Наверх
Репортажи

Скотч, стакан и черный листок

Что помогает незрячим актерам выходить на сцену и зачем им на самом деле нужен театр
11.03.2023
Для многих актеров этого театра путь к творчеству начался с потери зрения. В театре «Внутреннее зрение» играют те, кто плохо видит или не видит совсем, но не это главное. Главное в том, что игра стала для них смыслом жизни, помогла поверить в себя и найти силы, чтобы начать все с чистого листа
 «Для меня все эти Островские…»

Репетиции театра проходят в доме культуры Всероссийского общества слепых в спальном районе на севере Москвы. Стены небольшого кабинета заставлены шкафами, обклеены афишами со спектаклей разных лет. Эта небольшая комнатка как будто собрана из кусочков разных стран и эпох. Здесь стоит скелет с ярко-красным бантом на шее, там – пианино, на нем – старинный подсвечник и аляпистый китайский веер. Репетируют прямо здесь. 
С фотографии заботливо следит основательница театра Элла Варшавская, артисты готовятся к премьере — «Волки и овцы», Островский.
Дом культуры Всероссийского общества слепых. Фото: Дарья Беленкова
Актеры умещаются на расчищенном пространстве в центре кабинета. Перед тем, как репетировать спектакль, проходят этюды. В центр выходят Елена Булгакова и Андрей Мартынов, она будет играть переводчицу, потерявшую посадочный талон в аэропорту, он — мелкого воришку, который поможет этот талон найти.

Проблемы со зрением у Елены наследственные, еще больше зрение ухудшилось после смерти мамы.

— Я фактически не могла выйти на улицу, во всех врезалась, в людей, в столбы, все считали, что я это делаю специально, и злились на меня, — рассказывает Елена после репетиции. — Я решила сесть дома, не выходить, ничего не делать, сидеть и слезы лить.

С театром она познакомилась случайно, благодаря другу — одному из здешних актеров.

 — Через несколько лет после смерти мамы мой знакомый абсолютно случайно пригласил меня в театр «Внутреннее зрение». И я сначала подумала: что это за спектакль такой, где слепые будут выступать? Это, наверное, неинтересно. А в итоге я, когда это все увидела, пришла в полный восторг, актеры не играли, а именно жили на сцене. Ну и после спектакля я набралась наглости, подошла к режиссеру и говорю: я хотела бы играть в вашем театре.
Я фактически не могла выйти на улицу, во всех врезалась, в людей, в столбы, все считали, что я это делаю специально, и злились на меня. Так, я решила не выходить из дома, ничего не делать, сидеть и слезы лить
Андрей Мартынов потерял зрение после болезни, а до этого работал таксистом и никогда не думал о театре.

— От меня это было настолько далеко, ну в кинотеатр сходить, а на театр у меня не было ни времени, ни желания, — признается Андрей. — Я вообще и не любитель читать был. Для меня все эти Островские… Ну кино посмотрю и не более того. А сидеть, там, что-то читать не хотел, не нравилось, я был человеком улицы.

Театр помог им обоим по-новому посмотреть на свою болезнь и полностью изменить образ жизни. Елена смогла пережить горе и открыться миру:
— Благодаря театру я вылезла из дома и теперь я везде хожу, у меня появились интересы, новые друзья, творческая атмосфера, откуда-то — как будто появилось зрение сразу. Я, например, сейчас поздно после репетиции поеду домой одна, в темноте я вообще не вижу, и тем не менее я каким-то образом дохожу, доезжаю.

А для Андрея театр открыл новые возможности и новые стороны жизни.

— Когда я был водителем, я общался со своими клиентами резко, грубо, и вот я, бывший таксист, пришел сюда. Мне было так трудно бороться с таксистскими замашками. Я и вне работы балагур еще тот, и вот теперь из балагура я могу превратиться в спокойного, тактичного человека, так что меня даже родные не узнают. Я теперь все что угодно могу! Это меня здесь научили искусству перевоплощения.
Андрей Мартынов во время репетиции. Фото: Дарья Беленкова
«Я боюсь, что у меня начнется паника…»

Занятия в театре помогли Елене и Андрею и в бытовом плане. Теперь Елена научилась передвигаться по городу и ориентироваться в пространстве с помощью «кругов внимания» — приема, о котором рассказала ей режиссер театра Виктория Доценко на одном из занятий по системе Станиславского.

— Раньше по улице я просто шла и думала: «Только бы ни в кого не врезаться», —  говорит Елена. — О машинах или еще чем-то я даже не думала. Сейчас я кроме того, что понимаю, куда иду, чувствую, с какой стороны люди, с какой — столб, научилась чувствовать пространство.

Конечно, у актеров все же случаются технические трудности из-за недостатка зрения. Играть на сцене перед огромным залом, при этом ничего не видя, тяжело и практически, и морально. Елена Булгакова, например, боится, что у нее начнется паника.

— Первый раз мне казалось, что я даже не смогу выйти на сцену. Еще один раз перед самым выступлением я поняла, что за кулисами будет полная темнота, а у меня семь переодеваний, и меньше минуты дается на то, чтобы поменять парик, джинсы, обувь. У меня сразу паника: как же мне быть, я же так могу что-то перепутать, парик не той стороной надеть. Тут мне очень помогли наши ребята. Кто-то принес и подключил лампочку, кто-то стал раскладывать мои вещи на разные выходы по порядку, чтобы я не запуталась.
За сценой во время репетиции. Фото: Дарья Беленкова
Как и в любом деле, здесь есть свои секреты. Чтобы актерам было легче передвигаться по сцене, ее края обклеивают светящимся или малярным скотчем. Во время репетиции и перед каждым представлением актеры «проходят» сцену, запоминая любые детали: где скрипнет половица, с какой стороны — источник света и звука, если идешь в правильном направлении. Просчитывают количество шагов, которое нужно сделать, чтобы дойти до партнера или до определенной точки. Иногда актеры сами придумывают приемы, которые помогают им на сцене. Например, Андрей Мартынов придумал, как взять со стола прозрачный стакан, который при его зрении разглядеть почти невозможно.

— Это же спектакль, и мне надо было этот стакан взять не как незрячему, который наклоняет голову, начинает шарить по столу и искать, где это все находится. Тогда я понял, что мне надо положить что-то на стол под стакан. Если стол светлый, то я кладу черную бумажку — и пятно это вижу. И я, правда, подойду, возьму стакан — и вы даже не заметите, что я едва его вижу!

Иногда такие приемы придумывает режиссер вместе с актером.

— Когда мы делали литературно-музыкальную композицию с незрячей артисткой, мы постелили ковер на сцене, который она чувствует ногами, — говорит режиссер Виктория Доценко, — и если она идет по ковру, значит, она идет в том направлении, в котором нужно.

Но даже несмотря на все хитрости и приемы непредвиденные ситуации все-таки случаются. Тогда надежда только на поддержку и взаимовыручку. 

— Мы играли на новой, неизвестной для меня, сцене, — вспоминает Елена Булгакова. — И в один момент наступила какая-то дезориентация, я иду, остается последний шаг, и я вдруг вижу белую линию и понимаю, что сейчас полечу со сцены. Вдруг в этот момент Андрей хватает меня за руку, выдергивает со сцены, и мы вместе убегаем в нужную сторону. 
Андрей Мартынов и Елена Булгакова в образе мелкого воришки и переводчицы в аэропорту. Фото: Дарья Беленкова
«Любитель – это от слова «любить»

Актеры театра хорошо понимают друг друга, и зрения для этого не нужно. Чтобы понять, что кто-то радуется или расстроен, не нужно вглядываться в лица, достаточно услышать голос. Они чувствуют, что здесь их настоящая семья, а небольшой репетиционный кабинет воспринимают как свой второй дом. Вот наступает перерыв, актеры вместе с режиссером садятся пить чай.
Ты держишь себя в руках, потому что понимаешь, что ты нужен людям, особенно когда нам хлопают, думаешь: эх, значит, мы еще кому-то нужны, значит, мы еще можем сделать что-то хорошее! — говорит Елена Булгакова 
Здесь каждый чувствует себя нужным.

— Когда сцену отыграл и уходишь, а тебе в спину хлопают, – это говорит о том, что люди прониклись, им понравилось, и я каждый раз рад стараться ради того, чтобы людям нравилось, чтобы они приходили. Это дорогого стоит, — говорит Андрей Мартынов.

— Как все любительские театры, наш отличается тем, что здесь любители, но любитель – это не ругательное, это от слова «любить», — и актеры сюда приходят с радостью, — говорит режиссер Виктория Доценко. — Для слабовидящих людей это окно в мир, и тут у меня возникает большая ответственность за судьбу этих людей, потому что им театр необходим, как воздух.
Режиссер Виктория Доценко наблюдает за репетицией. Фото: Дарья Беленкова
«Зачем это нужно — на слепых идти»

«Внутреннее зрение» — не единственный инклюзивный театр в России. Такие студии, где играют люди с нарушениями зрения, слуха или с ментальными особенностями, существуют по всей стране. Все они немного похожи.

— Я несколько раз видел спектакли, в которых играют люди с особенностями развития, и я просто в шоке, у нас актеры порой сделать не могут такие вещи, а ребята из таких театров просто необыкновенные вещи делают. Значит, у них есть стремление, они хотят выкарабкаться! И я думаю, почему мы-то хуже, мы тоже можем это делать. Надо только захотеть, надо жить театром! — говорит Андрей Мартынов.

Труппа театра «Внутреннее зрение» выступает в московских домах культуры и участвует в городских конкурсах, Один из самых популярных спектаклей — «Просто я живу театром» — это рассказ о самих актерах, построенный на реальных историях. Кто-то играет самого себя, а кто-то — своего товарища. Когда на сцене актеры заново переживают самые трудные моменты своей жизни, они чувствуют уже не боль, а благодарность, ведь каждый из этих моментов вел их к театру. Но еще больше этот спектакль нужен тем, кто приходит сюда как гость.
Мы должны понять, что люди с инвалидностью — такие же, как мы, — говорит режиссер Виктория Доценко. — 
У них такой же сложный внутренний мир, они так же умны, так же способны думать, так же нужны миру, как и мы
Актеры же видят свое предназначение в том, чтобы передавать другим людям ту надежду, что однажды подарил им театр.

— Люди посмотрят на нас и подумают о том, что если уж незрячие смогли преодолеть себя, то здоровый человек уж точно может сделать свою жизнь такой, какой хочет сам, — верит Елена Булгакова.

Но несмотря на это главный страх актеров в том, что их вдруг не примут зрители. Актеры боятся, что то, во что они вкладывают столько эмоций и сил, окажется ненужным.

— Когда мы играем, ради зрителя мы настолько отдаем себя! Мы ничем не хуже обычных театров, но на нас не идут, потому что мы играем бесплатно. Люди думают что-то вроде: «Ну что можно взять от слепых, вот, какое-то ДК, да ну, зачем это нужно на слепых идти». Им еще и, наверное, еще и стыдно идти смотреть на таких «убогоньких», — переживает Андрей Мартынов. — Но когда они приходят, то просто оказываются в недоумении, многие после спектакля подходят и говорят: «Как так слепые вообще могут это делать? Где у вас здесь слабовидящие, где слепые?»

Репетиция заканчивается, актеры собираются домой. В двенадцатом часу ночи они поедут домой одни в темноте, которая уже никого из них не пугает.
Материал подготовлен в Мастерской сетевого издания «Репортёр» на Факультете креативных индустрий НИУ ВШЭ

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...