Олелис

— Олелис, а ты помнишь свой первый пожар? — спрашиваю я её.

— Да, я хорошо помню свой первый пожар. Это горела обочина под мобильной вышкой в Сергиево-Посадском районе. Миша Крейндлин был моим инструктором на моём первом пожаре. В общем, с душевным трепетом надела на себя ранец и ранцем тушила эту невысокую горящую травку. Ничего пафосного, просто горящая обочина. Но, тем не менее мне всё равно понравилось.

— А самый сложный пожар?

— Пожалуй, самые сложные пожары для меня были в Астраханской области. Был один очень выматывающий физически — там было 5 километров горящей кромки. Он был несложный в плане техники, несложный в плане страха и безопасности, а просто очень долго, в общем такой, не спринтерский, а стайерский. Устали очень. Второй пожар — это когда мы тушили тростник, который окружал ферму. Это был очень сложный с многих точек зрения пожар. С эмоциональной, потому что вот ферма, на ферме там какие-то мальчишки, коровы, к ним подходит огонь. И сложный по условиям, потому что очень был ветер сильный в тот день и огонь очень быстро шёл. Но, так или иначе, и то и другое мы потушили. Адреналин и азарт был по первости, в первые года два руки чесались. А потом стала спокойнее к этому относиться, привыкла. Перестало это быть в новинку и стало чем-то, что можно лучше изучать и совершенствовать навыки.

— Расскажи про начало? Как ты попала в пожарное добровольчество?

— Мои друзья из фестивальной тусовки позвали меня в Журавлиную родину на Первомай 2013 года. Причём просто из разряда: вот есть заказник, там волонтёры тушат пожары, нам кажется, тебе понравится. Я приехала и мне действительно понравилось. Как только я начала узнавать, что не только в Журке это делают, мне стало бесконечно любопытно, как именно это делают и в других местах, на других задачах. Таким образом я напросилась в Астраханскую экспедицию, таким образом я стала ездить с Гринпис на торф, таким образом я приехала на Ладогу.

— А почему осталась? Что тебя привлекает в волонтёрстве?

— В пожарном волонтёрстве меня привлекает сама деятельность как процесс — она вполне себе для меня является потоковой деятельностью.

Я никогда не работала в природоохранных организациях, мне нравится именно волонтёрство, потому что в слове «доброволец» заключён ответ на вопрос «Почему?». Потому что это добровольно. Хорошо, когда это не становится обязаловкой, когда это всё по внутреннему импульсу приходит. Это некая активная позиция, возможность вносить изменения в то, что не нравится в мире, ну и возможность как-то влиять. То есть это такое понимание, что можно менять обстоятельства, а не просто пассивно жить в том, что было задано.

— А какая данность?

— Для каждого данность своя, потому что реальность — это то, как человек её воспринимает. Ну то есть просто начиная с малого, что если тебе не нравится, допустим, свой дом, свой подъезд — попытайся что-то сделать с этим. Не живи, допустим, в подъезде с разбитым окном, с разбитой лампочкой, а для начала попытайся сделать так, чтобы у тебя было стекло и лампочка, а дальше это можно расширять на разные отрасли и делать лучше себе и другим людям тоже.

— Олелис, с какими тремя словами у тебя ассоциируются добровольные лесные пожарные?

— Взаимодействие с миром.

Сейчас всем привычно взаимодействие людей друг с другом, а взаимодействие человека и мира — совсем другая сфера, мне кажется, более тонкая.

— Как думаешь, а что человек может сделать с экологическими проблемами, которые есть сейчас?

— Ну, наверное, включать голову. Это касается каких-то простых вещей. Всякие такие вещи, которые может сделать каждый. Для этого не нужно ездить на пожары и героически тушить, а просто хотя бы, чтобы каждый соблюдал правило не выбрасывать окурки, не разбрасывать мусор — это сильно поможет.

Мне кажется, что люди, которые не думают в эту сторону, просто занимают свои мысли чем-то ещё, для них более важным. Я не склонна их осуждать. Бывает, что человек не думал просто потому, что никогда об этом не думал. И если обратить внимание на какую-то вещь, то человек, возможно, сам начнёт на это обращать внимание. А так просто в голову не приходит, и всё.

— Ну да, этим и занимаются добровольцы — обращают внимание.

— Ну да.

И мы пошли спать — впереди ждал длинный день, полный золотом тростников, запахом дыма, острот в радиообмене, и пронизывающего ветра.

Когда я была старшей выезда — это задача на внимание. Мне кажется, что внимание — это единица обмена. Между человек-человек, человек-мир или человек-процесс. Очень много точек, потому что это внимание на какие-то организационные моменты, материально-технические, на задачу, на команду, на цель. И, грубо говоря, это похоже на соединение вместе массовика-затейника, прапорщика и кризис-менеджера.

Мы смеёмся.

— Слушай, а ты чего-нибудь опасалась?

Самое большое опасение у меня — это что что-то случится с людьми. Потому что люди — это, пожалуй, самое хрупкое, что есть в нашей работе. Да и вообще. Для меня это первый приоритет. По-честному, мне гораздо более по фигу, выполним ли мы задачу, любого уровня, на первом месте у меня всегда стоит, чтобы все вернулись домой живыми и здоровыми.

— Какой самый хороший совет ты получала, когда сама была новичком?

— «Перед тем как начать что-то делать — спроси себя, не фигня ли это». Примерно это же говорил мне Беня*: выходя из машины, собираясь на кромку пала, первым делом ты включаешь не воздуходувку, а голову.

— Ты веришь, что перемены к лучшему в ситуации с пожарами возможны?

— Даже за мои шесть лет я вижу перемены. Я вижу, что Журавлиная родина стала меньше гореть. Я вижу изменения в отношении госструктур к нашей деятельности.

Даже то, что мы не поехали в Астрахань в этом году, это значит, что наша помощь заповеднику больше не нужна. Что они сами научились защищаться от пожаров за те годы, когда мы к ним приезжали.

— У меня закончились вопросы. Кроме одного:

Как думаешь, чем должен пахнуть хороший ветер?

— Наверное, он должен пахнуть жизнью, в любом её проявлении. Это может быть цветущий луг, это может быть лес, это может быть болото, запах города после дождя — что угодно, лишь бы живое.

Регулярно, когда меня загоняет во всякие смыслы, я отвечаю на вопрос «Зачем?». Я имею в виду, зачем мы здесь — свидетельствовать красоте этого мира.