Время уходит

— В детском доме Леше дали базовые навыки, так скажем — путевку в будущее. Он может жить без помощи опекуна, поэтому после «Ласки» (Владикавказский детский дом-интернат «Ласка» — «Репортер») он не оказался в психоневрологическом интернате для взрослых, куда попадают многие, а попал в самостоятельную жизнь, — рассказывает Денис.

После свежего декабрьского воздуха коридор ударяет затхлым запахом плесени. Меня предупреждают о том, чтобы я не пугалась резких шорохов под ногами: из комнат могут выбегать крысы. Стук — дверь открывает Леша.

— После выпуска из детского дома каждому ребенку полагается бесплатная квартира, — продолжает Денис. — Лёше тоже полагалась, только он послушал не тех людей. «Если будет семья, то квартиру дадут быстрее, да и по размерам неплохую», — наговорили ему. Он и отказался от очереди на квартиру. В то время Лёша встретил Карине, и вскоре у них родились мальчики-близнецы, а через два года — дочка.

На диване в середине комнаты валетом спят трое детей. До нашего прихода Карине и Лёша лежали вместе с ними. Бежевые обои, натяжной потолок, лампочка: недавно в комнате сделали ремонт. Раньше здесь были ободранные стены и штукатурка сыпалась на спящих детей. В углу стоит платяной шкаф: его на днях Лёша привез и собрал сам. Работает Лёша помощником мастера в частном цеху, где изготавливают пластиковые окна. Получает 15 тысяч в месяц, но не всегда — если бывают заказы. Еще бывают «шабашки, где попадется»: иногда подрабатывает разнорабочим. Еще пенсия по инвалидности — 14 тысяч. На эти деньги живут.

— Вы так и спите? Почему дети здесь, а не во второй комнате, которую недавно выделили? — спрашивает Денис.

— Так там холодно. По ходу, батареи не работают. Не надо мне, чтоб они заболели. Пусть лучше так, — отвечает Карине.

Снова коридор, проходим мимо кухни. В открытую дверь вижу веревку, натянутую над газовой плитой, и работающую конфорку: так семья сушит вещи, которые по-другому высыхают только за несколько дней. Над плитой классический общажный сюжет: ободранные стены, в некоторых местах видны неудачные попытки косметического ремонта. Леша открывает дверь в комнату: темно, свет не включается — нет лампочки. Тут два дивана в дырках, кресло, пакеты, грязные игрушки. Комната примерно 8 квадратных метров. Мебель наставлена хаотично, будто ее сюда поставили «на передержку» и вот-вот должны куда-то забрать.

— Кладовка? — вырывается у меня.

 
— Нет, это нам для детей комнату выделили недавно. На этих диванах они спят обычно, когда тепло, — рассказывает Лёша.

 
Пробую рукой батареи: холодные. На улице минусовая температура, впереди — три месяца зимы. Вожу фонариком по комнате, чтобы лучше ее рассмотреть: от света по полу разбегаются тараканы. 

 
— Да больше месяца, наверное.

 
Карине переминается с ноги на ногу, когда перевожу на нее взгляд — робко улыбается и пожимает плечами, будто оправдывается: «Да, так приходится жить, а как нам по-другому?»

— У нее жизнь не многим легче, чем у Леши, — рассказывает Денис. — В детский дом для умственно отсталых не отдали, росла с родителями, проблемы с развитием интеллекта есть. Родилась во Владикавказе, потом, с ее слов, переехала вместе с семьей в Таджикистан, получила таджикский паспорт. Там родила девочку, с которой потом вернулась назад в Осетию. Встретила здесь Лёшу, любят друг друга, дети есть. Карине полагается социальная пенсия и пособие по многодетности, вот только паспорт свой она потеряла в 2012 году. Брак официально оформить не могут, из-за утери документа отцовство дочери формально не установят, а значит, и пособие платить не будут. На работу без документов не берут: как-то получилось устроить дворником, чтобы хотя бы копейки получала, но работодателю сделали замечание и пришлось уволить. Вообще, им и квартира положена, но государство уже более десяти лет не может восстановить паспорт Карине — отсюда все и идет.

— Старшей сегодня нет дома, — говорит Карине. — А так — вшестером живем. Ждем, пока квартиру получим. Двенадцатый год ждем.

— Ну, вы же попробуете помочь? С квартирой? Напишете? Нам так с ремонтом помогли — на камеры сняли, как мы живем, по телевизору показали, а потом к нам пришли, помогли ремонт сделать. Может, и с квартирой так получится? Спасибо вам большое, до свидания!

 
Свежий воздух. Садимся в машину.

— Вообще-то документами занимается МВД. Некоммерческая организация может только как-то помочь, содействовать, не более, — объясняет Денис. — Вот мы и содействуем: на связи с органами, стараемся быстрее разобраться с бумажками, ведь копия паспорта Карине есть. Да только не сильно спешат решать их проблему: так и живут больше десяти лет в комнате временного размещения. Вторые десять квадратных метров выделили — а они не отапливаемые. 

— Оно, конечно, тяжело, но представить свою жизнь без фонда я не могу. Новая история — это новое желание найти средства, найти людей и помочь семье. Леша с Карине не одни такие. У многих свои истории: семья, где муж запил после смерти жены и не справляется с двумя детьми, семья, где младший донашивает за старшим, потому что денег на другую одежду для школы нет, да и на канцелярию не хватает. Не хочется, чтобы дети непрерывным потоком шли в детские дома и интернаты: стараемся найти решение, проработать проблемы с родителями, устроить их на работу, если требуется. Тот мужчина, что овдовел и запил, в итоге пить бросил: работает, детей воспитывает. О таких историях мы узнаем разными способами. Бывает, нуждающиеся сами в отчаянии приходят, бывает — соседи или знакомые расскажут.

 
И правда — сколько еще людей, кто по десять лет ждет восстановления документов и по 12 — живет переселенческом общежитии? 

Через три недели связалась с Денисом из Российского детского фонда, узнать, есть ли хоть  какие-то подвижки. Есть одна: во второй комнате дали отопление. А что с квартирой? «Все так же в ожидании. Думают, как дети, что в Новый год их мечта сбудется, но увы…» — пишет Денис.

Леша и Карине многие обычные вещи не могут сделать самостоятельно. Поехать куда-то далеко, оформить документы. Чтобы восстановить паспорт, Карине нужно ехать в Москву, в посольство Таджикистана. Сопровождать ее некому, да и средств на это нет. 

За январь мы несколько раз списывались с ними. Все спрашивают про квартиру, которая положена им по закону. Все надеются, узнают, нет ли новостей. Время уходит. Хорошие новости все не приходят.