестанут платить, они уйдут. Так сознательно выстроена межнациональная политика между русскими и чеченцами. Вместо того чтобы залечить раны и вместе служить России, создали феномен оплаты услуг по защите действующего режима. Этим объясняется и негласная вседозволенность чеченских диаспор в регионах России…Не всех чеченцев это касается. У моих боевых товарищей много друзей-чеченцев, достойных людей. Но враждебная внутренняя политика, настроенная на «разделяй и властвуй, стравливай и порабощай», продолжает сеять ненависть между нами. Как я отношусь к Кадырову? Он чеченец, который немало делает для своего народа. Но в основном для своего клана, своего окружения. Как и во всей России, элита живет роскошно, часть населения худо-бедно перебивается, а большинство — в нищете. Те, кто позиционирует Кадырова как патриота России, либо лукавят, либо недопонимают. Кадыров — патриот Путина! Именно Путин служит его пожизненным гарантом. Путин создал Кадырова и гарантировал ему свою поддержку. Поддерживают Кадырова приближенные к нему военные и силовики, потому что благодаря ему они преуспевают.
Возложение цветов к мемориалу ветеранов горячих точек на Поклонной горе
Полицейские тоже люди
В толпе ветеранов, гуляющих по Поклонной горе, шныряет удивительно энергичная дама, уже давно перешагнувшая границу бальзаковского возраста. У дамы пышная прическа и гитара в руке. Она неутомимо поет для ветеранов всех горячих точек и родов войск. Каким-то образом она берет в плен Ивана и, бесцеремонно заставив ещё одного громадного ветерана работать штативом, исполняет гимн морской пехоте под запись на собственный смартфон. Отраковский в течение пяти минут терпеливо служит оформлением сюжета, вежливо благодарит гитаристку за патриотичную песню, заверяет, что непременно поставит лайк на YouTube-канале исполнительницы, и с облегчением удаляется в окружении хохочущих друзей. Всем вдруг становится скучно…
— Шли годы. Имидж Путина поблек в моих глазах, — признается Иван Отраковский. — Мне не нравилось, что заслуженных людей, честно служивших родине, защищавших ее от террористов и боевиков, используют и выбрасывают как ненужный мусор. Я был в недоумении от масштабных сокращений в армии под видом реформы. Мое окончательное разочарование в президенте наступило в октябре 2010-го. Триггером послужила позорная история, связанная с публичным унижением главой Минобороны Сердюковым полковника Андрея Леонидовича Красова, Героя России, командира Рязанского высшего командного училища ВДВ. Извинений со стороны Сердюкова так и не последовало, наказания за публичное хамство он не понес. Тогда я и начал осознавать, что же происходит с нами. Ведь глава Минобороны — не самостоятельная фигура, он исполнитель воли президента, часть команды, но… команды какой? Команды из спортивной юношеской секции дзюдо или группы соседей по кооперативу «Озеро»? Сейчас мне очевидно, что Путин их приблизил к себе, но не для того, чтобы возрождать страну, а для того, чтобы сделать их всех миллиардерами и обогатиться самому. Они — «нью-дворянство», которое не по заслугам получило блага, а по исчерпывающей мере лояльности. Они паразитируют на теле России и готовятся передать все, что награбили, своим детям. Именно поэтому Путин не может уходить — они не хотят его ухода, ибо с его уходом потеряют все! Именно поэтому Путин затеял аферу с голосованием за поправки в Конституцию. Это обман.
Мы сидим на лавочке рядом с храмом Георгия Победоносца на Поклонной горе. Иван сосредоточенно хмурит брови, соображая, как оценить масштаб возглавляемого им движения:
— Среди ветеранов боевых действий, для которых Путин когда-то был кумиром, в настоящий момент сформировалось огромное количество протестных ячеек. В целом это неоднородная структура без единого лидера. Чем возглавляемая мною Команда служения за Отечество занимается? Мы объединяем и мобилизуем всех ветеранов боевых действий, а также тех, кто сейчас действует, кто в погонах. Я знаю многих действующих сотрудников Росгвардии, офицеров из числа ветеранов, которым совсем не нравятся те приказы, которые они вынуждены выполнять, — прессовать, избивать народ на митингах протеста… Да, у них маленькое поле для маневра: это люди в погонах, к тому же у всех семьи, которые нужно кормить, — и они вынуждены по факту защищать режим. Они понимают, что трамбуют обычных людей, которые защищают свои конституционные права, но если в 2012-м ситуацию понимали от силы 25%, то сейчас не менее 75% понимает, что происходит. Что внушает надежду? Приказы можно выполнять по-разному, не правда ли? Можно имитировать задержание на тот период времени, пока на территории находятся командиры-начальники; можно отводить людей к автобусам, а потом отпускать… Негодяи, которые тоже есть среди сотрудников ОМОНа и Росгвардии, часто принимаются забивать людей дубинками, топчут ногами и так далее. Усиливается противостояние, растет ненависть… С другой стороны, среди участников протестов разные люди попадаются: есть такие, кто готов швырять камни и «коктейли Молотова» в сотрудников, а те, в свою очередь, воображают, что в толпе все такие, что их вот-вот возьмут и перевешают… Поэтому я крайне негативно отношусь к тем, кто начинает орать полицейским: «Псы, фашисты, сторожевые собаки режима!» Это не работает, это лишь озлобляет, повышает градус агрессии. Я на митингах всегда общаюсь со старшими в командах гвардейцев и омоновцев и стараюсь договориться: мол, давайте найдем точки соприкосновения — мы вас не подставим, а вы нам дадите свою задачу выполнить…
— Шли годы. Имидж Путина поблек в моих глазах, — признается Иван Отраковский. — Мне не нравилось, что заслуженных людей, честно служивших родине, защищавших ее от террористов и боевиков, используют и выбрасывают как ненужный мусор. Я был в недоумении от масштабных сокращений в армии под видом реформы. Мое окончательное разочарование в президенте наступило в октябре 2010-го. Триггером послужила позорная история, связанная с публичным унижением главой Минобороны Сердюковым полковника Андрея Леонидовича Красова, Героя России, командира Рязанского высшего командного училища ВДВ. Извинений со стороны Сердюкова так и не последовало, наказания за публичное хамство он не понес. Тогда я и начал осознавать, что же происходит с нами. Ведь глава Минобороны — не самостоятельная фигура, он исполнитель воли президента, часть команды, но… команды какой? Команды из спортивной юношеской секции дзюдо или группы соседей по кооперативу «Озеро»? Сейчас мне очевидно, что Путин их приблизил к себе, но не для того, чтобы возрождать страну, а для того, чтобы сделать их всех миллиардерами и обогатиться самому. Они — «нью-дворянство», которое не по заслугам получило блага, а по исчерпывающей мере лояльности. Они паразитируют на теле России и готовятся передать все, что награбили, своим детям. Именно поэтому Путин не может уходить — они не хотят его ухода, ибо с его уходом потеряют все! Именно поэтому Путин затеял аферу с голосованием за поправки в Конституцию. Это обман.
Мы сидим на лавочке рядом с храмом Георгия Победоносца на Поклонной горе. Иван сосредоточенно хмурит брови, соображая, как оценить масштаб возглавляемого им движения:
— Среди ветеранов боевых действий, для которых Путин когда-то был кумиром, в настоящий момент сформировалось огромное количество протестных ячеек. В целом это неоднородная структура без единого лидера. Чем возглавляемая мною Команда служения за Отечество занимается? Мы объединяем и мобилизуем всех ветеранов боевых действий, а также тех, кто сейчас действует, кто в погонах. Я знаю многих действующих сотрудников Росгвардии, офицеров из числа ветеранов, которым совсем не нравятся те приказы, которые они вынуждены выполнять, — прессовать, избивать народ на митингах протеста… Да, у них маленькое поле для маневра: это люди в погонах, к тому же у всех семьи, которые нужно кормить, — и они вынуждены по факту защищать режим. Они понимают, что трамбуют обычных людей, которые защищают свои конституционные права, но если в 2012-м ситуацию понимали от силы 25%, то сейчас не менее 75% понимает, что происходит. Что внушает надежду? Приказы можно выполнять по-разному, не правда ли? Можно имитировать задержание на тот период времени, пока на территории находятся командиры-начальники; можно отводить людей к автобусам, а потом отпускать… Негодяи, которые тоже есть среди сотрудников ОМОНа и Росгвардии, часто принимаются забивать людей дубинками, топчут ногами и так далее. Усиливается противостояние, растет ненависть… С другой стороны, среди участников протестов разные люди попадаются: есть такие, кто готов швырять камни и «коктейли Молотова» в сотрудников, а те, в свою очередь, воображают, что в толпе все такие, что их вот-вот возьмут и перевешают… Поэтому я крайне негативно отношусь к тем, кто начинает орать полицейским: «Псы, фашисты, сторожевые собаки режима!» Это не работает, это лишь озлобляет, повышает градус агрессии. Я на митингах всегда общаюсь со старшими в командах гвардейцев и омоновцев и стараюсь договориться: мол, давайте найдем точки соприкосновения — мы вас не подставим, а вы нам дадите свою задачу выполнить…
Полицейские тоже люди! Мы должны своими словами и поступками — если хотите, проповедью, — делать из полицейских народную милицию. Мы все братья! Не нужно нам разделяться! Когда нам талдычат «кто, если не Путин?», мне это обидно. Мы не бестолковые недоумки, и Путин не единственный и незаменимый. Найдутся! Найдутся талантливые и порядочные управленцы, а не эта шайка воров.
В какой-то момент я осознал, что идет не война с «укрофашистами», а взаимное истребление единого народа
В 2010 году Отраковский, по собственному признанию, расстался с престижной и высокооплачиваемой работой и в течение восьми лет жил в крайне стесненных материальных условиях, полностью посвятив себя общественно-политической жизни, работе с ветеранскими структурами и участвуя в скромных военно-патриотических проектах, что априори не могло приносить денег. Сейчас Отраковский опять генеральный директор коммерческой компании, но до этого он пропустил через себя Крым…
— После Крыма у всех, и у меня в том числе, была эйфория. Я был в Крыму в то время, потом едва не поехал воевать на Донбасс… Нам казалось, что-то меняется, какое-то движение началось, но это оказался очередной обман — донбасский котел, где пассионарии с той и с другой стороны уничтожали друг друга, и единый народ, православный, говорящий на одном языке, разъединялся и шел друг на друга с оружием в руках. Два братских народа истребляли сами себя, а кто-то на этом зарабатывал колоссальные деньги. И я тоже верил в то, что там, на Украине, идет война с фашистами, но, как оказалось, так называемых фашистов, или «нациков», не так уж много, и они в основном в боевых действиях не принимают участия, а занимаются мародерством. Воюют же обычные ребята — вээсушники (ВСУ — Вооруженные силы Украины. — «Репортёр»), которые выполняют приказ. Ополченцы Донецкой и Луганской республик понимают, что если они свои позиции оставят, туда придут «Айдар», «Азов» и разные «правосеки», которые с абсолютной беспощадностью зальют все кровью. В какой-то момент я осознал, что идет не война с «укрофашистами», а взаимное истребление единого народа: брат поднимается на брата, православный православного убивает. Мы поздно осознали, что «крымская весна» была лишь поводом к тому, чтобы развязать войну на Донбассе. Все застыли в ожидании, что состоится историческое событие — объединение и интеграция обеих народных республик в состав России, но… любая война — это зарабатывание денег и политических очков. И Кремлю, и Киеву выгодно иметь тлеющий конфликт в регионе, на который удобно списать все внутренние проблемы: дескать, вы посмотрите — идет война! Если хочешь сплотить народ, оторвав его от печальной действительности, укажи внешнего врага: была Америка, потом Чечня, сейчас — Украина…
Из архива И. Отраковского: Отраковский провоевал до конца февраля 2000 года командиром анти-снайперской группы
Наивная конспирология
Капитан запаса Отраковский искренен, говорит прямо, смотрит в глаза. Его речь изобилует патриотическими призывами, проклятиями в адрес «воров у власти» и разнообразными историческими отступлениями, перемешанными с традиционным мусором из общего конспирологического списка: «мировое правительство», «сионистский заговор», «электронное чипирование» и так далее. Излагая свое видение духовно-нравственного возрождения России, или, как он предпочитает выспренно выражаться, Руси, Отраковский садится на любимого конька, и его буквально несет… Он сходу голосует за применение смертной казни по целому ряду статей УК РФ, критикует воображаемую «программу по замещению русского населения мигрантами из третьих стран» и предсказывает появление «толп азиатских мародеров у нас в тылу». Он призывает остановить «вывоз невосполнимых национальных богатств в страны НАТО» и поддерживает «возврат недр и предприятий народу» (национализацию). Я совершенно не удивляюсь, услышав, как Отраковский выказывает недвусмысленную приверженность шаблонной конспирологической идее про зловещее мировое правительство, отдающее приказы «негодяям в Кремле», которые «ведут нас к электронному концлагерю». «Мой дед воевал за то, чтобы больше не было никаких номеров, как в нацистском лагере смерти. Я — человек, а не цифровой код!» — восклицает ветеран.
Но самое впечатляющее в его концепции социальной реформы — это «эффективная программа перевоспитания» бездомных.
Слышали бы Ивана опытные волонтеры во всех регионах России, десятилетиями профессионально работающие с бездомными… Вероятно, они смогли бы открыть отставному морпеху глаза на то, что люди оказываются на улице не потому, что «пьют и валяются», а как раз наоборот — их пьянство и бродяжничество зачастую являются следствием какой-то личной драмы: нерешенных семейных или бытовых проблем. И главное, с чего нужно начинать, пытаясь решить проблему, — это принятие давно назревшего закона об амбулаторных кабинетах для бездомных, которые ни в одной клинике страны не могут получить медицинскую помощь, а не с создания мифических пунктов трудотерапии. Да и где взять такое количество строительных площадок, которые могли бы обеспечить всех бездомных работой — и к тому же деньги начислять на банковскую карту, которую бездомному невозможно оформить, пока у него элементарно нет документов?
Однако, искренне не подозревая о пробелах в собственных знаниях, Иван проповедует:
— Мы должны жить в едином государстве семейного порядка, где брат за брата, сестра за сестру, трудиться во благо друг друга — именно так, а не каждый за свой карман. Строить мирную жизнь в стране. Все, кто мешает мирному устройству жизни в государстве, — террористы, педофилы, наркоторговцы — должны уничтожаться: смертная казнь. А жулики, воры и им подобные должны получать шанс исправиться в лагере трудом, причем в тюрьме должны быть нормальные условия, цивилизованные. Не нужно ломать и озлоблять человека, необходимо дать ему шанс трудиться, исправляться трудом, а также перевоспитываться путем общения со священниками, с муллами — это для представителей другой религии, или с психологами — это для атеистов. Главное — это прививать духовность и нравственность.
Прозрачная, какая-то детская наивность и пугающая неосведомленность о реалиях тюрем вряд ли говорит в пользу даже начинающего политика. Неужели ни один из ветеранов ФСИН, которых я сам видел в толпе ветеранов, не смог откровенно поведать Отраковскому, что еще ни одного жулика не исправила ни одна тюрьма даже с образцовыми условиями содержания (да и где они — такие условия в России?) и что главная проблема страны — это неизменно пыточное следствие, а сама тюремная драма в нашей стране отягощена историческим наследием дряхлой инфраструктуры ГУЛАГа, где десятки тысяч ИТЛ, ИВС и СИЗО находятся на окраинах цивилизации, а «принцип архипелага» попросту топит любую реформу?
Разумеется, познания морпеха о том, как устроена жизнь в стране, мягко говоря, поверхностны. Он сам себя обманывает, говоря о «созидании», о том, что хочет «строить социально справедливое государство». Он, видимо, не подозревает, что созидание — это не просто отсутствие пулемета в руках, это намного тоньше и сложнее…
Но самое впечатляющее в его концепции социальной реформы — это «эффективная программа перевоспитания» бездомных.
— Вот возьмите бомжей, — увлеченно развивает мысль Отраковский. — Как с ними нужно поступать? Все видят, что это опустившийся человек, он не работает, пьет и валяется. Его нужно изъять и отправить на какую-то глобальную стройку, где он будет работать за нормальную еду и жить в человеческих условиях, а на карту ему будут начислять нормальную зарплату, которой он не пользуется в период трудотерапии — скажем, два года, — а получает свой заработок по завершении этого периода. Все это время с человеком должен работать психолог; его нужно воспитывать кино, музыкой, литературой, прививать нравственность. Если по отбытии срока он вновь обратится к стакану и упадет в грязь, его опять нужно изымать — и по новой! Так спасается сам человек, его душа.
Слышали бы Ивана опытные волонтеры во всех регионах России, десятилетиями профессионально работающие с бездомными… Вероятно, они смогли бы открыть отставному морпеху глаза на то, что люди оказываются на улице не потому, что «пьют и валяются», а как раз наоборот — их пьянство и бродяжничество зачастую являются следствием какой-то личной драмы: нерешенных семейных или бытовых проблем. И главное, с чего нужно начинать, пытаясь решить проблему, — это принятие давно назревшего закона об амбулаторных кабинетах для бездомных, которые ни в одной клинике страны не могут получить медицинскую помощь, а не с создания мифических пунктов трудотерапии. Да и где взять такое количество строительных площадок, которые могли бы обеспечить всех бездомных работой — и к тому же деньги начислять на банковскую карту, которую бездомному невозможно оформить, пока у него элементарно нет документов?
Однако, искренне не подозревая о пробелах в собственных знаниях, Иван проповедует:
— Мы должны жить в едином государстве семейного порядка, где брат за брата, сестра за сестру, трудиться во благо друг друга — именно так, а не каждый за свой карман. Строить мирную жизнь в стране. Все, кто мешает мирному устройству жизни в государстве, — террористы, педофилы, наркоторговцы — должны уничтожаться: смертная казнь. А жулики, воры и им подобные должны получать шанс исправиться в лагере трудом, причем в тюрьме должны быть нормальные условия, цивилизованные. Не нужно ломать и озлоблять человека, необходимо дать ему шанс трудиться, исправляться трудом, а также перевоспитываться путем общения со священниками, с муллами — это для представителей другой религии, или с психологами — это для атеистов. Главное — это прививать духовность и нравственность.
Прозрачная, какая-то детская наивность и пугающая неосведомленность о реалиях тюрем вряд ли говорит в пользу даже начинающего политика. Неужели ни один из ветеранов ФСИН, которых я сам видел в толпе ветеранов, не смог откровенно поведать Отраковскому, что еще ни одного жулика не исправила ни одна тюрьма даже с образцовыми условиями содержания (да и где они — такие условия в России?) и что главная проблема страны — это неизменно пыточное следствие, а сама тюремная драма в нашей стране отягощена историческим наследием дряхлой инфраструктуры ГУЛАГа, где десятки тысяч ИТЛ, ИВС и СИЗО находятся на окраинах цивилизации, а «принцип архипелага» попросту топит любую реформу?
Разумеется, познания морпеха о том, как устроена жизнь в стране, мягко говоря, поверхностны. Он сам себя обманывает, говоря о «созидании», о том, что хочет «строить социально справедливое государство». Он, видимо, не подозревает, что созидание — это не просто отсутствие пулемета в руках, это намного тоньше и сложнее…
Капитан запаса Отраковский с такими же, как он, ветеранами горячих точек на Поклонной горе на праздновании Дня ветеранов боевых действий и локальных конфликтов
Военный протест как тренд
В 1999-м ветераны Первой чеченской чрезвычайно остро переживали поражение в войне, и Путин, давший им долгожданную возможность реванша, для военных был кем-то вроде полубога… Помню одного парня, пулеметчика из 20-го ОСН МВД: в бою, когда бронеколонну со спецназовцами зажали на выходе из Старых Промыслов, он был тяжело ранен в голову, а на мой вопрос об отношении к Путину сказал, что за Путина, если надо, умрет. Кстати, говорили мы 10 лет спустя после того боя и год спустя после расформирования отряда, боевой семьи того пулеметчика: отряда не стало в ходе реформы — сокращения общей численности Вооруженных сил. Но ветеран спецназа упрямо повторял формулу Суркова-Володина: Путина послал России Бог, без Путина страна обречена…
В марте 2000-го я лично был свидетелем того, как генерал-полковник Трошев, стоя посреди раскисшего картофельного поля под Сержень-Юртом, вдохновенно врал на камеру, что ему вот буквально только что «благодарное чеченское население» подарило портрет Владимира Владимировича Путина! И ни один из рядом стоявших со мной изумленных журналистов не посмел поинтересоваться, откуда вообще взялся портрет Путина у населения для подарка командующему российской группировкой, и за что это самое население было Трошеву благодарно — уж не за трехнедельную ли бойню в Комсомольском, которая всего пять дней как закончилась? Но не спросили. Потому что всем и каждому было очевидно: это не предвыборная агитация, не стремление поцеловать президентский зад, а искреннее выражение любви бесхитростным, бравым воякой. Был бы жив сейчас Трошев, что бы он сказал в ответ на вопрос: где тот портрет, подаренный «благодарным чеченским населением», в каком чулане истории?
Сейчас на YouTube можно найти множество роликов, где разнокалиберные интернет-ворчуны в камуфляже клянут «предательскую власть» и призывают к «народному суду над кровавым режимом». Есть колоритные ветераны ВДВ, выступающие на «Дожде» против Владимира Путина, — помните, «Ты такой же, как я, человек, а не бог, я такой же, как ты — человек, а не лох…»?
В марте 2000-го я лично был свидетелем того, как генерал-полковник Трошев, стоя посреди раскисшего картофельного поля под Сержень-Юртом, вдохновенно врал на камеру, что ему вот буквально только что «благодарное чеченское население» подарило портрет Владимира Владимировича Путина! И ни один из рядом стоявших со мной изумленных журналистов не посмел поинтересоваться, откуда вообще взялся портрет Путина у населения для подарка командующему российской группировкой, и за что это самое население было Трошеву благодарно — уж не за трехнедельную ли бойню в Комсомольском, которая всего пять дней как закончилась? Но не спросили. Потому что всем и каждому было очевидно: это не предвыборная агитация, не стремление поцеловать президентский зад, а искреннее выражение любви бесхитростным, бравым воякой. Был бы жив сейчас Трошев, что бы он сказал в ответ на вопрос: где тот портрет, подаренный «благодарным чеченским населением», в каком чулане истории?
Сейчас на YouTube можно найти множество роликов, где разнокалиберные интернет-ворчуны в камуфляже клянут «предательскую власть» и призывают к «народному суду над кровавым режимом». Есть колоритные ветераны ВДВ, выступающие на «Дожде» против Владимира Путина, — помните, «Ты такой же, как я, человек, а не бог, я такой же, как ты — человек, а не лох…»?
И если народ поддержит, то я готов взять бразды правления страной и стать верховным правителем России. И это не властолюбие и не жажда денег, это долг
Похоже, у власти растут проблемы в том числе и с военными: они уже не настолько единодушный электорат Путина, о чем свидетельствуют результаты протестного голосования по поводу «обнуления» в ЗАТО (закрытых городах) Минобороны. Несмотря на широко практиковавшееся принуждение военных к участию в голосовании, за исключением Московской области (где находится штаб ракетных войск), в десяти регионах страны (в Астраханской области, Алтайском крае, Забайкальском крае, Кировской области, Красноярском крае, Оренбургской,Саратовской, Свердловской и Тверской областях, а также в Пермском крае) военные ЗАТО, считавшиеся лояльными, или по крайней мере подконтрольными, проголосовали «не умом, но сердцем», и уровень поддержки поправок там оказался самым низким из всех муниципалитетов.
— Мы хотя и в отставке, но погоны не снимали, — Иван Отраковский выдерживает вескую паузу посередине фразы. — Некоторые считают, что человек военный — человек не думающий или знающий исключительно свою стезю. Это не так: военные, как правило, разносторонне развитые люди с широким кругом интересов, и в том числе интересующиеся политикой. А если мы говорим о защите родины, то без политики никуда и никак… И если народ поддержит, то я готов взять бразды правления страной и стать верховным правителем России. И это не властолюбие и не жажда денег, это долг, который я обязан как патриот выполнить! Но говорил и говорю: решать должен народ.
Политическая программа капитана запаса Отраковского не блещет оригинальностью и остроумием, но за его активностью стоит следить: похоже, он в тренде. Президент Путин разочаровал многих военных, которые считали его полубогом еще в начале 2000-х, а после «крымской весны» и подавно.
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...
Так себе статья. Для интервью слишком много бесценного мнения автора, для расследования или тем более аналитики слишком мало фактуры. Ну и пассаж про гулаг - отдельная тема. Что этим хотел сказать автор, для меня загадка. Что только коренная перестройка может сломать эту систему? Что, что бы ни делали русские, получится гулаг, и необходимо внешнее управление? Единственная для меня по-настоящему ценная информация - данные голосования ЗАТО по поправкам. Да и то без конкретных цифр малоубедительно, на уровне сплетен и слухов.