Наверх
Герои

«Вам повезло - 
с вами доктор 
Виленский»


или

Один день 
из жизни кардиохирурга
16.06.2019
Палящее августовское солнце буквально выжигает асфальт. В такой зной за окном не видно ни души. Как же хорошо, что я уже не там, снаружи, тем более в этих многослойных одеяниях - плотной робе, поверх которой тяжелые непроницаемые жилет и фартук… А еще шапочка и защитная маска на все лицо: открытыми остались лишь глаза и уши.
В этом наряде в самую пору в космос. На минуту сомкнув веки, и впрямь ощущаю себя где-то между небом и землей. Особенно слушая приглушенный шум аппаратуры и негромкие голоса: «Идём на 380», «Скачков пока нет», «Точка захода – 187», «Вижу путь». Будто бы диспетчер и пилот управляют каким-то летающим объектом, и вот-вот прозвучит: «Полёт нормальный»…

Оперирует Л.И.Виленский
«Летающий объект» - сердце
Приятный и ласковый голос «стюардессы» возвращает меня в реальность: «Как вы себя чувствуете?» - обращается она к единственному «пассажиру», укутанному в белые простыни. В ответ – медленный кивок, мол, все нормально. Трудно все-таки, будучи распластанным на операционном столе, реагировать на все происходящее вокруг.
Да-да, на самом деле все мы находимся в операционном рентгенологическом блоке. Женщины, на которых я примерила образ бортпроводниц, – это медсестры, анестезиологи, ассистенты, словом, помощники уникального «пилота». А с ним я внутренне сравнила главное действующее лицо – хирурга Леонида Исааковича Виленского, которого многочисленные его пациенты, коллеги и ученики считают не иначе как врачом от Бога. «Диспетчер» же, сидящий сразу за несколькими мониторами (я насчитала их пять), в ходе операции тоже играет ключевую роль, подавая специальные электрические импульсы и отслеживая важные показатели состояния пациента и изменений в его организме. Одновременно они отражаются на экранах, расположенных перед хирургом. Все действия бригады во время операции – слаженные, четкие, собранные, выверенные, почище, чем у космического экипажа. Ибо цена ошибки может быть слишком высока, ведь объект хирургического вмешательства – сердце.
«У меня тахикардия, было страшно с этим жить», - говорит оперируемая пациентка. «А сейчас боитесь?» - спрашиваю ее во время короткой паузы. Она отрицательно качает головой, и я понимаю, почему: здесь же сам Виленский! Оказаться в руках этого сердечно-сосудистого хирурга, за плечами которого тысячи сложнейших операций, - большое везение. К тому же, само оперативное вмешательство проводится по одной из самых передовых технологий – методом радиочастотной абляции, без пугающих разрезов, взлома грудной клетки и потоков крови, как я первоначально себе все представляла. 
Все дороги ведут в Рим, а все сосуды – в сердце
В поисках родины… аритмии
Леонид Исаакович объясняет суть и сам процесс операции по возможности доступным языком.
«Все дороги ведут в Рим, а все сосуды – в сердце, - рассказывает он. - Нужно войти посредством гибкого проводника с электродами в крупный сосуд, осторожно попутешествовать по организму и попасть внутрь сердца. Таким образом, в него заводится 5-6 датчиков, на каждом из которых – целая гроздь более мелких. Их наружная часть подсоединяется к компьютеру и по определенной программе, используя электрические импульсы разной амплитуды, анализируется аритмия, гуляющая по сердцу, вычисляется ее родина. К найденному участку подводится устройство, которое с помощью высоких температур ликвидирует аритмию локально». 
pixabay.com
Проводки-катетеры отчетливо видны на одном из мониторов, на других «скачут» различные графики и диаграммы, позволяющие оценивать частоту сердцебиения и другие важные показатели. Пока я разглядывала эти разноцветные пляшущие амплитуды, бригада благополучно устранила очаг аритмии.
«Наташа, мы достигли результата, но должны полностью удостовериться в этом», - поясняет пациентке доктор Виленский. Проверка заключается в проведении повторных электрокардиограмм - в состоянии покоя и после выполнения тестов, провоцирующих аритмию. Когда приборы фиксируют стабильный сердечный ритм, который не сбивается ни медикаментозно, ни электрическими импульсами, становится понятно, что операция завершена успешно – тахикардия ушла.
Я с облегчением вздыхаю: все-таки любое вмешательство в организм сопряжено с риском. И хотя при малоинвазивных операциях, какой является радиочастотная абляция сердца, он минимален, но на сто процентов не исключён.
Кажется, процедура длилась целую вечность, на самом же деле прошло от силы минут сорок. Удивительно, но и реабилитационный период таких пациентов проходит почти безболезненно и очень быстро: в зависимости от тяжести предоперационного диагноза человек восстанавливается от нескольких суток до 2-3 месяцев. Повторная операция требуется крайне редко.
Все увиденное очень впечатляет. Как и тот факт, что подобные операции по устранению аритмий в краевом кардиодиспансере проводятся уже давно – с 1999 года. Об этом заведующий отделением хирургического лечения сложных нарушений ритма сердца и электрокардиостимуляции (ОХЛСНРСиЭКС) Леонид Виленский рассказал мне во время интервью незадолго до самой операции, на которой мне разрешили присутствовать.
«Кроме этого, есть способы, когда аритмия нивелируется не высокими, а очень низкими температурами, - объяснил Леонид Исаакович. – Это криоабляция. Данную методику впервые мы внедрили у себя 5 лет назад и с тех пор продолжаем успешно применять».
pixabay.com
Все для удобства пациентов
На сегодня в Ставропольском краевом клиническом кардиодиспансере используют 52 технологии хирургического лечения нарушений ритмов сердца и 36 диагностических методик.
Многие из них опробованы впервые на Юге страны именно здесь, а внедрены были непосредственно по инициативе доктора Виленского, но Леонид Исаакович скромно умалчивает об этом. Однако, когда он рассказывает о своем отделении хирургического лечения сложных нарушений ритма сердца и электрокардиостимуляции, о родном кардиодиспансере вообще, даже такому внешне сдержанному человеку сложно скрыть гордость. Сполна, отмечу, заслуженную.
«Наше отделение интересно тем, что когда-то, в 1997 году, оно превратилось из терапевтического (для лечения больных с инфарктом миокарда и нарушениями ритма сердца) – в кардиохирургическое. Это было первое кардиохирургическое отделение в городе Ставрополе. И тогда мы применяли только одну методику – имплантацию однокамерных кардиостимуляторов. С тех пор прошло 20 лет. Так вот, за эти годы внедрены десятки технологий, многие из которых, к сожалению, до сих пор отсутствуют в других клиниках страны», - говорит мой собеседник.
pixabay.com
Важный штрих: ставропольское ОХЛСНРСиЭКС - единственное отделение в стране, а может, и гораздо шире, в котором одновременно применяются в практике хирургическое лечение аритмии и устранение коронарной патологии с помощью стентирования коронарных артерий. Обычно это делается в разных отделениях в рамках медицинского учреждения, а кое-где и вовсе в разных клиниках. Ставропольские же специалисты сумели объединить эти направления, освоив и внедрив передовые технологии и сделав их доступными для больных, как один из компонентов лечения.
«Представьте ситуацию, - объясняет «на пальцах» специфику лечения кардиобольных Виленский. – Вот пациент, страдающий ишемической болезнью сердца. У него узкая коронарная артерия, из-за чего он перенес инфаркт, у него аритмии, гипертония и все остальные, очень серьезные попутные проблемы с организмом. Этому человеку надо лечить ишемию, для чего следует поступить в хирургическое отделение, где ему сделают операцию на сосуды сердца. Ему нужно полечить также и гипертонию, и он направляется в кардиоотделение. А еще необходимо убрать аритмию – для этого придётся отправиться в третье отделение. В итоге все выливается в годы «путешествий». А попадая к нам, пациент с подобным набором патологий получает тут же, в стенах одного отделения, комплексное лечение - устранение сужения коронарной артерии с помощью стентирования и хирургическое лечение нарушений ритма сердца. Параллельно, зная, например, что сердце пострадало из-за эндокринного заболевания, мы можем подключить сюда эндокринологов, врачей других медицинских специальностей. Причем, нашим пациентам, я подчеркну, медпомощь оказывают специалисты высочайшей квалификации, европейского уровня».
pixabay.com
Не «пощупаешь» - не поймешь
Словно в подтверждение этих слов, на глаза мне попадается буклет на рабочем столе Виленского. Это календарь на 2017 год всех научно-практических симпозиумов, форумов, слётов, конференций, организуемых мировым сообществом кардиологов. География проведения – от субъектов России и других стран Евразии до крупных городов всех остальных континентов. «И вы во всем этом участвуете?» - изумленно спрашиваю заведующего отделением. «В обязательном порядке!» - отвечает он.
«Знаете, я убежден, что успешный врач это не только талант, совесть, доброта, любовь к работе, - говорит Леонид Исаакович. - Набор гуманных качеств, моральных составляющих, безусловно, очень важен. Желательно, чтобы доктор был еще и верующим человеком. Но этого мало, необходимо беспрерывное образование, тем более что медицина в последние годы развивается очень стремительно. И поэтому наша ставка - на обучение врачей с прицелом по всему миру. Да, это сложно, но мы ищем спонсоров, партнеров, которые помогают нашим специалистам принимать участие в ключевых научно-практических мероприятиях. За последние два года сотрудники только нашего отделения прошли учебу 250 раз. Сюда входит и короткая учеба, когда на два-три дня наш человек уезжает за пределы региона для изучения какой-то методики, а, возвращаясь, делится знаниями с нами. Мы скрупулезно разбираем все увиденное и услышанное, думаем, насколько это применимо в наших условиях, брать в работу новшество или нет. Ведь пока ты не узнал в деталях, не пощупал ту или иную методику, не сможешь понять, насколько она целесообразна и эффективна».
«Пощупать», все продумать и просчитать до мелочей, прежде, чем использовать, но в то же время не промедлить, не упустить что-то действительно полезное для пациентов - единственно возможный путь для внедрения в практику кардиодиспансера тех или иных новаторских идей, технологий и оборудования. Когда-то именно такое – дотошное и вместе с тем оперативное, своевременное изучение специфики привело к тому, что именно здесь впервые в ЮФО были успешно опробованы операции по имплантации антитахикардитических электрокардиостимуляторов и катетерные операции тахикардий. А сегодня они – практически рядовые, привычные манипуляции в отделении ХЛСНРСиЭКС. Как проходит такая катетерная операция при тахикардии – без сучка и задоринки, я убедилась воочию. 
Раньше этот метод применялся только в космической медицине
Чудо-помощники
Флагманом кардиодиспансер выступил и при внедрении, впервые на Юге России, холтеровского мониторирования ЭКГ, о котором нынче не знает разве что младенец. А в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого столетия в нашей стране о нем были наслышаны лишь ученые и единицы из представителей практической медицины. В 1984 году Леонид Виленский был в составе первой в СССР группы специалистов из 14 человек, которым выпала возможность освоить эту уникальную разработку американского биофизика, позволяющую непрерывно регистрировать электрокардиограмму.
«Тогда этот метод применялся только в космической медицине, - поясняет Леонид Исаакович. - В медицину социальную он переносился постепенно. Но сегодня метод совершенно не устарел, наоборот, он крайне востребован и появляется все больше его новых ответвлений. Есть мониторы, которые одеваются на один день. А есть такие, что имплантируются под кожу в область сердца, и человек может носить его в течение трех лет. Аппарат фиксирует деятельность сердца все эти годы беспрерывно, что зачастую оказывается бесценно. Потому что бывают ситуации, когда сердце склонно к тяжелейшим осложнениям, но проявляется это очень редко. Такой человек ходит к врачу, но тот не может увидеть изменения, поскольку на кардиограмме их нет. Но если внутри стоит этот чудо-помощник, без остановки записывающий работу сердца, то пациент может прийти и сказать, что месяц назад, например, упал в обморок. А мы по дате описанного случая имеем возможность узнать, что это было за событие, зафиксировать его кардиограмму и понять, какой способ лечения нужно применять».
pixabay.com
Не так, как в кино
По словам Виленского, из наиболее интересных диагностических методик, которые не потеряли своей актуальности за минувшие два десятилетия, наряду с методом Холтера стоит выделить еще несколько. Это, прежде всего, чреспищеводная диагностическая электрокардиостимуляция и различные ее модификации, чреспищеводная эхокардиография, коронарография, внутрисердечное и внутрикоронарное УЗИ сердца.
Количественный и качественный рост методов диагностики в кардиологии не может не радовать, ведь это не менее важный фактор в спасении жизни больных, чем, скажем, оперативное вмешательство в экстренных случаях. Кстати, и в этом отношении в ставропольском кардиодиспансере идут в ногу с мировым прогрессом. Так, здесь успешно внедрены в практику операции по имплантации дефибрилляторов. 
«Вы знаете, что эти приборы, дающие разряд, восстанавливают ритм сердца. В разных фильмах с помощью такого аппарата приводят в чувство умирающих героев, произнося при этом классическую фразу: «Жить будет!», - приводит знакомый пример Леонид Исаакович. – Но в реальности все серьезнее, чем в кино. Тот, кто выполнял такую манипуляцию, никогда не забудет этого: буквально уходящий в небытие пациент вдруг открывает глаза, начинает контактировать, жизнь возвращается к нему. И это непередаваемое счастье! Но при внезапной остановке сердца далеко не всегда поблизости оказывается этот прибор и человек, умеющий с ним обращаться. Так вот, какое-то время назад наш соотечественник Майкл Мировски придумал имплантируемый дефибриллятор - кардиовертер, который сам ставит диагноз и сам выносит разряд. Его можно имплантировать в организм, он способен автоматически проводить неотложную терапию в случае развития жизнеугрожающих тахиаритмий. И мы это делаем в диспансере».
pixabay.com
«Исаакович, не подведи!»
Что же до цены вопроса – понятно, такое лечение с применением передовых методик весьма дорогостоящее. Стоимость только расходных материалов для проведения операции, на которой я побывала, - порядка 400 тысяч рублей. После операции эти расходники на моих глазах полетели в корзину…
«Но пациент не платит за это, средства выделяет государство, страховые компании, - комментирует Леонид Виленский. - Другое дело, что невозможно, к сожалению, объять необъятное. В Ставропольском крае нуждающихся в хирургическом лечении аритмии – около 6 тысяч человек, а мы пока можем делать порядка 1,5 тысяч операций в год. Куда девать остальных людей? Мы направляем таких пациентов в наши федеральные центры - бесплатно оперироваться по федеральным квотам. Но не просто так, наобум, в неизвестность. Представьте, направил я вас в некую клинику, вы мне поверили, поехали, а там… А там вам оказали помощь из рук вон плохо. Вы вернетесь и скажете мне: «Что ж ты, Исаакович… так подвел! Не доверяю я тебе больше». Это в мягкой форме. А ведь мы земляки, мы в одном городе живем. Не можем мы допустить подобного! Поэтому, если не справляемся с потоком пациентов, направляя их в другие кардиоцентры, мы дотошно выясняем конъюнктуру, узнаем, где лучше, привлекаем какие-то личные связи, специалистов, в которых уверены на все сто процентов».
Полет творчества доктора Виленского
Полёт творчества есть только в России
«Как вы относитесь к тому, что многие наши соотечественники стремятся выехать за пределы страны для того, чтобы прооперироваться? Заграничная кардиохирургия все-таки сильнее нашей?» - задаю очередной вопрос Виленскому. На что он, наконец улыбнувшись, отвечает:
«В России две сотни кардиоцентров, занимающихся хирургией аритмии. И среди них есть те, что заслуженно считаются ведущими в мире, - убежден Леонид Исаакович. - Таких, что совершенно однозначно, не один и не два, их не менее двадцати. Мы очень плотно сотрудничаем с Новосибирским институтом сердечно-сосудистой хирургии им. Академика Мешалкина. Так вот, недавно там проходил международный научный конгресс. Нас сидело полторы тысячи человек в зале - из России, Японии, Франции, Италии, США, отовсюду. И американские именитые врачи, и доктора из Европы говорили с трибун, что они рады приезжать сюда учиться! Безусловно, мы тоже учимся и у них, направляем за рубеж наших специалистов. Но уровень российских ученых и практиков в кардиохирургии ничуть не уступает, а во многом и превосходит знания и опыт зарубежных коллег. Люди иной раз захваливают заграничные клиники и лечебницы, потому что, возможно, там в большей степени соблюдаются международные стандарты, другой сервис. Но полет творчества, мне кажется, есть только у нас, в России».
Леонид Исаакович ни на что не променяет родную больницу
Своё дитя всегда роднее
«Вы очень опытный, талантливый хирург. Об этом говорят все – и ваши пациенты, и коллеги, и ученики. Не было ли соблазна покинуть Ставрополь и отправиться работать куда-то в престижную столичную клинику или за рубеж? Наверняка ведь случались попытки переманить вас…», - спрашиваю Заслуженного врача РФ, весь кабинет которого утопает в многочисленных сертификатах, благодарностях, дипломах.
«Не раз был искушаем, поступало очень много предложений по моему присутствию в других клиниках, - признается Виленский. – Знаете, талантов в России неимоверно много – я их вижу на конгрессах, на встречах с коллегами, рядом с собой, здесь, в нашем диспансере. Однако вот какую параллель проведу. Вы родили сына, хорошего мальчика. А у соседки – растет будущий гений, Гарри Каспаров или Григорий Перельман. Но разве вы думаете: «Дай-ка я своего заменю на этого, более перспективного?» Вряд ли. Ставропольский кардиодиспансер, наше отделение, наши идеи, наши труды – все это дитя, которое мы, работающие в этих стенах, родили. И хотим поставить это дитя на ноги, чтобы оно было крепким, сильным, и в числе первых. Не затем, чтобы личные амбиции удовлетворить, а потому, что по-другому нельзя. Вот сейчас кругом только и охают – санкции, санкции… А знаете, что у нас на сегодняшней планерке обсуждалось с гораздо большим жаром? Строительство нового корпуса! Долгожданного, такого остро необходимого. Мы смотрим даже не в завтра, а в послезавтра. И не просто смотрим, а действуем. Никуда не хочу уезжать. Я хочу, чтобы тот сад, который заложен здесь, цвел и был полезен для людей. И я безмерно удовлетворен тем, что плоды этого сада уже есть, весомые плоды».
Талантливые люди на местах появляются как грибы после дождя. 
Таланты повсюду
Я подумала, что если исчислять эти плоды в цифрах, то только на счету Леонида Исааковича за всю его практику несколько тысяч спасенных жизней, людей, которые благодаря его хирургическому таланту дышат полной грудью, не боясь при этом, что сердце выпрыгнет наружу. А сколько последователей, воспитанников у этого авторитетного и опытного профессионала? Сколько они, в свою очередь, спасли больных? Не сосчитать. 
pixabay.com
«Нас уважают, нас любят в разных клиниках, - с удовлетворением говорит Виленский. - В Новосибирске трое моих учеников защищают кандидатские. Учитель, который внедрял вместе с нами хирургию аритмий в нашем центре, изумительный профессионал Александр Борисович Выговский, впоследствии стал министром здравоохранения Калининградской области, построил там федеральный центр сердечно-сосудистой хирургии и сейчас возглавляет его. Мы дружим с московскими, питерскими коллегами, со всеми соседними регионами. А больше всего радует, что если раньше действительно сильных центров кардиохирургии было по пальцам перечесть, сейчас их гораздо больше, и в целом медицина децентрализована. Это хорошо потому, что в регионах есть медучреждения, возможности которых ничуть не хуже, а то и лучше, чем в крупных городах, в столице, за границей – никуда уезжать не нужно. Талантливые люди на местах появляются как грибы после дождя. Мне отрадно, что мы одни из таких, что нас много, что мы можем качественно помогать своим землякам». 
Я был просто в ужасе, осознавая, что шансов на спасение двух человеческих душ практически не осталось. 
Пять часов и одна минута
Наш разговор прервала ассистентка Леонида Виленского – пора было начинать операцию, свидетелем которой мне так неожиданно и довелось стать. Пожалев, что не успела задать главный вопрос – верит ли хирург в Бога, который, в общем-то, и дал ему этот дар исцелять людей, я направилась в операционную, даже не подозревая, что очень скоро получу исчерпывающий ответ.
Во время короткой передышки после того, как очаг тахикардии уже был ликвидирован, Леонид Исаакович сам подошел ко мне. И негромко стал рассказывать:
pixabay.com
«Однажды на этом столе лежала беременная женщина с тяжелым нарушением ритма сердца. Срок таков, что через пару недель – рожать. Надо было во что бы то ни стало спасти ее и ребенка. Здесь собрались самые лучшие специалисты – гинекологи, анестезиологи, реаниматологи, представители минздрава… Операция длилась пять часов, мы делали все, что только возможно, но, к сожалению, никак не удавалось достичь позитивных сдвигов. И это несмотря на то, что я точно понимал, что все мои шаги были верны, и правильность этих действий подтвердил в телефонном разговоре мой учитель Александр Выговский, с которым я связывался прямо из операционной. Я был просто в ужасе, осознавая, что шансов на спасение двух человеческих душ практически не осталось. И тогда я открыл вот эту дверь – загляните туда! – и обратился к Богу. Не поверите, спустя ровно минуту мы, наконец, уничтожили зону аритмии и смогли благополучно завершить операцию».
Я тихонько приоткрыла дверь. В маленькой комнатке не было ничего. Кроме иконы Спасителя…
«Остров» надежды
Вторым, но не второстепенным делом своей жизни Леонид Исаакович считает помощь наркозависимым жителям Ставрополья. Несколько лет назад вместе со своими единомышленниками – психологами, клиническими психологами, психотерапевтами, православными психологами и представителями церкви – Виленский инициировал создание реабилитационного центра с красноречивым названием – «Остров». Дело не только в том, что территориально он расположен вдали от городской суеты и соблазнов – в небольшом поселке Ясная Поляна, что на Кавмингруппе. Центр действительно как тот спасительный островок, где медики с божьей помощью реально помогают своим подопечным справиться с наркозависимостью. 
pixabay.com
«Кого-то вовлекли, подсадили на иглу, кто-то и не знал другого пути для себя, потому что с детства видел только пьяную маму, папу, и воспринимал этот образ жизни как норму, - говорит Леонид Виленский. – Как спасти таких людей от роковых шагов, от падения в пропасть? Их миллионы... Но тех, кто пытается самостоятельно противостоять беде, один процент, не больше. И увы, эта борьба почти не увенчивается успехом, потому что здесь целый комплекс причин и следствий, в первую очередь, психологического плана. Проанализировав опыт медицинских и православных реабилитационных центров, мы решили объединить эти направления в единый комплекс. Так, с благословления владыки Феофилакта и настоятельницы Свято-Георгиевского монастыря матушки Варвары усилиями подвижников появился центр «Остров», где мы стараемся исцелить и тело, и душу ребят».
pixabay.com
Ломая карательную систему
В Центре «Остров» среди ключевых методов реабилитации – духовная, психологическая и трудовая терапия. Интересно, что в прошлом веке эти «столпы» легли в основу работы дедушки Леонида Исааковича, талантливого психиатра-новатора из Днепропетровска Танхума Моисеевича Виленского. Тогда это стало настоящим прорывом, небывалой практикой в психиатрии, которая в те времена, по сути своей, была карательной: душевнобольные размещались буквально в казематах, были изолированы от общества. Да и методы лечения применялись жесткие. А доктор Виленский загорелся идеей социализировать своих подопечных. Впрочем, это было даже больше, чем социальная адаптация – то, что придумал психиатр, в корне ломало всю систему тогдашнего представления о лечении психически нездоровых людей. 
Пациентов, страдающих душевными расстройствами, в теплое время года Танхум Моисеевич вывозил в заброшенные или неэффективные колхозы, где те весьма прилежно трудились в организованных для них поселениях – на свободе. В этих колониях больные могли самореализоваться, применить свои навыки и таланты, словом, почувствовать жизнь в совершенно иных проявлениях и обстоятельствах, нежели допускалось официальной психиатрией тех времен. 
Их сегодня в последний раз называют душевнобольными. 
Впечатлил Катаева и Горького
Однажды в поезде, в котором вместе с семейством Виленских в колонию направлялась очередная партия колонистов, оказался Валентин Катаев. Судьба свела два таланта в одном купе – знаменитого писателя и доктора-подвижника. Катаев был настолько впечатлён всем увиденным и услышанным, что подробно описал это в своих «Путевых заметках», в книге «Почти дневник», увековечив тем самым новаторский опыт Танхума Моисеевича.  
pixabay.com
Позволю привести себе несколько цитат, ибо лучше и точнее описать события столетней давности, чем сделал это их очевидец, невозможно.
«Они работают совершенно на свободе, им отведено три тысячи гектаров, крупное зерновое хозяйство на правах колхоза. Это первый опыт в таком роде на всем земном шаре».
«До сих пор, даже в Советском Союзе, душевнобольные содержались взаперти или под надзором и пользовались только одним правом – мелкой торговли, остальных прав были лишены. Сейчас, по согласованию с Украинской академией наук и Комакадемией, производится опыт свободного трудового поселения душевнобольных».
«Их сегодня в последний раз называют душевнобольными. В колонии это слово вычеркнуто из словаря. Там они – колонисты, и никто не имеет права называть их больными».
«Виленский рассказывал с энтузиазмом о трудовой колонии:
- Вы знаете, как они работают? Замечательно. Исполнительные, аккуратные, честные. К своему труду относятся исключительно. (…) До сих пор думали, что их надо изолировать. Оказалось, наоборот. Вы себе не можете представить, какой у них появляется энтузиазм, когда они попадают из душных комнат на волю! Они не знают, куда девать свою освобожденную энергию. И наша задача – пустить ее по правильному руслу. Это русло – работа».
pixabay.com
Танхум Моисеевич общался и с Максимом Горьким. Так было принято в те годы: за получением одобрения каких-либо инициатив обращались к людям, которым доверяют. Вот Виленский и отослал письмо именитому и всеми любимому писателю, а тот всецело поддержал его идею.
Бабушка Леонида Исааковича - Мария Залмановна тоже была психиатром. К сожалению, жизнь супругов и одного из их сыновей трагически прервала война, как унесла она или искалечила и судьбы тысяч других наших соотечественников. Когда Днепропетровск захватили фашисты, Виленские эвакуировались в наши края. Казалось – спасение совсем близко. Но Ставрополь тогда также был оккупирован, фашисты лютовали, особенно беспощадно расправляясь с представителями еврейской национальности. Виленские были задушены в газовой камере вместе с шестилетним сыном...
Уцелел в военном лихолетье только старший сын - Исаак. Может быть, потому, что ему тоже предстояло в своей жизни совершить прорывные шаги в медицине и спасти множество людей.
Исаак Виленский помогал легендарному Владимиру Демихову
В содружестве с гением
«Мой папа, Исаак Танхумович, был врачом, воевал, в составе танковой армии брал Берлин, Прагу, имел много орденов, наград. Мама во время войны спасала людей в прифронтовых и тыловых госпиталях, - говорит Леонид Исаакович. – Так случилось, что судьба свела отца с гениальным человеком – выдающимся врачом-экспериментатором Владимиром Петровичем Демиховым, пионером отечественной экспериментальной трансплантологии. Это он разработал и опробовал на собаках методы пересадки головы, почки, благодаря его светлой голове и колоссальной работе появился бесценный метод аортокоронарного шунтирования. А мой отец в те годы работал в крупнейшем окружном военном госпитале в Куйбышеве (так в 1935-1991 гг. называлась Самара), где в том числе проходили обследование первые несколько космонавтов в СССР, летавшие в космос. Так вот, папа не просто был очевидцем опытов Демихова, он был непосредственным его партнером в проведении этих экспериментальных уникальных операций по пересадке головы собакам! К большому сожалению, так бывает в нашей стране: талантливейшие люди с мировым именем уходят в небытие и забвение, их огромнейшие заслуги обесцениваются. Впоследствии Владимир Демихов был незаслуженно забыт, и получил признание на Родине лишь на склоне жизни, незадолго до своей смерти».
Одна из "тех самых" собачек
Судьбоносная атмосфера
Исторические культовые фотографии, на которых те самые двуглавые экспериментальные собаки, – одни из самых драгоценных снимков в семейном архиве Виленских. Леонид Исаакович говорит, что помнит этих псов: будучи маленьким мальчиком, он ухаживал за ними, подкармливал... Трудно представить, что при этом творилось в его мальчишеской голове: наверняка некая бурная смесь из жгучего любопытства и пиетета ко всему, что делал отец. Разве мог он избрать для себя иной путь, остаться вне медицины?.. Доктор говорит, что призвание родителей действительно сыграло свою неизбежную роль в его собственной профессиональной судьбе.
«Я ничего не избирал, я просто жил во врачебной семье, - объясняет Виленский. - Когда началась мирная жизнь, папа и мама лечили больных, но медицина продолжалась и дома, потому что вечерами обсуждались какие-то рабочие моменты, тонкости, проблемные ситуации. Когда находишься в этой атмосфере, впитываешь ее, выбор приходит сам собой».
А потом точно такая же атмосфера – докторская – воцарилась и в доме самого Леонида Исааковича. Его избранница сердца – супруга Галина Викторовна – тоже прекрасный врач, опытный эндокринолог. И тоже из медицинской семьи: ее мама – Вера Ильинична Чукасова – руководила передовой женской консультацией, была чудесным гинекологом с очень большим стажем, уважаемым в профессиональной среде человеком.
Неудивительно поэтому, что и сыновья Виленских тоже пошли по стопам родителей. Сергей нашел себя в реабилитационном направлении медицины, а Игорь стал высококлассным врачом-эпидемиологом. 
Так заложено в семье
Леонид Виленский покоряет с первого взгляда: внешне очень сдержанный, собранный, даже строгий, а в глазах – лучинка света и доброты, которую внимательный собеседник непременно заметит. Но хочешь по-настоящему проникнуться человеком, узнать, каков он на самом деле, – понаблюдай за его работой, посмотри на его семью, в этом я убеждена.
Что ж, увидев Леонида Исааковича в операционной, восхищаясь его профессиональными качествами и отточенными действиями, мне стало понятно: серьезный и жесткий он в силу выбранной профессии, а в бытовых ситуациях, в обычной жизни – простой, легкий человек, не лишенный чувства юмора. В операционной не ощущалось никакого напряжения или нервозности, хотя работа шла очень скрупулезная. Напротив, периодически переговариваясь с коллегами и даже обмениваясь с ними шутками, ласково и корректно обращаясь к пациентке, Леонид Исаакович делал эмоциональную обстановку максимально комфортной, ровной.
А познакомившись с биографией доктора и его уникальной семейной историей, на душе и вовсе стало так тепло и радостно, как бывает всякий раз, когда судьба сводит с такими изумительными людьми. Порядочными, светлыми, по-настоящему болеющими за свое дело, за земляков, за родину. Словом, истинными патриотами, без пафоса и шума.
Есть у Леонида Исааковича и Галины Викторовны, помимо сыновей, еще невестки, внуки. Кто знает, может, и совсем юное поколение когда-то продолжит эту замечательную династию врачевателей людских тел, душ и сердец. Впрочем, какую бы они ни выбрали профессию, ясно одно – посвящать ей себя каждый из представителей рода Виленских будет всецело, без остатка. Так заложено в этой семье, по-другому они просто не могут.
Елена Жигулина
Фото Виктора Нестеренко
Супруги Виленские с внуками

Комментарии:

Вы должны Войти или Зарегистрироваться чтобы оставлять комментарии...