16:25, Институт криосферы СО РАН

Один хлопок — один прыжок: именно такое правило у детской школы актерского мастерства «НАШ». Это условие создано чтобы поддерживать дисциплину у детей. У некоторых за плечами уже не первый год в школе. И это легко почувствовать, ведь уверенность на сцене — главное качество актера.

— Ну, естественно, по Станиславскому, — отмечает Алёна Дурова, режиссер и педагог детского набора. — Мейерхольда им еще рано, да и тема немного не та. Им же нужно раскрываться, сбрасывать все якоря, чтобы жить на сцене.

Ребята, одетые в черные футболки с логотипом в виде разноцветного воздушного змея, репетируют спектакль «Жила была мама», для многих это будет дебютом на сцене.
— Варенье будете? — кричит девочка лет пяти, громко топая левой ногой. Пока все смотрят на нее, сзади подкрадывается девочка постарше и пугает всех; от реакции напуганных, старшая отпрыгивает в страхе.
На вопрос «Кто такой актер?», ребята отвечают по-разному: «Человек, играющий на сцене» или «Персонаж, живущий на сцене».
— Когда я вырасту, я хочу стать режиссёром, потому что он главный и от него все зависит. — говорит совсем юная девочка с хвостиком.

За дверью с табличкой «костюмерная № 1» слышно, как пилят дерево. «Декорации сами делаем» — отмечает режиссер, показывая на девушку, не уверенно держащую в руках пилу.
— Я учусь на стоматолога. — говорит Вита, актриса театра «НАШ». — Сильно помогает в практике: молодым пациентам рассказываю сказки, и они успокаиваются.

— Помню, что вышла в носках на сцену во время спектакля. У меня задергался глаз, когда я это заметила. Я подумала в этот момент, что попадет от режиссёра. — отвечает Эля, наигранно взглянув на свои тёмно-синие носки.

Энергичный, задорный, смешной на сцене театра «Ангажемент», Денис Юдин разительно меняется, как только заканчивается спектакль. Сегодня он исполнял главную роль в комедийной постановке «Шесть блюд из одной курицы», но мальчишка-миллионер, голосивший на весь зал песни Потапа и Насти Каменских, остался за красными шторами кулис. Денис превратился в задумчивого романтика и тонкого лирика. Он не скрывает своей усталости.

— Театр — это, прежде всего, попытка выйти за пределы быта, игровое пространство, где ты можешь быть самим собой. Мы много друг с другом общаемся, нам приходится находить консенсусы, взаимодействовать, а на сцене ты можешь попробовать посуществовать «от себя», быть честным. Театр — это праздник и это работа, — у него мягкий, негромкий голос с удивительными интонациями то ли скрытой тоски, то ли приглушенной радости.

— Есть такой тезис, будто театр позволяет актеру прожить много жизней. Вы как к нему относитесь? — робко вклинивается в разговор фотограф Ксения. Денис молчит некоторое время, раздумывая, смотрит куда-то вдаль, на противоположную стену той маленькой залы, которую нам удалось обнаружить безлюдной.

— Несколько жизней? Меня не это интересует. Для меня это попытка, может быть, и через чужие жизни в какой-то степени, но понять что-то про самого себя.

Мы встречаемся ещё раз на выходе. В театре уже никого нет, даже работники гардероба ушли домой. Денис идет, закинув сумку на плечо, с черным пакетом, совершенно обычный, словно бы ему не рукоплескал недавно целый зал. Он с улыбкой кивает нам и останавливается что-то спросить, а в коридоре после его ухода тихим рефреном выдуманного эха звучат слова: «Тюмень — удобный город. Москва и Петербург — прекрасные города. В каждом городе есть что-то прекрасное. Город, в котором я родился, очень маленький и тоже прекрасен. Я вполне городским себя не могу считать, потому что этот маленький город всё время где-то во мне, я всё время по нему скучаю».