Наверх
Герои

Разорвите круг НЕлюбви

Концентрированная жизнь Дома для мам
02.03.2019
Катя* проспала аборт, иногда Бог именно так вмешивается в нашу жизнь. Прибежав в больницу, Катя встретила психолога кризисного центра Елену, и состоялась одна из тех бесед, которые меняют жизнь в одночасье. Попав в Дом для мамы, Катя родила чудесного ребенка, и комендант Дома Елена Аркадьевна иногда в воспитательных целях напоминает: «Вот этого человечка ты хотела выбросить на помойку!» Все мамы, как правило, отвечают: «Не было такого, Елена Аркадьевна!» А комендант лишь улыбается и качает головой – она хорошо помнит каждую историю, все они проходят через сердце, и каждая новая жизнь – настоящая БИТВА. Ведь так гладко, как с Катей, которая просто проспала, получается очень редко. И все же спасенных жизней много – 95% женщин, обратившихся сюда, рожают! 
Смоленский Дом для мамы 
Смоленский Дом для мамы вот уже 6 лет как расположен во дворе храма Архангела Михаила. Это региональный православный кризисный центр, где получают социальную, материальную и духовную помощь беременные женщины или молодые мамы, попавшие в тяжелую жизненную ситуацию. Это один из пяти центров в России, где женщины могут жить с детьми вплоть до решения проблем с документами, жильем, выплатами и т.п. За годы его существования здесь проживали, рожали, плакали и радовались более 500-от мам и малышей. Центр существует на средства Смоленской епархии, социальные гранты и добровольные пожертвования смолян. 
Куда вы ездите за чудесами?
Мы отправляемся в Дом для мамы с Галиной Красноперовой, она отвечает там за связи с общественностью, и я, как «общественность», подъехав к Храму Архангела Михаила, помогаю Гале выйти из машины, и в который раз мысленно восхищаюсь ею – инвалид детства, она ведет активнейшую жизнь – пишет, поет, фотографирует, помогает нескольким социальным проектам, ее энергии и доброты хватило бы, пожалуй, на 5 здоровых человек…
Я смотрю на отпечаток купола в хмуром ноябрьском небе и еще не знаю, что меня ждет особый день, в котором каждая встреча будет как чудо.
Навстречу нам выходит университетская подруга Галины – директор Дома для мамы – Татьяна Сергеевна. Хрупкая, улыбчивая в подростковом платье в клетку, она кажется одной из молодых мам этого дома (позже выяснится, что она и есть молодая мама). Татьяна сходу ломает все шаблоны понятия «директор по работе с трудными мамами»: улыбка, тихий голос, тактичность и интеллигентность, а также умение увидеть уникальность в каждом человеке. Когда она знакомит меня с героями этой большой семьи (язык не поворачивается этих людей сотрудниками называть), она восхищается каждым, и сомнений в ее искренности не возникает. Я понимаю, что Татьяна – тот редкий случай, когда человек является психологом не только по профессии, но и по призванию.
Экскурсия начинается с подсобных помещений. В прачечной, как и положено, растянулось на веревках разноцветное белье, и Татьяна объясняет мне важность бытовых мелочей:
-Часто к нам попадают девочки, которые выросли в интернате, они абсолютно не приспособлены к быту, не умеют элементарных вещей – их просто этому не учили. И мы начинаем их «вводить в жизнь»: объясняем, что перед стиркой белье надо сортировать – нельзя стирать черное вместе с белым или цветным. Они так беспомощны в быту, что иногда сложно предположить, чего не умеют. Могут пойти заваривать чай, а он потом из носика не льется, оказывается, «новенькая мама» просто взяла и высыпала в заварочный чайник полную упаковку… Но этому научить легче, чем любви.
Мы поднимаемся по лестнице на второй этаж, где расположены комнаты мам с детьми. Я хвалю ремонт и обстановку, говорю, что все сделано, как дома, нет, к счастью, ощущения казенного помещения. В окне красиво тает в дымке Храм, мы останавливаемся на лестнице, и Татьяна рассказывает мне, чего стоил этот сегодняшний уют:
- Закончив вуз, я занималась психологическим консультированием, и, как психолог, понимала, чтобы реально изменить чью-то жизнь, женщину надо извлечь из негативных обстоятельств, в которые она попала по тем или иным причинам. И тогда я стала мечтать о создании кризисного центра, в котором женщины могли бы жить некоторое время, соблюдая определенные правила. Бог так быстро откликнулся на мою мечту, что я просто поначалу опешила. Меня пригласили возглавить вот этот епархиальный проект, и я, понимая, насколько это сложно и ответственно, поначалу отказалась. Но ночью так и не смогла уснуть, и наутро уже дала согласие. Благословил Владыка Пантелеимон, на тот момент он был Смоленским епископом. И с тех пор я понимаю и чувствую, что все это существует и действует только Божией помощью, иначе объяснить нельзя. Ведь когда я сюда первый раз приехала, здесь были только люстры, пианино и голые стены. Собрали по соцсетям денег на обои, наняли автобус, чтобы вместить всех желающих делать ремонт, но почему-то осенним утром у автобуса оказалась только я и еще одна пожилая женщина. Ничего, поклеили с Божией помощью.
И не только обои, думаю я, осматривая детский туалет и комнаты мам: зеленая, розовая… Все сделано интересно, «с душой». Татьяна Сергеевна стучится, прежде чем зайти в комнату – мы вторгаемся в личное пространство мам. Многие из них общаются с удовольствием. 
Директор и психолог Татьяна Сергеевна
Марине* 16 и она самая оптимистичная. Родила в 15, сейчас она здесь самая юная. Маленькие мамы – это отдельная проблема Дома. У них особая психология, к ним невозможно предъявить те же требования, как мамам за 20 – они хотят и поспать, и «поиграть» в интернете, а у них ребенок на руках. Марина говорит мне, что в доме ей нравится, и она верит, что у нее все будет хорошо…

Мария* –совсем другой случай. Ей за 30, двое дете
й, в Доме живет давно. Печаль в ее больших карих глазах отражает весь «пуд соли», который преподнесла жизнь: когда-то уехав «с Украины на заработки в Москву», она попала на ферму в сельской местности фактически «в рабство» - «документы отобрали, заставляли работать без оплаты…» Татьяна Сергеевна, как всегда поддерживает мою очередную собеседницу: «Мария прекрасно готовит и обучает этому молодых мам!» И действительно, с кухни доносится призывный аромат жареных котлет…
Красивая мусульманка Роза с маленькой Сарочкой на руках настороженно наблюдает за мной и просит не фотографировать. Потом я все же прохожу ее «пограничный контроль» (это доверие было как награда, но причины я не узнаю никогда), и она рассказывает мне свою экзотическую и немножко страшную историю, о том, как ее избивал муж-азербайджанец, как мать потеряла квартиру в Москве «из-за бизнеса», как она «осталась на улице» беременная и с детьми, потом попробовала эмигрировать в Израиль к отцу, но оказалось, что там он сидит в тюрьме «по политической статье», пришлось вернуться обратно… Это третий Дом для мамы, где Розе привелось жить и Сарочка – ее третий ребенок (старший – в приемной семье, средний – в детском доме). Свою странную историю она заканчивает самым неожиданным для меня утверждением:
- Мне не везет, кого я люблю – не любят меня, и наоборот.
- Под этими словами могут подписаться 2/3 женщин всего мира, - вздыхаю я. – У меня тоже так.
-И у меня, - вздыхает рядом Галя…
Потом Елена Аркадьевна скажет мне, что все женщины здесь, независимо от возраста, вероисповедания и количества пережитого, мечтают полюбить и выйти замуж. Подумав немного, я решу, что это прекрасно, значит, жизнь остается жизнью.
Я спрашиваю у Татьяны Сергеевны о религиозном аспекте Дома. Например, обязана ли мусульманка читать православные молитвы? Как удается здесь соединять духовность и столь сложные обстоятельства?
-Никаких сложностей с этим нет, вера как раз, только помогает. Конечно, так как это духовный православный проект, у нас есть свои правила, которые должна соблюдать каждая женщина: чтение (слушание) утренних и вечерних молитв, молитва перед после приема пищи, но никого это сильно не «напрягает», гораздо больше проблем у нас с другими запретами: в Доме нельзя курить, распивать спиртное, приходить после 23.00, приводить сюда мужчин. Кроме того, все мамы обязаны готовить, мыть полы и посуду в свою очередь дежурства – и вот здесь бывают разные «сюрпризы». А вот если и воспитатель, и мама верующие – это многое облегчает. Сколько раз приходилось наблюдать картину: поругались из-за дежурства или грязной посуды – пошли на Службу, исповедались отцу Павлу, который нас окормляет духовно – смотрю, уже обнялись, помирились - все решилось…
Рядом стоит дежурная Наталья Ивановна и подхватывает наш разговор о вере:
-А сколько чудес у нас происходит! Вот подходит Великий Пост – я иду к коменданту и говорю: «чем поститься будем – не знаю – нет постных продуктов». И вдруг звонят на следующий день из «Лаваша» - «Хотим вам машину свежемороженой рыбы пожертвовать»! Представляете?!
Представляю. И думаю, что главное чудо – это такая вот бурная жизнедеятельность Дома, где часто не хватает 18-ти кроватей. А ведь вся эта большая семья ест, одевается, играет, стирает, моет только на пожертвования! То есть Духом Святым живет, помощью Божией. А мы все ездим куда-то за чудесами – в монастыри, в Иерусалим… Вот тебе – и Голгофа, и святая земля прямо под носом. И люди, которые жизнь положили на доброе дело. И само рождение человека, которому здесь помогают случиться – это ли не чудо?
В комнатах уютно по-домашнему
Любовь про запас
Татьяна Сергеевна берет на одну руку маленького сына Святослава, в другой руке -телефон, по которому она напоминает дочери, что «сегодня у нас с тобой запланирована прогулка и игра». А мне хочется «пририсовать» ей еще рук, чтобы мешать ложечкой суп, остужая для маленького Святослава, указывать мне с восхищением на кого-то, о ком она сейчас расскажет, гладить кафель на стене в детском умывальнике и комментировать:
-Владыко Пантелеимон, когда напутствовал, сказал: «Сделайте здесь все, как дома» - вот мы и стараемся. Муж даже обижается иногда: «Хлеба дома нет – ну и правильно – главное, чтобы в Доме для мамы хлеб был» - намекает, ЧТО для меня важнее.
Комендант Елена Аркадьевна смеется и добавляет:
-Ага, а помните, как мой: «А где запропастилась наша мясорубка? Аааа, ясно, в Дом для мамы уехала!»
Они смеются. Они вообще очень много шутят и смеются. Я бы сказала, что в Доме для мамы больше жизни, чем где-либо. Или она здесь очень концентрированная – трагедия, тьма и святость живут здесь рука об руку – и от одного до другого – всего шаг.
Комендант Елена Аркадьевна
Звонок из Вязьмы от настоятеля храма раздался аж в 4 утра. Всем приходом они пытались спасти беременную девушку – ее выселяли из квартиры, которую снимал сожитель и отец будущего ребенка. Узнав, что девушка не хочет делать аборт, сожитель испарился, а хозяева требовали покинуть квартиру или оплатить проживание. Приход собрал денег на полмесяца, потом узнали о Доме, и девушка стала еще одним членом большой семьи.
В прачечной
В столовой Волонтер Елена Владимировна садится за пианино, и малыши тянутся на звуки музыки.
-Вы музыкант? – спрашиваю я.
-Нет, я инженер-авиаконструктор, - невозмутимо отвечает Елена. – Просто здесь все чему-то учатся заново: дети ходить, мамы любить, а я вот заново училась играть на пианино…
Комендант Елена Аркадьевна читает простые слова молитвы, и мы наливаем себе жаркий борщ. Рядом стоит детский стол – там вполне самостоятельно устроились дети постарше. Малыши на столиках с колесиками – рядом с мамами, которые кормят вначале их, потом едят сами. Девушка за столом напротив меня, с огромными глазами и всегда чуть виноватой улыбкой накладывает долго и много картофельного пюре в большую чашку, и я недоумеваю – кому она столько кладет? Чашка кажется еще более огромной из-за маленького ребенка рядом и худого запястья девушки. Позже, из разговора с комендантом, я узнаю, что многие девушки, попавшие сюда, никогда до этого не ели вдоволь, у них не было личных предметов первой необходимости, и при любой возможности, они пытаются набрать еды и вещей «про запас»: вдруг отнимут или это все вот-вот закончится…
Елена Аркадьевна рассказывает:
-Особенно сложно с выпускницами интернатов с особенностями в развитии – они очень сложно адаптируются. Вот представьте – заглядываю к одной из них в шкаф – а там 5 комплектов чистого белья лежит. А мы-то до этого обыскались! Я ей говорю: «Ну зачем столько?» А она мне: «Вдруг больше не дадите…» Или вот еще случай. Пожертвовал нам как-то один магазин джинсы женские, все одинаковые. И вот скандал – одна кричит другой: «Ты мои надела – снимай!» А свои-то она постирала, они преспокойно висят в прачечной… А им никто никогда ничего просто так не давал, просто так не помогал, не гладил по голове просто так – вот им и кажется – отберут! Попробуй это переломить.
В этот день я устала восхищаться, но Еленой Аркадьевной я все же восхищаюсь: это душа Дома для мамы. Даже просто появляясь в помещении – она приносит с собой особую атмосферу какой-то доброй силы и любви – все вокруг нее приходит в движение, начинает крутиться и вертеться в правильном направлении.
Вообще, весь коллектив вкупе представляет из себя некий самозапускающийся слаженный механизм: тихая улыбка психолога, тактичный жест Татьяны, мелькнувшая жилетка дежурной, поднятая бровь волонтера, острая шутка коменданта – и чудеса начинаются!
Я спрашиваю у Татьяны Сергеевны, как формировался коллектив, были ли «неудачные» члены персонала, приходилось ли с кем-то расставаться, увольнять:
- Люди, которые не могут сделать Дом своей жизнью, уходят сами. Как правило, это те, кто внутренне ставит себя выше наших мам, кто думает, что эти девушки «сами виноваты». Это может не проговариваться вслух, но будет заметно в каждом жесте, и сведет к нулю любые усилия. Ни мы, ни общество не можем судить этих женщин, мы можем и должны только помогать…
Слушая эти мудрые слова хрупкой Татьяны, я заново постигаю такие непопулярные и несовременные, но такие необходимые истины христианского смирения.
Волонтер Елена
Лариса и Паша
Эта история похожа на детективный роман. Беременную Ларису неизвестный высадил из машины у заброшенного дома в Ленинградской области. Некоторое время она жила в холодном помещении совсем одна. Помогли соседи — узбекская семья. Лариса почти инопланетянка: общается жестами и звуками, читать и писать не умеет, языка жестов тоже не знает. Благодаря случайному тв-сюжету удалось связаться с родными Ларисы, это была семья цыган со Смоленщины. Выяснилось не многое: Лариса родилась в Смоленской области, с раннего детства девочка немного читала по губам, могла кивать и выполнять несложные поручения по хозяйству — большего от неё не ждали.Потом дом сгорел, Ларису увезла родственница, чтобы помочь с ремонтом в соседней деревне, и после этого её никто не видел. Есть предположение, что родственница и продала женщину в рабство.Лариса «рассказывает» жестами и мимикой, что её держали взаперти, изображает пальцами решетку, показывает, как душили и избивали. Мочки её ушей разорваны, как будто из них с мясом выдирали серьги.
Когда их привезли в Дом для мамы, сказали только: «Мы называем их Аня и Миша». А они оказались Лариса и Паша. Маленького Павлика долгое время тоже считали глухонемым, пока он не начал пританцовывать под музыку. Тогда поняли, что это ребенок-«маугли»: не умеет говорить, потому что долго был изолирован от общения. С ним начали заниматься. Сегодня Паша хорошо говорит и является для мамы «проводником» в мир людей, а для всего Дома для мамы – он всеобщий любимец. Они живут в Доме уже несколько лет.
Удивительно, что, несмотря на все испытания, Лариса очень открытый, радостный и добрый человек. Всегда готова помочь, любит обниматься, никогда не сидит без дела, легко, одним добрым взглядом может успокоить плачущего малыша. Может, из-за того, что эта женщина лишена возможности общаться традиционным способом, Лариса обладает сильной эмпатией, хорошо чувствует и понимает людей. С сыном она бывает строга, но он на нее никогда не обижается – дети прекрасно чувствуют любовь.


Просто сказать «рожай» - недостаточно
Я спрашиваю у коменданта, как Дом для мамы стал ее судьбой, и она рассказывает мне очередную удивительную историю:
-Мать моей подруги приняла монашество, и мы поехали в монастырь на Псковщине, ее навестить. Поговорив со мной, она почему-то сказала: «Готовься поработать Богу». На обратной дороге я размышляла над ее словами, но не могла понять, что она имела в виду. А позже я натолкнулась на объявление, и так пришла в Дом для мамы. И если на собеседовании владыка Пантелеимон всем назначал испытательный срок от двух недель до 6 месяцев, то мне сразу сказал «Благословляю!» и началось… Первые наши мамы самые «памятные» - денег не было, опыта тоже, мы учились у них, они у нас. Чего только не перепробовали! И мыло делали, и свечи, выходили к Храму по воскресеньям продавать. Кто покупал и помогал молитвой и добрым словом, а были и те, кто говорил: «Нечего им помогать, сами виноваты, нагуляли…»
Елену Аркадьевну прерывает вбежавший мальчик:
-Мам, здесь песок в машине – можно мне на улицу, чтобы все очистить?
-На улице холодно, возьми мусорное ведро, обратись к дежурной, и вместе очистите машину.
Мальчик убегает также стремительно, за ним хвостом носится девочка. Взгляд Елены Аркадьевны сильно теплеет и она говорит: «Все могу простить этим мамам, если они хорошо заботятся о детях. Они же любви не видели и не всегда умеют ее проявлять. Я говорю молодой маме: возьми ребенка на руки. А она мне отвечает: «А зачем, ведь он не плачет?» У них нет элементарного понимания, что ребенка надо любить, дарить ему тепло,обнимать – ведь их никто не любил. И наша задача здесь, конечно, и накормить, и одеть, и документы оформить, но главное, разорвать этот порочный круг НЕлюбви. Это самое главное.
На кухне
Аню* привезли в Дом для мамы на «скорой» из Починка прямо от врача-гинеколога. Девочке 15 лет, забеременела, хочет рожать, но мать и домашние против, отправили на аборт. Гинеколог на приеме поняла весь трагизм ситуации, нашла автомобиль и отправила в Дом для мамы. Девочка приехала не просто в состоянии стресса, но и уже сильно уставшая, бледная, казалось, она сидела с трудом, могла в любой момент сознание потерять. Следом не замедлил явиться мужчина, назвавшийся отцом девочки, требуя выдать ему малолетнюю беременную, чтобы отправить ее на аборт. Приехала и милиция. Девочка оказалась крепким орешком – не называя имени отца ребенка, она настаивала на своем: «хочу рожать!». По закону работники Дома обязаны были «выдать» беременного ребенка отцу. Но была духовная задача – сохранить жизнь, которая уже билась маленьким сердечком под солнечным сплетением у бледной напуганной девочки, так и норовившей в тот вечер свалиться в обморок прямо у письменного стола коменданта. Были подняты все службы, соц. работники, юристы, но по всем законам выходило, что девочку надо отдать… Пока не выяснилось, что мужчина оказался сожителем матери беременной Ани, а значит, по закону, не имел на саму Аню никаких прав. Пока волонтеры молились, а юристы изучали законы, Аркадьевна и Татьяна связались с матерью девочки, убеждали, объясняли, уговаривали, и вот – еще один ребенок пришел в этот мир! И всего-то пришлось – учебный план изменить для Ани, чтобы можно было сочетать кормление грудью и среднюю школу...
- Конечно, когда приходит бездомная беременная девушка без средств к существованию, часто не знающая своих прав, недостаточно сказать ей – рожай, - продолжает Елена Аркадьевна. – Это будут пустые слова. Я беру ее за руку, веду наверх и показываю – вот здесь будет твоя кровать, а вот это кроватка твоего ребенка, вот ванночка, где ты будешь купать, вот плита – где ты будешь готовить, а вот так мы, проходя все этапы, ставим все на свои места, и мечта обретает очертания. Каждое утро я заставляю их брать тетради и планировать свою жизнь дальше. Наши задачи – решить проблемы жилья, документов, социальных выплат. Хотя, бывают и печальные случаи.
На мой вопрос о самом трудном моменте в работе, они рассказывают.
Татьяна Сергеевна:
-…Когда пришлось отказать в Доме женщине, у которой проблемы были еще не решены. Новая мама не могла справиться с собой и соблюдать наше правило: отказ от спиртного. Но самое негативное было то, что она в свои попойки втягивала других молодых мам. Это недопустимо. Конечно, ей было, куда идти, но для нас невыносимая ситуация, когда можно помочь, но женщина уже не в состоянии принять помощь…
Елена Аркадьевна:
-Сложно, когда ты видишь выход из ситуации, а женщина его не видит. Часто к нам за помощью обращается мама, у которой 3 дочери. Муж пьет и избивает женщину. Много раз мы уговаривали ее уйти от этого мужчины, и жилье другое можно получить, но женщина сохраняет семью, где процветает насилие. А ведь растут три девочки, для которых такие отношения становятся нормой(((
Нас вновь прерывает обаятельная парочка. Мальчик вежливо, но настойчиво обращается к Елене Аркадьевне:
- Мама, так ничего не выйдет! Нам все же придется одеться и разобраться с этой машиной на улице!!!
Елене Аркадьевне приходится смириться, и она дает ценные указания, что одеть, «где сапоги, не забудь шапку»… И девочка с мальчиком вновь с шумом исчезают…
По лицу Елены Аркадьевны я вижу, что если эта сильная женщина иногда и «дает слабину» - то именно с детьми.
Я спрашиваю у Елены Аркадьевны о самом счастливом времени в доме для мамы.
- Это когда у нас колясок не хватает – так много детей рожают!..
Нас прерывает телефонный звонок из роддома от новой подопечной, которая недавно родила, Елена Аркадьевна деловито и радостно выясняет с ней подробности выписки:
- Найдем мы тебе детский комплект! Завтра? Хорошо, во сколько? Отлично, ждем!!!
Я понимаю, что в мир пришел еще один человек, а значит, спасена еще одна жизнь, и мне хочется пририсовать Елене Аркадьевне ангельские крылышки за плечами.
Мы уезжаем, я фотографирую еще раз Дом для мамы, притаившийся под крылом Архангела Михаила и думаю, что святости в нашей жизни больше, чем кажется.

Отсюда видна тропинка к Храму
Дом для мамы стоит на территории Храма. Из окна видна дорога Туда. На ней – детский пластиковый самокат и шумная парочка – мальчик и девочка. Потому что тропинка к Богу – это часто совсем не то, что мы думаем. Это когда колясок не хватает, и ты привозишь одну, недостающую. Или хотя бы килограмм картошки.
Счастье - это когда колясок не хватает!
*Некоторые имена изменены по этическим причинам.

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...