Наверх
Репортажи

Рассвет своими руками

Новейшая история Томска и страны глазами ТВ2
27.07.2020
Томская телекомпания ТВ2 уже вошла в новейшую историю страны как инициатор общественного движения «Бессмертный полк», лауреат многих премий ТЭФИ, одна из самых известных телекомпаний России, даром что региональная. Сейчас ТВ2 — это лишенный всех возможных лицензий интернет-ресурс, которого сторонятся власти. По истории ТВ2 ясно, как менялась Россия в последние три десятилетия. И что она будет меняться и дальше
Совместная публикация с интернет-порталом Полит.ру
Такси паркуется у серой девятиэтажки. Когда-то всё это здание принадлежало создателям ТВ2. Под одной крышей они собрали несколько телеканалов, радиостанций, рекламных агентств, создали успешный медиахолдиг. После закрытия канала в 2015 году им пришлось всё продать и теперь их пространство схлопнулось до нескольких комнат.

— Ну надо же, не только телекомпанию закрыли, так они ещё и кошку скрутили, – хмыкает водила и тыкает пальцем на крышу здания, где раньше красовался логотип телекомпании: черная кошка на фоне закатного солнца. Символом ТВ2 она стала совершенно случайно. 

В 1991 году в Томске обитал вечно пьяный московский художник. Жить ему было негде, и тэвэдвашники выделили ему диванчик в своей редакции. В благодарность он и нарисовал им киплинговскую кошку, которая гуляет сама по себе. В эту историю, как в иероглиф, вписан образ 90-х: бедность, бездомность, алкоголь — но при этом и свобода.

Впрочем, в некотором смысле кошка жива: ее многочисленные аватары населяют кабинет главного редактора Виктора Мучника. Многие из тех, кто приходил в гости на ТВ2, считали своей обязанностью принести в подарок очередную кошачью статуэтку.

— Кошка, которая стоит вверх тормашками, отражает наш взгляд на мир, — улыбается Мучник в свои седые усы. Он и сам немного походит на кота, но только не домашнего, а дворового, который знает все закоулки на районе и ведет охоту на мышей.
Мы спускаемся на первый этаж, где раньше находился съемочный павильон. Сюда уже кто-то заехал — правда, не успел заменить прозрачный пол, через который светили разноцветные прожектора.

— Вам не грустно видеть разобранный павильон?
— Сейчас, пожалуй, уже нет, а раньше я боялся сюда заходить. У нас наверху еще одна съемочная площадка была, туда сразу заехали люди. Я старался на тот этаж не подниматься.
После закрытия телеканала Виктор Мучник сделал всё, чтобы ТВ2 продолжал жить. Вот уже пять лет журналисты вещают на просторах интернета
1987–1991: зимне-стойловое содержание
Идея создать частное-независимое-телевидение пришла в голову Аркадию Майофису, когда эти три слова рядом еще не стояли. В 1987 году (до отмены официальной цензуры в СССР) парень с большими амбициями и внешностью Джуда Лоу пришел устраиваться в новости на томский региональный телеканал. Редактор спросил: «А бывал ли ты на ферме?» Тот, как и положено мальчику из хорошей еврейской семьи, коров видел только в книжках. На следующий день его отправили снимать сюжет о том, как идет подготовка к зимне-стойловому содержанию, невероятно обогатив его кругозор.

— Телевидение в СССР делалось для обкома партии, а не для зрителей, — рассказывает Аркадий Майофис, создатель ТВ2. — А мне хотелось создать что-то интересное для людей.
Скоро местные связисты ему рассказали, что появилась свободная частота и можно запустить свой канал — только чтобы его смотреть, зрители должны купить одну штуковину под названием дешифратор. Мол, он нужен, чтобы расшифровывать сигнал, посылаемый новой телекомпанией. Не очень технически просвещенный Майофис поверил в эту байку; поверили в нее и горожане. За дешифраторами выстроились многокилометровые очереди, потому что новый канал крутил пиратские голливудские фильмы. По поводу авторских прав в то время еще не парились… А вот набрать сотрудников оказалось гораздо сложнее. Профессионалы не верили, что в Советском Союзе можно запустить частный телеканал. В результате Майофис собрал команду из своих друзей, которые к журналистике никакого отношения не имели. В ноябре 1990 года они основали телекомпанию, а уже в мае 91-го начали вещание.

— Аркаша меня спросил: «Ты же историк, можешь рассказывать про плохих людей? Про них всегда интереснее, чем про хороших», — вспоминает Виктор Мучник. — И вот я впервые вышел в эфир с программой «Великие негодяи истории» и вещал про первого китайского императора Цинь Шихуанди и про то, что все империи рушатся под собственной тяжестью. А сестра моя Юля делала дайджест прессы, страшно антикоммунистический, — советскую власть свергала.
«Телевидение в СССР делалось для обкома партии, а не для зрителей, — рассказывает Аркадий Майофис, основатель телеканала ТВ2. — А мне хотелось создать что-то интересное для людей.»
Как делать телеканал, они не очень понимали, поэтому смотрели, что показывают на госканалах, и делали все наоборот. Тут же пооткрывали кучу авторских программ: для садоводов, собаководов, рокеров — в общем, людей с самыми разными интересами. В перестройку людей интересовало все: и белые пятна истории, и дачи, и эзотерика.

— Когда я стал главным редактором, пришлось разбираться с контентом. Включаю я однажды ТВ2, а там какой-то бородатый человек про Бога рассказывает, — пожимает плечами Мучник. — На следующий день спрашиваю: «Что это за люди поселились в эфире?» Никто не знает. Операторы только возмущаются: «Да задолбали уже, приходят каждую неделю, а мы снимаем!» Я стал выяснять: «Они деньги хотя бы за это платят?» Тут кто-то вспомнил: когда-то проповедники принесли десяток кассет, которых нам не хватало, поэтому мы пустили их в эфир. Я подумал: наверное, мы эти кассеты уже давно отработали, — и закрыл программу. Потом другие начал убирать, потому что доходы с расходами не сходились, и меня за это тогда прозвали терминатором.

А в августе 91-го у ТВ2 появился шанс заявить о себе не только как о ретрансляторе пиратского кино и создателе плохих передач для садоводов.
Оператор Олег Мутовкин работает на ТВ2 с первого дня. А до этого он был простым водителем в милиции. Однажды к нему заглянул друг Аркаша Майофис и сказал: «Ну какое удовольствие ментов возить? Давай делать телевидение»
1990-е: испанский мальчик
— Вот здесь хранятся все наши новости, программы, документальные фильмы, — по-хозяйски показывает мне комнату, заставленную стеллажами с кассетами и дисками, Олег Мутовкин. Вообще-то он оператор, но недавно его назначили архивариусом: только он помнит, что и когда снималось за столько лет. На ТВ2 он работает с первого дня существования канала, а до того был простым водителем в милиции. Однажды к нему заглянул друг Аркаша Майофис и сказал: «Ну какое удовольствие ментов возить? Давай делать телевидение». И Олег согласился.

— Через три месяца после того, как мы вышли в эфир, в стране случился путч. По телевизору показывали «Лебединое озеро», а мы рассказывали про переворот в стране. Просто звонили в столицу нашим друзьям, экспертам и брали у них интервью, а потом сами поехали в Москву. Так за три дня мы стали знаменитыми.

В этот момент удачу поймал и Виктор Кресс, который оставался во главе Томской области более 20 лет: он не поддержал путч и попал в ельцинскую обойму. Это было время, когда демократические медиа и чиновники вдруг оказались заодно.
После этого команда ТВ2 сделала ставку на информационное телевидение: именно оно было востребовано. В главной новостной программе телеканала «Час пик» обсуждались не только местные темы, но и федеральные. Журналисты ездили на войну в Чечню, что не всякая провинциальная компания себе позволяла. Так ТВ2 вырывался за рамки обычной региональной повестки и постепенно становился одним из самых интересных телеканалов страны.

— Но на этих дисках 60% записей не про политику, а про обычных людей, — обводит руками архив Олег Мутовкин. — В 1993 году, например, мы полгода следили за историей «испанского мальчика» Сережи Макеева из Северска. Раньше детдомовских детей вывозили за рубеж и отдавали семьям на лето. И вот испанцы захотели усыновить одного пацана, а им отказали. Просто у одной чиновницы была знакомая, которой был нужен ребенок, чтобы получить расширение на квартиру, и мальчика отдали ей. Он потом из дома убежал, упал в технологический канал и утонул. Мы тут все рыдали.
«Через три месяца после того, как мы вышли в эфир, в стране случился путч. По телевизору показывали «Лебединое озеро», а мы рассказывали про переворот в стране.»
В профессиональном кодексе ТВ2 одно из главных правил звучит так: «Журналист должен представлять разные взгляды точно и взвешенно в контексте проблемы».
Виктор Мучник достает из ящика своего стола три толстых альбома. На страницах — фотографии и автографы людей, которые были в прямом эфире новостной программы «Час пик»: Немцов, Ходорковский, Зюганов, Шойгу, левые, правые, всякие...

— Мы не сразу пришли к этому правилу «второй стороны», — признается Мучник. — Мы же сначала свергали советскую власть, и все люди, которые делали это с нами, были «хорошими парнями», а все остальные — «плохими». А потом оказалось, что «хорошие парни» уже в кабинетах сидят! Вроде нужно по-прежнему помогать им строить прекрасную Россию будущего — а их поступки начали нас удивлять, озадачивать, огорчать… И мы решили, что все парни для нас одинаковые, и мы ни с кем не дружим. Тогда и началась настоящая журналистика. Нас называли оппозиционерами, но это смешно. Мы просто рассказывали о событиях с разных точек зрения. Мы предоставляли площадку для разных людей. Звонит какой-нибудь чиновник и говорит: «не показывай Немцова» — боится, что ему сверху прилетит. А ты думаешь: почему ты должен его слушать? И не слушаешь.

Именно эта настоящесть, в смысле реальной независимости, позволила ТВ2 пережить первый перелом.
2000: кто такой мистер Путин
Виктор Мучник часто вспоминает один разговор. Случился он в то время, когда Владимира Путина еще только готовили в президенты, а за рубежом выясняли, who is mister Putin.

— Фээсбэшники не позвали нас на какую-то съемку, я им позвонил и спросил: «Что за дела?» Тогда еще у нас такие отношения были, что это было возможно. После этого ко мне пришел человек. Мы с ним кофе пили, улыбались. А под конец улыбка у него сползла с лица, и он очень серьезно сказал: «Вы должны как-то понять, что ваше время прошло, наше — началось». После этого разговора власть поменялась, а мы — нет.

— А нельзя было поменяться? Давать, например, больше положительных сюжетов?
— Мы давали! Начальство нам часто говорило: у вас нет баланса. Тогда я брал выпуск новостей и показывал: детский садик открыли — мы рассказали, университет награду получил — мы рассказали. Однако дело в том, что одна негативная новость перекрывает пять положительных. Я им говорил: «Вы от меня практически хотите другого: чтобы я не рассказал вот это, вот это и вот это. А моя ценность здесь состоит в том, что я про все это расскажу».
После того памятного разговора с сотрудником ФСБ ТВ2 как телеканал прожил полтора десятилетия. Как медиа жив и сейчас. В 1990-е, после короткого периода реальной демократии и небывалой свободы, медиа чем дальше, тем больше становились боевым оружием тех, кто претендовал на власть и активы, — олигархов. В 2000 году укрепляющееся государство атаковало Владимира Гусинского и Бориса Березовского, жертвой чего, в частности, стал старый НТВ. ТВ2 первые 10 лет своей истории никому кроме своих основателей не принадлежал. Ходорковский купил его только в 2001-м. Тут-то история телеканала могла бы и закончиться.
В прямом эфире ТВ2 появлялись самые разные люди: Немцов, Ходорковский, Зюганов, Шойгу, левые, правые, всякие… И даже когда некоторые личности были под запретом на федеральных каналах, их показывали на томском канале. А потому что у него позиция такая: быть площадка для всех
2001–2003: ЮКОС и его дело
По словам Виктора Мучника, пять его источников утверждают, что вопрос о закрытии ТВ2 в 2015 году решали в администрации президента. И один из них даже рассказал про докладную записку.

— Кто-то написал в администрацию письмо, где перечислил причины, по которым нас нужно закрыть. И первая заключалась в том, что мы на деньги Ходорковского якобы хотим организовать спутниковое вещание в России с альтернативной информационной повесткой. Предполагалось, что основным ее содержанием будет сепаратизм, в частности сибирское областничество. Проще говоря, нас обвиняли в том, что мы хотим отделить Сибирь от России.
Но если говорить всерьез, то во второй половине 90-х — начале 2000-х в Томской области ЮКОС был властью, сопоставимой по влиянию с федеральной. В начале 2000-х он начал наращивать политическое и медийное влияние. Тогда-то и начались переговоры о покупке ЮКОСом ТВ2. Шли они не без проблем. В 2001 году Аркадий Майофис согласился на сделку, но журналисты активно протестовали — они владельцев ЮКОСа не жаловали.
«Секретарь райкома комсомола, которому повезло оказаться в нужном месте в нужное время, — вот кто он был для меня тогда. А комсомольских секретарей я с советских лет, признаться, недолюбливал», — писал Виктор Мучник в тексте «МБХ. К 50-летию…».
«Кто-то написал в администрацию письмо, где перечислил причины, по которым нас нужно закрыть. И первая заключалась в том, что мы на деньги Ходорковского якобы хотим организовать спутниковое вещание в России с альтернативной информационной повесткой.»
— В самый разгар наших тэвэдвашных споров насчет грядущей сделки Ходорковский приехал в Томск и сказал, что хочет встретиться с главным редактором и журналистами, — вспоминает Мучник. — На той встрече наши говорили ему очень неприятные вещи: «Ну что, когда в форму ЮКОСА нас переоденете?» А он спокойно отвечал: «Вам не придется ходить в нашей форме, и вообще в вашу информационную политику вмешиваться я не собираюсь». Журналисты удивлялись: «Тогда зачем вам канал?» И он снова объяснял: «Сейчас меня устраивает все: вы предоставляете слово и мне, и моим противникам. Но если вас продадут моим врагам, все может измениться. А мне этого не надо». Тогда я ему сказал: «Вы очень большая структура, а мы очень маленькая. И те проблемы, которые у вас могут возникнуть, тоже несоизмеримы с нашими — для нас они могут оказаться летальными». Он посмотрел на меня так внимательно: «Какие у меня могут быть проблемы? Я же в политику не лезу. Но я готов продумать механизмы, чтобы в таком случае вас обезопасить».

Перед самой сделкой ТВ2 полностью поменял устав: ЮКОС не мог вмешиваться в редакционную политику, не мог поменять директора — вообще ничего не мог из того, что казалось неправильным редакции. Ходорковский свое обещание не вмешиваться в редакционную политику ни разу не нарушил.

— Нам не приходилось ничего замалчивать о ЮКОСЕ. Если в компании случалось что-нибудь плохое, мы про это открыто рассказывали. К нам в эфир приходили противники Ходорковского и откровенно высказывались. Но никогда ни сам Ходорковский, ни кто-либо другой из ЮКОСа мне по этому поводу не звонил. И я это ценю, — говорит Мучник.

Перед своим арестом в 2003 году Ходорковский дал одно из своих последних интервью журналистке ТВ2 Юлии Мучник; она в тот год получила премию ТЭФИ как лучший интервьюер. И это интервью — действительно блестящий образец жанра. Прежде всего потому, что вопросы были жесткие, без скидки на то, что адресованы владельцу контрольного пакета акций телеканала. Так, на рассуждения Ходорковского о том, что приватизация 90-х была подобна покупке квартиры по низким ценам, Юлия Мучник отвечала: «Ну я-то действительно в этот период квартиру купила. А вот вы никогда не скрывали, что в то время делали бизнес по тем правилам, которые были распространены. И что если подробно покопаться в биографии любого крупного предпринимателя, там обязательно найдется за что зацепиться».
Когда Ходорковского посадили, ЮКОС сдержал обещание и отцепил от себя ТВ2. С того момента владельцами всех акций были только создатели телеканала.
Раньше Виктор Мучник, главный редактор ТВ2, боялся заходить в разобранный павильон телеканала
1991–2012: губернатор Кресс
В 2001 году впервые в ТЭФИ появилась номинация «Лучшие региональные новости» — и ТВ2 победил.

— Мы постоянно отставали от других каналов, потому что у нас была ужасная техника, — рассказывает Майофис. — Но тогда мы поняли, что есть вещи поважнее, чем качество съемки, а именно наш подход: репортажи с человеческим лицом.
Когда Майофис и Мучник вышли получать статуэтку, они пригласили на сцену своих конкурентов, директоров екатеринбургской и красноярской телекомпаний Игоря Мишина и Александра Карпова. А потом они все вместе пригласили главу компании «Интерньюс» Манану Асламазян. «Интерньюс» — американская НКО, известная обучающими программами для региональных СМИ. В 1990-е ей были благодарны все: «Интерньюс» передавала в медиа западные ноу-хау и стандарты; но в начале 2000-х власти уже не считали помощь западных НКО помощью, тем более в медиа и политике. В 2007 году «Интерньюс» закрыли, Манана Асламазян была вынуждена уехать на Запад.

Когда они стояли там довольные и счастливые, они и подумать не могли, что через пару лет власти начнут давить на СМИ. Игорь Мишин продаст свою телекомпанию в Екатеринбурге, Александр Карпов – в Красноярске. Организация «Интерньюс», будет уничтожена, а Манана Асламазян была вынуждена уехать на Запад. Вскоре придут и к ТВ2, но он чудом выскользнет. 

— Нам тогда сильно помог губернатор Виктор Кресс. Мы хоть и не всегда с ним ладили, но присутствие ТВ2 в городе было для него важным. Он определенно высказался против закрытия ТВ2, и от нас тогда в 2007-м на время отстали. Пока он был у власти, мы могли более или менее спокойно работать, — грустно улыбается Мучник.
В 2000–2007 годах было срединное время новой России: с одной стороны, начало усиливаться государство, народ стал выбираться из бедности, цены на нефть росли с каждым днем, а с другой стороны, было еще многое можно. Свободы было заметно побольше, чем нынче.
«В 2001 году впервые в ТЭФИ появилась номинация «Лучшие региональные новости» — и ТВ2 победил. «Мы постоянно отставали от других каналов, потому что у нас была ужасная техника, — рассказывает Майофис. — Но тогда мы поняли, что есть вещи поважнее, чем качество съемки, а именно наш подход: репортажи с человеческим лицом.»
С Виктором Крессом у ТВ2 были хорошие отношения с 1991 года; он, губернатор ельцинского призыва, прошедший через выборы, не только не воспринимал независимые медиа как врагов, но умел даже критику использовать в интересах собственной политики.

— Вот раньше было как? — вспоминает Юлия Корнева. — Нам звонят, рассказывают о проблеме, а я говорю: только, пожалуйста, не говорите чиновникам, что мы будем вас снимать. Если они узнавали об этом, решали проблему до нашего приезда. Они боялись общественного мнения. Власть понимала, что народ ее выбрал и она должна общаться с народом. Поэтому для нас все двери были открыты. А сейчас они не боятся за свою репутацию, выборы сейчас не настоящие…

Виктор Кресс начинал свои планерки с обсуждения сюжетов ТВ2 и спрашивал замов, почему не решили проблемы до того, как о них сообщили в эфире.
— Интервью он всегда давал, — продолжает вспоминать Юлия. — А он немец — рыжий, светлокожий, — и когда его спрашивали о чем-то остром, он начинал краснеть. Было видно, что ему неприятно, но он отвечал.

В углу коридора в агентстве ТВ2 скромно стоит шкаф, где тускло поблескивают золотые Орфеи. Ни одной свободной полки нет.

— А какая награда ТЭФИ для вас самая дорогая?
— Все по-разному дороги, — пожимает плечами Виктор Мучник. — Вот эту, например, нам дали за интервью с генералом, тогдашним начальником регионального УВД. В нулевые менты забили насмерть бизнесмена во время допроса, вывезли и закопали. Мы занимались этой историей. К нам попала пленка с автомойки, откуда мужика забрали на допрос, с которого он не вернулся. Мы эту запись показали. Генерал тогда на ТВ2 очень сердился и угрожал. Виновника в конце концов посадили надолго. А через какое-то время в вытрезвителе того же ОВД забили насмерть нашего коллегу журналиста. И мы тогда добились большого интервью с генералом: «Может, объясните, что вообще происходит в вашем ведомстве?» Интервью брала моя сестра Юля. Вскоре после этого генерала сняли, и все решили, что это сделали мы… Юле долго приходили письма от людей, которых обидела милиция. Они надеялись, что если уж она генерала в отставку отправила, то какого-нибудь майора запросто снимет.

Последнюю заявку на ТЭФИ редакция отправила уже после закрытия канала в 2015 году. Это был прощальный прямой эфир компании. Работа вышла в номинацию. Виктор Мучник на всякий случай заготовил речь. Все удивились, когда приз вручили другой телекомпании. Журналистка, которая вышла тогда на сцену, говорила даже не столько про свою телекомпанию, сколько про ТВ2; упомянула и про закрытие, конечно.

— Эта речь меня очень тронула. Честно говоря, я не расстроился, что нам не дали ТЭФИ, — у нас их достаточно. Меня огорчило, что жюри не хватило чуточку смелости, чтобы его нам дать. Это могла бы быть забавная история.
За 25 лет работы ТВ2 заработал 24 статуэткт ТЭФИ! 
1996–2006: мэр Макаров
Ключевой сюжет региональной российской политики в 1990-х и начале 2000-х — борьба губернаторов с мэрами. В регионах, где это наблюдалось, наверное, случались управленческие проблемы, но зато конкуренция открывала разные пути для политики и бизнеса, а медиа — пространство для общественной полемики. Там, где есть политическая борьба, медиа всем нужны.

Томский мэр Александр Макаров, как и губернатор Виктор Кресс, приходил на эфиры исправно, хотя ТВ2 терпеть не мог. Любил сказать что-нибудь язвительное редактору: «Ну вот, бывает же такое: хорошие родители, а дети — придурки». Он учился в меде, а мама Мучника читала там лекции. Журналисты мэра, наоборот, всегда привечали. Он был яркий персонаж из 90-х — циничный, артистичный, с хорошо подвешенным языком; в общем, он украшал любой эфир.

— Отношения у нас с журналистами были сложные, но они были вправе с меня спрашивать, — сразу же признается бывший мэр, сидя на лавочке в тихом парке. — В своих сюжетах они говорили: «Вот Макаров, гад такой, не сделал того и того…», но не подозревали, что таким образом помогают мне. Ты можешь набрать самых хороших и умных замов, но они тебе всегда будут врать! Так что я завел специального человека, в обязанности которого входило вечером смотреть ТВ2 и все записывать. Утречком пораньше он приходил и докладывал, например: «Александр Сергеевич, в Степановке ЧП, а вам говорят, что все нормально». Тогда я говорил замам: «Идите-ка сюда…»

— Почему сегодня так изменились отношения власти и журналистов?
— А потому что сама власть изменилась. Пришел человек из спецслужб со своей командой. Они травмированы своей вседозволенностью. У них цель: удержать власть в своих руках. Такой власти профессиональные журналисты, которые показывают на ошибки, не нужны. Они делают то, что хотят, а тех, кто недоволен, — в тюрьму!

В 2006 году Александра Макарова обвинили в злоупотреблениях и получении взятки; ТВ2 активно освящал следствие, которое длилось несколько лет. Была съемочная группа и в суде. Там Макарову стало плохо, ему вызвали скорую, только машина почему-то задерживалась. Пока его пытались привести в чувство своими силами, судья железным голосом читал постановление о заключении под стражу, не обращая никакого внимания на бесчувственного человека на скамье. Позже адвокаты выиграли в Европейском суде по правам человека «дело Александра Макарова против Российской Федерации» — но бывший мэр все равно оказался в тюрьме.

— Я всегда говорил, что мое дело — это политический заказ, — так же харизматично, как и раньше, рассказывает Макаров. — Я открыто критиковал законопроект об отмене выборов мэров, который ущемлял права местного самоуправления. Народ сам должен выбирать своего мэра. Разрушение местного самоуправления — разрушение свободного государства.
Он десять лет был на посту мэра. И десять — под следствием и в заключении. После тюрьмы вернулся в родной Томск. А за новостями продолжил следить по-прежнему на ТВ2.

— Посмотришь новости на госканале сегодня, завтра, послезавтра — у тебя в голове начинается все путаться. Одно и то же показывают, только прогноз погоды разный! Хорошие вроде ребята, но они всегда работали в рамках того, что диктует государство. А что поделать, работа у них такая.
Твдвашники с нежностью вспоминают 90-ые, когда с властью они были на одной стороне баррикад. У томского мэра Макарова, например, был специальный человек, в обязанности которого входило вечером смотреть ТВ2 и все записывать, а утром докладывать начальнику, про какие косяки рассказали журналисты
2007–2012: обыкновенное чудо и «Бессмертный полк»
— Какие еще причины закрытия телеканала были в той докладной записке? — спрашиваю я Виктора Мучника.
— Нас обвиняли в том, что мы совершили несанкционированное вмешательство в историческую политику с целью расшатать идеологические основы.

— Это вообще о чем речь?
— О движении «Бессмертный полк». Ну не могли власти допустить, чтобы «Полком» занималась либеральная телекомпания! Для нас это было в первую очередь про людей, про семейную историю, а они сделали все для того, чтобы превратить движение в один из инструментов империалистической пропаганды.

До «Бессмертного полка» было много других проектов: настоящие живые медиа не просто предоставляют информацию — они создают сообщества, механизмы общественного развития. В 2007 году, когда возник журнал «Русский репортер», он в числе первых больших репортажей про страну сделал репортаж о ТВ2. Тогда была надежда, что Россия может сделать следующий шаг в развитии с опорой на свободных людей. Свободных, но патриотичных. Или просто патриотичных и свободных. Экономика еще росла, как и общественный оптимизм; уровень насилия на Северном Кавказе был еще высоким, но это была уже не война. Новых войн пока не началось. И ТВ2 казался символом того, что можно оставаться критичными и свободными и делать что-то важное для страны. Что медиа может не только обслуживать политические конфликты, как в 90-е, и вскрывать язвы, но и создавать позитивную повестку.

Весной 2007 года ТВ2 провел крупный благотворительный телемарафон и в первый раз помог нескольким десяткам томских семей с тяжелобольными детьми собрать деньги на лекарства, лечение и реабилитацию. «Жившей в общаге молодой женщине с ребенком, из-за болезни почек нуждавшемся в гемодиализе, собрали, например, деньги на комнату в малосемейке, а руководитель строительной компании, в которую она пришла с этими деньгами, как выяснилось, видел на ТВ2 сюжет про ее жизнь — и уже за счет компании купил ей двухкомнатную квартиру», — рассказывал «Русский репортер». Марафон назывался «Обыкновенное чудо»; он проходит каждый год и поныне, но уже без телерепортажей. В городе работает благотворительный фонд с одноименным названием.
«9 мая в интернете появляться новые версии о том, кто же на самом деле придумал проект, — с обидой в голосе говорит Сакалов. — Я все это читаю, а вечером выкладываю в сети фотографию нашего ТЭФИ за проведение первого "Бессмертного полка". Говорю: "Ребята, ничего такого, но награда за проект в Томске лежит"»
А в 2012 году Игорь Дмитриев, Сергей Лапенков и Сергей Колотовкин придумали «Бессмертный полк». В детстве 9 мая со своими дедами-ветеранами они ходили на праздничный Парад Победы. С тех пор, им казалось, он сильно изменился: исчезла чистота, искренность, что ли… Меньше стало ветеранов, больше — ряженных в солдатскую форму. Вот журналисты и предложили взять фотографии и выйти с ними на парад. Иными словами, изначально замысел был не официозным, потому и стал народным.

— Я помню, когда мы снимали первый «Бессмертный полк», — рассказывает оператор Александр Сакалов, парень с модной стрижкой и рваных джинсах. — Было очень душевно, но камеры ГТРК, которые вели прямую трансляцию, его не показывали, потому что это тэвэдвашный проект. А потом проект ушел в народ. Нам хотелось, чтобы это было священнодействие, а сейчас смотришь — политические организации стали прикрепляться, людям раздают фотографии чужих предков… И в каком моменте мы прокололись?
Да, кажется, нигде они не прокололись — «Бессмертный полк» все равно остается массовым народным и искренним, даже несмотря на то, что управление им перехватило государство — внесло в него элементы нудной обязаловки. Но все равно искренности и сейчас больше.
После того как телеканал закрыли, имя ТВ2 стало стираться из истории проекта. В год 70-летия победы премию ТЭФИ за акцию «Бессмертный полк» вручили Василию Лановому как лицу этой акции.

— 9 мая в интернете начинают появляться новые версии о том, кто же на самом деле придумал проект, — с обидой в голосе говорит Сакалов. — Я все это читаю, а вечером выкладываю в сети фотографию нашего ТЭФИ за проведение первого «Бессмертного полка». Говорю: «Ребята, ничего такого, но награда за проект в Томске лежит. Просто чтобы вы знали, если кто забыл».
2012: губернатор Жвачкин
Юлии Корневой не сидится на месте. Она ездит через тайгу, болота, реки снимать документальные фильмы в далекие глухие места, чтобы там откопать интересные факты истории — ну и посмотреть, как живут простые люди в глуши.

— Проект «Экспедиция ТВ2» существует 12 лет, а я занялась им недавно и решила проехать по Сибири, — быстро объясняет мне Юлия. Ей вообще не до меня: пару дней назад она вернулась из очередной экспедиции, и теперь ей не терпится сесть за материал. — Первый наш фильм о Сибири назывался «Затерянные в Парабели. Год 7528». В том районе живут старообрядцы, а у них свое летосчисление — с момента появления Адама на Земле… Так вот, мы рассказали про историю места, про староверов, бежавших, ссыльных. Проехали вдоль реки, показали, как там люди живут: без дорог, мостов, переправ, интернета, связи, света. Когда фильм вышел, посыпалась куча комментариев: «Неужели такое бывает в XXI веке?» По нашим госканалам такого не увидишь! Они показывают, как губернатор ездит в районы очередную красную ленточку разрезать. Вы знаете, он их коллекционирует и в рамку вклеивает. Однажды мы попытались поговорить с ним во время парадного мероприятия, так он наорал на нас: «Я открываю детский садик, а вопрос ваш не по теме».

У ТВ2 накопилось много вопросов к губернатору, только задать их практически невозможно. Сергей Жвачкин редко появляется в городе — его семья живет в Москве. Пресс-конференции он не проводит, представителям ТВ2 интервью не дает. У губернатора к ним давняя нелюбовь: это единственное СМИ, выпустившее в эфир его неосторожную фразу. В городе выпал снег, дороги не чистили, жители жаловались; на вопрос, в чем дело, Жвачкин ответил: «Кому не нравится — езжайте на юг».

— Честно говоря, мы успели ему насолить. Но мы не специально, работа у нас такая. Если у человека есть проблема, мы должны о ней рассказать и спросить у официальных лиц: почему так?

Когда ТВ2 закрыли, Сергей Жвачкин разрезал новую красную ленточку и открыл свой канал «Томское время», где сейчас изредка выступает. В недавнем эфире он, например, намекал журналистам, что пора прекратить критиковать власть:
— Все новости, которые мажут грязью власть, правоохранительные органы, распространяются через интернет, и те, кто их распространяет, считают: «меня никогда не найдут». Но дорогие мои, государство знает ваши фамилии и адреса… не обижайтесь, когда вы перейдете рубеж, мы вынуждены будем вас остановить. И я хочу, чтобы прислушались и хозяева интернет-сайтов: это касается и вас! Сегодня другое время, государство должно себя защищать.
 У Юлии Корневой есть такое свойство характера: всегда говорить только правду. Есть версия, что канал закрыли именно из-за её сюжета. Когда власти говорили, что наши на чужой земле не воюют, она сняла добровольцев, которые ехали на Донбас
2014–2015: отключение канала
— Вот ты знаешь, что такое фидер? — подмигивает мне в зеркало таксист. — А у нас в городе все знают! Это такая фигулина, которая соединяет передатчик и антенну на телевизионной башне. Так вот, когда власти канал вырубали, они сказали, что сломался этот самый фидер, но кто же им поверит?

— А вы новости на сайте ТВ2 сейчас читаете?
— Конечно, читаю, — криво улыбается он. — Никакие фидеры не лишат нас свободы слова и голоса.

Когда в 2012-м губернатором Томска стал Сергей Жвачкин, все отношения томского «белого дома» и ТВ2 сразу прекратились, все совместные проекты закрылись, и ни один департамент не мог дать на канале даже бегущую строку.

— Сначала они хотели убить нас экономически, — негодует Мучник. — Последние пару лет все госденьги перекрыли для нас вообще: работали с крупными рекламодателями, чтобы те перестали с нами сотрудничать. Мы что-то где-то подрезали и продолжали нормально жить… Тогда они решили вырубить фидер.

Терпение властей, как предполагает ТВ2, закончилось после сюжетов про украинские события. В 2014 году к Мучнику пришли репортеры Бевз и Багаев и сказали: «На Майдане что-то происходит, но ничего не понятно из того, что по телеку показывают, — мы поехали разбираться». Редактор дал добро, но при условии, что будет интервью и тех, кто за революцию, и тех, кто против нее. Люди на площади объясняли журналистам: революция нам не нравится, просто дальше мы так жить не можем. «Беркут» комментировать ничего не стал. Тогда репортеры поехали в Харьков. Там люди ругали революционеров, но при этом сходились в том, что Янукович вор и придурок. Враждующие стороны оказались едины во мнении: всем надоела существующая власть, и с этим нужно что-то делать. Конечно, это расходилось с тем, что показывало российское телевидение.

А позже, когда власти говорили, что на чужой земле мы не воюем, Юлия Корнева сняла добровольцев, которые отправлялись на Донбасс и открыто ей говорили: «Мы едем туда, чтобы прекратить весь этот беспредел!».

— Но вы ведь понимали, что этот репортаж шел вразрез с официальной политикой? Неужели нельзя было сдержаться и на этот раз промолчать?
— Ради таких сюжетов ты как журналист и живешь, — объясняет Виктор Мучник. — Они на тебя сваливаются раз в пять или десять лет. И твоя профессия имеет смысл ровно потому, что однажды ты покажешь такой сюжет. Наша профессия — не про обыденность: она про то, что однажды ты сделаешь нечто, чего не могут другие.

Когда другие СМИ шли на компромиссы с властью, ТВ2 продолжал работать по своим профессиональным законам и правилам, как будто ничего не произошло. За это канал потом даже назвали «томской аномалией».

— История убийства телекомпании — это федеральная история. Местные чиновники были только участниками, — уверен Аркадий Майофис. — У нас долгие годы была иллюзия: мы маленькая провинциальная компания, которая не представляет для власти никакого интереса, даже если своими сюжетами плохо влияет на избирателей. В Томске живет всего полмиллиона человек, их голоса в масштабах страны большого значения не имеют. Но мы не учли того, что своей редакционной политикой подаем плохой пример другим журналистам. Они могли начать думать: если другим можно снимать такие сюжеты, почему нам нельзя?

Первый раз фидер «сломался» в мае 2014 года. Люди вышли на митинг — и фидер заработал, без тестовых испытаний и пробных включений. Технари потом объясняли редакции, что такое при поломке невозможно, а значит, кто-то просто играл с рубильником.

Через полгода томский филиал Российской телевизионной и радиовещательной сети прислал уведомление, что в новом году отключит ТВ2 от эфира. А потом другая федеральная компания, Роскомнадзор, прислала уведомление, что лишает ТВ2 лицензии, потому что у телекомпании нет договора со связистами.

Одновременно в разных концах страны в 2014 году начали закручивать гайки. Казалось бы, где война на Украине, а где Томск? Но воюющее государство считает, что ему не нужны свободные граждане — нужны только послушные.
«У нас долгие годы была иллюзия: мы маленькая провинциальная компания, которая не представляет для власти никакого интереса, даже если своими сюжетами плохо влияет на избирателей... Но мы не учли того, что своей редакционной политикой подаем плохой пример другим журналистам.»
Даже после того, как приговор был вынесен, ТВ2 продолжал работать и надеяться, что время еще есть и все изменится. За телеканал заступались чиновники, партии, актеры, федеральные СМИ. Инициативная группа собрала 14 тысяч подписей против закрытия телеканала. Письмо было отправлено в администрацию президента. Там петицию приняли, зарегистрировали и велели ждать, но ответ так и не пришел.

Губернатор Сергей Жвачкин пообещал трудоустроить журналистов, когда закроют ТВ2. Тогда Юлия Корнева решила выйти на одиночный пикет. На листе А4 написала: «Ищу работу! Место, где нужно договариваться с совестью, не предлагать». Сначала она стояла у монопольного суда, потом у мэрии, а потом поехала за губернатором, который в какой-то деревне разрезал очередную ленточку.

— Это было очень смешное зрелище, которое снимал наш оператор, — при воспоминаниях о личной маленькой мести у Юлии загораются глаза. — Когда Жвачкин меня увидел, у него задергался глаз. Конечно, я же ему торжественное мероприятие испортила! А менты стояли рядом и не знали, что со мной делать. Через пару дней мне позвонила тетка из Казахстана и спросила так осторожно: «Че делаешь?» Я сразу забеспокоилась: «Что-то с папой случилось?» Она: «Нет, все хорошо». А я: «Теть Рай, не тяни, говори». Тогда она призналась: «Да мы тут сюжет видели, как ты, бишарашка, стоишь в валеночках в одиночном пикете. Мы решили с тетками собраться и денег тебе выслать, а то тебе есть, поди, нечего». Я заржала: «Э, теть Рай, это была моя политическая акция, и меня напрягает слово “бишарашка”!» Оказалось, бишарашка в переводе на русский — «бедняжка». Через несколько дней тетка опять позвонила: «Ну, как дела… бишарашка?»

Связисты отключили канал 1 января 2015 года под бой курантов. В Новый год по телевизору вместо картинки пошла синяя рябь; через месяц отключили и вещание в кабеле. На следующий день после окончательного отключения Аркадий Майофис уехал в Израиль. Там он занялся бизнесом, только на сей раз без политики. Открыл небольшую фирму, которая производит вкусные сувениры из тхины, меда и фиников… Сам он на этот счет шутит: «Ну а куда еще мог податься бедный еврей?»

— Если серьезно, почему вы не остались в Томске?
— Я уехал не потому, что боялся преследований, а потому, что я больше не хотел ничего делать в этой стране, — говорит Майофис, и его голос в этот момент предательски ломается. — Те ценности, ради которых мы жили, оказались не востребованными большинством. Ведь на самом деле на митинг тогда вышло не так уж много людей. Какой это процент населения города? Все остальные остались дома — значит, согласились с тем, что нас закрыли, а их лишили свободы слова. Так исторически сложилось, что наши люди протестуют против беспредела, только когда дома заканчивается картошка. А пока картошка еще есть, — терпят и молчат. Но только я не хочу так жить: для меня свобода важна независимо от того, есть у меня еда или нет.

На самом деле Майофис зря обижается на народ. Зимой в минус тридцать томичи три раза выходили на улицы с плакатами: «Имеешь право на ТВ2», «Томичи, у вас был голос — вы молчали. Теперь захотите сказать — не сможете», «Меняю Первый, Россию-1, НТВ, РЕНтв на ТВ2». Каждый раз собиралось по пять-шесть тысяч человек — таких митингов в Томске не было со времен монетизации. В последнем эфире «Часа пик» сам Майофис говорил: «Я сначала создавал альтернативное, другое телевидение. Через какое-то время я увидел, что мы сделали хороший бизнес. А сейчас я понял, что мы создали ценность. На бумаге она принадлежит мне. Но город сделал все, чтобы я так подумал: эта ценность принадлежит городу».

Вот уже пять лет Аркадий Майофис не был в России и возвращаться не собирается. Однако есть и те, кто остался.
— Нет, все-таки наш труд имеет смысл, — морщит лоб Виктор Мучник, сидя в своем кабинете в Томске. — Есть такой фильм Мартина Скорсезе «Молчание». Там японский инквизитор в общем-то правильно говорит католическим миссионерам: «Может, где-то ваше христианство нормально приживается, но только не у нас — у нас почва другая». Инквизиторы — они всегда очень убедительны. Но штука в том, что в Японии было несколько сот тысяч христиан, которым действительно были нужны эти миссионеры! Я нас, конечно, миссионерами не считаю, но мы тоже нужны. Есть люди, которые читают репортажи, смотрят документальные фильмы на нашем сайте, чтобы убедиться, что они не одиноки в своих размышлениях и что они не сошли с ума. Вот включают они Первый канал — и понимают, что не совпадают с этим миром, а открывают сайт ТВ2 — и видят, что на самом деле все происходит более или менее так, как они думают.

— А почему вы не уехали из Томска?
— Мне очень нравится видеть, как меняется лицо губернатора, когда перед ним оказывается наш корреспондент с микрофоном, — смеется Мучник. — Да и вообще, почему я, человек, который прожил здесь всю жизнь, должен отсюда уезжать?! Но я понимаю Аркашин поступок, я восхищаюсь тем, что он сумел в чужой стране начать новую жизнь. Я любуюсь отсюда тем, что он там делает, а он оттуда — тем, что мы делаем здесь.

— Вы надеялись вернуть телеканал?
— Мы понимали, что это невозможно, но ходили в суды для порядка. Все они были закрытыми, потому что там якобы могла быть разглашена гостайна. Какая уж — бог весть. Некоторые процессы мы даже выигрывали. Но потом, видимо, кто-то звонил и объяснял, как правильно нужно решать наш вопрос. В итоге суды постановили, что телекомпания прекратила существование в полном соответствии с законом.

Суд отобрал у ТВ2 даже лицензию СМИ. Роскомнадзор обвинил Виктора Мучника в том, что у него есть второе гражданство: по закону учредитель его иметь не может. Правда второго гражданства у Мучника не было и нет, но суд попросил это доказать. А как доказать отсутствие? Пришлось обвиняемому разослать во все аккредитованные в России посольства 80 писем примерно такого содержания: «Уважаемый господин посол, не сочтите меня сумасшедшим, но у меня сложная ситуация. Я прошу уточнить, не являюсь ли я гражданином вашего государства». Потом в течение целого года Мучнику приходили удивленные ответы, которые, конечно, никакого значения не возымели.

В это время, чтобы спасти компанию, Аркадий Майофис писал начальнику Российской телевизионной и радиовещательной сети, что, может быть, он был не прав или даже все они были не правы. Что нельзя вот так просто закрывать телеканал — ведь рушится дело, которому отдали 25 лет, и столько людей останется без работы. Нельзя этого допустить! Но ему никто не ответил.

Вообще генеральный директор РТРС Андрей Романченко и глава Роскомнадзора Александр Жаров своих действий ни разу не комментировали. В фильме «Аномалия. История одной телекомпании» известная журналистка Светлана Сорокина рассказывала про свою случайную встречу с бывшим главой Роскомнадзора Жаровым: «Я спросила его: “Что за бред вы затеяли с этим фидером? С лишением лицензии?” И я помню эту сытую физиономию, как она начала мне в лицо громко хохотать. Просто символ вседозволенности и безнаказанности».
Раньше твдвашники думали, что круче телека ничего нет и на печатных журналистов смотрели сверху вниз, а теперь они сами учатся писать тексты для сайта ТВ2
После 2015-го: жизнь после телеканала
В ньюсруме ТВ2 на самом видном месте висит профессиональный кодекс журналиста. В углу за вешалкой стоит операторский штатив, которым теперь пользуются гораздо реже, чем раньше. На чьем-то столе лежит лист с надписью: «Нельзя арестовывать за выражение гражданской позиции». С самого утра тэвэдвашники уже сосредоточенно стучат по клавишам, не забывая запивать свои тексты крепким кофе.

— Раньше придешь утром, а тут уже никого нет, все на съемки уехали, — ностальгирует Виктор Мучник. — Ты начинаешь готовить выпуск новостей. Мечешься — в провинциальном городе очень трудно их найти. А у тебя три выпуска! В субботу ты приходишь делать еженедельную программу. У меня субботы не было с 97-го года. Эта гонка эфира прямого, когда у тебя сюжеты монтируются на ходу. Адреналин дикий: успеешь — не успеешь? Интернет, конечно, штука не такая драйвовая: с буквами проще.

— …И ничего не проще, — хватается за голову жена главного редактора Виктория Мучник, которая пытается написать текст про уничтожение леса в Карегодском заказнике. — Ну вот и отлились нам слезы газетчиков! Раньше мы на них сверху вниз смотрели, потому что нам казалось, что круче телека ничего не бывает. Едешь на съемку, с человеком разговариваешь, потом сюжет монтируешь — и все! А теперь мы учимся писать.

Оператор Александр Сакалов тоже учится писать. Он стал местным блогером. Он любит тонко троллить местную власть и освещать проблемы города в своем Инстаграме. У него шесть тысяч подписчиков, среди которых Юра Дудь и Ирина Шихман. На странице Александра часы с портретом Путина и Медведева на сгоревшем доме, свежевыкрашенный танк с надписью «Мы помним, мы гордимся» на детской площадке со сломанными качелями и скамейками, убитая набережная с 15-метровым флагштоком, на котором гордо развевается знамя Победы. Но фишка Сакалова — дыры на дорогах.

— Мы поехали снимать очередной провал в дороге, а мне как оператору нужно было показать его глубину. Если сверху снимать, то ничего не понятно. Тогда я просто залез в яму по пояс. Попросил девчонок меня сфотографировать и выложил фотку в интернет. Ее репостнул Навальный. Утром просыпаюсь, а у меня 15 тысяч ретвитов! Я и по мелочи стараюсь что-нибудь публиковать: мусор: неисправные ливневки… Выложишь — и вот уже звонят из администрации, спрашивают адрес, а к вечеру исправляют.
«Когда-то я гордился, что наши люди — там, там и там, — вздыхает Виктор Мучник. — А сейчас мне бывает неловко, что наши люди там, там и там. Когда мы встречаемся, мы про профессию с ними не разговариваем. Я их понимаю: семья, дети, ипотека… Но я бы не смог жить со всем этим…»
Сегодня на ТВ2 работает полтора десятка человек, а раньше на канале было больше ста сотрудников. Лица неокторых из них можно разглядеть на черно-белой фотографии, которая висит тут же на стене в ньюсруме. На старом снимке улыбаются молодые твдвашники, веселые, дерзкие и наивные, верящие, что могут перевернуть, ну если не мир, то уж Томск точно.

— На этой фотографии меня нет, потому что я, как всегда, была на съемке, — ворчит Юлия Корнева. — Это Лешка Багаев, он экскурсии по Томску водит… Денис Бевз снимает докфильмы для «Настоящего времени». Мелка Бачина и Юлька Мучник в Праге на «Радио Свобода».

— А это Ленка, она ведущая на Первом канале. Поначалу, когда она в кадре читала новости, по ее лицу можно было понять все, что она про эти новости думает. А потом ее редактор попросил научиться следить за мимикой и не разговаривать лицом. Кажется, у нее это получилось. Недавно кто-то в интернете расшарил первоканальный сюжет, где она рассказывала про новые квартиры для военных. В начале на экране показывали уютные апартаменты внутри, а в конце — снаружи. Оказалось, что это не квартиры вовсе, а металлические контейнеры, поставленные один на другой. Без смеха на это смотреть было нельзя, а Ленка читала сюжет с каменным лицом.
Раньше строчка в резюме, где было указано «ТВ2», гарантировала работу на любом федеральном канале. Бывало, в Томск ради этой самой строчки приезжали журналисты из других городов. Так что за все это время ТВ2 поставил другим каналам десятки профессионалов.

— Когда-то я гордился, что наши люди — там, там и там, — вздыхает Виктор Мучник. — А сейчас мне бывает неловко, что наши люди там, там и там. Когда мы встречаемся, мы про профессию с ними не разговариваем. Я их понимаю: семья, дети, ипотека… Мне жалко их, потому что я знаю, что это за люди и как непросто им эта работа дается. Но я бы не смог жить со всем этим…

Ведущий Андрей Мурашов тоже решил, что так жить не сможет. Он долго не мог найти работу после того, как закрыли ТВ2. Его сразу же пригласили вести новости на губернаторский канал «Томское время», но он отказался, не хотел врать в кадре. Полгода болтался без работы, потом устроился в пресс-службу Дома творчества юных. Но не его это было, и Мурашов согласился работать на губернаторском канале, делать любимые краеведческие программы — без политики и чиновников. А через три года умер.

Теперь он задумчиво смотрит со своего портрета на стене в ньюсруме. Набок зачесанные волосы, очки без оправы… Типичный интеллигент, тонкая натура.
Родная тётка-корреспондент говорила Юлии Фаллер: журналистика в России умерла. Но она ей не поверила и пошла работать на ТВ2
2016–2020: рассвет своими руками
Четыре года назад Юлия Корнева запустила бесплатные курсы журналистики, чтобы ТВ2 сам для себя выращивал сотрудников. Так год назад на эти курсы попала Юля Фаллер.

— Вообще я сама филолог из Екатеринбурга, но мне пришлось по семейным обстоятельствам переехать в Томск. Уже тогда я знала, что здесь есть ТВ2. Мне про канал тетка рассказывала, в 90-е она работала здесь. Только она просила меня в СМИ не соваться, потому что журналистика в России умерла. На ТВ2 я поняла, что это не так.

Главного редактора удивляет, что сегодня еще кто-то хочет работать на ТВ2: дело это непростое и рисковое. Но что поделать, если человек действительно хочет? Тогда Мучник ставит нового сотрудника перед кодексом журналиста ТВ2 и требует изучать правила: информацию проверять, все стороны конфликта выслушивать. Ну а потом рассказывает, что ждет новичка: ненормированный график, плохие отношения с властью, маленькая зарплата. Если журналиста это не испугало, Виктор Моисеевич дает ему единственную гарантию: если найдешь классную историю, никто не помешает тебе ее рассказать.

Как только Юлия Фаллер начала работать на ТВ2, она тут же такую историю и нашла.
— Томского подростка хотели посадить на два года в тюрьму ни за что, — возмущается Юля. — Он пнул машину, которая задавила его собаку. Дэпээсники водителя никак не наказали: мол, хозяин собаки сам виноват, что недоглядел за ней. Зато полиция вызвала Данила и обвинила в том, что он испортил чужой внедорожник.

Этот материал Юли наделал много шума. Его заметили федеральные СМИ и тоже написали о несправедливом деле. В результате мальчика признали невиновным, а к молодому автору стали присматриваться федеральные издания. Только Юля оставаться в России не хочет. Сама она немка по происхождению и планирует переехать в Германию.

— Мне жалко, конечно, что мы растим журналистов, а они уезжают из города и даже из страны, — грустнеет Юлия Корнева. Честно говоря, я бы тоже уехала.

— А что вам здесь не нравится?
— Я не хочу жить в страхе, — мотает она головой. — Наша страна превращается в полицейское государство. Разные издания публикуют один за другим материалы про пытки в полиции. Пока «тройки» еще людей не расстреливают, но я вижу много перекличек с 30-ми годами. В наши края ссылали раскулаченные семьи. Сначала над ними издевалось государство, а потом энкавэдэшники в лагерях. Мы думали, что это в прошлом, но режим продолжает существовать. И люди так напуганы, что даже боятся высказывать свое мнение по какому бы то ни было поводу. Спрашиваешь человека: «Вам фиалки нравятся розовые или сиреневые?», а он отвечает: «Я должен узнать у моего начальника»… Что узнать?! Я вообще-то хотела про цветочки поговорить.
Сегодня твдвашникам приходится работаь в жестких условиях: чиновники перед ними закрывают двери, не отвечают на звонки, не дают комментарии... Зато томичи как всегда готовы ответить на любой вопрос
На улицах Томска баннеры призывают: «Сохраним память предков», «Защитим семейные ценности». А вот еще один настаивает: «Сохраним родную культуру и язык». Его почему-то повесили на фоне сгоревшего дома. То ли рабочие другого места не нашли, то ли решили тонко намекнуть местным жителям, что они на самом деле сохранят, если проголосуют за поправки к Конституции. Журналистка Лариса Муравьева и оператор Саша Сакалов вышли спросить у томичей, что они думают о поправках.

— Я проголосую «за», — широко улыбается дед.
— А за какие поправки-то? — уточняет Лариса.
— Ой, а я забыл… Но мне же что надо расскажут?

— Индексации пенсии — это нам нравится, — наперебой перечисляют пенсионерки. — Что правительство должно иметь одно гражданство — тоже нравится.
— Самая важная поправка — это обнуление. Только если так не выйдет, они его как-нибудь по-другому устроят, — фыркает девушка.

— А я не пойду голосовать! — вызывающе смотрит на нас женщина.
— Почему?
— Бардак потому что! — машет она рукой.
— Ну вот, народ все же понимает, хотя ему не обо всех поправках почему-то рассказывают, — разводит руками Лариса.

На следующий день на сайте ТВ2 выходит сюжет и с теми, кто за, и с теми, кто против. Мнение народа как оно есть. А на губернаторском канале «Томское время» депутаты, преподаватели, пенсионеры и все-все-все голосуют «за». Говорят про сохранение территорий России и семейные ценности. Про «обнуление» Владимира Путина молчат. Если не считать интервью пенсионерки: «Я поддерживаю нашего президента — умница! Если бы все такие были, мы бы во всем мире жили счастливо».
«Недавно какая-то женщина требовательно так спросила: «Когда снова будет работать телеканал?» Я ей честно сказал: «Он не будет работать при существующей власти». «Ну, надо же с этим что-то делать! — воскликнула она. Я немного подумал и ответил: «Мы над этим работаем». Кажется, она меня поняла.»
Работать «твдвашникам» сегодня приходится в жёстких условиях. После закрытия канала чиновники перед журналистами закрывают двери, не отвечают на звонки, не дают комментариев. На официальные запросы отвечают по 30 дней, как обычным гражданам. А свои действия объясняют очень просто: «У вас нет лицензии СМИ».

— Они же не от нас забаррикадировались, а от людей — разводит руками Виктория Мучник. Когда я попала на отчет губернатора, у меня было ощущение, что мы живем в разных мирах. Он рассказывал, что экономика растет, зарплаты увеличиваются. А нам люди звонят и жалуются, что работы нет и жить не на что. Абсолютно утеряна связь между чиновниками и людьми.

Однажды Виктория даже решила баллотироваться в депутаты, чтобы потихоньку восстанавливать эту связь и менять систему изнутри. Но дальше сбора подписей ее не пустили.
— Они поступили хитро: сказали, что я подделала даты. На этом основании подписи забраковали и вернули… Ну, я плюнула и вернулась в журналистику.

Темы для материалов часто подсказывают сами томичи. Для них ТВ2 — последняя инстанция. Недавно, например, в редакцию позвонили врачи клиники медицинского университета. И анонимно попросили: «Напишите, что у нас тут происходит. У нас нет средств защиты, мы сами шьем маски, но они не спасают, кто-то уже заразился коронавирусом». Позже губернатор Сергей Жвачкин заявил, что врачи сами во всем виноваты. Однако средства защиты в больнице появились.

— Нас очень радует, когда наша работа дает результат, — веселится Виктор Мучник. — Хотя кто-то из начальства написал про нас: «Да этим лишь бы прокукарекать». И это правда: основная функция в нашей профессии — «прокукарекать», а там уж другие институты должны заняться тем, чтобы рассвело. Но, поскольку другие институты не всегда работают хорошо, иногда мы должны обеспечивать рассвет собственными руками… Недавно какая-то женщина перепутала номер телефона и позвонила мне, а когда узнала, с кем говорит, требовательно так спросила: «Когда снова будет работать телеканал?» Я ей честно сказал: «Он не будет работать при существующей власти». «Ну, надо же с этим что-то делать! — воскликнула она. Я немного подумал и ответил: «Мы над этим работаем». Кажется, она меня поняла.

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...