Наверх
Интервью

«Отправить родственника в хоспис не стыдно. Стыдно, когда человек лежит дома и страдает от боли»

— Светлана Стоцкая
29.05.2018
Тема хосписов и паллиативного лечения в России еще находится на стадии развития, однако в Сургуте вот уже пять лет успешно работает хоспис «Золотое сердце», который за время своей работы оказал помощь и обеспечил достойными условиями лечения тысячи сургутян. Корреспондент «НГ» встретился с директором этого частного медицинского учреждения Светланой Стоцкой и выяснил, как можно помочь безнадежно больным людям и почему слово «хоспис» до сих пор известно далеко не всем россиянам. 
У истоков
— В 2012 году собралась группа единомышленников, которые были заинтересованы в создании такого медицинского учреждения. Случайных людей в нашем коллективе нет: все на разных этапах своей жизни сталкивались с онкологией, то есть в семьях болели родственники. Понимания паллиативной помощи в 2012 году не было, существовало лишь понятие онкологический больной. Только в 2013 году все это внесли в программу госгарантии и программу развития здравоохранения. Так что все, что мы сделали с 2012 года, буквально создавалось с нуля. Не было у нас никакой нормативной документации, приходилось все писать самим совместно с департаментом здравоохранения. Сейчас наше учреждение успешно развивается, и мы надеемся, что так будет продолжаться и дальше. Замечу, что с 2016 года расширилось понимание паллиативной медицины, ведь помимо онкобольных в ней нуждаются люди, страдающие инсультами, деменцией (синдромом, при котором происходит деградация памяти, мышления, поведения и способности выполнять ежедневные действия. — Прим. авт.). Это те люди, которые лежат дома, в своей квартире, и не могут двигаться, обслуживать себя.
— Но для того, чтобы расширять функционал оказываемой паллиативной помощи, нужно достаточное количество мест в хосписе?
— Изначально у нас был о 25 койко-мест, а на сегодняшний день мы можем единовременно оказывать помощь 90 больным. Коечный фонд постепенно растет.
— Сколько сейчас зданий у «Золотого сердца»?
— С середины мая у нас уже будет три здания. Мы получили лицензию на поликлиническую деятельность. Наша работа разделена на несколько категорий. Первая — это паллиативная помощь, вторая — дневной стационар. Неврологические и онкологические больные, которые сохранны и не нуждаются в круглосуточном уходе, могут прийти к нам, получить адекватную терапию и спокойно идти домой. Но в процессе нашего развития мы пришли к необходимости открытия нового здания. Оно расположено на Тюменском тракте, 6. Мы будем рады видеть наших пациентов. Там они смогут получить помощь узких специалистов.

Недовольство от непонимания
— Насколько мне известно, на момент появления хосписа некоторые жители близлежащих домов выражали недовольство его расположением. Сейчас удалось побороть это несогласие?
— Да, сейчас к нам наоборот все больше приходят с благодарностью. Теперь по проспекту Комсомольскому у нас стоит только дневной стационар, там принимают невролог и онколог, и недовольства больше нет. Раньше жители возмущались тем, что у нас из учреждения выносили тела умерших, а рядом — детская площадка. Но, извините, у многих есть дедушки и бабушки, которые тоже могут умереть. Может умереть сосед по лестничной площадке, и ребенок точно так же это увидит. Это естественный процесс, от него никуда не деться. Знаете, у меня дочке десять лет, и она с пятилетнего возраста вместе с подружками ходит в «Золотое сердце», без страха общается с пациентами, с персоналом. Чем раньше мы будем воспитывать в детях принятие и понимание, тем лучше. Не зря ведь у нас сейчас столько эгоистов — кроме себя самих ничего вокруг не видят. Мне одна знакомая говорит:«Я бы к тебе детей водила, чтобы они видели, ухаживали и помогали. Чтобы могли просто покормить человека».

Хосписы отдельно, больницы отдельно
— За пять лет работы произошло бурное развитие вашего учреждения, впору брать с вас пример. Но вы сами в своей деятельности когда-нибудь ориентировались на опыт других городов?
— Конечно. Прежде чем открыться в 2012 году, первое, что я сделала — поехала в Ростов. Я выбрала этот город, потому что там находилось такое же частное учреждение, как и наше, и при этом они работали по системе ОМС и госгарантии.
— В остальных хосписах какой-то другой уклад?
— Понимаете, большинство хосписов в России работают на базе муниципальных учреждений, и их взгляд на помощь тяжелобольным людям несколько иной, чем у частной медицины. Так что полет в Ростов очень улучшил качество оказываемой нами помощи, мы привезли оттуда немалый опыт, который нам очень пригодился. Я считаю, что хосписы должны быть вынесены за рамки медицины. Они не должны находиться в отделениях больниц. Ведь в ряде случаев больные умирают прямо в палате, на глазах у человека, который может выздороветь. Это очень стрессовая ситуация, люди остаются под страшным впечатлением, им приходится прибегать к помощи психологов. Мое убеждение, что паллиатив должен отдаваться в частные руки. При этом он должен быть лицензирован. Мы, кстати, очень благодарный поликлиникам, они нам часто помогают и подсказывают, если мы чего-то не знаем, присылают к нам для консультации узких специалистов.
— Расскажите о внутреннем распорядке учреждения?
— В паллиативе — круглосуточный стационар на 90 коек. В основном там находятся люди с онкологией и инсультами, и, как правило, те, кто находится в термальной стадии. Мы стараемся создавать условия, которых нет дома у каждого. Это специализированные кровати, на каждом этаже — медицинский пост: врач, медсестра, санитары. Мы работаем 24 часа в сутки, 365 дней в году, у нас нет выходных, и мы не оставляем своих пациентов ни на секунду. В каждой палате находится система видеонаблюдения, об этом знают и пациенты, и их родственники. Если кому-то становится плохо, медсестра это сразу видит. Да и с учетом участившихся случаев, которые мы все наблюдали по телевидению, когда воспитатель мог избить ребенка или врач — оказать давление на больного, наличие камер необходимо. Мы стараемся во всем обезопасить наших пациентов, да и себя тоже.
 
Для кого всё это?
— Как люди попадают к вам на лечение?
— В основном они какое-то время проходят лечение в поликлиниках или больницах. Но часть их них — это безнадежно больные, и шанса, что они вылечатся, нет. Поэтому не совсем рентабельно занимать коечный фонд поликлиник и больниц. Мы для того и создавались, чтобы поликлиники могли оказывать помощь тем, кто имеет шанс на выздоровление. Мы не всегда можем вылечить пациентов, которые лежат у нас, но облегчить их состояние и повысить качество жизни — это мы можем.
В 2016 году мы работали по системе ОМС, так что любой житель России мог по медицинскому полису обратиться в поликлинику и получить направление к нам. Но с 2017 года мы стали единственными в округе, кто заключил соглашение о сотрудничестве с департаментом здравоохранения, и теперь к нам могут поступать только пациенты, проживающие в ХМАО.
— Какова оплата лечения?
— Это все бюджет.
— То есть для жителей Югры — бесплатно?
— Да, но для приезжих из других регионов — уже за деньги.
— Сколько всего людей было принято на лечение за неполные пять лет вашей работы?
— В 2013-м у нас пролечилось 245 человек, в 2014-м — 343, а в 2016 году — уже 943 человека. Это связано с тем, что мы каждый год увеличиваем коечный фонд, переезжаем на более крупные площади. При этом мы наблюдаем качество обслуживания в других городах и странах, и можем с гордостью сказать, что наше учреждение по качеству оказания услуг не уступает, а даже превосходит остальные хосписы.

Нет, не стыдно
— А как по-вашему, изменяется ли что-то «в головах»? Меняется ли отношение к хосписам в лучшую сторону?
— Помимо того, что мы лечим, мы еще и ведем беседы с родственниками пациентов. Потому что для больного, который услышал свой диагноз, а потом слово «хоспис», — это дом смерти. Мы ломаем эти стереотипы и стараемся от них уходить. К нам человек приходит не как в больницу: он приходит домой. Не нужно тянуть до последнего и ждать, когда станет совсем плохо. И не нужно думать, что пациенты, которые к нам приходят, потом у нас и умирают. Многие выписываются и уходят домой. Понятно, что если наступает ухудшение состояния, идут метастазы, то мы принимаем человека обратно. Наши психологи работают с больными и с их близкими, которые часто говорят: «Что обо мне люди подумают?» Общественное мнение по-прежнему очень важно, люди боятся плохо выглядеть в глазах знакомых. Но отправить больного родственника в хоспис не стыдно. Стыдно, когда человек лежит дома и страдает от боли. Родные не могут постоянно находиться рядом, не все могут ради этого бросить работу. И не нужно этого стыдиться. Здоровое население должно работать, а когда в семье случается проблема, ее нужно решать сообща. Никто же не говорит, что вы привезете родственника в паллиатив и бро-сите там. Нет, конечно! Наших пациентов постоянно навещают. Но нужно понимать, что в хосписе человек чувствует себя легче, потому что там для этого созданы все условия. Я постоянно прошу всех своих работников, чтобы они относились к пациентам так, как они хотели бы, чтобы относились к их родным людям. А когда человек видит к себе хорошее отношение, у него уходит боль. За пять лет работы у нас нет ни одной жалобы, зато книги исписаны благодарностями, я часто их пролистываю. Нам пишут стихи, обращаются в газеты. Нам не нужно никакого материального отклика: искренняя благодарность гораздо дороже.
— Кстати, письма, о которых вы говорите, к нам тоже приходили. Очень часто люди говорят спасибо врачам и вообще всему коллективу «Золотого сердца». Вот о них и хотелось бы спросить: как вы осуществляете подбор персонала?
— У нас нет случайных людей. За все время от нас не ушел практически ни один врач. Мы настолько хорошо знаем и понимаем друг друга, что проблем в коллективе не возникает. Все очень самоорганизованны, чувствуется, что есть команда. А ведь с самого начала нас было всего пять человек! Главврач да пара медсестер. Сейчас эта старая команда подтягивает за собой молодежь. На сегодняшний день в коллективе уже 170 профессионалов своего дела.

Не тянуть до последнего
— Сейчас хотелось бы поговорить на печальную тему, от которой, тем не менее, никуда не уйти. Скажите, каков процент смертности в хосписах, и удается ли его понизить?
— В 2014 году смертность составляла 57 процентов, в прошлом году — уже 31 процент.
— А что касается проблемы, когда люди до последнего откладывают поход к врачу, и в итоге узнают о заболевании на последней стадии?
— В количестве выявления заболеваний статистика стала ухудшаться. Когда мы только планировали открытие «Золотого сердца», мониторили ситуацию в городе. Так вот, в 2012 году было выявлено 700 случаев онкологии по Сургуту. А в прошлом году та же цифра набралась всего за полгода. Но это значит лишь то, что люди стали более ответственно относиться к своему здоровью. Тем более что сейчас есть масса способов обнаружить заболевание. И это не какие-то болезненные методы, как многие думают. Достаточно сдать кровь — точно так же, как это обычно делается по показанию врача. Выявление онкологии на ранней стадии ведет к большим шансам на выздоровление. 


Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...