Наверх
Герои

Под "Покровом"

Православный христианин из Благовещенска опекает приют для бездомных
15.03.2018
- И что он реально там бомжей собирает? – глаза знакомой, узнавшей, что еду на материал, округлились до невероятных размеров, казалось, еще немного, и она не выдержит и покрутит пальцем у виска. «Там» - это приют в селе Садовом, что находится недалеко от  Благовещенска Амурской области. «Он» – это руководитель региональной общественной организации «ПокровЪ» Виталий Михайлов, который уже почти пять лет дает надежду людям с разорванной в клочья судьбой.
Впрочем, с такой реакцией людей, живущих мирной жизнью, Михайлову приходится сталкиваться постоянно. Большинству непонятно: как можно упасть на дно, и как можно возиться с теми, кто там барахтается.
– Если бы лет десять назад мне кто-то сказал, что буду заниматься приютом, усомнился бы в адекватности говорившего. А вопрос «Зачем тебе это надо?» мне до сих пор задают и многие считают ненормальным уже меня,– смеется Михайлов.
До поры до времени он и бездомные существовали в разных мирах. Иногда эти миры пересекались, но не ненадолго.
– Проводил над собой эксперименты: а смогу ли подойти к бездомному. Дальше – а дам или не дам какую-то часть своих денег, а смогу ли в следующий раз дать больше или помогу ли еще одному человеку. Отношения с такими людьми на этом и заканчивались. В дальнейшем уже осознано помогал, но ограничивался только милостыней, – вспоминает Виталий.
Позже, когда он стал воцерковленным христианином, вывел свою формулу благотворительности. Милостыня – ничего не меняет ни в жизни бездомных, ни в жизни подающего. Должно быть активное соучастие в судьбе другого человека.
Виталий Михайлов почти пять лет опекает приют для бездомных
Началось все с Димы

Душевный переворот, давший старт личному благотворительному марафону, наступил после одной встречи:
– С Димы Алюшина все и началось. Однажды у кафедрального собора увидел двух людей, обросших, грязных, вонючих. Парни выпрашивали у прохожих деньги на «хлебушек». Их лица показались знакомыми. Потом понял, что это братья Алюшины, бывшие соседи. В детстве не часто, но играли вместе во дворе. Подошел к ним, разговорились, и честно говоря, мне стало дико и страшно от того, что услышал. За каких-то семь лет вполне благополучная семья скатилась в пропасть. Вот именно тогда-то крепко и задумался о степени соучастия в судьбе бездомного. Что делать? Дать денег, сказать «Бывайте!» и уйти? Это неправильно и некрасиво. Нужны конкретные действия.
Дальше была целая эпопея с поиском жилья для трех братьев и их матери. Правда, их возрождение продлилось недолго. Двое почти сразу ушли и сгинули на улице. За ними и Дима, державшийся несколько лет, канул в небытие. Таких побегов на волю, в «пампасы», за годы существования приюта потом было много.
– Теперь я готов к тому, что постоялец, бывший, или кто-то из тех, кто сейчас в приюте, сорвется. Если человек попал на улицу, то либо пьянство тому стало причиной, либо он начинает злоупотреблять по-черному уже в тех условиях. За всю мою практику помню только два случая, когда люди, обратившиеся к нам, не пили. Все остальные попадают к нам с серьезными проблемами с алкоголем. Это болезнь. Это страсть, с которой человеку нужно бороться. Реальные примеры показыают, что полностью подчинить ее своей воле не получится. Никакое кодирование, самокодирование, когда человек сознательно контролирует себя, навсегда не исцелит, и рано или поздно произойдет сбой, после которого наступят еще более страшные последствия. Но что невозможно человеку, возможно Богу. Избавиться поможет только искренняя вера.
Встреча с братьями Илюшиными натолкнула на мысль о создании приюта. Виталий Михайлов с этой идеей обратился туда, где по многовековой традиции помогали заблудшим, – в церковь. Архиепископ Благовещенский и Тындинский Лукиан благословил на благое дело, и принял подвижника в отдел социального служения. Епархия получила в безвозмездное пользование деревянный дом в селе Садовом, где был создан пункт помощи бездомным, а бездомные, увидев Михайлова на улице, бросались к нему со словами: «Это он всем помогает».
После встречи с братьями Алюшиными появилась идея создать приют для помощи бездомным 
Трудная жизненная ситуация приюта

Сам приют, как и его постояльцы, раз за разом попадает в трудную жизненную ситуацию. И если, люди, порой, сами становятся виновниками форс-мажорных обстоятельств, то приют оказывается на грани из-за равнодушия, из-за тотального безденежья, или так складываются обстоятельства.
Первый кризис обозначился примерно через год после открытия. Тогда Виталий уже уволился из отдела социального служения, но продолжал активно поддерживать подопечных. Жизнь шла своим чередом, но тут в марте 2014 года епархия решила отказаться пункта помощи бездомным. Виталия просто поставили перед фактом: «Больше им не занимаемся. Функции администрирования переданы комплексному центру «Доброта».
От церкви и православия передача «функций администрирования», что фактически стало приговором для приюта, Виталия не отвратила, скорее, более укрепился он в своей вере, но обиду почувствовал.
– Но это моя сентиментальность, ни на кого не распространяемая. Я ж тогда не знал, по какой причине в епархии пришли к этому решению, мне никто ничего не объяснил, - уточняет он. – Сейчас поддерживаю связь с некоторыми приходами. Они жертвуют нам одежду, до недавнего времени помогали продуктами.
Тогда то, что стало дорого бесперспективно для мощной организации, для Михайлова со товарищи оказалось подъемным:
– Хуже нет, когда люди находят источник своего спасения, надеются, а ты им: «Все, ребята, у меня ничего не получилось». Расписаться в своей беспомощности в этом случае, значит – предать, обмануть, - считает он. – Долго раздумывать было нельзя: в приюте на тот момент жили одиннадцать человек, а освободить его нужно было в течение месяца. Решил: не брошу. Решить-то, решил. А как выкручиваться из ситуации с домом? Собственник - Министерство имущества Амурской области – выставил его на торги.
Первым делом Виталий, чтобы прояснить ситуацию, обратился в Минимущество, где сообщили, что центр «Доброта» от него отказался.
– Бегом в соцзащиту. Там: «Ничем помочь не можем. Приют относился к епархии, а вы к этому делу отношения не имеете. Ну, участвовали вы в жизни приюта как неравнодушный человек, а с юридической точки вы там – никто. Так что освобождайте помещение». В администрации Благовещенска посочувствовали, покивали головой и развели руками. В общем – тупик: прошел всех, кто мог как-то посодействовать. Везде препоны, равнодушие и пофигизм.


Хуже нет, когда люди находят источник своего спасения, надеются, а ты им: «Все, ребята, у меня ничего не получилось». Расписаться в своей беспомощности в этом случае, значит – предать, обмануть
Хуже нет, когда люди находят источник своего спасения, надеются, а ты им: «Все, ребята, у меня ничего не получилось». Расписаться в своей беспомощности в этом случае, значит – предать, обмануть


Как ни странно совет, что дальше делать, пришел именно с той стороны, с какой Михайлов уже не ждал содействия. Во время финального «забега» по чиновничьим кабинетам, прямо в коридоре одного из госучреждений подошел чиновник, и подсказал, что если Виталий оформит общественную организацию и подаст заявление с просьбой об аренде здания для ее нужд, это приостановит торги.
– Есть среди чиновников такая категория – «подпольщики». Они, соблюдая бюрократические интересы, нет-нет, да и шепнут на ухо полезную для тебя информацию: «А вот так тоже можно сделать». По опыту знаю, что таких всего четыре-пять процентов. Мне не понятно, почему остальные-то молчали, когда к ним обращался? Не знали? Или просто им этого не нужно было, – делится наблюдениями Виталий. – А иногда не то, что отказывают, а просто врут. Обещают: «Все сделаем, все получится». Дальше начинают расписывать про «Нью-Васюки». Через месяц приходишь, а он не то, что про дело, меня не помнит. Понимаешь, все…
Вместе с двумя соратницами – активисткой Ольгой Аникиной и матушкой Натальей Букреевой – Михайлов в кратчайшие сроки регистрирует региональную общественную организацию «ПокровЪ», и выходит на второй уровень квеста «Обращение к государевым людям».
Заявление на аренду здания приняли, и через некоторое время на сайте Росимущества появляется информация о прекращении процедуры торгов. Дальше со стороны власти – тишина. Ни уведомления, ни объяснения дальнейших действий. Через пару месяцев Михайлов пишет письма губернатору, тогда регион возглавлял Олег Кожемяко. Реакции – ноль.
Пока что-то шло не так в чиновничьем механизме, в амурских СМИ набирала обороты информационная компания по поддержке приюта. Наверное, не осталось ни одного ресурса, который бы не написал материал или не снял сюжет об этой истории. На прямой линии, которую губернатор проводил для местных журналистов, был задан вопрос о здании. Естественно, губернатор ответил, что дело социально важное и необходимое, и в кратчайшие сроки здание будет передано «Покрову». Как оказалось, кратчайшие сроки – следующий день:
– Мне позвонили и сказали, что просто мечтают передать в аренду здание, - иронизирует руководитель организации. – Честно говоря, даже не понял, с чего вдруг началось такое радушие и внимание. Стало ясно через несколько дней, когда прямая линия вышла в эфир. Губернатору задали конкретный вопрос, ему пришлось на него предметно отвечать, а потом стимулировать к активности подчиненных. Вот и все.
Из всей этой истории Виталий Михайлов сделал вывод, что нет иного, чем через СМИ, способа достучаться до власти. Когда создается общественный резонанс, сразу находятся варианты решения.

 Есть среди чиновников такая категория – «подпольщики». Они, соблюдая бюрократические интересы, нет-нет, да и шепнут на ухо полезную для тебя информацию



– Будирование проблем дает возможность их решить. Молчишь, на тебя вообще никто внимание не обращает. Как только общество обращает внимание, так сразу просыпается интерес у государства: «Надо что делать, надо как-то помочь, надо каким-то образом отреагировать». Нужно постоянно о себе напоминать, как только ты остановился, сразу о тебе забыли, – делится опытом Виталий Геннадьевич.
Впрочем, в чем, в чем, недостатка информационных поводов, бодрящих государственные учреждения, приют бездомных не испытывает, и интерес СМИ возникает регулярно. То за неисправную проводку оштрафуют, то за несоблюдение санитарных норм пригрозят наказать, то в суд подают за долги по оплате за электроэнергию, появившиеся из-за безденежья.
Из историй тесного общения Михайлова с чиновниками можно смело составлять небольшой сборник рассказов, а сам Виталий уже может проводить мастер-классы желающим научиться общаться с госструктурами.
Да и не было бы необходимости лишний раз соваться в чиновничьи кабинеты, если перед «Покровом» не стоял остро денежный вопрос. Раньше помогали спонсоры, кроме того Виталий вкладывал свои личные деньги, он занимался строительством и ремонтом, чем и зарабатывал и на семью, и на приют.
Кризис, случившийся в мире, повлиял на упорядоченную систему поступления средств. Последний благотворитель пропал в феврале 2017 года, а Михайлов лишился постоянного источника дохода. Время от времени он зарабатывает на заказах от бывших клиентов.
– Большая половина того, что удается заработать, идет на нужды постояльцев. Как реагирует жена? Она понимает, но неудовольствие высказывает. Женская натура проявляется. Мы не голодаем, нет, но пока с моим заработком все сложно, и я уповаю только на помощь Бога. А может оно и к лучшему, всегда стремился заниматься только приютом. И если продолжать это дело, то хотелось бы профессионально, – говорит он. – Хотя когда случается очередная история – кто-нибудь сорвется, или очередной штраф «прилетает» – возникает желание закрыть эту тему. Обществу не нужно, государству не нужно, а мне зачем?
Душевные силы, чтобы противостоять трудностям и неудачам, черпает в искренней вере в Бога. Михайлов – воцерковленный христианин. Ему, прошедшему духовные искания, доверили служить в храме святого благоверного князя Александра Невского. Раз в неделю в обычные дни, и каждый день в посты и праздники в качестве пономаря помогает настоятелю протоиерею Андрею Букрееву проводить утренние и вечерние службы.
Приют не раз оказывался на грани закрытия
Дедушки и все-все-все

Небольшой дом, выкрашенный зеленой краской, старый привалившийся к его боку диван, на нем о чем-то разговаривают два человека. Эта незамысловатая картинка открывается с дороги, когда подъезжаешь к приюту. Сразу и не понимаешь, что в ней не так, и только через пару секунд становится ясно: ты видишь моменты жизни частного дома, которая обычно скрыта от посторонних забором. Здесь же его нет. Можно без труда заметить и дорожки, вместо тротуарной плитки выложенные кирпичом, и импровизированные клумбы, на которых летом цветут-благоухают фавориты уличных цветов – петунии. Явно хозяева стараются облагородить двор, по возможности сделать его уютнее. А вот и охранник – собака неопределенной породы. Она явно демонстрирует, что чужие здесь не нужны.
– Это Герда. Не любит она посторонних, а нас признает, но хозяйкой считает нашу Леночку, – щурясь на солнце, уважительно говорит один из мужчин.
Елена Геннадьевна завоевала сердце не только дворовой Герды, но и всех постояльцев приюта. Именно на ее плечи легла вся забота о быте.
– В приюте живу уже года два. Первым делом, когда пришла все вымыла, выскоблила. Здесь тогда и жили три женщины, а так было ужасно, – вспоминает хозяйка дома.

Елена заботится обо всех постояльцах 


В доме, как и во дворе тоже чувствуется забота об уюте. Веселенькие шторки, множество комнатных цветов, все разложено, расставлено по своим местам, кухня просто сияет чистотой. Единственно, отличие от обычной обстановки – двухъярусные кровати советского образца. Иначе нельзя - приют рассчитан на двадцать четыре человека. Летом жило всего восемь. Дедушки, как их называет Елена, и двое работающих. К осени населения прибавилось, зимовать пришли, но надолго немногие задержатся. Не хотят по правилам жить, хотя правила установлены простые – не пить, работать, уважать коллектив. Но для некоторых и эти обычные для людей условия оказываются тяжелыми невыносимыми условиями.
Елена Геннадьевна, человек деятельный и неравнодушный, заботится обо всех. Стирает, убирает, следит, чтобы постояльцы были чистыми и опрятными:
– Зимой Виталий Геннадьевич всех в баню возит, а летом грею воды, закрываю шторкой участок на дворе и отправляю туда мыться. После выдаю чистую, отглаженную одежду.
Заставляет стариков, некоторые из которых имеют проблемы со здоровьем, больше двигаться, так считает, что движение – жизнь. Но когда ее подопечные уходят и долго не возвращаются, переживает:
– А как же иначе к ним относиться? Наши дедушки – мои дети. Сердце за них болит. Средняя дочь зовет меня к себе в Хабаровск, но как я их брошу?
Сама Елена знает, как бывает больно, когда предают и бросают. Старшая дочь обманула и выудила у матери генеральную доверенность на продажу квартиры. Нашла Елена временное пристанище, а потом его снесли, и остались они с мужем бездомными. Естественно, горе начали заливать водкой, и понеслось. Пока не пришло понимание, что все проходит мимо. Тогда и появился в ее жизни Виталий Михайлов, этот дом и его обитатели.
Каждое улучшение быта Елена воспринимает с восторгом. По случаю перепала партия мужских трусов и носков – отлично. Купили недорого пылесос – хорошо. Обзавелись огородом, сосед отдал участок, – вообще здорово. Хозяйка довольна, что будут к столу свои помидорчики-огурчики и прочая зеленушка, а зимой – соленья-варенья. Хотя дом без овощей не живет, в магазине покупают, а осенью добрые люди привозят излишки, и, но те огурцы-кабачки чужим трудом выращены. Свое же куда лучше.
Посадка картошки – вообще, отдельная тема в жизни приюта. Есть в аренде у Михайлова полтора гектара земли, где уже второй год высаживает элитные сорта. Заняты все: он сам, его семья, добровольцы-постояльцы. Урожая хватает и обеспечить приют, и на продажу. В мечтах Виталия – увеличить посевные площади, заниматься выращиванием и других овощей.
Выращенного картофеля хватает на всю зиму
Когда вы все передОхнете?
И иная эмоция – в глазах женщины появляются слезы, когда она начинает рассказ об отношениях между жителями приюта и жителями села Садового. В этом моменте повествования упорядоченное жизненное пространство рассыпается на «наше» и «их». Доброе «наше», где дедушки и Герда, противопоставляется злому «их», где открытая неприязнь, доходящая порой, до ненависти.
И дело даже не в наркоманах, нападение которых нет-нет да и переживает приют. Дело в окружающих, которые, скорее всего, считают себя благополучными. В бытовом смысле – да, в моральном – сомнительно.
– Наша соседка особенно старается. Про те слова, которые несутся в нашу сторону, даже не говорю. Самое «ласковое»: «Когда вы все передОхнете?». Конечно, обидно, хочется ответить также. Знаю, нельзя. Но она ж постоянно придумывает поводы пожаловаться в разные службы, – вспоминает Елена Геннадьевна. – Кто к нам только не ездил.
Чтобы успокоить возмущенную общественность, свято уверенную в том, что приют – рассадник туберкулеза, как-то даже вызвали передвижную флюорографию, и все до одного обитатели еще раз прошли обследование. Больных чахоткой не нашли.
Бой за человеческое достоинство постояльцев пришлось выдержать Елене и с продавцом местного магазина:
– Наших дедушек я прошу сходить купить хлеба, еще чего-нибудь по мелочи, да и по своим нуждам они в магазин частенько заглядывают. И, замечаю, несколько раз возвращаются поникнувшие, едва не плачут. Начинаю расспрашивать: оказывается, продавец оскорбляет их, обсчитывает. Я молчать не стала, не такой я человек, чтобы терпеть, когда моих незаслуженно обижают. Да, из нас многие оступились, были бомжами, но это не повод за людей нас не считать. Поднялась, пару раз сама поговорила с продавцом, а потом пошла прямо к главе села. Он у нас мужик деятельный, помогает, вникает, не то что предыдущий, который даже не знал, что мы есть в селе.
Сельская власть провела профилактическую беседу, да Елена пригрозила, что, если еще раз повторится, телевидение позовет. Помогло. Надолго? Неизвестно.
Одним из способов, закрыться, уйти от неприятного мира, по мнению постояльцев, станет забор. Сейчас пока двор приюта гостеприимно открыт любопытным и неприязненным взглядам проходящих мимо. Денег нет, поставить. Но это физическая защита, от психологических атак он не оградит, как и не оградит от предательства уже не чужих людей, а близких.
Семьи, вычеркнувшие из жизни родственников – разные. Например, у Колокольчика, так называют в приюте одного из постояльцев, в Благовещенске живет дочь. Забегает к папке в приют на досуге, и все спрашивает, не оформил ли он пенсию, которая явно временно повысит интерес к жизни родителя. На Пасху пообещала прийти, да, видимо, недосуг, и долго ждал ее на улице принарядившийся по такому случаю Юрий Васильевич…
Но нередки и истории, когда дети, имея хороший по сегодняшним временам доход, занимая престижные должности, сами привозят родителей в приют или, закрыв глаза, допускают, чтобы они до него докатились. Конечно, возможно, что сами родственники – не новогодние подарки, но это не по-людски отказываться от своих стариков.
Такое положение уже давно перестало шокировать Виталия Михайлова, и он не негодует, не осуждает, а принял, как истину, что если человек не вписывается в рамки, которые общество для себя определило, оно его равнодушно выталкивает. Без сантиментов. Без попыток помочь и разобраться. Обществу он не нужен. От слова «совсем». Такая социальная «катапульта».
Правила проживания в приюте простые - не пить, работать, уважать коллектив
«Социальный лифт» остановился на нулевом этаже
Противостоять последствиям социальной «катапульте» может только социальный лифт. Есть у Михайлова программа с таким названием, о которой не раз рассказывал на разных уровнях.
– Виталий, у тебя большой опыт работы с бездомными, скажи, а сколько времени необходимо, чтобы человек, побывавший в статусе бездомного со всеми отягчающими, вернулся к нормальной жизни?
– Чтобы человек расставил для себя ориентиры для движения дальше, нужно три года. И то, встречаясь с бывшими постояльцами, чувствую, что остались духовные переживания, с которыми они пришли. Но понимание, что то, чем они занимались ранее – плохо, а сейчас другая полярность, это дает силы жить дальше.
– Это немалый срок. Все это время желательно его сопровождать, наставлять?
- А по-другому не получится. Проблемы и трудности возникают постоянно. Человек останется один на один с собой, а он опять додумается до чего-нибудь «хорошего». В идеале и трех лет мало, максимум на постоянной основе.
– То есть, если мы говорим о человеке, способном работать, вести его по жизни до пенсии?
- А почему нет? К примеру, и через несколько лет интересуюсь жизнью многих, кто ушел из приюта. Они не отрываются от того общения, которое у меня с ними было. Вечером телефон не молчит, звонят, задают вопросы, рассказывают о проблемах и радостях. Моя помощь, если что, может советом и ограничиться, а особо помочь в жизни уже не могу. У человека есть потребность, а у меня нет возможности.
– И какой ты видишь выход?
– Без вариантов – создавать целую структуру помощи попавшим в трудную жизненную ситуацию.
– Если центр, значит, просто койко-местом, какое ты даешь сейчас, не обойдешься…
– Конечно. Основные моменты прописаны в программе «Социальный лифт». Вся помощь строится на нескольких уровнях. Поступил человек его нужно отмыть, одеть, накормить, элементарно дать место, где он будет спать. Следующий этап восстановления – обретения вкуса к жизни, или, как уже отмечал, восстановление ориентиров. Человек должен понять, как собирается дальше жить. Тут нужна помощь, чтобы научить, подсказать. Приходится заново объяснять, переучать, показывать рассказывать. Да, в конце концов, к быту приучать.
Дальше человеку необходимо приобрести первичные трудовые навыки. Потому что накормить, восстановить мы его можем, а трудового навыка уже нет: «Ой, да ну, я не хочу, да тяжело. Я лучше посплю» и так далее.
– Но навыки-то нужно где-то приобретать.
– Обязательно нужно иметь такую возможность, причем свою. Я уже предпринимал попытки организовать небольшую животноводческую ферму, где можно задействовать людей разных специальности. Там же нужно не только убирать за скотиной, но починить что-то, правильно собрать состав корма, а это уже более высокий уровень, и появляется у человека стимул совершенствовать трудовые навыки, получать знания. Опытным путем проводил, исследовал, наблюдал, видел, ферма работает, но привести его в объемное сельхозпроизводство не получилось, не хватило ресурсов.
Хотя от этой идеи не отказался. Ведь люди, выбравшиеся, могут помогать и другим, которые уже стоят на пути туда. Пусть у них пока есть, где жить, семья, но их каждый раз увольняют за пьянку, и к чему это приведет, никому не известно. Нет у них сил, характера завязать, нужно убрать из той среды, где предлагают выпить. А в трудовой коммуне, как бы назвал эту структуру, будет такой коллектив, где не собираются за бутылкой после работы, не берут на «слабо», если не пьешь. Подобные должны находиться в среде подобных, но стоящих на более высоком уровне социализации. Полезно одним – не забудут прошлое, и другим – видят, что можно подняться.
Следующий этап – социализация в обществе в плане семьи. Либо к прошлой семье, давай, подтягивайся, либо создавай новую, а коммуна поможет. К примеру, получить или отремонтировать комнату, или поставить дом. Можно найти такую возможность.
Человек должен понимать, что нужен этому обществу, оно его принимает. Он уже проходил отторжение, и если еще раз его выкинут, то уже не поднимется.
– Идея интересная, скорее всего вполне жизнеспособная, но весьма затратная и требующая много времени, сил, денег. Но явно есть сейчас острые нужды. Какие, на твой взгляд?
– Нужен банно-туалетный кабинет. Элементарно негде помыть человека с улицы. Мне постоянно звонят: «У нас тут дедушка на улице. Ой, жалко очень, надо ему помочь». А как ему помочь? Он, простите за выражение, весь уделанный, вонючий, завшивленный и прочее. Я что должен с ним делать? Привести, поселить его в таком виде в приют? Там чисто, заразы нет, меня постояльцы не поймут. В баню? Не пустят, туда можно ехать, когда первоначальный слой грязи снят. Раньше было проще, были возможности. Сейчас, увы. О каком внушении, призывах жить правильно можно говорить? Как в сказке: помой, одень, накорми, а потом спрашивай. Так и здесь.
– То есть сейчас твой социальный «лифт» находится…
– Остановился на нулевом этаже, и пока реальных возможностей для рывка вверх не вижу. Но, надеюсь, что с Божьей помощью все свершится.

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...