@nazbol

18:20, Червишевский тракт — объездная дорога города Тюмени

Андрей появляется в проёме кузова фуры, где идет собрание бастующих дальнобойщиков, и загораживает собой свет. В глаза бросается его взгляд с прищуром и добрым русским лицом. Кепка «ленинка», голубая клетчатая рубашка и шарф в два оборота вокруг шеи. Он скорее вписался бы в антураж модной выставки, чем в окружении мужиков-бунтарей на обочине объездной тюменской дороги.
— Будем стоять до упора, дадим заднюю — нас сметут, — извергает он. Собравшиеся одобрительно кивают и усаживаются за стол ужинать. Селёдку разделывают прямо на предписании местных властей с требованием освободить обочину и прекратить протест.

Андрею Симонову 53 года, из которых он 35 за рулем. И полный набор: семья, дети и ипотека.
— Про нас молчат, как будто мы никому не нужны, народ не видит нас, — жалуется он, и сам, без наводящего вопроса, отвечает на свой вопрос. — Мы стоим здесь, но, наверное, что-то неправильно делаем. Думаю, придёт время, когда всех обяжут платить и тогда народ зашевелится. Нас не хотят слушать. Вот шахтеры касками стучали-стучали, но в конце концов расходились и ничего не добивались... Может быть надо было побольше политинформации в армии слушать.
— И всё-таки, почему неправильно? — переспрашиваю.
— Среди нас мало активистов, а если бы было больше? Если ты выйдешь и начнёшь агитировать, доказывать народу что-то, то тебя сразу возьмут под белы рученьки и сведут в места не столь отдалённые. Нету у нас тут демократии. Демократия в том, когда много народу — сотни, тысячи, когда люди вышли за идею, а если её нет, — не договаривает он свою мысль и махает рукой. — Куда я пойду работать? Хотел в сторожа податься, а там уже всё забито».

Впереди ночь и новый день.

13:01, ул. Республики, 56

С приходом электронной очереди в отделения почты, в залах стало заметно скучнее: теперь не с кем ругаться и бороться за место в окошко. Однако неистовые пенсионеры нашли альтернативу и теперь воюют с роботами — терминалами по выдаче талонов.

Атмосфера в тюменском центральном отделении «Почты России» сегодня больше напоминает зал ожидания на железнодорожном вокзале. Антураж создает электронный голос, объявляющий порядковые номера клиентов.
— Как на бирже, — делает свое недовольное сравнение пенсионер.
— Стало же лучше, теперь не надо занимать очередь, — пытаемся возразить и подискутировать с дедушкой.
— Хотелось, как лучше, а получилось как всегда… И голос этот... Дурдом, а не Главпочтамп. Хотите сделать лучше? Пожалуйста, хоть бы буфет тут поставили с пивом, без пива здесь не разберёшься, — вторит он.

Терминал рядом с нами окружили старушки и своим коллективным разумом ругаются и спорят с бездушной машиной. Компьютер отвечает им потоком бумажных талончиков, вываливаясь из его брюха, они падают на пол. Сотрудники почты буднично наблюдают за происходящим из своих «аквариумов» и не спешат на помощь.
— Нам коммуналку оплатить надо, ты нам всё не то даешь, — шумят пенсионерки у автомата и с десятой попытки находят нужную кнопку.

Стихийный митинг у терминала окончен, но квест ещё не выполнен. Старушки мечутся по круглому залу почты и не могут понять, в какое окно их отправил робот.
— Идиотство какое, нам по семьдесят лет, ничего не понимаем, — делают вывод они, не смирившись с новыми технологами.

Проблему мог бы решить живой сотрудник, бездушная машина, может, и рада помочь, да не может.