- Публикатор: Владимир Эльясов (Elias)
- Текст: Владимир Эльясов
- Фото: Ольга Разуваева, Владимир Эльясов
Более 6 лет в Еврейской Автономной Области пост главного раввина занимает уроженец Биробиджана, Эли Рисс. Зачем возвращаться в ЕАО? Чем занимается раввин? Какая связь между развитием общины и области? Большое интервью с одной из ключевых фигур еврейского сообщества в России.
Еврейская Автономная Область — единственное в мире помимо Израиля еврейское административно-территориальное образование с официальным юридическим статусом. Так это выглядит на бумаге, а на практике — массовый отток людей с еврейскими корнями в 90-е и 00-е годы дал почву для разговоров об упразднении области как «политического анахронизма». Не только евреев стало меньше 1%, но и самого еврейского колорита становилось всё меньше. Потеря статуса, так или иначе, затронет всех жителей, уже давно ехидно шутят: «теперь мы будем называться — «Обычная Автономная Область, а может и Китайская». Впрочем, за свою историю, еврейские общины переживали события похуже, чем миграция за лучшими условиями. Но каждой общине нужен лидер, в нашем случае — раввин, вопреки заблуждениям, это не аналог священника, но наставник — один из столпов общины и знаток еврейских законов.
«Дурацкая мечта»
— Уважаемый Элиягу Рисс. Вы ведь могли работать в Москве или Нью-Джерси, почему не остались там?
— Можно просто Эли, так удобнее. Дурацкая мечта наивного мальчика, приехать в родной Биробиджан. Дурацкая не потому, что город плохой, или потому что далеко, ладно расстояния, но тут же тяжело в плане еврейской жизни. Это не Москва, где есть кошерные магазины и полный цикл еврейского образования. Мои коллеги смотрели на меня как на дурака. Я и сам знаком с трудностями предыдущего раввина Мордехая, вплоть до того что нам приходилось привозить кошерное мясо и вино в сумках. Это уже не говоря про физические, культурные и бытовые проблемы. Хотелось приехать и исправить, перевернуть, перестроить. Эти, «мальчишеские замашки» прошли через месяца два, но тогда, я повторюсь, на меня смотрели как на безумца — куда ты? зачем?
Владимир Эльясов и Эли Рисс. На пороге главной синагоги Биробиджана. Фото: Ольга Разуваева.
— Полагаю, так думали о любом человеке уехавшим с запада в маленький город менее развитого Дальнего Востока...
— Возможно. Но я люблю этот город — я здесь родился, я знаю русский язык. А что касается развития, никто не знает точно, что будет лет через 50, будет хорошо это однозначно, но на сколько хорошо? Может тут нефть с алмазами найдут (улыбается). Город и сейчас мне нравиться — тихий и спокойный, здесь у меня нет проблем с тем, чтобы всё успевать. Хотя моей жене до сих пор бывает непривычно.
— Вы с ней познакомились в Москве?
— Да, помню, ей было очень тяжело ехать сюда. Она родом из Пензы, для неё маленький город, она там окончила школу с золотой медалью, занимала высшие места в олимпиадах по математике, в общем — «мегамозг». В 14 лет могла поступить в МГУ и МИФИ на бюджетное отделение, но вышел указ, что до 16 лет нельзя селить в общежитие. Она не захотела 2 года терять, поступила на математический в Пензе и там уже увидела объявление о еврейском институте в Москве — МЭГИ (Махон Хамеш). Так вот, можете представить, человек уехал из Пензы, где 500 тысяч жителей, в Москву, где миллионы и есть больше перспективы... и тут я говорю: «Мы едем в Биробиджан» — это же культурный шок.
— Почему же многие евреи покидали маленькие общины и уезжали в большие города?
— Обычно, вынуждены. Уезжают в ту же Москву, где есть все условия. Главное — это проблема образования. Нашим людям нужно еврейское образование для ребёнка, а его нету, да есть школа в Хабаровске, но это всё равно светское образование. Даже дополнительное обучение через интернет, не даёт нужной глубины. Без тех же магазинов мы можем прожить, но если мы хотим что-то оставить после себя, чтобы наши дети шли по «еврейскому пути» — мы не можем просто отправлять их в общеобразовательную школу. Это приведёт к полной ассимиляции, вот вырастет и спросит «Все так живут так, зачем мне по другому, чем я особенный?». Может такая жизнь его укрепит и усилит стремление к еврейству, но это же 50/50. Да, у меня как раз наоборот случилось — я слышал, как в Москве мне говорили «жидок» в спину, но мне нравиться, например, ходить в кипе 24 часа, я не скрываю её под кепкой,
не скрываю кто я.
— И все маленькие общины живут благодаря таким уверенным в себе энтузиастам?
— Да, благодаря таким как мы. Это не только я, по всему миру нас таких около 10 тысяч раввинов и жён раввинов, которые уехали из комфортной еврейской среды, чтобы поддерживать маленькие общины. Так сказал Любавеческий Ребе (Менахем-Мендл Шнеерсон, прим. автора), глава еврейского поколения, глава хасидов, это его идея, он послал раввинов в малые общины, поддерживать их, как бы ни было им тяжело. Мы практически как солдаты, это наш долг и призвание: где есть евреи, должна быть община, а значит и раввин. Суть наших дел в том, чтобы помочь другому еврею, мы отдаём себя не ради себя, а для других, если мы знаем одну еврейскую букву – мы обязаны научить других этой букве .
И тут я говорю «Мы едем в Биробиджан» - это же культурный шок.
Образование Раввина
— Уверен, за последние пять лет, что вы являетесь главным раввином ЕАО, вами дано немало интервью...
— Да, очень немало, честно говоря, были и российские издания и зарубежные. Я всегда готов к общению, готов рассказать про еврейскую культуру и обычаи, про общину и область.
— Но сейчас можно рассказать не только о планах, но и о том чего вам удалось достичь и почему вы до сих пор занимаетесь этим?
— Можно рассказать и показать. Но чтобы понять, почему я стал раввином, почему я остался в Биробиджане и занимаюсь общиной, я расскажу свою историю из первых уст. То, что можно прочитать обо мне в интернете, не обязательно является точно тем, что я сказал. Так, корреспонденты «Комсомольской правды» в статье «О еврейском вопросе и русском хитром мужике» написали о том, что я «специально искал русскую жену» и не хотел еврейку. Мне мои друзья-раввины потом часто присылали этот абзац и говорили «Ты действительно такое сказал?», это не что-то плохое, но точно не мои слова.
— Почему же такое происходит, зачем корреспондентам придумывать?
— Я думаю это потому, что любому журналу нужна интрига, нужна читаемость. Видимо, они считают допустимым ради популярности, если и не написать от себя, но чуть-чуть изменить фразу, чтобы она звучала ярче, чтобы это прочитало больше людей. И это, не единственный пример. Я не зол на них, ни в коем случае, но больше я с такими изданиями сотрудничать не буду.
"Я не зол на них, ни в коем случае, но больше я с такими изданиями сотрудничать не буду." Фото: Ольга Разуваева.
— Родился я в Биробиджане, но детство, почти 13 лет, провёл в Израиле, получил еврейское воспитание, ходил в школу с религиозным уклоном, А родители, в один «прекраснейший» момент решили уехать, хотя у нас были машины, бизнес, дом... почему? — неизвестно, сами родители не знают, говорят ностальгия. Брат и сестра женились и остались там, а меня, как младшего сына, забрали с собой. Хотя здесь не было подходящих условий для продолжения обучения.
— Но ведь была в ЕАО Школа № 2, с углублённым изучением еврейской культуры?
— Преподавали культуру — хорошо, есть тот же детский садик «Минора», но это не то еврейское религиозное образование, что я получал в Израиле. Здесь я ходил в обычную 10-ю школу и ездил хабаровскую школу «Ор-Авнер», ближайшее место, где было подходящее обучение, но ездить регулярно было тяжело физически. Сейчас в Биробиджане есть национальный еврейский садик под той же эгидой «Ор-Авнер» на улице Пушкина и программа «EnerJew» для подростков 12-17 лет, образовательного характера, и у молодёжи 18-30 лет свой клуб «ЕвроСтарс». Забегая вперёд, скажу, что ещё планируется вечерняя программа «Колель Тора» — свободное чтение Торы по вечерам — это уже для состоявшихся, женатых людей. Нужно ещё охватить школьников — мы договариваемся с одной из школ, чтобы сделать начальные классы на её базе, но пока это нас стадии переговоров. Раньше, не было и этого.
— Преподавали культуру — хорошо, есть тот же детский садик «Минора», но это не то еврейское религиозное образование, что я получал в Израиле. Здесь я ходил в обычную 10-ю школу и ездил хабаровскую школу «Ор-Авнер», ближайшее место, где было подходящее обучение, но ездить регулярно было тяжело физически. Сейчас в Биробиджане есть национальный еврейский садик под той же эгидой «Ор-Авнер» на улице Пушкина и программа «EnerJew» для подростков 12-17 лет, образовательного характера, и у молодёжи 18-30 лет свой клуб «ЕвроСтарс». Забегая вперёд, скажу, что ещё планируется вечерняя программа «Колель Тора» — свободное чтение Торы по вечерам — это уже для состоявшихся, женатых людей. Нужно ещё охватить школьников — мы договариваемся с одной из школ, чтобы сделать начальные классы на её базе, но пока это нас стадии переговоров. Раньше, не было и этого.
Суть наших дел в том, чтобы помочь другому еврею, мы отдаём себя не ради себя, а для других, если мы знаем одну еврейскую букву – мы обязаны научить других этой букве.
Для раввина главное - не заучить всё наизусть, а знать где посмотреть. Фото: Ольга Разуваева.
— Именно образование стало ключевым фактором того что вы поехали в столицу?
— Да. Наш раввин, Мордехай, предложил «отдохнуть» и поучиться в Москве, а кто не хочет съездить? Мне было проще: я знал с детства все обычаи, знал и русский и иврит, поэтому мне было чуть легче, и я сдал на раввина в 19 лет. Продолжил обучение в Нью-Йорке, но там было сложнее, я не очень владел английским, они не знали иврит, но главное что мы оба понимали текст. Было не просто, но после такого опыта, я уже сам помогал и обучал новобранцев в Москве.
— А как проходит экзамен на раввина? Билеты тяните?
— Скорее как собеседование. Приезжает уважаемый в еврейском народе Раввин, собирает учеников за столом, за общим, человек на 10 или 1 на 1, пожёстче, так сказать, и экзаменует тебя на знания той темы, которую мы проходим в этому году, на один год приходиться где-то 4-5 экзаменов. Он описывает ситуацию и спрашивает, что на это говорит тот мудрец, где это найти и так далее. Задача раввина не знать всё наизусть, а знать оригинал, принципы и куда посмотреть.
— Историю еврейского народа тоже сдают?
— Конечно, но саму историю и текст Торы, как книгу, имеющую историческую ценность, должен любой еврей знать. Отличие раввина не в том, что он «святой человек», а в том, что он должен знать и понимать «Еврейские Законы», знать, как поступить в той или иной ситуации. Сложности всё равно возникают, жизнь меняется, появляется что-то новое, но я всегда могу обратиться к моему раввину. У каждого раввина есть своей раввин, у меня есть свой раввин, у моего раввина есть свой раввин и так далее, это такой институт наставничества, идущий с древних времён. У нас нет такого — «Сам себе режиссёр», у нас есть закон и мнение старшего, мы обязаны советоваться со своими наставниками и слушать их.
— Да. Наш раввин, Мордехай, предложил «отдохнуть» и поучиться в Москве, а кто не хочет съездить? Мне было проще: я знал с детства все обычаи, знал и русский и иврит, поэтому мне было чуть легче, и я сдал на раввина в 19 лет. Продолжил обучение в Нью-Йорке, но там было сложнее, я не очень владел английским, они не знали иврит, но главное что мы оба понимали текст. Было не просто, но после такого опыта, я уже сам помогал и обучал новобранцев в Москве.
— А как проходит экзамен на раввина? Билеты тяните?
— Скорее как собеседование. Приезжает уважаемый в еврейском народе Раввин, собирает учеников за столом, за общим, человек на 10 или 1 на 1, пожёстче, так сказать, и экзаменует тебя на знания той темы, которую мы проходим в этому году, на один год приходиться где-то 4-5 экзаменов. Он описывает ситуацию и спрашивает, что на это говорит тот мудрец, где это найти и так далее. Задача раввина не знать всё наизусть, а знать оригинал, принципы и куда посмотреть.
— Историю еврейского народа тоже сдают?
— Конечно, но саму историю и текст Торы, как книгу, имеющую историческую ценность, должен любой еврей знать. Отличие раввина не в том, что он «святой человек», а в том, что он должен знать и понимать «Еврейские Законы», знать, как поступить в той или иной ситуации. Сложности всё равно возникают, жизнь меняется, появляется что-то новое, но я всегда могу обратиться к моему раввину. У каждого раввина есть своей раввин, у меня есть свой раввин, у моего раввина есть свой раввин и так далее, это такой институт наставничества, идущий с древних времён. У нас нет такого — «Сам себе режиссёр», у нас есть закон и мнение старшего, мы обязаны советоваться со своими наставниками и слушать их.
— Да, но ведь есть вопросы, которые вы знаете лучше других, тогда и к тебе могут обратиться старшие или младшие раввины?
— У нас нет понятия старший или младший в плане возраста, так Любавический Ребе говорит что «возраст не идёт по паспорту». Есть вещи, к которым нужно прийти самому, просто как человеку — ментальность региона, конкретные проблемы общины, если кто-то спросит меня о ситуации в ЕАО, я всегда готов объяснить и посоветовать.
— У нас нет понятия старший или младший в плане возраста, так Любавический Ребе говорит что «возраст не идёт по паспорту». Есть вещи, к которым нужно прийти самому, просто как человеку — ментальность региона, конкретные проблемы общины, если кто-то спросит меня о ситуации в ЕАО, я всегда готов объяснить и посоветовать.
Ежегодное фото молодых раввинов и их учителей. Москва. 2010 год. Из личного архива Элиягу Рисса.
«Или ты едешь, или ты упадёшь»
— Похоже, вы изначально были в тяжёлом положении, это напоминает многие истории еврейского народа — через тернии к звёздам. Чего же удалось добиться вам?
— Об этом нужно спрашивать биробиджанцев, членов общины, председателя общины. У нас не принято рассказывать о своих достижениях, это проявление гордыни. Я расскажу историю про царя Соломона. Шёл он по Иерусалиму, смотрел на город и думает: «Нет войны, нет конфликтов, всё красиво, люди живут хорошо, какой я молодец» и у него на кольце появилась надпись на иврите — «הכל עובר» («Аколь явор») — всё пройдёт. Он увидел и задумался «Как я мог возгордиться, прости меня всевышний, это не я, это благодаря тебе всё», и тут уже на другой стороне появилась надпись — «и это тоже пройдёт». Как известно после царя Соломона пошли войны, разрушения, бедствия для еврейского народа. Поэтому даже когда ты раскаялся за свои мысли и дела, раскаяние проходит, наследующий день ты можешь забыть о нём. Будет лучше, если ты не сделаешь того о чём будешь раскаиваться. Я полагаю я сделал немало, но что именно, хорошо или плохо, об этом нужно спросить кого-то другого.
— Пойдём с другой стороны — удалось ли сделать все что задумано?
— Когда я приехал сюда, хотелось всё перевернуть, сделать, построить еврейский институт, возродить былую славу ЕАО, чтобы о евреях все знали. Эти глупые мечты «сделать всё и сразу» прошли когда я вспомнил один разговор. Я слышал однажды беседу Берл Лазара (главного раввина России - прим. автора), о том как на протяжении десяти лет синагога в Москве представляла собой караван из вагончиков с биотуалетом, а сейчас это большое здание, целый комплекс, чуть ли не крупнейшая еврейская община в Европе. Это было создано не за один год, «Москва не сразу строилась». К этому и я пришёл, вот нужно что-то построить — нужен бюджет немаленький, надо искать деньги, искать нелегко, а просить то неприятно. Я не видел молодых людей, кому это всё было бы нужно, были пожилые люди , которым уже не нужно было дальнейшее еврейское развитие, они приходили только молиться. Но сейчас, через пять лет, смотря назад, мне приятно на душе, хотя не так приятно хотелось бы, всегда должно быть стремлении к чему-то большему.
— Можно сказать, что вы идёте шаг за шагом к оживлению еврейской общины?
— Да, постепенно идём к своим мечтам. Был у меня сон, где синагога была полна прихожан, и теперь у нас более 30 молодых прихожан собираются на занятия, и действительно иногда мест не хватает, взрослые то люди ещё есть. Еврейская община, я бы сказал — восстала из мёртвых.
— Даже так?
— Даже так!
— Пойдём с другой стороны — удалось ли сделать все что задумано?
— Когда я приехал сюда, хотелось всё перевернуть, сделать, построить еврейский институт, возродить былую славу ЕАО, чтобы о евреях все знали. Эти глупые мечты «сделать всё и сразу» прошли когда я вспомнил один разговор. Я слышал однажды беседу Берл Лазара (главного раввина России - прим. автора), о том как на протяжении десяти лет синагога в Москве представляла собой караван из вагончиков с биотуалетом, а сейчас это большое здание, целый комплекс, чуть ли не крупнейшая еврейская община в Европе. Это было создано не за один год, «Москва не сразу строилась». К этому и я пришёл, вот нужно что-то построить — нужен бюджет немаленький, надо искать деньги, искать нелегко, а просить то неприятно. Я не видел молодых людей, кому это всё было бы нужно, были пожилые люди , которым уже не нужно было дальнейшее еврейское развитие, они приходили только молиться. Но сейчас, через пять лет, смотря назад, мне приятно на душе, хотя не так приятно хотелось бы, всегда должно быть стремлении к чему-то большему.
— Можно сказать, что вы идёте шаг за шагом к оживлению еврейской общины?
— Да, постепенно идём к своим мечтам. Был у меня сон, где синагога была полна прихожан, и теперь у нас более 30 молодых прихожан собираются на занятия, и действительно иногда мест не хватает, взрослые то люди ещё есть. Еврейская община, я бы сказал — восстала из мёртвых.
— Даже так?
— Даже так!
Первая еврейская свадьба. Молодожёны Элина Лескова и Эдуард Эстрин. Справа: раввин ЕАО Эли Рисс и раввин Хабаровского края Яков Снетков.
Фото: Натан Брандман.
— Настоящее у общины есть, а что насчёт будущего?
— Когда я приходил сюда, я не видел будущего, ведь будущее — это молодые, которые будут получать еврейское образование, создавать еврейские семьи, жить еврейской жизнью. За этот год мы провели 2 еврейские свадьбы в городе, а ещё одна пара в Тюмени и это та молодежь, которая ходит к нам и это не просто временное явление. Это не значит, что мы достигли всего чего хотели, преодолели одну планку — ставим две.
— Думаю, это справедливо не только для евреев, но и для всего человечества. Обычно прогресс сравнивают с акулой, если остановиться — умрёт, а с чем сравнивают раввины?
— Берл Лазар, говорит так «Жизнь человека как велосипед — «или ты едешь, или ты упадёшь». Я говорю это немного по-другому: «Наша жизнь, как автомобиль, едущий в крутую гору, если нажимать на газ, он медленно, но едет, а если нажимать на тормоз, ты остановишься, но только на время, нога устанет, механизм сломается, и ты покатишься назад и будешь скатываться всё быстрее». Но, это касается жизни, не религии, тут прогресса не должно быть. Она, как была тысячи лет назад, так и есть, одинаково.
— Когда я приходил сюда, я не видел будущего, ведь будущее — это молодые, которые будут получать еврейское образование, создавать еврейские семьи, жить еврейской жизнью. За этот год мы провели 2 еврейские свадьбы в городе, а ещё одна пара в Тюмени и это та молодежь, которая ходит к нам и это не просто временное явление. Это не значит, что мы достигли всего чего хотели, преодолели одну планку — ставим две.
— Думаю, это справедливо не только для евреев, но и для всего человечества. Обычно прогресс сравнивают с акулой, если остановиться — умрёт, а с чем сравнивают раввины?
— Берл Лазар, говорит так «Жизнь человека как велосипед — «или ты едешь, или ты упадёшь». Я говорю это немного по-другому: «Наша жизнь, как автомобиль, едущий в крутую гору, если нажимать на газ, он медленно, но едет, а если нажимать на тормоз, ты остановишься, но только на время, нога устанет, механизм сломается, и ты покатишься назад и будешь скатываться всё быстрее». Но, это касается жизни, не религии, тут прогресса не должно быть. Она, как была тысячи лет назад, так и есть, одинаково.
— Но ведь даже у вас жизнь не складывается из одной лишь религии?
— Конечно нет. Религия это что-то дополнительно данное человеку.
— Дополнительное? То есть даже не главное? Например, в Шаббат (время с заката пятницы до заката субботы, когда по преданию отдыхал Творец) когда по религиозным правилам нельзя совершать работу, еврей может помочь человек, которому стало плохо?
— Не просто может, а должен, жизнь превыше даже писания. Тора дана для человека, а не человек для Торы. Если мы идём спасать кого-то, неважно кого, мы можем нарушать любые правила еврейской жизни. Однако, только до тех пор пока ситуация не перестанет быть опасной. Например, мы привезли человека в больницу вечером в пятницу — хорошо, но обратно на машине мы уехать уже не можем, это убудет работа для себя, мы должны оставить машину, ждать или идти пешком.
— Мы ненароком задели тему Шаббата, пожалуй, самого известного еврейского праздника. Некоторые люди удивляются, зачем вам «праздник» каждую неделю?
— Это время семьи, для жены, для родителей, для детей. Они знают, что я никуда не уеду, не уткнусь в телефон, я буду с ними говорить, играть, прыгать, спать и отдыхать. Даже если важная встреча по работе, предупреждаю — в Шаббат можем поговорить, но только без камеры, не для работы.
— Думаю, это многие семьи могли бы взять на заметку. Если не с заката до заката, то хотя бы на один вечер, ничем не пользоваться и провести время у кругу семьи.
— К этому наиболее близок Новый Год. Вся семья собирается, несколько дней проводит вместе, но это только раз в год. Нас спрашивают, почему мы не празднуем его, праздник семьи же. Я отвечаю — так у нас каждую неделю праздник семьи, вечером в пятницу гости, а в субботу — мои родители. А если ещё и потом праздник, то это три дня длиться, Шаббат-плюс получается.
— Звучит как название тарифа.
— (cмеётся) ... да, перешли мы на тариф «шаббатний». Но праздники и мероприятия — не единственное что мы здесь делаем. Мы строим новые здания еврейские, о которых говорили лет десять — кошерный ресторан, где будут только кошерные продукты. Я (или тот, кто меня заменяет) буду следить за кухней, проверять, открывать, закрывать лично. Во втором будут кошерный магазинчик, молодёжный центр для отдыха и собраний, а также зал с миквой — своего рода спа, где есть водный резервуар с дождевой водой для ритуального омовения от нечистоты. Но самое главное, я повторюсь, это образование.
— Конечно нет. Религия это что-то дополнительно данное человеку.
— Дополнительное? То есть даже не главное? Например, в Шаббат (время с заката пятницы до заката субботы, когда по преданию отдыхал Творец) когда по религиозным правилам нельзя совершать работу, еврей может помочь человек, которому стало плохо?
— Не просто может, а должен, жизнь превыше даже писания. Тора дана для человека, а не человек для Торы. Если мы идём спасать кого-то, неважно кого, мы можем нарушать любые правила еврейской жизни. Однако, только до тех пор пока ситуация не перестанет быть опасной. Например, мы привезли человека в больницу вечером в пятницу — хорошо, но обратно на машине мы уехать уже не можем, это убудет работа для себя, мы должны оставить машину, ждать или идти пешком.
— Мы ненароком задели тему Шаббата, пожалуй, самого известного еврейского праздника. Некоторые люди удивляются, зачем вам «праздник» каждую неделю?
— Это время семьи, для жены, для родителей, для детей. Они знают, что я никуда не уеду, не уткнусь в телефон, я буду с ними говорить, играть, прыгать, спать и отдыхать. Даже если важная встреча по работе, предупреждаю — в Шаббат можем поговорить, но только без камеры, не для работы.
— Думаю, это многие семьи могли бы взять на заметку. Если не с заката до заката, то хотя бы на один вечер, ничем не пользоваться и провести время у кругу семьи.
— К этому наиболее близок Новый Год. Вся семья собирается, несколько дней проводит вместе, но это только раз в год. Нас спрашивают, почему мы не празднуем его, праздник семьи же. Я отвечаю — так у нас каждую неделю праздник семьи, вечером в пятницу гости, а в субботу — мои родители. А если ещё и потом праздник, то это три дня длиться, Шаббат-плюс получается.
— Звучит как название тарифа.
— (cмеётся) ... да, перешли мы на тариф «шаббатний». Но праздники и мероприятия — не единственное что мы здесь делаем. Мы строим новые здания еврейские, о которых говорили лет десять — кошерный ресторан, где будут только кошерные продукты. Я (или тот, кто меня заменяет) буду следить за кухней, проверять, открывать, закрывать лично. Во втором будут кошерный магазинчик, молодёжный центр для отдыха и собраний, а также зал с миквой — своего рода спа, где есть водный резервуар с дождевой водой для ритуального омовения от нечистоты. Но самое главное, я повторюсь, это образование.
— Кто вам помогает кроме других раввинов, на местном уровне?
Жена... жена и община, то есть все: дети, молодёжь, работники общины, без которых вообще ничего бы не было. Это на самом деле же это всё общие заслуги, когда меня спрашивают «а чем вы занимаетесь вообще» — я иногда не знаю что и ответить...
— Хмм, тимбилдинг?
— Да, (смеется) похоже. У меня каждый день что-то новое, я не всегда знаю, что мне понадобиться сегодня сделать, может быть ничего не запланировано, а я вернусь домой в 9-10 вечера. Даже посиделки с людьми, так сказать «Лехаим» — это тоже часть обязанностей, как вы сказали — «тимбилдинг».
— Да, (смеется) похоже. У меня каждый день что-то новое, я не всегда знаю, что мне понадобиться сегодня сделать, может быть ничего не запланировано, а я вернусь домой в 9-10 вечера. Даже посиделки с людьми, так сказать «Лехаим» — это тоже часть обязанностей, как вы сказали — «тимбилдинг».
— В 2016 году вы получили награду «Раввин года». Значит ваши заслуги в возрождении общины заметили на высоком уровне?
Это было в Москве, премия «Yahad» (Вместе — прим. автора), за успехи в развитии еврейских молодёжных общин. Мне говорили «Вот, молодец! И как ты умудрился», а я объясняю, что это не моя заслуга, а общая. Без поддержки общины, без поддержки главного раввина России, мы бы с мёртвой точки не сдвинулись.
— Берл Лазару так важен маленький город?
— Очень важен. Ему важен Биробиджан и развитие еврейской общины на Дальнем Востоке в целом. Благодаря его вниманию, его идеям, у нас есть прогресс. Он постоянно звонит, интересуется, заботиться о том, чтобы вошли в одну программу, в другую, получили те же деньги на строительство и так далее.
Наша жизнь, как автомобиль, едущий в крутую гору, если нажимать на газ, он медленно, но едет, а если нажимать на тормоз, ты остановишься, но только на время, нога устанет, механизм сломается, и ты покатишься назад и будешь скатываться всё быстрее.
Мир внешний и внутренний
— Создание общины и условий для её развития — это конечно главная ваша забота. Но община не существует в вакууме, какие у вас отношения с другими общинами, и с «внешним миром» в целом?
— Между собой мы очень общаемся общинами, собираемся вместе на шаббате иногда с хабаровским раввином, с Владивостоком реже, но тоже бывает. По той же программе EnerJew, мы объединили две группы биробиджанскую и хабаровскую и организовали выезд на природу. Периодически у нас бывают семинары, форумы, фестивали. Например — 13-й международный фестиваль еврейской культуры и искусства, приуроченный к 80-летию города. Ещё планируем «Молодёжный дальневосточный форум» в феврале следующего года.
— Эти проекты одобряются властями?
— Конечно, как минимум они не мешают, это тоже наш вклад в развитие, должно же быть что-то еврейское в ЕАО, не только таблички на идиш и синагога. Строительство поддерживается на уровне губернатора в том числе. Я сам — вхожу в разные общественные комиссии, при следственном комитете, налоговой службе, управление культуры и так далее. С обществом и властью мы взаимодействуем, мы не хотим и не должны закрывать общину от всего.
— Эти проекты одобряются властями?
— Конечно, как минимум они не мешают, это тоже наш вклад в развитие, должно же быть что-то еврейское в ЕАО, не только таблички на идиш и синагога. Строительство поддерживается на уровне губернатора в том числе. Я сам — вхожу в разные общественные комиссии, при следственном комитете, налоговой службе, управление культуры и так далее. С обществом и властью мы взаимодействуем, мы не хотим и не должны закрывать общину от всего.
— Хорошо, правительство заинтересованно в вашем развитии, инвестиции, туризм и прочее. А насколько толерантны к вам другие конфессии?
— Толерантно это не то слово. Это единственный регион, по моему опыту, где мы не просто «терпим» друг друга, но дружим, общаемся, встречаемся, празднуем. Поздравляем мусульман на курбан-байрам, православных с пасхой, да и всех людей с новым годом. В августе 2015 года мы, вместе с лидерами мусульманской и православной общин, первые в России подписали межконфессиональное соглашение.
На церемонии подписания. Губернатор ЕАО - Александр Левинталь, главный раввин ЕАО Элиягу Рисс, епископ Биробиджанский и Кульдурский Ефрем, и глава мусульманской общины имам Саид Рахмону Расулов. Фото: Константин Земляникин.
— Хорошо, правительство заинтересованно в вашем развитии, инвестиции, туризм и прочее. А насколько толерантны к вам другие конфессии?
— Толерантно это не то слово. ЕАО - единственный регион, по моему опыту, где мы не просто «терпим» друг друга, но дружим, общаемся, встречаемся, празднуем. Поздравляем мусульман на Курбан-байрам, православных с Пасхой, да и всех людей с Новым Годом. В августе 2015 года мы, вместе с лидерами мусульманской и православной общин, первые в России подписали межконфессиональное соглашение.
— И всё у вас складывается. Но есть же какие- то камни, либо на вашей дороге, либо в вас летящие?
— Если вы о критике (улыбается), то она есть, и я её воспринимаю, если она конечно конструктивная, а не ради выплёскивания эмоций или чего похуже. Мы постоянно обсуждаем это внутри общины, к счастью, всегда есть те, кто готовы сказать то, что им не нравиться мне прямо. Я и сам знаю, многие считают меня слишком демократичным, что я слишком много времени уделяю молодёжи и мало времени старожилам.
— Если вы о критике (улыбается), то она есть, и я её воспринимаю, если она конечно конструктивная, а не ради выплёскивания эмоций или чего похуже. Мы постоянно обсуждаем это внутри общины, к счастью, всегда есть те, кто готовы сказать то, что им не нравиться мне прямо. Я и сам знаю, многие считают меня слишком демократичным, что я слишком много времени уделяю молодёжи и мало времени старожилам.
— Их ведь и так не много осталось, я видел список приходящих на молитву, и там самый молодой 1956 года рождения.
— Хорошо, что такие люди ещё остались, мы должны о них заботиться. И даже если я не успеваю уделять им должное внимание, то есть община, которая мне помогает. Что касается молитв, у нас нет единого мнения о том какой она должна быть по продолжительности. А уж, сколько обычных хозяйственных проблем... вот, некоторые молитвенники поизносились и мне постоянно твердят о том, что их нужно заменить. Но это всё вопросы и проблемы, которые мы спокойно обсуждаем внутри общины, без конфликтов.
— Хорошо, что такие люди ещё остались, мы должны о них заботиться. И даже если я не успеваю уделять им должное внимание, то есть община, которая мне помогает. Что касается молитв, у нас нет единого мнения о том какой она должна быть по продолжительности. А уж, сколько обычных хозяйственных проблем... вот, некоторые молитвенники поизносились и мне постоянно твердят о том, что их нужно заменить. Но это всё вопросы и проблемы, которые мы спокойно обсуждаем внутри общины, без конфликтов.
— Значит, есть ещё люди, философия которых не ограничивается: «ой, здесь всё плохо, давайте уедем туда, где хорошо»....
— Не, «здесь всё плохо», да, можно так сказать,... но это смотря с чем сравнивать. По сравнению с Москвой — всё плохо, по сравнению с Хабаровском — не так плохо, а по сравнению с Облучьем — вообще хорошо. Но это зависит же от того что ищет человек. Зарабатывать миллионы или строить суперкарьеру в Биробиджане конечно куда как сложнее, чем в большом городе, но именно жить мне очень нравиться здесь. Здесь есть условия для жизни простых людей. Я за один день столько делаю, что в Москве удивляются, как я успеваю это, а я им говорю — «Это у вас в Москве, из-за расстояний и занятости, по одному делу в день делаете».
— Не, «здесь всё плохо», да, можно так сказать,... но это смотря с чем сравнивать. По сравнению с Москвой — всё плохо, по сравнению с Хабаровском — не так плохо, а по сравнению с Облучьем — вообще хорошо. Но это зависит же от того что ищет человек. Зарабатывать миллионы или строить суперкарьеру в Биробиджане конечно куда как сложнее, чем в большом городе, но именно жить мне очень нравиться здесь. Здесь есть условия для жизни простых людей. Я за один день столько делаю, что в Москве удивляются, как я успеваю это, а я им говорю — «Это у вас в Москве, из-за расстояний и занятости, по одному делу в день делаете».
— А это звучит даже как-то оптимистично...
— Не оптимистично, а закономерно, мы ведь говорим о Биробиджане как о городе для жизни. Можно и бизнес открыть, ведь чем меньше город, тем ниже конкуренция и меньше заполненных ниш. Поэтому, мы можем говорить, что Дальний Восток место плохое, ничего нет, надо уехать, а с другой стороны мы можем заполнять эти пустоты, как в других городах и зарабатывать на этом, если уж говорить о деньгах.
— Не оптимистично, а закономерно, мы ведь говорим о Биробиджане как о городе для жизни. Можно и бизнес открыть, ведь чем меньше город, тем ниже конкуренция и меньше заполненных ниш. Поэтому, мы можем говорить, что Дальний Восток место плохое, ничего нет, надо уехать, а с другой стороны мы можем заполнять эти пустоты, как в других городах и зарабатывать на этом, если уж говорить о деньгах.
ЕАО - единственный регион, по моему опыту, где мы не просто «терпим» друг друга, но дружим, общаемся, встречаемся, празднуем. Поздравляем мусульман на Курбан-байрам, православных с Пасхой, да и всех людей с Новым Годом.
— А что бы вы сказали тому, кто захочет пойти по вашему, или похожему, пути?
— Главное что нужно помнить — чтобы отдавать, нужно крепко стоять на ногах. Как у фитиля должна свеча, так у человека должна быть духовная база, иначе он быстро прогорит. Наша база — это еврейские законы, они удерживают нас в рамках на земле, но не лишают возможности развиваться и улучшать общество вокруг себя. Это сложное дело, но проблемы — это лишь испытания на пути, данные свыше, чтобы пройдя их, мы стали мудрее. Моя жизнь в ЕАО дала для моих 27 лет такой опыт, который многие не получат и за всю жизнь.
— Главное что нужно помнить — чтобы отдавать, нужно крепко стоять на ногах. Как у фитиля должна свеча, так у человека должна быть духовная база, иначе он быстро прогорит. Наша база — это еврейские законы, они удерживают нас в рамках на земле, но не лишают возможности развиваться и улучшать общество вокруг себя. Это сложное дело, но проблемы — это лишь испытания на пути, данные свыше, чтобы пройдя их, мы стали мудрее. Моя жизнь в ЕАО дала для моих 27 лет такой опыт, который многие не получат и за всю жизнь.
Роман Исаакович Ледер. Фото Владимир Эльясов.
«Биробиджану, я считаю, очень повезло, что пять лет назад у нас появился настоящий, молодой и энергичный раввин. До этого еврейская молодёжь в Биробиджане находилась в трудном положении, предыдущее поколение выросло, многие люди среднего возраста покинули ЕАО. Хотя еврейский молодёжный клуб продолжал свою работу, но оставался без лидера и наставника, а сейчас многие юноши и девушки, как раз возле раввина и сплотились. Большой акцент у нас пошёл на еврейские праздники, они теперь проводятся постоянно, и проводятся основательно, красочно и интересно. Например, Хануку мы проводим в центре города, вместе с губернатором, вместе с представителями других общин, православной и мусульманской. Красивые фейерверки, передвижная синагога для празднований, это тоже его большое достижение. Всё это привело к тому, что нашу синагогу стали посещать не только евреи, но и просто жители города, бывают даже туристы со всего мира. Но даже это не самое важное, больше всего поражает его энергичность, открытость, доброжелательность, и то, как он заражает этим всех вокруг себя.
— Роман Исаакович Ледер. Председатель Биробиджанской еврейской религиозной общины «Фрейд».
— Роман Исаакович Ледер. Председатель Биробиджанской еврейской религиозной общины «Фрейд».
Комментарии:
Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...