Наверх
Герои

Главный по выгоранию

Как школьный учитель стал одним из наиболее авторитетных в стране специалистов по тушению торфяных пожаров?
.
13.08.2018
Интервью с Григорием Куксиным, руководителем противопожарной программы Гринпис России
Слава Замыслов / АСИ
Я получил образование довольно поздно. Начинал учиться на педагогическом, на учителя биологии, но ушел со второго курса и профессионально занялся охраной природы и тушением пожаров. Уже потом, много лет спустя, доучивался заочно, сменив профиль. К этому времени я уже состоялся как специалист по природным пожарам, получил специальное образование на офицерских курсах и повысил квалификацию как руководитель тушения лесных пожаров.

В школьные годы я ходил в экологический клуб, участвовал в экспедициях и хотел связать свою жизнь с биологией или охраной природы. В 1997 году я начал принимать участие в работах по охране заказника «Журавлиная родина» в составе студенческой дружины. Это север Подмосковья, места, где обитают журавли, где осенью птицы собираются и тренируются перед перелетом. Там я понял, что одна из основных угроз для этой территории – это пожары. Сельское хозяйство было в упадке, люди все больше жгли траву, заказник все больше горел с каждым годом. От этого страдали птицы, которые гнездились на земле, а также места обитания журавлей.

С огнем я впервые столкнулся во время рейда по территории заказника. Мы с товарищами обнаружили горящую траву в месте, где гнездились птицы. Тушили ее ветками, своей одеждой. Тогда мы поняли, что в этом нужно начать разбираться по-настоящему, чтобы территория, за которую мы взялись отвечать, меньше страдала от пожаров. В конце 1998 года мы инициировали создание первой специализированной государственной инспекции, которая отвечала в Подмосковье за заказники. Я ушел из института и стал работать там инспектором, из общественника превратился в сотрудника госструктуры.

Позже я впервые столкнулся с торфяным пожаром. Это была территория с осушенными болотами. Эти пожары очень безобидно выглядели вначале, но тушились очень тяжело. Если упустишь время – то справиться с ними очень трудно. Я познакомился со старыми пожарными, которые помнили лето 1972 года, когда в стране были катастрофически огромные торфяные пожары. Мне удалось перенять их опыт.

В 2000 году в России было ликвидировано самостоятельное ведомство, которое занималось охраной природы, в ведении которого находилась наша инспекция. Мы остались без своей структуры, и нужно было решать, что делать дальше. Меня очень влекла история с пожарами, мне казалось, что мы здорово справляемся, что у нас получается работать с населением, с детьми. У меня был выбор: искать другую работу или пойти служить, потому что все отсрочки от армии кончились. Так я оказался в пожарной охране при МВД и довольно быстро дослужился до начальника караула и получил офицерские погоны. Сутки через трое я был на дежурстве как обычный пожарный, а остальное время помогал в организации борьбы с торфяными пожарами.
В некоммерческом секторе практически все процессы, включая финансовое планирование и управление людьми, устроены эффективнее, чем в государственном секторе
Мой период службы пришелся на экстремальный для Подмосковья 2002 год. Тогда Москва в августе была в дыму, большие силы были направлены на борьбу с пожарами, но, как обычно, слишком поздно. Еще с весны мы знали про все горящие торфяники на территории наших заказников. Мы смогли с ними справиться вместе со студентами и дружинниками. Осушенные торфяники на территории дачных массивов продолжали гореть, но у нас не хватало сил, чтобы их тушить. И не хватало внимания со стороны государства. Все надеялись, что пойдут дожди и все само обойдется, но случилась жара и засуха. Сгорело много поселков. К сожалению, были и погибшие. Это был очень важный опыт, потому что в последующие годы все происходило по такому же сценарию.

В 2003 году я решил, что буду более эффективен в общественных организациях. Следующие два года я работал учителем ОБЖ в школе для глухих и слабослышащих детей, одновременно участвуя в отдельных проектах Гринпис России. С 2005 года я полностью посвятил свое время этой организации. Здесь у меня развязаны руки, гораздо больше гибкости и возможностей пробовать новые подходы. Притом что, конечно, меньше ресурсов. Но общественной организации гораздо легче быть гибкой, пробовать новые подходы в работе с населением, необычные средства агитации и так далее. Кроме того, общественные организации гораздо ярче и сильнее из-за того, что в них работают люди, которым не все равно. Есть и свои трудности: здесь люди менее стабильные, менее склонные держаться за рабочие места. Они работают за идею, и это не всегда стыкуется с профессионализмом. Поэтому я стремлюсь к тому, чтобы со мной работали люди с горящими глазами, у которых была бы возможность расти профессионально.
Слава Замыслов / АСИ
В некоммерческом секторе практически все процессы, включая финансовое планирование и управление людьми, устроены эффективнее, чем в государственном секторе. Но иногда мы уступаем коммерсантам. У нас много романтиков и идеалистов, которые уверены, что люди всегда могут договориться между собой. Но для этого нужно иногда применять какие-то бизнес-модели. Этому нужно либо учиться, либо брать готовых специалистов. При этом зарплаты в секторе не настолько конкурентоспособны, чтобы мы могли всерьез конкурировать с коммерсантами. Приходится искать идейных людей, готовых получать не самую высокую зарплату.

Когда я пришел в Гринпис, там уже был лесной отдел, который занимался борьбой с искажениями данных о пожарах и агитацией населения. Но отдельного пожарного направления не было, и я надеялся его создать. Это получилось не сразу. В 2010 году, когда Москва опять была затянута дымом, стало очевидно, что это серьезная проблема, требующая изменений в масштабах страны. Мы поняли, что эта проблема стоит того, чтобы выделить отдельные ресурсы на ее решение. Тогда в Гринпис открылось самостоятельное направление по борьбе с пожарами. Мы поставили себе четкую цель – катастрофа не должна повториться, а количество пожаров на территории России должно постепенно снижаться.
Самый большой стресс, с которым я сталкиваюсь, – это необходимость отвечать за людей
Причины пожаров – это традиционно небрежное обращение с огнем, пробуксовывающие государственные механизмы, искажение данных и привычка чиновников прятать проблему, а не решать ее. Еще с советских времен была традиция многократного занижения данных, когда делали вид, что пожаров примерно в десять раз меньше, чем на самом деле. С этим нужно было бороться, объяснять людям, как им себя вести. Но чтобы донести эту информацию до детей и взрослых, нужно было обязательно бороться с ложью чиновников. И, конечно, надо было развивать добровольчество, потому что какие-то люди должны быть агентами перемен, подавать пример, как вести себя правильно, как защищать свои населенные пункты, обучать детей и взрослых.

За эти годы нам практически удалось преодолеть традицию искажения данных. У нас неплохо получается контактировать с МЧС и Рослесхозом, большую помощь оказывает Агентство стратегических инициатив. Есть надежды на то, что какие-то перемены будут происходить. Мне хотелось бы, чтобы у нас в стране эта проблема решалась так, как она решается в тех странах, где с ней справились. Например, в Финляндии, которая когда-то горела, а потом перестала, просто потому что люди стали вести себя по-другому.

Если ты хочешь, чтобы процесс, который тебе интересен, шел в нужную сторону, то лучше его возглавить. Иначе ты работаешь на кого-то и реализуется не твоя, а чужая идея. У меня было понимание, чего я хочу и что нужно сделать, и возглавить этот процесс в Гринпис России было для меня естественным. Мне не хватает управленческих навыков для работы такого масштаба и я стараюсь повышать свою квалификацию как руководителя и с трудом, но учусь делегировать управленческие функции другим людям. В больших проектах приходится выбирать, кем тебе быть: идеологом и экспертом или менеджером. Мне ближе роль эксперта.

Отдавать обязанности трудно, тем более когда речь идет о вещах, связанных с высоким риском. Где-то с репутационным риском, где-то с физическими рисками. Мы оправляем людей на пожары, ведем их за собой туда, где сильно горит. Мы вынуждены привлекать внимание к самым проблемным, к самым сложным пожарам, которые кто-то не тушит, прячет. У нас много работы на загрязненных территориях в зоне Чернобыльского следа, периодически сталкиваемся с пожарами на территориях, где остались боеприпасы со времен Великой Отечественной войны. В этих условиях трудно делегировать обязанности кому-то, кто менее квалифицирован, чем ты. Хочется принимать решения самостоятельно и отвечать за своих людей, потому что от этих решений зависит безопасность тех, кого ты позвал, тех, кто тебе доверяет.
Слава Замыслов / АСИ
Самый большой стресс, с которым я сталкиваюсь, – это необходимость отвечать за людей. В команде неизбежно возникают очень тесные отношения. Мы сильно привязываемся друг с другу, переживаем друг за друга. Самые большие тревоги и страхи – это тревоги и страхи за своих людей. Каждый раз это непросто. Но доверить это кому-то еще – это еще страшнее. У меня повышенная тревожность, когда дело касается непосредственно пожаров. Есть стремление многие вещи контролировать лично, вручную. Здесь понятны минусы с точки зрения управления процессами, понятно, что иногда это мешает уделить время другим стратегически важным вещам. Но я стараюсь находить баланс. Я могу все, но я не могу все сразу.

Люди, выезжающие на пожары, должны быть обучены максимально качественно. Подходы к обучению добровольцев у нас такие же, как к обучению профессионалов. Никакой разницы быть не должно. Не бывает простых пожаров для добровольцев, они одинаково опасны для всех. Мы готовим людей по тем же профессиональным стандартам и критериям, что и лучших специалистов авиационной лесной охраны или пожарной охраны.
Слава Замыслов / АСИ
В тушении торфяников на сегодняшний день наши добровольцы наиболее квалифицированные в России, а может быть, и в мире. Проблема не в том, что нет никого лучше нас, а в том, что нет никого, кроме нас. Мало структур, где сохранились знания, умения и готовность вести работу на таком уровне. Мы аккумулировали те знания, которые были, и немного добавили новых технологий, в том числе собственных разработок. Вокруг нас сформировалась школа тушения торфяников. Что касается степных пожаров, то здесь ситуация аналогичная, добровольцы показывают очень высокую эффективность. Но если говорить о лесных пожарах, то здесь образец – это авиационная охрана. Там сохранились традиции и преемственность. Но мы стараемся им ни в чем не уступать.
Пожары всегда были бедой, объединяющей всех. Во многих странах именно пожарное добровольчество заложило основы самоуправления и гражданского общества. Хороший пример – Германия. Однажды нас позвали провести курсы для немецких пожарных в один город, где живет 100 тыс. человек. Оказалось, что все пожарные в местной пожарной части – это добровольцы. Начальник части – это районный судья, а водитель пожарной машины – мэр города. Единственный человек, получающий зарплату, – это диспетчер. На содержание пожарной станции скидываются все жители города.
Очень хочется изменить отношение к проблеме пожаров. Добиться того, чтобы люди меньше поджигали траву. Чтобы они перестали относиться к весенним поджогам как к нормальному явлению. Мы надеемся сдвинуть эту ситуацию примерно за три года. У нас для этого есть достаточно ресурсов. Если получится – то у государства хватит сил для того, чтобы вовремя реагировать на пожары. Но пока пожаров слишком много, а поджигателей гораздо больше, чем пожарных.

В каждом городе должны быть добровольцы, которые бы учили детей и меняли общественное мнение вокруг себя. Необходимо, чтобы появились обученные люди, которым не все равно, которые стали бы источником правильных знаний. Если это получится, то я надеюсь, что рано или поздно я смогу заняться чем-то еще. Например, адаптивной физкультурой, реабилитацией, занятиями с детьми. Сейчас на это у меня мало времени. Это все примерно про одно и то же – про то, как быть нормальным человеком.
У нас шутят, что мы самые большие специалисты по выгоранию в стране. Я уже 20 лет занимаюсь примерно одним и тем же. Конечно, бывает, что опускаются руки. Ситуация с пожарами меняется очень медленно, и иногда кажется, что это безнадежно. Помогает команда, люди, которые верят в свое дело. Как правило, все не опускают руки одновременно. Ты смотришь на товарищей, на то, как у них горят глаза. Тебе не хочется их подвести. Отдохнешь, выдохнешь и вспомнишь, зачем ты все это делаешь.

***

«НКО-профи» — проект Агентства социальной информации, Благотворительного фонда В. Потанина и «Группы STADA в России». Проект реализуется при поддержке Совета при Правительстве РФ по вопросам попечительства в социальной сфере. Информационные партнеры — журнал «Русский репортер», платформа Les.Media, «Новая газета», портал «Афиша Daily», онлайн-журнал Psychologies, портал «Вакансии для хороших людей» (группы Facebook и «ВКонтакте»), портал AlphaOmega.Video, Союз издателей «ГИПП».

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...