У кого-то – бизнес, у меня – открытый чехол

Все музыканты разные. Разные люди. Играют в разных местах на разных инструментах совершенно разные песни разного уровня. Кто-то каждый день выходит на Арбат и горланит приевшиеся всем вокруг и ему самому «Батарейку» Жуков, «Кукушку» Цоя и «Выхода нет» Сплина (за них неплохую сумму отваливает каждый второй). Кто-то играет только свое, малоизвестное или классическое, а кто-то совмещает и миксует.

Прохожий все равно не поймет, гений перед ним или бездарность, прохожему все равно, прохожий спешит по своим делам. Часто вокруг музыкантов собираются стайками подростки, приехавшие в центр потусить. Эти ребята готовы часами стоять на морозе, чтобы ничего не упустить, чтобы вдохнуть каждый звук, уловить каждое движение. В уличной музыке чудится им свобода, протест против тех, кто придумал офисы и нелюбимую упорядоченную жизнь. Полиция уличных музыкантов не любит. Многие из них жалуются на задержания.

Закона, запрещающего «стритовать» в России нет, однако, как известно, был бы человек, а статья найдется. Арест совершают под предлогом несанкционированного митинга.

Передо мной Дима.
В пятнадцать лет Дима один переехал из родного города Кингисеппа (Ленинградская область) в Санкт-Петербург. Примерно в этом же возрасте начал регулярно играть на улице, в основном, по ночам. Сейчас ему девятнадцать, он бросил вуз, снимает квартиру на Чкаловской и до сих пор предпочитает «обычной» работе стриты. Музыкального образования как такового Дима не имеет, но оно ему и не нужно. Дима – гитарист-самоучка.
Он признается, что не помнит, когда именно впервые вышел стритовать. «Была зима, нужны были деньги. Есть еще хотелось», – говорит он. Вместе с другом они вышли играть в подземный переход ночью, когда метро было уже закрыто.
В ту же зиму Дима устроился работать в «Кофе-хауз» официантом, но работа его только раздражала. «Я понял, что куда легче играть на улице – так я заработаю больше и гораздо быстрее, мне не придется ждать никакой помесячной зарплаты. Здесь ты сам себе режиссер. Нужны деньги – сразу же пошел и заработал». По тем же причинам Дима предпочитает улицу кафе и барам: «Летом мы вставали на Дворцовой набережной, собирали огромную толпу. Все танцевали и веселились, не было никаких ограничений. Мы играли то, что хотели, и зарабатывали нормальные деньги, потому что делали интересное шоу. В барах же нужно договариваться, согласовывать репертуар. Дело в свободе».

Про заработок уличного музыканта сложно сказать что-то определенное. Два года назад за ночь Дима зарабатывал около полутора тысяч, потом начал объединяться с другими ребятами, искать необходимую аппаратуру. «Вместе за ночь мы запросто могли собрать десять тысяч».
По словам Димы, больше всего денег отдают за «попсовый рок». «Есть музыканты, которые, например, целыми днями играют только Цоя – «Кукушку», «Я на тебе как на войне», и прочее. Зарабатывают они, конечно, хорошо, но я себе такого не позволяю. Играть одно и то же изо дня в день – совсем не здорово. Если я сегодня буду играть «Кукушку» целый день, завтра у меня пропадет желание жить», – говорит Дима. Ему хотелось бы, чтобы люди воспитывали свой музыкальный вкус, тщательнее выбирали, что им стоит слушать. «Когда я стритую, я передаю свое настроение. То, что это кому-то нравится, – единственная по-настоящему важная вещь. Это так здорово, когда тебе и еще кому-то нравится то, что ты делаешь!»

Аня признается, что после этой истории она больше никогда не играла на улицах Москвы. Вместо этого, прихватив с собой флейту и подругу-арфистку, она отправилась в путешествие по Европе. «Началось все с того, что мой знакомый рассказал мне, как он в начале двухтысячных играл на улице в Германии. По его словам, это было довольно денежно и очень весело. Тогда у меня впервые зародилась идея, что можно поехать путешествовать по Европе, одновременно на это путешествие зарабатывая».
Аня и ее подруга за лето объездили Литву, Польшу, Германию, Австрию, Словакию и Венгрию. Поскольку девушки везли с собой арфу, объемный и тяжелый инструмент, они могли передвигаться только на наземном транспорте – в основном с помощью машин и сервиса «BlaBlaCar».
«На улице играть проще всего, – говорит Аня. – Сел, поиграл, тебе дали денег. Все очень просто и не нужно ни с кем договариваться». Аня рассказывает, что она очень долго выясняла вопрос насчет легальности уличной музыки в Европе, но так и не смогла до конца понять, как именно это работает. «В Европе даже матерые уличные музыканты никогда не слышали о каком-то разрешении или запрете на игру. Вообще мимо нас часто проходила полиция, и все, что они делали – подпевали нашим песням». Флейта и арфа – редкое сочетание, особенно на улице. Аня с подругой исполняли совершенно разные вещи: от хитов современной поп-музыки до кельтских песен. Самой денежной песней оказалась испанская «Despacito»: «люди были в восторге, танцевали, хлопали, смеялись». По словам Ани, они с подругой не ставили целью заработать много денег – им просто нравилось играть и делиться музыкой. Тем не менее, денег давали неплохо: в России минимальная приличная сумма, которую тебе платит зритель – десять рублей, в Европе же это один евро. «Уличная музыка в целом – жанр недооцененный», – говорит Аня.

Кракену восемнадцать, и он просит называть его именно так, по кличке.
Он окончил музыкальную школу по классу виолончели, в свое время был победителем и призером многих международных конкурсов. В детстве планировал стать рок-звездой. Теперь он первокурсник института современного искусства по классу эстрадно-джазового вокала, и, как считает он сам, постепенно воплощает свою детскую мечту в жизнь.
Впервые он начал играть на улицах Москвы, когда ему было четырнадцать. Произошло это так. По вечерам Кракен ходил заниматься игрой на виолончели к преподавателю на дом. Перед занятиями у него было немного свободного времени. Тогда он решил попробовать заработать лишние деньги и заодно размяться перед предстоящим уроком. «На тот момент я просто хотел посмотреть, что это такое, – комментирует он. – Вокруг стало появляться все больше и больше уличных музыкантов, значит, думал я, в этом что-то есть».
Позже, когда Кракену было пятнадцать, он переехал к своему другу-басисту на несколько месяцев. «У нас, двух малолетних уродов, совсем не было денег, а есть хотелось. Я тогда как раз осваивал гитару, и мы решили играть на улице каждый день, так и завертелось».
Сейчас Кракен играет около трех раз в неделю, заработок составляет около пятисот рублей в час, и его это вполне устраивает. «Порою хочется финансовой стабильности, – говорит он, – меня часто зовут выступать в бары или на какие-то мероприятия, но там требуют такой репертуар, который я не перевариваю. Тут дело в свободе – в переходе ты сам себе режиссер». В основном, Кракен исполняет «старый и не очень сложный рок», например, «Короля и Шута». «Больше всего денег дают за лирические, знакомые практически каждому, песни – их я не играю, не вижу в этом особого смысла. Я считаю, что у музыки обязательно должен быть посыл, она должна привносить что-то в жизнь людей».

Что такое уличная музыка: искусство или ремесло – каждый решает для себя сам. Одно можно сказать точно – на улице царит свобода: свобода мнения, свобода выбора, свобода созидать. Здесь человек учится пользоваться данной ему свободой, своими поступками он создает себя.