Наверх
Герои

Челябинск,
дыши!

Насколько может изменить
мир прагматичный романтик
16.07.2020
Жизнеописание челябинского социального предпринимателя, профессионального стартапера и экоактивиста Дмитрия Закарлюкина впечатляет непредсказуемыми изгибами судьбы и немыслимым количеством сумасшедших инициатив. Его «Экотакси» и «Разделяйка», «Вещеворот» и «Овощеворот» стали образцовыми моделями для успешных экостартапов по всей стране. Но Дмитрию этого мало, его планы заходят гораздо дальше, — например, он хочет стать президентом страны
Мы идем по свалке. Закарлюкин дипломатично называет ее Экологическим центром «ноль отходов». На самом деле отходы валяются здесь в изобилии, тоннами, прямо под ногами: огромные поленницы спрессованных пластиковых бутылок, груды мешков, наполненные крышками от этих же бутылок, внушительные упаковки нарезанного картона. В больших железных и пластиковых емкостях — миллион батареек. В оранжевых клетях — тысячи разноцветных поролоновых губок.

На ящиках и столбиках навесов — белые квадраты бумажных инструкций с грозными предупреждениями: «важно: смять и утрамбовать!», «тщательно вымыть!», «сюда можно только упаковки с маркировкой 3: катушки от лесок, пластиковые карты, обломки плинтусов или пластиковых окон», «только одноразовые трубочки, ватные палочки, яйца от киндеров».
Огромная головная боль всех, кто занимается разделением отходов и их переработкой, — сортировка. Существует масса видов отходов, подразделяемых на сорта и фракции. Научившись складывать в один мешок пластиковые бутылочки, контейнеры из-под йогуртов и сломанные пластмассовые часы с одноразовыми тарелочками-вилочками, не будьте наивны: вы еще не улучшили экологию.

Очень много продукции производится из разных видов материалов — взять хотя бы игрушки. Каждый, у кого есть дети и кто в процессе домашней уборки засасывал в пылесос десяток крошечных деталей LEGO или по пути к холодильнику наступал на кубики и машинки, знает, что такое проблема игрушек: их неимоверное количество. Китай производит их миллионами тонн, а полчаса спустя после покупки они уже становятся мусором. Разделить его неимоверно трудно: для производства одной игрушки нередко используется несколько сортов пластика, а прибавьте к этому металлические, электронные, полимерно-алюминиевые компоненты… Ужас!
На свалке в Экологическом центре грязновато, неказисто, зато все рассортировано и распределено, во всем просматривается система. Именно здесь социальный предприниматель и экоактивист Дима Закарлюкин, тот самый, который придумал «Вещеворот», «Экотакси», «Разделяйку» и в 2014 году в один день вывел сразу 6 000 волонтеров на массовую уборку мусора, занимается главным делом жизни — раздельным сбором отходов и переработкой вторсырья. Точнее, свалка эта — часть придуманной Димой инфраструктуры.
Китай производит игрушки миллионами тонн, а полчаса спустя после покупки они уже становятся мусором. Разделить его неимоверно трудно: для производства одной игрушки нередко используется несколько сортов пластика, а прибавьте к этому металлические, электронные, полимерно-алюминиевые компоненты… Ужас!
Волонтеры разделяют отходы в эко-центре «ноль отходов»
— Я по жизни стартапер и романтик, но прагматичный и эффективный. Во мне одновременно живут инженер, маркетолог и авантюрист, — так характеризует себя Закарлюкин. — Я строю инфраструктуру для системы «ноль отходов». Романтическая цель, но я двигаюсь к ней прагматичными способами, внедряю принципы построения бизнеса в экопроекты, чтобы сделать их долгосрочными и перспективными. Ведь отходы перерабатывались и до меня, и после меня будут перерабатываться. И нас самих когда-нибудь в отходы переработают! Чуваки, перерабатывавшие отходы до меня, освоили понятную тему — например, пластиковые бутылки. Это то, что востребовано рынком. И ни шага влево или вправо, потому что «рынку это не нужно». А мне — нужно!

С пластиковыми бутылками, кстати, тоже не все просто. Они считаются примером высокомаржинального (30 рублей за килограмм) вида отходов, и за ними охотятся тысячи коммерсантов, зарабатывающих переработкой сырья; но проблема в том, что каждая бутылка состоит из трех разных видов пластика: сама емкость отливается из полиэтилентерефталата (термопластика), крышка изготавливается из полиэтилена, а есть еще пропилен (ПВХ), который идет на клейкую основу для этикетки. Три разных вида отходов! Есть множество сортов пластикового сырья: полистирол, полипропилен, поликарбонат, есть полиэтилен низкого давления, мягкий полиэтилен, АБС-пластик. Многие сорта подразделяются на мягкие и твердые, вспененные и нет… Сортировка (точнее, разделение — таков профессиональный термин) — основная работа предпринимателя, занятого в сфере сбора и переработки отходов.
— У меня был неприятный прецедент, когда перерабатывающий завод завернул 20 тонн пластика, — вспоминает Закарлюкин. — Даже если найдут всего несколько процентов примеси, заворачивается вся партия.
Платиковые бутылки — высокомаржинальный вид отходов на который охотятся тысячи коммерсантов
«Забудь о своей хреновой жизни!»
Закарлюкин родился и вырос в Челябинске, получил диплом инженера-конструктора радиоэлектронной аппаратуры, но, по собственному признанию, «ни дня в этой области не работал». Выпустившись в 2004 году, он открыл рекламное агентство, но затея «не полетела», и Дима засобирался в Питер — искать чего-то еще.

— Я случайно увидел на Невском мобильные билборды — знаете, такие грузовички с рекламными щитами на платформах? Смешно — вот, думаю, дурачье: поставили «ирокез» на машину и катаются. Но пока ехал в плацкарте обратно в Челябинск, пересмотрел свое ироничное отношение и осознал, что это — тема, и именно это я буду делать здесь. Я ни хрена не знал ни про бизнес, ни про рекламу, да и своего транспорта не имел. У отца была газелька. Отказать сыну он не мог, хотя и ворчал: что за блажь?! Я побежал по местным коммерсам, рекламируя всем «бомбическую идею мобильного билборда». В конце концов отвага и слабоумие сделали свое дело: я обошел гигантское количество клиентов и нашел — одного! Взял с него предоплату и за неделю сделал мобильный билборд. С этого момента все полетело. Потом был опыт с местной пивной компанией: они не могли добраться до основного рекламопотребителя — а это, как ни крути, был заводчанин. И вот представьте: выходит после смены огромная толпа работяг, а на выходе их встречает вот такенный билборд: «ТОВАРИЩ! ЗАБУДЬ О СВОЕЙ ХРЕНОВОЙ ЖИЗНИ! ВЫПЕЙ НОВОГО, ХОЛОДНОГО, КРЕПКОГО ПИВА!!!» И вся толпа, все пять тысяч заворачивают в пивную! Очень эффективно, круто и цинично. Но в 2006-м вышел федеральный закон «О рекламе» № 38-Ф3, регламентировавший использование автомобилей в рекламных целях и убивший наш бизнес с «ирокезами».
Известность к Диме Закарлюкину пришла 14 сентября 2014-го: бывший профессиональный брейк-дансер, рекламный агент и дипломированный инженер-конструктор мобилизовал на очистку от мусора природных территорий шесть тысяч волонтеров
Закарлюкин не опустил руки и опять открыл рекламное агентство, но в 2011 году взял отпуск на год и отправился в путешествие по Восточной Азии. А вернувшись, неожиданно отказался от сотрудничества с алкогольными и табачными компаниями.
— Само собой как-то пришло осознание того, сколько я сделал для того, чтобы споить и скурить народ. Захотелось делать что-то для души. Я все закрыл, мне все стало неинтересно. А потом ушел в экологический бизнес.

Известность к Диме Закарлюкину пришла 14 сентября 2014-го: бывший профессиональный брейк-дансер, рекламный агент и дипломированный инженер-конструктор мобилизовал на очистку от мусора природных территорий, не относящихся ни к какому ведомству (то есть за них вообще никто не отвечал) шесть тысяч волонтеров! Региональная пресса захлебнулась от восторга.

— Мы диверсифицировали наше сообщество по разным городам всей области — не то чтобы все 6 000 человек разом собрались на одной полянке. Зато вышли они в один день, — признается предприниматель.

Как и в случае с рекламными «ирокезами», идея была подхвачена. В 2008-м за один день в Эстонии в рамках акции «Teeme ära!» (Сделаем!) под руководством предпринимателя Райнера Нылвака 50 тысяч волонтеров собрали 10 тысяч тонн мусора, доставили его на легальные свалки и убрали 70% всего мусора, валявшегося на поверхности эстонской земли. К этому почину подключились еще полторы сотни стран. Пошли одна за другой экологические конференции, на которых побывали волонтеры из России; вернувшись, они сказали: «Мы тоже так хотим!».
Дима Закарлюкин дипломатично называет свалку Экологическим центром «ноль отходов»
Давайте сделаем красиво
Болотная площадь и все, что было после, послужили не только катализатором протестного движения. В 2011–2013 годах появилось огромное число волонтерских структур и уровень активизма возрос непомерно. Еще в 2010-м россиянин на предложение поработать волонтером отвечал: «Я чо — дурак забесплатно?!» После Болотной людям захотелось самоуважения: они поняли, что это нужно лично им, и что если самим не прийти и не убрать, то хлам и мусор будет лежать вечно.

К тому моменту Закарлюкин уже волонтерствовал, собирая мусор на берегах озер. Туда Дмитрия привел друг из «зеленых». Кроме временного морального удовлетворения участникам субботников это мало что давало: скоро там, где проводилась уборка, опять становилось грязно.

— Мне это быстро надоело, — признается Закарлюкин. — А мой друг продолжал заниматься уборкой, и мы жили в разных галактиках, пока он однажды не пришел ко мне и не сказал: «А давай сделаем эстонский вариант — соберем большую толпу и уберем все сразу». Мне идея понравилась масштабом вызова. Мы окучивали народ с помощью интернета и городских презентаций, участвуя во всевозможных местных мероприятиях. Приходили в любое место, где собралась толпа, и агитировали: «Чуваки, давайте сделаем красиво, сколько можно жить в говне?!» Мы поставили перед собой задачу собрать 5% населения области. На организацию ушло полгода, и мы собрали шесть тысяч человек на эту уборку. Приходилось улыбаться и делать вид «вау, как круто!», однако для Челябинской области 5% — это все же 150 тысяч человек. Разумеется, это было нереально на тот момент, но и шесть тысяч — это тоже было нереально!
Ко мне часто приходят люди и говорят, что хотят «заниматься отходами», но они ни фига не понимают в этом деле. И ждут чудес, — объясняет Дима. — Есть три типа людей, которые ко мне обращаются. Первый — коммерсы, которые считают, что это бесплатное сырье и на нем они озолотятся. На пустыре взгромоздят контейнеры, покрашенные зеленкой (благо это экологическая тема), и туда все начнут свозить пластик-картон-металл, которые эти предприниматели потом вдудолят на какие-то фабрики по переработке и сказочно разбогатеют на торговле бесплатным сырьем! Второй тип — мои любимые волонтеры, которым ничего не платят даже и на основной работе, а они в свободное время хотят заняться волонтерством. Это люди из разряда «про мир во всем мире» — чистейшие романтики без прагматичной составляющей. Ничего не получится ни у тех, ни у других, сколько бы сил я на них не потратил. Но есть маленький процент третьих — это те, кто желает заниматься бизнесом, и хотят, чтобы он был полезным. После нескольких курьезов я всегда начинаю с выяснения, что за люди ко мне обратились. Первых сразу шлю лесом, вторым выражаю сочувствие и по возможности подправляю их картину мира, а с третьими работаю. Помимо них бывают еще какие-то заводы. Но в регионе я сопровождал как консультант пять заводов, желавших войти в эту тему, и знаете что — ни один из них так и не построился! Они все до одного хитромудрые и жаждущие преференций, субсидий, дотаций от родного правительства… Вкладываться в бизнес, заниматься выстраиванием инфраструктуры и учиться никто не хочет, а хотят легких денег. А я разрабатывал инфраструктуру под себя, шаг за шагом, с нуля, вернее, даже с минуса. И вот сейчас у меня есть маленький, но свой оборот на сырье. Я не тот консультант, который «трендит за переработку» — таких ужас как много развелось! Консультанты, бизнес-тренеры, коучи… По большей части все это ни о чем.
Такси для мусора
Знаменитым Закарлюкина сделал проект «Экотакси» — сервис по доставке отходов на переработку, из которого позже выросло еще несколько проектов. Дима слышал от сотни человек, что в России такое не сработает. Он невозмутимо объявил, что выпускает за свой счет машину на линию, которая сама будет приезжать к людям на дом, забирать отходы и отвозить на переработку — при условии, что клиенты сами разделят отходы. Плату он не взимал: эксперимент же! Когда сервис серьезно расширился, брать плату все-таки пришлось.
— Я всегда действую одним и тем же методом: вырабатываю гипотезу, пробую на малых оборотах, получается — масштабирую, не получается — что-то изменяю и еще раз пробую, — объясняет Дима. — Сначала клиентами «Экотакси» было двадцать человек, потом двести, а вскоре уже две тысячи. Я был приятно удивлен таким кратным ростом, но для двух тысяч человек оплачивать машину уже не мог. Пришлось брать по 100 рублей оргсбора для водителя, зато проект стал развиваться.

Из «Экотакси» выросли «Сдать-Батарейки.рф», «Вещеворот», «Разделяйка». Закарлюкину удалось сильно раскачать своими инициативами экосообщество в Челябинске, он стал известен как активист-эколог за пределами региона. Неудивительно, что спустя какое-то время пользователи «Экотакси» сказали ему: «Мы научились разделять пластик и макулатуру, но что делать с батарейками?»
Люди вносят абонентскую плату пять тысяч в год — на посевную. А Дмитрий обеспечивает их продуктами на год из расчета по 5 килограммов овощей в неделю: картошка, капуста, свекла, морковь, лук и чеснок. Дмитрий говорит, что не может понять, почему в стране есть голодающие люди, если стоит всего-то пять тысяч обеспечить человека едой на год
— Я в целом понимал, как их можно переработать, но для этого нужны какие-то ресурсы и мощности. В 2013-м в Челябинске проходил Международный экологический форум — там выступал Владимир Мацюк, директор предприятия «Мегаполисресурс», которое занимается переработкой электроники. Я встал и спросил: «А тебе не слабо переработать батарейки?» Он в ответ: «Да не вопрос, переработаю. А тебе слабо собрать столько батареек, чтобы это имело смысл?» И получился у нас интересный баттл в присутствии губернатора и нескольких министров. Подразумевалось, что я смогу хотя бы двадцать тонн в месяц обеспечить, чтобы это было экономически целесообразно: ведь нужно строить линию под переработку именно батареек. Мы ударили по рукам, я кинул клич по своей сетке связей с руководителями экологических сообществ во всех регионах страны и объявил о запуске проекта «Сдать-Батарейки.рф». В то время батарейки уже собирались активистами и хранились где попало — главным образом в различных емкостях в гаражах по всей России. И полетели-поехали ко мне батарейки партиями от 200 килограммов. Весной 2013-го Питер прислал 20-тонную фуру батареек и аккумуляторов! Есть высокомаржинальные виды отходов и есть отходы отрицательной маржинальности, которые требуют дополнительных затрат для переработки; пример — батарейки. Я уверен, что Мацюк не зарабатывает на них, но, перерабатывая, он освоил важную для себя нишу порошковых металлов. Моя же роль в батареечной истории — роль кикстартера, катализатора процесса. Почему возник батареечный проект? Потому что уже имелась инфраструктура сбора. Если нет такой инфраструктуры, все бесполезно — мощности не будут загружены.
Дмитрий Закарлюкин позирует возле самодельного биореактора
От «Вещеворота» до «Овощеворота»
Вторым знаменитым стартапом Закарлюкина стал «Вещеворот». По всему городу стоят белые контейнеры, куда люди бросают ненужную им одежду. Поначалу ее отправляли в переработку, но оказалось, что в контейнеры попадает масса вполне «носибельных» вещей. Заметив это, Закарлюкин открыл благотворительную ветку. Эта маленькая общественная инициатива сформировала целую отрасль.

— Я планировал окупать все только за счет переработки, выделяя часть на переработку и часть на благотворительность. Этого не хватило, история про бесплатную одежду и бесплатное сырье не работает. Поставить контейнеры стоит денег, обслуживать их — тоже. Так появился еще один канал — маленький секонд-хенд, в котором была реализована и функция благотворительной выдачи одежды. Мы поначалу поставили пакеты и просто высыпали туда всю одежду; это было ужасно! Люди в них возились, залезали туда, ковырялись и толкались, боролись за право обладания каким-то галстуком или шортами… Я распорядился: такого быть не должно! Это моя личная позиция: человек не должен унижаться. Человек уже находится в беде, незачем его унижать повторно. Решение было принято такое: все вещи должны быть рассортированы и представлены в зале на плечиках, и это должны быть хорошего качества, «носибельные» вещи. Цены на секонд-хенд символические — 50–100 рублей за вещь. А суммарный оборот этого проекта — около полумиллиона в месяц.
«Сначала клиентами «Экотакси» было двадцать человек, потом двести, а вскоре уже две тысячи. Я был приятно удивлен таким кратным ростом, но для двух тысяч человек оплачивать машину уже не мог. Пришлось брать по 100 рублей оргсбора для водителя, зато проект стал развиваться»
Новейшая инициатива Закарлюкина — сельскохозяйственный проект «Овощеворот». Люди вносят абонентскую плату пять тысяч в год — на посевную. А Дмитрий обеспечивает их продуктами на год из расчета по 5 килограммов овощей в неделю: картошка, капуста, свекла, морковь, лук и чеснок. Дмитрий говорит, что не может понять, почему в стране есть голодающие люди, если стоит всего-то пять тысяч обеспечить человека едой на год. Давайте оценим экономику идеи: тратится посевного материала на 5 000 рублей, а вырастает-то больше — ну, скажем, на 50 000, — вот и маржа!

— Это мой новый эксперимент, он идет первый год, — признается Дима. — Мой прогноз: в течение пяти лет супермаркеты как явление с рынка уйдут, и все начнет съезжать в область развития небольших фермерских ниш, работающих по схеме доставки. К этому подтолкнул COVID. Они будут биться за качество, конкурировать и брать маленькими объемами «крафтовых» продуктов: здесь маленькая сыроварня, там — своя коптильня, тут — молочная ферма или клубничная плантация… Людям уже надоело пить порошковое молоко и суррогатный творог — они хотят знать, что кладут в желудок!
Огромная головная боль всех, кто занимается разделением отходов и их переработкой, — сортировка
Ноль отходов
История самого масштабного проекта Закарлюкина только начала разворачиваться. Полгода назад Дмитрий строил для хоккейной арены «Трактор» систему раздельного сбора мусора. Однажды директор арены Денис Телих вызвал его к себе.

— Телих сразу же мне заявил: «Я вас, Дмитрий, ненавижу!» Я, понятное дело, офигел, — вспоминает Закарлюкин, — А он рассказывает, что его жена в загородном коттедже поставила 14 контейнеров для раздельного сбора отходов, заставляя его весь мусор сортировать. И вот, втянувшись в эту тему дома, он обнаружил, что ему не хватает разделения отходов на работе. И решил: пусть на его арене будет так же. Я провел аудит, «Трактор» стал клиентом проекта «Экотакси», и мы построили на его гигантской спортивной арене с пропускной способностью 7 000 человек систему раздельного сбора мусора. Это не принесло мне баснословных гонораров — они даже контейнеры закупали и устанавливали сами по системе госзакупок. Но я не гонюсь за быстрыми деньгами, а создаю линейку проектов, в которую включаются разные люди, — мне было важно, что семь тысяч человек на каждой игре видят этот раздельный сбор отходов! Это был презентационный бизнес, который с другим стадионом можно будет повторить уже за конкретный гонорар. А еще это воспитательный момент, приучение людей к новой методике.

В «Тракторе» работала девушка-маркетолог, которая впоследствии перешла на работу в сеть ресторанов Black Star Burger, — она и пригласила Дмитрия на разговор в компанию. Black Star Burger — проект-франшиза. Российским владельцам (среди них, кстати, рэпер Тимати) пояснили: пока не научитесь перерабатывать свои черные перчатки, мы вас не откроем.

— Я сделал им предложение разработать программу «Ноль отходов». Помимо того что челябинская бургерная первой в России станет перерабатывать перчатки, она же станет первой в России, вышедшей в ноль по отходам, которых они вообще-то уйму производят! Владельцы ресторана меня услышали — и стали первым в России рестораном, производящим ноль отходов. Здесь, в Челябинске, я их обеспечиваю с помощью созданной мной инфраструктуры. На сегодняшний день я единственный в России, кто перерабатывает нитриловые перчатки. Вся их органика идет на компост, все прочее сортируется, разделяется, перерабатывается. А потом мне позвонил управляющий сетью этих ресторанов и предложил помочь им сделать это по всей сетке. Как только выйдем из пандемии, начнем системную работу с их ресторанами. Сейчас у меня есть компетенция, как победить отходы. Я потратил на это восемь лет и теперь знаю, что нужно делать, чтобы снять проблему мусора. Я представлю новую версию того, как это должно работать для всей отрасли! Burger King? McDonalds?

Дмитрий мечтательно закатывает глаза…
Дмитрий Закарлюкин в эко-лофте
Грантоеды и «иностранный агент»
Закарлюкин становился все более известным, успешным и «внесистемным», что не могло не тревожить власти. В 2015 году он зарегистрировал челябинскую региональную общественную организацию развития экологической культуры «Сделаем!». И даже представить себе не мог, на какое минное поле ступил…

На сегодняшний день в России наибольшее число не выжженных силовыми структурами общественников — прилипалы, подключенные к разным бюджетным потокам. В основном это все еще бодрые советские тетушки — персонажи комедий Рязанова и Гайдая. Часто такие тетушки с партбилетом в пыльном сундуке руководят современными молодежными организациями, энергично сражаются за гранты от губернаторов, министерств, президента. Они бдительно держат оборону вокруг «своих» чиновников, которых «доят», не подпуская к ним чужих. Они имитируют общественную жизнь, изображают народное бульканье, не лезут в политику без указания свыше, но готовы жестко «мочить» любого, на кого укажут сверху.

Вторая категория грантоедов, мало чем отличающаяся от первой, — заводские тетушки-общественницы, сражающиеся за частные гранты компаний. Каждая общественная организация в Челябинской области, как и везде, имеет связи с каким-то большим промышленником или предприятием, которые воюют друг с другом за ресурсы и власть. И разные общественные структуры — это их «орудия мочилова» на содержании. Тетушки оттуда загрызут любого, если заподозрят, что человек намеревается отжать у них кровную копеечку.
На сегодняшний день в России наибольшее число не выжженных силовыми структурами общественников — прилипалы, подключенные к разным бюджетным потокам. В основном это все еще бодрые советские тетушки — персонажи комедий Рязанова и Гайдая
— Я принадлежу к третьей категории общественников, — заявляет Дима. — Я волонтер, после 2012 года переросший в социального предпринимателя. У меня психика настроена на позитив, и тот факт, что волонтерский мир весьма недружественный, для меня стал откровением. Тетушки-грантоедки до смерти испугались того, что появился на их унылой и в общем-то тухлой арене не очередной грантоед, не человек, который занимается «осваиванием бюджета», а тот, кто демонстрирует настоящую экологическую активность! Долгое время я и себе, и другим говорил, что я вне политики, — но по сути я в ней. Поскольку я мыслю системно, то стараюсь масштабировать, и, хоть сторонился политики, но волей-неволей оказался в нее втянут. Собрав сто человек, я уже по факту в политике: я же формирую некую модель мышления! Когда собрал шесть тысяч человек — я уже по уши в политике, ну а если 50 тысяч… Знаете, меня заранее предупреждали самые разные люди: этого не делай, того не вздумай, вообще будь осторожен, за тобой смотрят. Я смеялся в ответ… Не могу сказать, что органы меня доставали — нет, я их не видел, но чувствовал внимание с их стороны, и это не паранойя. 

В какой-то момент я понял, что серьезные изменения в стране возможны только в большой политической игре. Я осознал, что оказываю политическое влияние со своими экологическими инициативами. Поэтому меня и внесли в черный список как «тревожного эколога». Органы не с разбегу ко мне пришли, однако, стоило мне зарегистрировать общественную организацию «Сделаем!», меня немедленно пригласили на беседу в Челябинское управление ФСБ. В маленьком закутке со мной беседовали два аккуратно одетых юноши, битый час расспрашивали о том, что я думаю про экологическую ситуацию в регионе. А потом — все закончилось. Никакого доступа в региональные СМИ или на телеканалы! В кабинетах, где принимаются решения, кому давать эфир, а кому нет, меня стали называть «иностранным агентом», создавая вокруг меня информационный вакуум. Какое-то невинное экологическое мероприятие невозможно стало согласовать! Просто на ступеньках какого-то затрапезного ДК встать с микрофоном — нельзя! Статус иностранного агента мне все-таки приклеить не смогли, так как я не получал никаких денег из-за рубежа на работу или развитие своей общественной организации. С того самого момента я и начал осваивать общественную деятельность.
На свалке в Экологическом центре грязновато, неказисто, зато все рассортировано и распределено, во всем просматривается система
Челябинск, дыши!
31 августа 2017 года в Челябинске произошла экологическая катастрофа, о которой почти не рассказывали федеральные СМИ. В городе несколько дней стоял жуткий коричневый смог. Вызвало его скопление промышленных выбросов в сочетании с плохими метеоусловиями. Индустриальный гигант Челябинск был спроектирован так, чтобы по главным улицам, как по трубам, продувались промышленные выбросы, чтобы город мог дышать. В 90-е город управлялся бессмысленно, его застроили. Дома-высотки, понатыканные там и здесь, стали препятствовать воздушным потокам, и весь ядовитый смог оставался внутри мегаполиса. Последнюю августовскую неделю 2017-го стоял мертвый штиль, и дымы пожара городской свалки, выбросы металлургического, цинкового, механического, трубопрокатного и других заводов, автомобильные выхлопы, а также угольный смог со стороны вечно дымящего Коркинского разреза скапливались в городе. Жители жаловались на ужасный запах, головную боль, резь в глазах, першение в горле. Появилась поговорка «челябинский воздух теперь можно потрогать». Горожане взяли городскую администрацию в осаду. Тогда и родилась еще одна закарлюкинская инициатива под названием «Челябинск, дыши!».
«Мосэкомониторинг может контролировать качество воздуха, но его данным верить нельзя: они представлены так, чтобы создавать впечатление «все более чистого воздуха». Часто у них происходят необъяснимые «сбои сервера», - сайт попросту вырубают и ждут, когда выброс раздует ветром, а уже после выдают соответствующий нормам уровень. Это ли не преступление? Они даже не дают возможности гражданину принять самостоятельное решение: открыть окно, закрыть окно, свалить из города»
— Я поздно понял, что детей привез в газовую камеру, — вспоминает Дима. — Все заболели, стали задыхаться. То, чем мы тогда надышались, — это же лютый кошмар! Со стороны властей мы слышали какое-то неубедительное кваканье о «неблагоприятных метеоусловиях». Министром экологии тогда была госпожа Гладкова, поставленная исключительно для запуска Томинского горно-обогатительного комбината; никакой экологией она не занималась. Более того, она сама являлась директором ГОКа — осознайте масштаб цинизма! Если бы мне знать тогда цифры концентрации, то на десять километров к городу не подпустил бы их! Я стал в этой проблеме разбираться, собрал вокруг себя протестную группу, но ведь нет смысла ходить орать «под стенами обкома». Чтобы решать проблему воздуха, нужно найти метод. Я рассуждал так: в любой физической задаче есть принцип «дано — решить», и чтобы решить, необходимо, чтобы было это самое «дано». Так я и создал систему общественного мониторинга качества воздуха, назвав ее «Челябинск, дыши!». Впервые тогда мне пригодились знания, полученные в институте в области электронной инженерии. Я сконструировал смешные датчики с «хоботочками» для замеров качества воздуха, разбросал их по городу, снимал показания и выводил их на сайт, показывая всем динамику загрязнения воздуха. Я создал систему, отражающую места всплеска концентрации в реальном времени, и вел независимый мониторинг. 

Сейчас эта система распространена по всей стране. Она и в Москве тоже есть. Дело в том, что Мосэкомониторинг, конечно, очень круто оснащенная организация и может контролировать качество воздуха, но ее данные манипулятивны: представлены так, чтобы создавать впечатление «все более чистого воздуха», и могут на четыре часа отставать по трансляции показаний. Часто в организации происходят необъяснимые «сбои сервера», когда сайт попросту вырубают и ждут, когда выброс раздует ветром, а уже после выдают «соответствующий нормам» уровень. Это ли не преступление? Имея научное, серьезное, очень дорогое оборудование, люди не предоставляют объективных данных! Они даже не дают никакой возможности гражданину принять самостоятельное решение: открыть окно, закрыть окно, свалить из города. Но если я не могу принять оперативное решение о том, как обезопасить свою семью, — это беда! А зная цифры в режиме реального времени, я могу вовремя уберечь свою семью. Принюхиваться бесполезно: нужно цифры смотреть, а для этого нужны наши датчики.
Придется идти в президенты
В 2018-м 35-летний предприниматель под воздействием эмоций, не остывших после экологического коллапса, объявил о желании участвовать в президентских выборах 2024 года. Сейчас Закарлюкин по-прежнему выражает готовность к самовыдвижению, но рассуждает осторожно:

— Меня не устраивает сегодняшний режим. Всем не устраивает. Меня не устраивает то, что за чертой бедности треть населения, а после пандемии будет уже не меньше половины. Меня не устраивает то, что находиться в стране небезопасно. Меня не устраивает, что президент дает поручения главам регионов и крупным игрокам на рынках, но всем на эти поручения наплевать, ведь не проверяется их исполняемость! В 2012-м Владимир Путин поручил властям Челябинской области создать специальный штаб по решению проблемы переселения жителей, проживающих в опасной зоне около горящего Коркинского угольного разреза. Путин на встрече с жителями поселка Роза и города Коркино призывал к созданию эффективного штаба, который бы занимался всей работой. Из бюджета выделили два миллиарда рублей. Президент обещал «плановые мероприятия по переселению граждан из опасных районов». Где сейчас живут те люди? Да там же и живут, дышат отравой. Куда подевались выделенные миллиарды — бог ведает. Тогда непонятно, зачем это поручение давалось. Сказал — сделай и проконтролируй! Не получилось — объясни, почему, или измени что-то.

Так я и понял, что для большого масштаба изменений мне придется пойти в большую политику. Сейчас я набираю компетенции. Я не готов ответить на вопрос, что делать с экономикой государства, но знаю, что нужно делать с отходами. Знаю, что делать с сельским хозяйством. Знаю, что делать с малоимущими слоями населения. Думаю, что соберу достаточно подписей от сторонников. Где возьму деньги? Ну я же где-то беру деньги на всю эту историю! Где-то беру, зарабатываю, инвестиции получаю… Я романтик, но прагматичный.

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...