Ремесленный особнячок

Здесь пойдёт речь про тех осетин, кто чтит свою историю настолько, что прикладывает к ней руку и становится её частью, отдаёт добрую долю своей жизни почитанию культуры своих предков.

Алан Туаев лично столкнулся с тяжестью турбулентных времён. Десять лет назад он сделал так, чтобы каждый вечер на Пушкинской площади люди танцевали. Собирались и туристы, и местные, молодые и старые.

Вопрос о необходимости оживлять традиции, возвращаться к истокам и изучать жизнь предков поднимается в обществе всё чаще, как будто в противовес тому изобилию вещей, интересных, но слишком громких и быстротечных, которые занимают всё наше время в настоящем. Всё-таки когда вставляешь диск в старенький магнитофон и начинаешь слушать любовно воссозданную традиционную осетинскую песню, чувствуется иной художественный вес, иной размах мысли, иное её направление.

— Почему важно не забывать про традиции? Это ведь связано с Создателем нашим, — делится мыслями Алан. — Русский народ создан Богом как русский народ, а если он не будет делать то, что относится к русскому народу, вплоть до ремёсел, культуры, обрядов, традиций, то он перестанет быть русским народом и не станет никем больше. Это против Создателя ведь? А мы не хотим против Создателя своего идти. Каждому надо своё хранить. Но можно делиться, что-то хорошее перенимать, при этом всё равно оставаться самими собой.

Почему ремёсла уходят в прошлое — это больше философский вопрос, — продолжает он. — Люди сейчас работают. Эта работа не связана с ремёслами, ремёсла ведь подразумевают труд. Даже по физике труд и работа — это разные величины. И вот люди идут работать, забывая трудиться.

— У нас есть такая реконструкция, — Аза подводит к высоченному воину в обмундировании, с кровоточащими порезами. Сама она едва достаёт ему до груди. — Воин эпохи позднего сарматского периода (I–IV век н. э). В таком виде он был найден в захоронении. Я сделала фигуру и одежду, а Алан Хутинаев — кольчугу и оружие. Обмундирование его он повторил в точности — воронил в льняном масле, формовал эту чешуйчатую кольчугу. Благодаря нашим археологам мы узнали по черепу, каким было его лицо. Даже повторили для достоверности ранения — судя по всему, воин пал в бою.

Аза делится, что забавных ситуаций с ним связано много — сотрудники ГАИ часто принимали его за живого старичка, спрашивали, почему дедушка не пристёгнут; домашние Азы при нём ходили по струнке, пока он во время смены места мастерской гостил у неё дома. Время от времени на кукольные выставки приводят детей из интернатов — и между ними пошла мулька, что если пошептать Гаха на ухо желание и подержать его за руку, то оно обязательно сбудется. С тех пор к нему на выставках выстраивается очередь — это как фигурки в курортных городах, которым нужно потереть носик на удачу.

Аза рассказывает, что и история создания его необычная. Сначала Тимур захотел повторить арфу в натуральную величину и попросил Азу сделать фигуру сказителя тоже в полный рост. Она тогда считала это невыполнимой задачей. Но во сне к ней явился Гаха — он поднимался в гору, заложив за спину руки, оглянулся на неё и кивнул.

— Сейчас вспомнить нюансы, как я его лепила, я не могу, — делится Аза доверительно. — Такое чувство, что руки отдельно от меня работали. Можно сказать, что Гаха слепился сам. Вы знаете, сказителями в те времена простые люди не становились. В каждой культуре есть люди избранные — у кого-то шаманы, у кого-то ведающие. Я думаю, что в нашей культуре эту роль играли именно сказители.

Тему следующей выставки, которая будет проходить в конце марта, связали с нартским эпосом. Аза показала фигуры героев нартиады.

— Самый пронзительный момент — это роспись, — делится Аза, любовно беря в руки голову и руки. — В создании куклы одно дело — слепить её, а другое — расписать. И момент, когда смотрит прямо в твои глаза то, что ты создаёшь, это дорогого стоит.

Дом войлока Осетии — это и мастерская, и арт-пространство, оформленное в этническом стиле. Тут и мастера работают, и мастер-классы проводятся.

Сама Алана Бзарова, энергичная говорливая женщина, пришла чуть позже, когда уже были осмотрены швейная комната и помещение с огромным столом, где раскатывала большой лист войлока её бывшая ученица Оксана. У Оксаны высшее образование историка, но она нашла своё призвание в войлоковалянии и после прохождения курса осталась работать в «Доме». 

Она смачивает, раскатывает и отжимает войлочный лист — её руки украшает замечательный мышечный рельеф, который многими годами стараются достичь в спортзале. На комплимент Оксана смущённо пожала плечами: «Генетика».

— У меня была прагматичная цель — занять нишу. Она потом переросла в глобальную, национальную идею, чтобы женщины приобретали навык, возвращали себе женскую энергию. Сначала мастер-классы проводили, чтобы найти рабочие руки. Сейчас себе многие карьеру на этом строят или хотя бы высокооплачиваемое хобби.

— Войлоковаляльщицы подчинены шерсти, а мы шерсть подчинили себе. Поломали принципы войлоковаляния, — рассказывает Алана, закатывая рукава и сменяя Оксану в борьбе с листом войлока. — Мы делаем это по нашему лекалу, они следуют тому, как шерсть повела себя. Этого мы за пять лет достигли.

Алана интересуется историей осетин — она с семьёй снимала несколько документальных фильмов про аланов. Она рассказывает об одном из обрядов — валяние бурки жениху перед свадьбой.

— Бурку проверяли так, — дополняет она, — если поставишь её в угол и она там стоит — значит, хорошо свалена. Бурка — это твой дом, и палатка, и шинель.

Алана рассказывает про древний осетинский обычай зиу — его часто использовали, чтобы вместе свалять бурку.

— Осетинам всегда стыдно не помогать, — говорит она. Мою бабушку, которая была тринадцатым ребёнком в семье, в советское время раскулачили, но они никогда не садились за стол, если бедные голодают. Так в нашей культуре заложено.

Зиу — это обычай помогать члену общины, фамилии (т.е. рода) всем вместе. В вопросе культурных особенностей помогает разобраться актриса Осетинского театра им. В. Тхапсаева, заместитель председателя Союза театральных деятелей РСО-Алания Фатима Пагиева. Она поясняет:

— В старину было так: объявляли зиу, тогда собиралось село и приносили, что необходимо, делали заготовки на зиму, строили. Говорили тогда, что сосед ближе родственника. И эта помощь оказывалась не только социально незащищенным — нищим, сиротам. Часто зиу созывался и по хорошему поводу: селение могло собраться и построить дом молодой семье. Зачем эта традиция? Когда помогаешь кому-то, чувствуешь себя нужным. Этот обычай до сих пор сохранен, потому что так легче. Каждая фамилия чувствует себя серьезнее, весомее в современном пространстве, когда связь между членами фамилии поддерживается на должном уровне. Моя фамилия должна меня подпитывать. Тогда чувствуешь себя нужным не только в своей маленькой семье, но и в кругу большой семьи. Вкладываешь свою частичку в поддержание своего рода. Такой большой сразу становишься, уже не просто песчинка в огромном мире.

Пока всё во Владикавказе держится на людях, горящих идеей и вдохновлённых достижениями их предков. А люди держатся друг за друга — дружески общаются, делают совместные проекты, помогают, чем могут. И все ждут, когда снова придёт время танцевать.