Герои
Сестры по крови. Как двухлетняя Лера спасла больную раком сестру
Четырехлетней Вике оставалось жить неделю или немного больше. Болезнь не поддавалась лечению: очень сложная форма лейкоза. Врачи пожимали плечами – спасти ребенка могло только чудо. И оно случилось.
12.03.2019
- Публикатор: Надежда Уварова (Nadya)
- Текст: Надежда Уварова
- Фото: Светлана Борисенко.
- Источник: Сестры по крови. Как двухлетняя Лера спасла больную раком сестру
Результаты анализов Ники Борисенко говорили: всё очень плохо, ребенок не отвечает на лечение. Агрессивная форма рака, острый миелобластный лейкоз. Болезнь развивалась молниеносно. В это было невозможно поверить, но маленькая 4-летняя девочка бегала по коридорам больницы и совсем не собиралась умирать.
Не простуда
«Заболела Вероника резко, — вспоминает мама девочки Светлана. — Врачи всегда говорили мне, что Ника — абсолютно здоровый ребенок. И тут ей стало очень плохо. Вызвали врача, он посчитал это простудой. После ноябрьских праздников я повезла ребенка в больницу. Мы обратились к первому попавшемуся педиатру, и это оказался очень хороший врач, который сразу понял, что с ребенком что-то не то. Сдали анализы — и уже на следующее утро поехали в Челябинск, в детскую онкологию».
Диагнозы Вероники.
Драгоценные минуты потеряны не были: Веронику моментально госпитализировали. Борисенко живут в селе, далеко от областного центра. Температура, больное горло, кашель и слабость — симптомы многих заболеваний, поэтому диагноз — рак крови — был шоком. Его форма — острый миелобластный лейкоз — редкая. Обычно он поражает взрослых.
«Генетики и прочие специалисты пытались докопаться до причин появления страшной болезни, — вспоминает Светлана. — Никаких концов так и не нашли. В роду у нас этого заболевания не было. Что-то в организме абсолютно здорового ребенка дало сбой. Вирус, стресс... Организм начал вырабатывать эти миелобласты, раковые клетки».
«Генетики и прочие специалисты пытались докопаться до причин появления страшной болезни, — вспоминает Светлана. — Никаких концов так и не нашли. В роду у нас этого заболевания не было. Что-то в организме абсолютно здорового ребенка дало сбой. Вирус, стресс... Организм начал вырабатывать эти миелобласты, раковые клетки».
Шанс на жизнь
В Челябинске Веронике провели все возможные сеансы химиотерапии, включая высокодозную. Убитым горем родителям объяснили: девочка не отвечает на лечение. От нее уже отказались Израиль, Германия, лучшие больницы России. Единственным шансом на жизнь была трансплантация стволовых клеток, и этот шанс усиливался тем, что ее младшая сестра Лера вдруг идеально подошла в качестве донора. Борисенко ждали приглашения от одной из специализированных больниц Санкт-Петербурга.
Шанс на жизнь рухнул на глазах: и из этой клиники пришел отказ. Дело в том, что девочку ждали на операцию после выхода в ремиссию, когда раковых клеток не будет. А они были, химиотерапия не смогла их убить. Светлана обратилась к челябинскому движению помощи онкобольным детям «Искорка», как к последней надежде.
Шанс на жизнь рухнул на глазах: и из этой клиники пришел отказ. Дело в том, что девочку ждали на операцию после выхода в ремиссию, когда раковых клеток не будет. А они были, химиотерапия не смогла их убить. Светлана обратилась к челябинскому движению помощи онкобольным детям «Искорка», как к последней надежде.
Руководитель «Искорки» Евгения Майорова боролась за Веронику, как вторая мама.
«Меня часто спрашивают, почему вы беретесь за все случаи больных детей, — рассказывает руководитель «Искорки» Евгения Майорова. — Потому что мы используем все варианты, любые методы, на что только хватит ума, сил, денег и возможностей. Что же было делать в ситуации с Вероникой? Искали разные варианты. В то время еще работал проект по получению второго мнения от специалистов Германии, мы заплатили за консультацию. Пришел ответ, в котором врачи клиники рекомендовали, не дожидаясь ремиссии, провести предтрансплантационную химиотерапию. То есть полностью убить собственный костный мозг и провести трансплантацию костного мозга от сестренки-донора».
Лечащий врач Вероники после получения заключения сказал, что он согласен с коллегами, но где же взять клинику, готовую на такой высокой группе риска взять ребенка? Онкологи направили запросы во многие города страны, но клиники отказывали одна за другой.
Лечащий врач Вероники после получения заключения сказал, что он согласен с коллегами, но где же взять клинику, готовую на такой высокой группе риска взять ребенка? Онкологи направили запросы во многие города страны, но клиники отказывали одна за другой.
Вероника во время лечения в больнице.
«Мы заметались, — признаётся Майорова. — Что делать? Может быть, найти клинику за рубежом, готовую взять Веронику? Заплатили за поиск профильной больницы в Европе».
Но счет жизни маленькой Ники шел на дни. И почти не было шансов, что «Искорка» успеет собрать несколько миллионов на операцию. Еще меньше вероятность, что Вероника дождется готовых взять ее на лечение врачей и переживет саму дорогу.
Но счет жизни маленькой Ники шел на дни. И почти не было шансов, что «Искорка» успеет собрать несколько миллионов на операцию. Еще меньше вероятность, что Вероника дождется готовых взять ее на лечение врачей и переживет саму дорогу.
Евгения взвешивала все возможные варианты. Решила, есть же еще и паллиативная терапия, может быть, она сможет продлить жизнь девочке. От безнадеги и желания действовать позвонила координатору паллиативной программы фонда «Подари жизнь» Алле Кинчиковой. Евгения рыдала в трубку, понимая, что девочка уходит, а как ей помочь, до сих пор непонятно. И можно ли отвоевать ее у смерти?
После этого все пошло не по плану.
После этого все пошло не по плану.
«Я позвонила Алле в пятницу утром, она сказала — присылай документы, я подойду к доктору, — продолжает Евгения Майорова. — Примерно в 19 вечера пятницы в этот же день она сказала замечательные слова: девочка не паллиативная, у нее есть шансы! И ее берет на трансплантацию Российская детская клиническая больница, пусть прилетает в Москву».
Евгения и Алла плакали от радости, что у ребенка появился шанс на жизнь, что все может закончиться хорошо, что не нужно искать зарубежные клиники и мучиться с оформлением дополнительных документов.
«Искорка» тут же сообщила лечащему врачу Вероники, чтобы готовил девочку к пересадке. «Тогда я переливаю тромбоциты и готовлю к перелету! Давайте телефон, с кем из докторов клиники связаться», — сразу же отозвался специалист. Тут же мы позвонили маме, чтобы она готовила вторую дочку-донора и сопровождающее лицо.
Евгения и Алла плакали от радости, что у ребенка появился шанс на жизнь, что все может закончиться хорошо, что не нужно искать зарубежные клиники и мучиться с оформлением дополнительных документов.
«Искорка» тут же сообщила лечащему врачу Вероники, чтобы готовил девочку к пересадке. «Тогда я переливаю тромбоциты и готовлю к перелету! Давайте телефон, с кем из докторов клиники связаться», — сразу же отозвался специалист. Тут же мы позвонили маме, чтобы она готовила вторую дочку-донора и сопровождающее лицо.
«Если б у меня не было младшей дочери, не было б и старшей», - говорит Светлана.
«Вечер вторника. Я понимаю, что билеты мы не оплачивали, а покупать, кроме нас, некому, — вспоминает Евгения. — Звоню маме с вопросом. Оказывается, не готовы документы, она два дня ходит, но они где-то на подписи. Я чувствовала себя, как дракон, говорю: «Света, вы понимаете, что у вас дочь умирает, какое ожидание может быть? Приходите завтра утром за документами и говорите, что не уйдете без них. У вас есть моральное право на все, разбейте вазу, кричите, делайте, что угодно, чтобы разбудить чувства и эмоции тех людей, которые отвечают за эти документы». Моего боевого настроя, переданного Светлане, хватило на то, чтобы в этот же день оформить все нужные документы во всех инстанциях. В этот же день мы купили для всех билеты, и уже утром в четверг все были в Москве».
Операция
О том, как тяжело далась пересадка, через какой ад прошла семья, Светлана уже не вспоминает. Лишь говорит, что врачи оценивали вероятность девочки выжить в три процента. Таких операций почти не делают, это очень опасно.
Вероника стойко перенесла химиотерапию и пересадку костного мозга.
Вероника выжила! Сейчас ей уже 8. Красавица и умница, она хорошо учится, каждую свободную минуту рисует. Ездит со спасшей ее «Искоркой» на «Игры победителей» — соревнования среди детей, сумевших победить рак. И даже выступает на благотворительных вечерах сбора средств для других больных детей.
«Я поговорила с дочками, — плачет, обнимая Нику и Леру, Светлана Борисенко. — Объяснила, что они не просто родные сестры: Валерия спасла жизнь Веронике. Если бы у меня не было младшей дочери, уже не было бы и старшей».
Вероника помнит, как сильно болела. Память о пережитой боли дает иногда тяжелые реакции. Допустим, у нее заболел живот — девочка впадает в панику, боясь умереть.
«Я поговорила с дочками, — плачет, обнимая Нику и Леру, Светлана Борисенко. — Объяснила, что они не просто родные сестры: Валерия спасла жизнь Веронике. Если бы у меня не было младшей дочери, уже не было бы и старшей».
Вероника помнит, как сильно болела. Память о пережитой боли дает иногда тяжелые реакции. Допустим, у нее заболел живот — девочка впадает в панику, боясь умереть.
Девочка выздоровела вопреки всем неутешительным прогнозам.
Нельзя сказать, что проблемы у семьи Борисенко закончились раз и навсегда. Отец обеих девочек нашел другую семью, и Светлана с дочками вынуждена была ютиться в частном доме у родственников. Произошло это как раз тогда, когда семья боролась за жизнь старшей дочери, находясь в Москве. Отец с детьми не общается, алименты не платит.
Есть и осложнения после операции, с которыми Вероника, вышедшая в ремиссию, до сих пор борется. «Но это уже мелочи», — говорит пережившая смертельную болезнь ребенка Светлана.
Есть и осложнения после операции, с которыми Вероника, вышедшая в ремиссию, до сих пор борется. «Но это уже мелочи», — говорит пережившая смертельную болезнь ребенка Светлана.
Вероника стала красавицей.
С помощью кредита семье удалось купить квартиру в городе Еманжелинске Челябинской области. Скоро они переедут из поселка в город, чему все несказанно рады.
«Это одна из моих любимых семей, они для меня родные», — говорит о Борисенко Евгения Майорова. И рассказывает, что в год в регионе болеет примерно 115-120 детей. И лишь благодаря пожертвованиям неравнодушных людей «Искорке» удается быстро купить билеты, лекарства, оплатить операции, реабилитацию таких, казалось бы, безнадежных пациентов.
«Это одна из моих любимых семей, они для меня родные», — говорит о Борисенко Евгения Майорова. И рассказывает, что в год в регионе болеет примерно 115-120 детей. И лишь благодаря пожертвованиям неравнодушных людей «Искорке» удается быстро купить билеты, лекарства, оплатить операции, реабилитацию таких, казалось бы, безнадежных пациентов.
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...