Наверх
Репортажи

Миллион невидимых слез

Студентки «Высшей школы экономики» несколько дней 
жили в Доме-убежище для женщин и детей, 
пострадавших от домашнего насилия.
03.06.2020
День 1. Аня
Утро
Я и мой фотограф Лиза приехали в филиал «Дома-убежища для женщин и детей, пострадавших от домашнего насилия» в Крыму в 10:30 утра 4 февраля. Добирались долго: на самолете, автобусе, такси, пешком. Местоположение дома засекречено ради безопасности женщин и детей — инциденты, когда агрессивно настроенные абьюзеры пытались проникнуть в Дом, уже случались.

Нас встретила лучезарная девушка по имени Марина. «А я слышу, кто-то шепчется у дверей. Заходите, мы вас заждались», — улыбнулась она. Мы прошли мимо Ани и ее двух дочек: они поздоровались и немного смущенно улыбнулись нам — тогда мы еще не знали, как Аня закрывала собой годовалого ребенка, защищаясь от побоев мужа. Мы вошли в Дом.

Первые минуты — очень сумбурные. Ощущение, как будто я приехала в гости к родственникам, которых давно не видела: в воздухе — аромат домашней еды, все приветливо тебе улыбаются, но стесняются подойти, из соседней комнаты слышен детский смех. Наргиза, руководитель филиала в Крыму, проводит нам экскурсию по Дому: на первом этаже располагается большая кухня, гостиная, спальня и ванная, на втором — три спальни, ванная комната и «кладовка». На первый взгляд все очень прилично: нормальная мебель, много одежды, все женщины и дети выглядят здоровыми и ухоженными.

В убежище в Крыму живут четыре женщины, сбежавшие от своих абьюзеров: Таня, Света, Марина и Аня. С ними работают два волонтера проекта: психолог Татьяна, которая занимается обучением и восстановлением детей, и Наргиза — она ведет семинары для мам. Также в Доме живет молодая девушка Диана с новорожденной дочкой, которая тоже проходит программу с остальными. Она бежала не от насилия, а от пустоты: ей негде было остановиться, некому было помочь с ребенком. И ее приютили — в беде Дом-убежище не оставит.

В России существует около 150 кризисных центров для женщин, пострадавших от домашнего насилия. Центры работают по-разному: где-то записывают на консультации с юристами и психологами, дают одежду и лекарства и предоставляют приют на несколько дней или недель. К сожалению, многие до этих центров так и не доезжают: кого-то не принимают, а кто-то просто не может собрать пакет необходимых справок — муж не выпускает из дома.

Проект «Дом-убежище для женщин и детей, пострадавших от домашнего насилия» под руководством Натальи Краснослободцевой принимает всех нуждающихся, вне зависимости от типа насилия и наличия пакета документов. Поэтому в то время, как государственные центры пустуют, московский и крымские Дома-убежища заполнены мамами с детьми. Там не просто кормят и дают крышу над головой, а по-настоящему помогают начать новую жизнь.
В Доме очень четкий распорядок, чтобы привить женщинам дисциплину: с утра завтрак, потом свободное время, которое мамы проводят с детьми или занимаются своими делами, затем семинары — отдельные для детей и мам. После обеда тихий час, в конце которого легкий полдник и немного свободного времени перед вечерними семинарами. Ужин, подготовка ко сну — и отбой. По выходным расписание более свободное — эти два дня мамы по-максимуму проводят с детьми, иногда едут гулять в другой город или торговый центр. Если, конечно, есть деньги на маршрутку.

Семинар
На первый семинар меня не пускают — говорят, что тема очень важна для восстановления женщин, поэтому их отвлекать нельзя. В тот день как раз начинается курс «Материнство». Но разрешают пойти на занятия к детям. «Если ты подружишься с ребенком, то и мама будет тебе больше доверять. Дети — они же все чувствуют», — советует Наргиза.
С детьми нужна особая работа, ведь потом они вырастают и могут перенять поведение родителей — насильника или жертвы
Детей в Доме девять — в два раза больше, чем мам. «Вообще проект создавался исключительно для женщин, но мамы начали приходить с детьми. И мы поняли, что у детей на проекте численный перевес. Тут нам на помощь пришла Татьяна — у нее есть опыт, она профессиональный психолог. Она разработала нам специальную программу по обучению и адаптации детей». Валя (12 лет), Лера (7 лет) и Тимур (8 лет) постарше и уже ходят в школу, а Марина, Вика, Амир, Диана и Верочка занимаются дома. Почти все дети простывшие — с насморком, кашлем. Болеет даже грудничок.

Меня окружают: «А на сколько вы приехали? А когда уезжаете? А откуда вы?» — детям не терпится разузнать подробности о новых лицах в доме. «А у меня дедушка умер», — неожиданно говорит Вика. Света, мама Вики, смотрит на меня с небольшим смущением, улыбается и отводит ее в сторону.

Пока дети показывают на доске, как они умеют считать (до десяти, и на английском тоже!), Наргиза все снимает в инстаграм. Проект скрывает местоположение, но не условия жизни в Доме: «Люди помогают, если ты рассказываешь и показываешь, что ты делаешь. А не просто так просишь 10 тысяч». У нас в аккаунте можно каждый день смотреть, как работает убежище и как живут дети и мамы, — люди видят это и понимают, что все у нас здесь не просто так».
Как и все дети, младшие возбужденно реагируют на присутствие посторонних в доме: особенно активно ведут себя Диана и Вера, Анины дочки. Диана без стеснения хватает меня за руку и начинает водить из угла в угол, показывая игрушки и другие «владения». Верочка в это время пытается покорить своими талантами — рисунками, игрушками, познаниями. Если внимание привлечь не удается, начинаются крики, обиды и капризы. «А сейчас Соня поможет вам нарисовать цифры», — подзывает меня Марина, которая сегодня ведет семинар. На эти пять минут я отвлекаюсь от игры с Дианой, а когда возвращаюсь, она демонстративно отбегает — теперь до конца дня девочка меня игнорирует.
«Когда мама находится в стрессовой ситуации, она постоянно витает в своих мыслях, — объясняет психолог проекта Татьяна. — И единственное, как ребенок может привлечь мамино внимание — это криками. Со временем они к этому привыкают, и у них формируется совершенно не правильное представление о коммуникации между людьми».
Тихий час
Наргиза с младенцем Дианы на руках сидит на матрасе в «нашей комнате-кладовке». Для ее описания идеально подходит слово «задорная»: короткий ежик, футболка с джинсами, отличное чувство юмора. Она выросла в Ташкенте, в здоровой, нормальной семье, а затем долго жила в Москве. В столице она помогала «беспризорникам» (выпускникам детских домов) не уйти в торговлю наркотиками в подростковом возрасте, а грамотно войти во взрослую жизнь. Потом познакомилась с руководителем проекта Натальей — и ее жизнь поменялась. И когда Наталья предложила ей помогать в убежище, Наргиза сразу согласилась. «Сама сначала не поняла, на что», — смеется девушка.
Наталья для меня не просто руководитель, но и мой наставник. Я даже какое-то время ее мамой называла. Она помогла мне правильно определить свои духовные ценности
В комнату заглядывает Диана: «На ужин хотели гречку, но ее нет. Есть горох, может что-то из него сделать?» Дом буквально построен на пожертвованиях от обычных людей. Чаще всего помогают прихожане церкви: приносят одежду, книги, технику и еду. «Нам говорят — у меня нет денег, чтобы вам помочь. Да не нужны нам твои деньги: поиграй с детьми, помоги покушать приготовить. Одна женщина в Москве раз в неделю привозит всем какое-нибудь домашнее блюдо — пиццу, котлеты, — рассказывает Наргиза. Но все-таки в работе Дома есть моменты, которые решат только деньги: это аптечка и аренда. — Крупных спонсоров нет, только если блогеры иногда помогают — Амиран Сардаров, например».

Со школы возвращаются Валя, Тимур и Лера. «Валя парень с хитрецой, но добряк», — говорит Наргиза. Недавно он в первый раз в жизни отметил свой день рождения со свечами и тортом — девочки в Доме постарались.

Вечерний семинар
Начинается вечерний семинар. Все в Доме проходят программу под названием «Шикарная женщина», написанную основательницами проекта Натальей Краснослободцевой и Ольгой Пересветовой. Они обе прошли через насилие и написали свод правил, основанный на их собственном опыте восстановления после домашнего насилия, а также общих рекомендациях по физической и психологической помощи. Сейчас Наталья занимается центром в Москве и активно старается распространить информацию о проекте, а Ольга уехала в Сиэтл открывать убежище для эмигрантов.

«Сегодня больший акцент будет на домашнем этикете», — начинает урок Марина. В основном тема каждого семинара очень узкая, обсуждают малейшие детали: от того, в какое время дня можно носить халат, до каждого предмета одежды из «домашнего гардероба». Есть одно главное понятие, вокруг которого строится вся программа: женщина — хранительница очага.
Принципы следующие: во-первых, женщина должна стараться хорошо выглядеть — даже дома. Это важно для мужа, потому что красивая жена всегда радует глаз. Речь не о том, чтобы ходить по дому на каблуках, а о том, чтобы не забывать следить за собой и своей гигиеной. Другое дело, когда она каждый день «с сальными волосами, в грязной одежде». Тогда будет, как в анекдоте: «Пришел муж домой, такая чистота, так все идеально, плюнуть некуда — только в жену», — смеется Марина.
Если он ее всегда видит в замызганном халате, то может начать налево поглядывать, потому что там всегда «мытое и чесанное», а тут «немытое и нечесанное»
Следующее правило: ни в коем случае нельзя ходить по дому в нижнем белье (если это не касается интимных моментов между супругами). «Согласно правилам домашнего этикета тяга выставлению своих красот неприемлема ни при каких условиях». Для большинства это кажется очевидным, но все-таки не для всех: иногда мамы настолько психологически подавлены и отрешены от детей из-за своих проблем, что чуть ли не забывают об их существовании. И это не вина мамы — она в этот момент пытается справиться с насилием и страхом за себя и ребенка, и ей не до того, есть ли на ней кофта. Со временем эти привычки развиваются и передаются детям, поэтому даже такого рода проблему приходится проговаривать.

Согласно программе, внешний вид важен не только для мужей, но и для детей — они сравнивают свою маму с мамами друзей: «А у Лехи мама спортом занимается, всегда прикольная, стильная, и дома у них порядок». Внешний вид — одно из средств сохранения авторитета родителей.
Если мама пришла в сад/школу за ребенком в несоответствующем виде, то для ребенка это позор, психологическая травма
Я смотрю на реакцию: все кивают и сосредоточенно записывают. Тут я замечаю, как выглядят жительницы Дома: Аня и Света в нарядных платьях, у Тани — аккуратный макияж.
Женщины внимательно записывают каждую фразу и уточняют все правила: когда все-таки можно выходить в халате, какой длины юбка уместна в доме. «Халат мы надеваем или утром, когда мы просыпаемся, или вечером, когда идем спать. Иногда можно выйти в нем к завтраку». Аня аккуратно выписывает правила, делает пометки и выделяет важные места ручками разного цвета в большой тетрадке формата А4.
О самодостаточности тоже говорим: за 1,5 часовой семинар фразы о принятии и любви себя произнесены несколько раз. Позиция Дома заключается в том, что большинство мужчин реализуются на работе, а женщин — дома. Конечно, многие представительницы слабого пола строят карьеру, но, в любом случае, настоящая женщина — ласковая и нежная. Затронули и тему веса: «Ожирение и неухоженное тело — это тоже дурной тон. Нужно придерживаться сбалансированного питания».

Комментарий психолога-суицидолога Марии Сарчиной о том, как можно оптимизировать программу
Мы должны понимать, кто мы — дорогой парфюм или пробник. Все мы ищем принца на белом коне, на золотом мерседесе — а мы достойны этого? Принцессы ли мы на самом деле?
Ужин
«Ну, как тебе семинар?», — интересуется Наргиза. Я признаюсь, что ожидала не совсем такого подхода — у меня, как человека, телефон которого каждый день разрывается от сообщений о феминизме, бодипозитиве и самодостаточности, эти советы вызывают диссонанс. Я ожидала чего-то в стиле постоянного повторения «победы личности над телом и самодостаточности женщины без мужчины». Но на практике программа оказалась более консервативной.

На самом деле, я приехала на пятый месяц программы, поэтому то, что я услышала — семинары для уже более-менее восстановившихся женщин. А до этого Наргиза разговаривала со всеми индивидуально, пыталась вытащить женщин из «ступора», поднять самооценку и полюбить себя.

«Мы уделаем этикету так много внимания, потому что, как ни крути, некоторые все-таки возвращаются к своим мужьям. И меньшее, что мы можем сделать, это помочь им восстановить семью. Они должны быть готовы». Всего программа идет девять месяцев, а потом еще три месяца дают на то, чтобы встать на ноги и заработать «финансовую подушку» — это самая длительная программа из всех подобных в России. «Во многие государственные центры мам пускают максимум на три месяца, в некоторых из них к тому же очень сложно параллельно работать. А куда женщины потом пойдут? На что жить дальше? Вот и возвращаются к своим абьюзерам», — рассказывает Наргиза.
Программу восстановления женщин после домашнего насилия разработать очень сложно, а на профессиональные консультации, психологические исследования и, если понадобится, медикаментозное лечение нужны огромные ресурсы. У Дома их просто нет — Наталья и Ольга построили его с нуля, опираясь лишь на желание помочь жертвам насилия. И помогают — тем, кто действительно хочет начать новую жизнь. Сами жительницы Дома семинарами очень довольны: «Я уже понимаю, как недооценивала себя. Мне не терпится начать жизнь с тем самоощущением, которое дает нам программа, — любовью к себе и уважением своих границ».

Комментарий психолога-суицидолога Марии Сарчиной о том, что нужно женщине, пережившей насилие
Вечерние посиделки. После отбоя
Два раза в неделю мамы после отбоя собираются на кухне и отдыхают: смотрят кино, сплетничают. Все — под чай с шоколадками, алкоголь в доме категорически запрещен. Татьяна с Наргизой как раз только вернулись из Москвы и рассказывают, как прошла поездка. Психолог хвалит девушек за то, как они здорово продержались без них целую неделю: «Молодец, вижу прогресс, ты так следишь за своими мыслями и ходом действий», — говорит Татьяна Светлане.

Параллельно мы вырезаем бумажные сердечки к празднику. «Вам надо было приезжать на Новый год, у нас тут был и Дед Мороз, и Снегурочка!» — говорит Светлана. Все мамы с нетерпением ждут такие вечера — особых развлечений у них нет, поэтому собрания на кухне и сплетни без детей для них маленький, но праздник. «Стараемся больше смеяться, сами себя веселим. Потому что такого контакта с миром у нас нет, мы как бы здесь всегда, никуда особо не ходим», — рассказывает Света.

«У нас все мамы — уникальные, друг на друга непохожие. У каждой своя история, но про жесть не всегда хочется говорить. Девчонки у нас молодцы, справились с жестью, и у многих уже все позади. Тут уже другая обстановка», — говорит психолог Татьяна. Но такое прошлое отпускает не легко: Аня до сих пор боится, что ее бывший муж найдет их и приедет за ней.
Аня
Аня по профессии — соцпедагог, до этого помогала выпускникам детских домов, а после устроилась на работу в садик. С мужем они познакомились 14 лет назад в церкви и встречались до свадьбы год — все было очень целомудренно. Первый инцидент произошел спустя несколько месяцев после свадьбы. Ночью, когда пара уже легла спать, Анин муж резко набросился на нее с кулаками и избил — за то, что она обменялась взглядом с мужем своей сестры на семейном празднике. «Он убедил меня, что это на почве ревности, что я сама виновата. Потом я уже поняла, почему тогда терпела: когда ты в этом находишься, ты пытаешься оправдать его, и обвиняешь во всем себя».
«На следующий день я должна была ехать на работу. Он заметил, что побои хорошо видно: на лице, за ушами, на шее. Мама в этот день все поняла. Но я ей не призналась — он сказал: «Не выноси сор из избы, это все только между нами».
Вскоре муж Ани попал в серьезную аварию, за которой последовала тяжелая операция и месяцы восстановления. После этого у него появилась еще одна проблема — игровая зависимость. «Мы по полгода за квартиру не платили. Хозяйкой была моя знакомая, так что получалось отсрочить». Это продолжалось три года.

Проблемы с зависимостью всплыли на поверхность только когда Аня уже была беременна первым ребенком. Несколько месяцев после родов она провела у мамы, а муж привел в квартиру своих друзей: они там бесплатно жили, а взамен — кормили его.

В мае 2008 года произошел второй инцидент. «Тогда я совсем причин не смогла найти. Он сказал, что был пьян, но я знаю, что он не пьет и не курит. Это уже были психические проблемы: наверное, проигрался тогда и нашел, на ком сорваться».
Во второй раз бил уже более аккуратно:
в основном по голове, где шишек не видно
Тогда же муж пообещал, что больше Аню не тронет — и не трогал до 2019 года, почти 11 лет. «Были угрозы, психологические манипуляции, но физического насилия действительно не было. Один раз он замахнулся, но потом отступил: ребенок был рядом». После того, как в очередной раз не хватило денег на оплату квартиры, Аня собрала вещи, которые уместились в две коробки (за пять лет ничего, кроме микроволновки не купили) и уехала жить к родителям. Год жили раздельно, семью муж не обеспечивал — Аня жила на 10 тысяч в месяц, которые зарабатывала воспитателем.
В 2013 году у него закончился паспорт, но на продление гражданства он так и не подал. Это дало Ане возможность развестись с ним в одностороннем порядке. Она ничего ему не говорила 5 месяцев — слишком боялась того, что он реализует все свои угрозы.

После того, как Аня призналась мужу, он осыпал ее ухаживаниями весь год. «Он делал все, что обещал, начал исправляться. Но расписаться не смогли, потому что документов у него так и не было. Потом я Верочкой забеременела, и он расслабился, снова пошел играть: «Куда ты денешься с двумя детьми».

Какое-то время Аня переписывалась с другим молодым человеком, он даже приезжал к ней, но все так и осталось на уровне дружбы. Когда бывший муж узнал об этом, он вспылил — посыпались угрозы даже при родителях.
Ты никому не достанешься, я тебя на куски разрежу и под дверь положу родителям. И себя убью
«Я на диктофон записала, пошла в полицию, написала заявление об угрозах. Я предоставила диктофонную запись, родители и братья были свидетелями. Но мне ответили: «Не убил же, значит ничего страшного». Он запугал меня, полиция ничего не делала, мне было страшно — и я согласилась снова жить с ним. Но это была уже не я, настолько внутри меня всю переворачивало».
Тимур, сын Ани
С сыном отношения упущены: Тимуру было 4,5 года, когда он начал поднимать на него руку. «Один раз дал пощечину — и разбил щеку в кровь. За это не извинялся, все повторял: «Что ты нюню из него растишь, он должен быть мужиком, надо с ним пожестче». Самое главное — Тимур до сих пор не знает, за что он его наказывал. Это оставляет отпечатки в детском сознании. Девочек не трогал, но это был лишь вопрос времени — я видела, еще немного, и он бы подошел к этому».
Спустя 11 лет семейной жизни Аня стала верить, что он ее не тронет, как и обещал. Но это было не так. Последней каплей стала ревность. «Как-то я с тремя детьми пошла за молочным питанием для маленькой. Там был мужчина с ребенком, он помог мне спустить коляску. Увидел, что я многодетная, как и он, и дал телефон своей жены, чтобы обсудить интересные вопросы на жилищную тему.

Вечером все уснули, я лежала на втором ярусе кровати с Дианой и Верочкой, а Тимур внизу. Слышу, у него — резкое повышение голоса: «Мне Тимур сказал ты с мужиком разговаривала. Тебе неймется, у тебя уже трое детей, а ты не понимаешь, как себя надо вести». Я отвечала, и он еще больше злился. Он начал подпрыгивать и наносить мне удары по голове. От шума проснулась Верочка».
Тебе повезло, что тут дети. Сейчас они заснут, ты спустишься — я тебя топить в ванной буду
На следующий день друзья Ани отвели ее в больницу, пока он был на работе. Итог — сотрясение мозга и многочисленные ушибы. Тогда Аня решила обратиться в полицию еще раз: отнесла заявление, засняла побои. «Мне сказали ждать месяц. Я просила с бывшим мужем не связываться — мне было страшно от того, как он может отреагировать. В итоге дело дальше не продвинулось, прошло три месяца».

В сентябре моя подруга узнала о побоях и дала контакты женщины, которая прошла восстановление в Доме-убежище. Она посоветовала уходить от него срочно: «Когда он поймет, что ты в полицию ходила, не знаешь, что будет».

И было по-настоящему страшно, угрозы не прекращались: последний раз, когда он меня избивал, он говорил, что усыпит детей и нелегально увезет их в Узбекистан. Весной по работе он достал двухлитровую банку кислоты, и намекнул мне на это: «Если что, имей в виду». Факт того, что он об этом заикнулся, уже страшен.

Решено было бежать. Куда, когда — неизвестно, но оставаться с этим человеком было опасно. Он контролировал ее телефон, поэтому действовать нужно было очень аккуратно.
А если с отцом что-то случится, она же вернется?

Мама взяла с меня обещание, что даже если папа умрет — я не вернусь
Что делают правоохранительные органы, когда получают жалобы на домашнее насилие?
1. Если ваша жизнь и здоровье находятся под угрозой, после звонка в 112 полиция приезжает на место предполагаемого преступления. В других ситуациях вы самостоятельно приходите в полицию и подаете заявление
2. Сотрудники правоохранительных органов собирают показания жертвы и снимают побои
3. Если нанесен легкий вред здоровью, дело передают на участок мирового судьи
4. За статью 6.1.1 КоАП РФ («Побои») абьюзеру грозит административный штраф (от 5 до 30 тысяч рублей), либо арест (от 10 до 15 суток), либо обязательные работы (от 60 до 120 часов)

За статью УК РФ 115 («Умышленное причинение легкого вреда здоровью») преступник может получить штраф (до 40 тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех месяцев), либо обязательные работы (до 480 часов), либо исправительные работы (до 1 года), либо арест (до 4 месяцев).

К сожалению, не всегда жертва может рассчитывать на помощь со стороны правоохранительных органов: бывают случаи, когда полиция отказывается выезжать на звонок с жалобой на домашнее насилие или не принимает заявления. В СМИ появляются сообщения о том, что некоторые сотрудники органов отвечают: "Труп будет — приедем". Из-за этого многие жертвы не обращаются в правоохранительные органы и не получают нужной защиты.
День 2. Света
Подъем
На 7 женщин и 8 детей в доме две ванные комнаты — по одной на каждом этаже. У меня есть около 7 минут каждое утро, чтобы успеть умыться после того, как проснулись мамы, и до того, как они начали собирать своих детей. Слышимость в Доме очень хорошая, а прямо за стенкой — Диана с грудничком, поэтому шуметь нельзя.

Завтрак
Сегодня за завтрак отвечает Света — на столе нас ждут огромные тарелки сладкой манной каши. У моей напарницы аллергия, и она от своей порции отказалась — Света едва заметно морщится, но ничего не говорит. С самого начала было видно, что присутствие чужих людей в Доме ей не нравилось: в первый день она отводит от меня детей, не говорит о себе, но много расспрашивает обо мне. Особенно заметно, как она старается не встречаться со мной глазами, а вопросы задает не напрямую — делает вид, что меня вовсе и нет в комнате.
Прогулка
Мы собираемся на прогулку по участку. Я одеваю Маришу и не могу найти ее штанишки. Прошу о помощи ее маму, Свету, — она немного думает, как будто делает какое-то усилие для этого, и идет сама узнавать у дочек, куда они положили штаны. «Ей нужно наступить на себя, на свою гордость, чтобы пойти что-то объяснять детям. Ее родители так не учили, она из детского дома», — говорит Наргиза.

Утренний семинар. Материнство
Утренний семинар посвящен материнству, его ведет Татьяна — специалист по работе с детьми. Многие правила Дома и программы основаны на Библии: «Вчера мы с вами разбирали, как на женщину смотрит Бог через Библию. Сегодня мы больше обращаемся к источникам из психологии и педагогики — это будем применять к отношениям с нашими детьми». Все кивают и активно записывают — семинары о детях самые важные.

На прошлом уроке мам учили, как наказывать детей — через общение, лишение и физическое наказание. Важно сформировать для ребенка круг доверия, где должны существовать правила, принципы и законы. «Самое главное — это строить отношения с детьми и сотрудничать с ними».
«Покорность, лишать возможности выбора, контроль» — эти слова у мам ассоциируются с «приказом». И это то, над чем работают в Доме — не применять такие ассоциации к детям. В воспитании ребенка иногда необходимо быть строгим, но нужно уметь преподнести это. Татьяна рассказывает, как правильно объяснять что-то детям на примере хорошего начальника: грамотный приказ звучит с уважением, он не подавляет и не ущемляет ребенка.

Начинается практическая часть занятия: мамы учатся приказывать своим детям, тренируясь друг с другом. Хоть женщины и смеются, имитируя детские голоса, все относятся к семинару очень серьезно: разбирают каждую реальную ситуацию. «Какие нужны слова, чтобы вас услышали?» — спрашивает Татьяна. «Волшебные…волшебные слова», — не очень уверенно отвечает Света. Татьяна потом рассказала, что когда Света с детьми только заехала в Дом, с «волшебными словами» у них были проблемы: и маму, и детей пришлось учить говорить простое «спасибо» — за вкусный обед, за помощь по дому, за комплимент. В их семье было не принято благодарить — да особо и не за что было, они иногда по несколько дней сидели голодные.
Аня и Таня
Обед
Я обедаю вместе с Наргизой и Дианой, потому что за столом всем одновременно места не хватает. У Дианы своя диета — она совсем недавно родила и еще кормит грудью. Девушка молодая, наша ровесница — ей 21 год. Отец ребенка отказался брать на себя обязательства, а у родителей Диана остаться не захотела. Какое-то время снимала квартиру вместе с Мариной: «Этой плохо, той плохо — вот и решили страдать вместе. А потом узнали про дом», — говорит Наргиза.
Тихий час
Сегодня знакомимся поближе со старшими детьми: с Валей, Лерой и Тимуром. «В школе нам нормально. Другие дети знают, что я из убежища, но воспринимают это как обычно», — неохотно говорит Валя, средний сын Светы. Сейчас с мамой отношения налаживаются, но раньше было хуже: он мог толкнуть ее, накричать или оскорбить. Насмотрелся на поведение отца и старших братьев.
Валя, сын Светы
«Мне у папы нравится, там можно в компьютер играть», — улыбается Лера, Светина дочка. Девочка немного сторонится старших детей и с неприязнью говорит о школе, зато с охотой играет с младшими сестрами — Мариной и Викой. Лера ведет себя очень тихо, словно постоянно чего-то стесняется, хоть они на проекте с первого дня его открытия — уже пять месяцев. «Сначала Света плакала, просила ее взять, а потом у нее началась агрессия. В какой-то момент даже собралась идти, — это не проблема, мы тут никого не держим — в итоге решила остаться. Почему? Увидела, что мы ее любим», — добавляет Наргиза.

Полдник
Я спускаюсь к полднику. «Девочки, чай будете?» — спрашивает Таня. Чай заваривают в большой пятилитровой банке и разливают на всех в небольшие пластиковые стаканы. Вся посуда разная — ее тоже собирали через пожертвования.
Вечерние занятия
Тимур и Валя должны сделать задание в школу, а меня попросили приглядеть за ними. В комнате мальчиков, где живут еще шесть человек (итого — восемь человек на пяти кроватях), закрылись Наргиза и Света, чтобы обсудить Светин судебный процесс. «А я там тетрадку забыл, — кричит Валя. — Теперь зайти не получится, они просили не отвлекать их». Света и сама называет волонтеров Дома «тетями»: тетя Таня, тетя Наргиза.

Мы с Тимуром уже час не можем справиться с простым заданием — мальчик сильно ленится. Валя пока делает половину уроков, которые смог достать из комнаты, на коленках. Получается у него быстро: со всеми заданиями расправляется за несколько минут, причем правильно — мы проверяли. Тимур хитро улыбается и говорит, что все сделал — я прошу показать дневник. Рядом с заданиями красной ручкой замечания учителя «Обижает девочек» и «Подрался» — все на одной неделе.

На стене у кровати висит большой паук с тонкими ногами — они как раз просыпаются в это время года. Я — главная трусиха — в ступоре, но вокруг все спокойны, даже маленькие девочки. «Это же всего лишь паук, они везде на стенах бегают, нам уже не страшно. Вот у нас бегают многоножки — это да, неприятно», — говорит Тимур.

Пока мы пытались снять паука, я заметила на потолке черную плесень. «Вы это видели?» — «Видели, но пока ничего не можем с этим сделать». Во время смены сезонов это достаточно часто явление в таком климате. Но проблема в том, что проект не может сам решать серьезные ремонтные вопросы: «Мы же снимаем дом, поэтому такие работы надо согласовывать с хозяином». Именно поэтому прямо сейчас проект собирает деньги на покупку собственного дома в Москве. Выбрать дом для аренды не просто: где-то проблемы с водой, где-то — небезопасная планировка, а кто-то отказывается сдавать помещение проекту из-за предрассудков. В своем доме руководители и волонтеры смогут наконец создать желаемые условия для жизни женщин и детей.
Ужин
На ужин — макароны и немного мяса. Рацион построен так, чтобы женщины с лишним весом худели, а те, у кого дефицит — поправлялись. Но это скорее работает за счет ограничений в количестве и частоте приемов пищи, чем в самом рационе — голодными никого не оставят, но формируют специальный режим питания. На самом деле, еда очень простая, даже однообразная, но вкусная, домашняя. Женщины умеют приготовить обед на 15 человек.
Перед отбоем
Татьяна часто организует в Доме конкурсы между детьми и мамами. На этот раз конкурс был на лучшего помощника — кто из детей активнее всего помогал своей маме по дому. Победил Валя, но были отмечены заслуги всех. «Пока что у нас в воспитательных мерах лучше всего работает поощрение», — рассказывает психолог. В подарок достается разное: от шоколадок до раскрасок.

Отбой
Ложусь спать. Думаю о том, далеко ли от меня сейчас многоножки.
Света
Света прожила со своим мужем двадцать лет: первые пять был здоровый, счастливый брак. Она сразу заметила, что он иногда выпивает, но со временем ситуация стала ухудшаться: «Стал напиваться так, что не владел собой. Дети в 12 ночи его на улице находили, пьяного, всего побитого. Мне было жалко его как человека, даже предлагала лечение. Но в ответ только: «Не нравится — уходи». Я собралась и ушла.

Уходить было не страшно. Я из интерната, привыкла. У меня было немного денег, которые я скопила еще с детских выплат — всегда чувствовала, что что-то такое произойдет. В один день я просто поняла, что если раньше можно было терпеть, то сейчас все — предел. Собрала четырех детей, вещи, какие были, и ушла. Он видел, как мы поехали — даже не останавливал». Света не знала, как и куда бежать — села в такси и спросила, как уехать в Москву.
Спустя 29 часов на автобусе мы с детьми уже в столице, останавливаем на улице людей и просим: «Помогите найти центр помощи женщинам»
В Москве ее не приняли, потому что она не местная. То, что женщина с четырьмя детьми осталась одна в городе, которого не знает, без крыши над головой никого не интересовало. Но хотя бы помогли контактами Дома-убежища, с которым Света сразу связалась: «Мы ничего о Доме до этого не слышали — встретились только здесь, на вокзале, и сразу поехали в убежище. Нам было тяжело привыкать к режиму. Раньше мы часто голодные сидели: то просто молока выпьем или хлеб с чаем, а здесь — все по режиму. Это было тяжело морально: мы обижались, плакали, спорили, дети просили хотя бы хлеба — но они нас воспитывали. И помогло: сейчас мы чувствуем себя гораздо лучше. Детям тут весело, а я… Вы бы видели меня в начале — всю трясло, я даже говорить не могла».
После развода бывший муж начал притворять в жизнь все, что обещал Свете — отбирать у нее детей. «Он ими совсем не занимается: разрешает маленьким по ночам гулять, не кормит, не учит. Напивается при них, курит, матерится. И совсем не обеспечивает: одежды нет, в доме холодно». Бывший муж передает Свете две банки молока и 300 грамм конфет для детей — и на этом все, даже не смог купить ребенку зимнюю обувь. Итог — обморожение мочеполовых путей и больница.
Мнение эксперта
Софья Рубасская, адвокат

В случае, когда все дети — несовершеннолетние, женщина может подать на алименты, даже если муж не работает. Есть положенная денежная сумма, которую он обязан выплачивать.
Дети старше 10 лет могут сами через суд решить с кем они будут проживать — с матерью или отцом. Для того, чтобы дети остались с мамой, ей обязательно нужно иметь работу и жилье, хотя бы по договору аренды. Когда этот вопрос будет рассматриваться в суде, то органы опеки должны составить акт и обследовать жилое помещение у обоих родителей. Органы опеки всегда выступают в пользу интересов детей, поэтому нужно обязательно создать подходящие для них условия.
Желательно устроиться на работу, взять оттуда характеристику, предоставить все эти справки в суд. Получить свидетельство о том, что мама может предоставить детям благоприятные условия для жизни (в отличии от отца).

Жилье по закону является собственностью владельца. К сожалению, закон в этом плане не защищает ни супругу, ни детей от такой ситуации. Здесь он действительно может взять и оставить ее на улице. Снятие с регистрации, например, не так легко и быстро делается. В этом случае ей дается время, чтобы она нашла себе другое жилье. Но рано или поздно ее снимут с регистрации по данному адресу.

Пока в судебном порядке не определено место проживание детей оба родителя имеют право забрать детей туда, где они проживают.

Можно начать с алиментов, чтобы от мужа была хоть какая-то материальная поддержка. На момент подачи заявления в суд ей нужно быть готовой, потому что может быть встречный иск от него об определении дальнейшего место проживания детей. Ей нужно иметь на тот момент жилье и работу. Все это подается в судебном порядке по местонахождению детей, по месту их регистрации.
«Физическое насилие было много лет, он ставил мне синяки, но в полицию я никогда не обращалась — сказал, что если я подам заявление, то он выгонит нас сразу. Побои закончились около пяти лет назад, когда старшие дети подросли и стали за меня заступаться. Тогда началось психологическое: он стал выгонять меня из дома. Я боялась, когда он напивался, приходилось прятаться от него. На это насмотрелись дети и стали невольно повторять поведение отца: могли меня грубо толкнуть, оскорбить». Вся ситуация в семье отразилась и на младших детях. Марина, Вика и Лера — самые замкнутые девочки в Доме.
Он все повторял: «Я тебе ничего не дам, и детей у тебя заберу. Ты здесь никто». Теперь я даже не имею права зайти в свой дом, в котором прожила двадцать лет. Психологическое насилие, которое убивает тебя как личность
Все постоянно говорят: если женщине так плохо, почему она не ушла раньше? Все ведь знают, что как только один раз ударил — нужно сразу бежать. К сожалению, не у всех есть такая возможность: «Мне некуда было идти и приходилось терпеть. Родственников нет, мы жили в селе в Крыму, держали домашнее хозяйство — работы не было, она вся в городе. Несколько раз я собиралась было уйти, но он переубеждал, обещал исправиться. Но каждый раз становилось только хуже».

Что Света будет делать дальше? «Восстановлюсь и пойду на работу — как все нормальные люди. И наконец буду сама решать, чем кормить своих детей».
Татьяна, психолог Дома
История Светы — одна из часто повторяющихся. Многие проходят через это. В проекте уже была похожая история, и мама не дошла до конца программы. Муж убедил ее вернуться, вел себя вежливо и примерно, а когда она доверилась ему и вернулась домой, он лишил ее родительских прав и выгнал из дома. Он сделал ее по документам бомжихой, специально, из мести.
День 3. Марина
Завтрак
Девушки договорились, что по четвергам у них в Доме будет негласный день поста — женщины ничего не едят, пьют только воду. Не все на проекте верующие, есть представители совершенно разных религий. Так что соблюдать пост необязательно, но в Доме в Крыму его придерживаются все, кроме Дианы — она кормит грудью. Но всем и некогда думать о еде — у Светы в этот день встреча с адвокатом, волнуются все.

Спускаюсь к завтраку. Голова раскалывается от зубной боли — похоже, меня продуло ночью.

Семинар для детей
Перед семинарами всем детям по очереди делают ингаляции от пяти до десяти минут, маска у всех одна.

Через окно вижу, что Марина уезжает по делам — она особенно активно участвует в жизни Дома, потому что только у нее есть личная машина. Марина пришла в проект как жертва, а теперь тренируется быть наставником: помогает в организации расписания, проводит семинары и уроки для детей. «То, в чем нуждается центр, и то, что я могу сделать — я делаю», — улыбается Марина.

Посередине урока с детьми в гостиной начинает искриться розетка. Мастера сейчас не вызвать, а вокруг с обеих сторон шторы. Волонтеры реагируют быстро: чтобы обезопасить жителей и дом, розетку решают заклеить скотчем, пока не приедет мастер. Детей отводят в другой конец комнаты, урок продолжается.
Тихий час
После обеда время в Доме действительно останавливается. Дети спят, мамы отдыхают или готовят. Я в это время пошла осмотреть участок.

Прямо перед домом — огромная гора гальки, оставшаяся после строительных работ, и красные жигули владельца участка. Уличные игрушки сложены на самодельном столе, там же стоят детские пластмассовые велосипеды.

Пока я гуляла, встретила Валю и Тимура, которые возвращались из школы. Калитку оставляют открытой. Я сначала удивилась — а как же опасность, что абьюзер может найти жертву и неожиданно приехать? Но все надежно: дом — дуплекс; одну сторону владелец сдает проекту, а с другой стороны живет сам. Так что без защиты женщины не остаются.

Полдник
За полдником замечаю, что у некоторых девушек на руках одинаковые кольца с надписью «Чистое сердце». Это символ верности — кольца означают, что женщина не будет вступать в половую связь с будущим мужчиной до брака. «Это не какая-то клятва или завет. Это просто обещание себе, и способ понять, подходит ли тебе твой избранник», — говорит Наргиза.
Вечерний семинар
Ко мне подходит Татьяна: «Для старших ребят у меня по вечерам отдельная программа. Будет здорово, если сегодня вы проведете с ними семинар — по фотографии, например. Что скажете?» Тимура и Валю зачаровывают функции фотоаппарата: они 10 минут бегают с ним и снимают все, что видят. Но знают, что техника — вещь дорогая, и относятся к нему очень аккуратно.

Таня решила наградить детей за помощь по дому и вручает им подарки лично от себя. «Электрическая щетка — как раз из моего списка желаний!» — восторгается Валя. «Нас просили составить список из 100 желаний: это урок о том, что мы постоянно чего-то хотим, а когда доходит до дела, то даже 100 не можем придумать», — объясняет Тимур. Парни дают нам посмотреть свои списки: у Вали среди желаний носки «со смайлом», собственный дезодорант, дом с бассейном и «обычный замок с ключом». У Тимура в списке — «увидеть аиста, увидеть ангела, увидеть Иисуса».
Перед отбоем
До детского отбоя остался один час, которого я сама жду с нетерпением. Все дети в доме умные, веселые, очень активные — и отнимают много энергии. Конечно, справиться с девятью детьми сложно, даже несмотря на помощь Наргизы и Татьяны. У меня на третий день от детских криков уже раскалывается голова — наверное, это вопрос привычки. Но все понимают мою реакцию: «Сами до сих пор осваиваемся». Поэтому мамы используют каждую свободную минуту, чтобы отдохнуть и прийти в себя.

Отбой
Лежу и слышу, как в соседней комнате от плача надрывается малышка. Она простыла и не может спокойно дышать носом, а ей всего лишь чуть больше двух месяцев. Нужно ехать в больницу.
Марина
История Марины доказывает, что домашнее насилие бывает в семьях совершенно разного социального класса. Марина жила с мужем 25 лет, 15 из которых они были в браке. Но ближе к концу стало понятно, что они хотели разного от жизни, и напряжение нарастало. Женщина думает, что во всем этом отчасти есть и ее вина — возможно, в какой-то момент она поддалась, не проявила характер, и это сыграло свою роль. Муж перестал воспринимать ее как личность.

«И в один прекрасный момент я узнала, что у него другая женщина. Я сначала простила, и тогда он почувствовал, что я никуда не денусь». У Марины с мужем был собственный бизнес, так что она ни в чем не нуждалась: «Он думал, что я буду за это держаться и стал мной манипулировать и психологически давить. Я понимала, что дальше будет только хуже, но противостоять в тот момент я не могла — моя самооценка и психика уже были стоптаны. Пришлось уйти из дома. Я его очень любила, поэтому мне было особенно тяжело». Какое-то время Марина снимала комнату, пока знакомая не рассказала ей про этот проект — что он открывается и здесь нужна помощь. «Мне тоже нужна была помощь — и я приехала сюда».
Здесь я поняла, что я – нормальная полноценная личность. Он мне говорил наоборот
«Я очень рада, что решилась приехать на проект. Мне и самой лучше, и я вижу прогресс других девочек: они почувствовали здесь какой-то тыл. Приехали все расфокусированные, а дети просто оголтелые. Здесь они вышли из зоны стресса и живут в атмосфере любви и уюта. Нам тут скучать некогда», — снова улыбается Марина.

Женщина уверена, что каждая ситуация домашнего насилия в семье индивидуальна, но если начинается психологическое давление, не говоря уже о побоях, то тут однозначно — терпеть нельзя. Нужно уходить и дать себе возможность подумать. Сама Марина ушла от мужа год назад и пару недель как официально развелась. «Я только сейчас начинаю приходиться в себя, смотреть со стороны и осознавать, что произошло. Я не такая, какой он меня считал».
Марина все еще проходит программу, но параллельно занимается организационными моментами, иногда ведет семинары. «Я и дальше хочу остаться здесь как наставник. Но в будущем планирую все-таки построить новую семью. Как говорят, 45 – баба ягодка опять. Мне пока 40, так что 5 лет у меня еще есть», — смеется Марина.
День 4. Таня 
Завтрак
Диана с дочкой уехали в больницу, Марина — по делам. Кухня с утра на Тане, а ей даже некому помочь: заметно, что ее это немного обижает. У Наргизы четкая позиция по этому поводу: «У нас правило — твоя обязанность, значит надо сделать. Некоторые мамы говорят, что не любят готовить — а кто будет кормить твоих детей? Если кто-то говорит «Я устала» — окей, значит мы не едим».

Атмосфера в Доме приятная, но конфликты неизбежны — это даже неплохо, ведь тогда женщинам есть, на чем отрабатывать «выстраивание границ». С первого взгляда, Таня из всех — самая мягкая. Всегда приветливая, дружелюбная, и у нее невероятно добрые глаза. Такие же и у ее сына, Амира.

Утренняя прогулка
Все, кто остался в Доме, собираются на небольшую прогулку — дети уже почти выздоровели и проветриться им не помешает. Я беру для Дианы комбинезон — Denis Simachev. Женщины взяли с собой все, что смогли во время побега от абьюзера, остальное пожертвованное. Поэтому не у каждого есть полный комплект: не можем найти Викину перчатку, так что выходим с одной.
Мы идем на ближайшую площадку: на улице тепло, почти +8, но я на всякий случай держу Викину руку без перчатки, чтобы она не замерзла. «Вон видишь куст — летом там такие вкусные ягоды растут, мы срываем их прямо с куста и едим, — показывает в поле Татьяна, психолог. — Или варенье варим. Жалко, что вы скоро уезжаете, здесь на следующей неделе ярмарка в церкви. Таня у нас человек творческий — в прошлый раз она с детьми смастерила немного безделушек и украшений, что-то нам удалось продать. К этим деньгам мы немного добавили и смогли купить пылесос».

«Девочки, спасибо вам большое, я хоть успела себя немного в порядок привести», — улыбается Таня. У нее один сын — двухлетний Амир — но сил он отнимает, как три ребенка: активный, капризный и задорный. «Сейчас стало лучше, а когда Таня только приехала, он без остановки кричал — привлекал ее внимание», — рассказывает психолог Татьяна. «Домашнее насилие — это дикий стресс. Какие там с ребенком отношения, тебе бы самой с собой отношения иметь», — подтверждает Наргиза.
Таня
«До всего этого я жила в Москве. Потом я поехала в Анапу отдыхать и познакомилась там со своим гражданским мужем. И мне показалось тогда — любовь, все так быстро закрутилось. Я уехала обратно в Москву, а он стал звать к себе: «приезжай, будем вместе». И я поехала — думала, может и не получится, но хотелось что-то изменить в своей жизни. Когда я приехала, мы практически сразу стали жить вместе и я забеременела. До брака так и не дошло, хотя он сделал мне предложение.

Самая большая ошибка, что я не распознала все в начале — видела, что он выпивал, и это было сигналом. Но он говорил, что развелся год назад, что жена не дает ему видеться с детьми и это его способ облегчаться. И я себя успокаивала, пребывала в иллюзии, что это временно, как зачастую у женщины и бывает. Когда мы стали жить вместе, это продолжилось. Тогда я стала больше обращать на это внимание, но еще насилия не было — первые месяцы было ровно».
Это страх, который сковывает. Так просто сказать «ушла бы» — и так сложно это сделать
«Но в итоге я решила сбежать из-за Амира, когда он ударил его в первый раз. Тогда я поняла, что дальше будет хуже. Может быть, я еще бы терпела, но когда увидела насилие по отношению к сыну, я сразу приняла решение.

У них в семье отец применял насилие к матери, так что она все повторяла мне: «Терпи, молчи. Я тоже так жила».

Он и его мама пытались через мою соседку узнать, где я, но я ей специально не рассказывала. «Передай, что мы ее ждем. Если она не вернется, то мы на нее в розыск подадим». Я первые несколько месяцев не могла спать, боялась, что он как-то меня найдет. Был жуткий страх, он не отпускал месяца четыре. Не знаю, ищет ли, но как показывает практика — тот, кто ищет, сразу находит.
Что делать в такой ситуации? Сразу бежать. Если первый звонок поступил — нужно сразу уходить. И смотреть по ситуации: если мужчина адекватный, то просто уходить, если неадекватный — то сбегать. Если не знаешь, куда — то в убежище. Попасть в такой Дом, как наш — это настоящая награда. Тут и с женщиной работа, и с ребенком целых девять месяцев.

Мы в Доме уже как одна семья. Мы тут учимся друг на друге: если что-то не устраивает, учимся об этом говорить. Потому что нередко проблема домашнего насилия — это молчание. Границы нарушены — я позволила, я промолчала. Тут нам объясняют, как выстраивать общение, как выставлять свои границы».
Я уже другая за эти пять месяцев — и, надеюсь, дальше будет еще лучше
Тихий час
Вещи я не распаковывала, поэтому на сборы много времени тратить не приходится. Такси приедет в 16, так что у меня есть пара часов оглядеться в Доме еще один раз. Спустя несколько дней ты начинаешь замечать мелочи, которые невозможно почувствовать, пока сама тут не поживешь. За платьями и улыбками женщин видишь их усталость и шрамы от пережитого насилия. И надежду на счастливое будущее, которое они обретают в Доме.

Условия в Доме — хорошие, но не идеальные. Волонтеры стараются сделать все возможное, чтобы женщинам было комфортно. От государства поддержки нет, поэтому можно рассчитывать только на добрых людей, которые помогают проекту держаться на плаву. Чтобы тем, кто сейчас находится в трудной жизненной ситуации, было, куда уйти.

Перед отъездом
Рюкзаки собраны, мы спускаемся прощаться. На первом этаже нас ждут все-все дети и мамы. Таня протягивает открытку, которую они вместе со Светой и Аней нарисовали и украсили своими руками во время тихого часа. Внутри — по небольшому тексту от каждой из них, которые я читаю уже в такси по дороге в аэропорт и не могу сдержать слезы. «Я очень рада, что в дальнейшем мою историю услышат другие женщины и смогут защитить себя от насилия», — пишет мне Света.
Я тоже надеюсь, что они услышат
В итоге поездки больше всего поразило то, насколько меня саму окружает домашнее насилие. В СМИ об этом много говорят: обсуждают готовящийся закон «о профилактике домашнего насилия», публикуют ужасающую статистику. И рассказывают жуткие истории: об отрубленных руках и годах заточения в квартире, о зверских избиениях, чуть ли не рабстве. Мне всегда казалось, что именно это и есть — насилие. Ведь в СМИ почти не прочитаешь обычные истории обычных семей, которые случаются каждый день: про травлю на протяжении 20 лет, про принуждение к сексу, про угрозы, от которых женщина не может спать по ночам. А ведь таких случаев гораздо больше, но о них никто никогда не говорит. Они так и остаются миллионом невидимых слез.

Пока я не съездила в Дом, со мной никто эту тему не обсуждал — то ли не было повода, то ли думали, что я не пойму. Кто-то просто не хочет об этом говорить, потому что стыдится той части своей жизни. Но после я узнала, как инциденты побоев были в семье близкого мне человека, как мою знакомую все детство избивал отец, как у коллеги подруга хочет сбежать — но не знает, куда. Все это время я была слепа к проблемам своих друзей и знакомых, потому что мне казалось, что эта тема — так далеко от меня.

Но правда в том, что проблема домашнего насилия касается каждого из нас.
Как вы можете помочь Дому-убежищу?
  • 1
    Пожертвовать деньги
    Самая лучшая помощь — это финансовая. Прямо сейчас проект собирает деньги на покупку собственного дома. Даже небольшое пожертвование может помочь проекту приблизиться к цели и обеспечить женщин и детей комфортными условиями для жизни.
    Реквизиты проекта Stop.Nasiliu можно посмотреть тут
  • 2
    Отправить в Дом необходимые вещи
    Это могут быть одежда, еда, бытовые предметы, учебники, техника — все, что необходимо для полноценной работы Дома. Если вы хотите отправить в Дом вещи или предложить свою помощь, то вы можете связаться с руководителями проекта.
  • 3
    Рассказать о проекте в социальных сетях
    Подписывайтесь на аккаунты проекта в Instagram и ВКонтакте, делитесь инициативами со своими друзьями, рассказывайте о Доме! Чем больше людей узнают о проекте, тем больше шансов, что женщины, которые прямо сейчас страдают от домашнего насилия, смогут сбежать и спасти себя.
Текст: Софья Шатохина
Продюсирование: Екатерина Кузнецова
Фото: Елизавета Федорова
Материал создан при поддержке НИУ ВШЭ

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...