Рассказ Эржана Курманоглу

В камере было маленькое окно, куда подавали еду. Кормили нас маньтоу - одно на завтрак, два на обед и одно на ужин - и овощами. Ни масла, ни жира, ни мяса. Еда была с лекарстенным привкусом. Туалета не было, только параша, куда все ходили. В камере было десять человек на пять коек.

Мы никуда не выходили, просто сидели в камере два месяца. Потом они заставили нас учиться. Класс был рядом, в тридцати метрах от камеры. Там было 45 заключенных. Учителями были полицейские. Они говорили: "Будете хорошо учиться - быстрее выйдете." Но я совершенно не мог сконцентрироваться, наверное из-за этой странной еды я очень плохо соображал. Сначала я скучал по семье, но уже через месяц я забыл всё, совершенно перестал скучать. Единственное, о чем я думал, это еда. Я думал: может быть, они дадут еще одно мантьоу? Вот бы дали еще одно. Как робот был.

На обед давали три минуты. Если кто-то не успевал съесть, его наказывали. Надзиратели заставляли нас стоять в неудобных позах по пять, пятнадцать или двадцать минут. То же самое за разговор или если кто-то повернулся к другому или даже поглядел. Нас ставили в "позу всадника" на полусогнутых ногах и заставляли стоять. Если кто-то сопротивлялся, его били и приковывали к полу в неудобной позе - на полчаса, час или больше еще. 

Надзиратели нас все время унижали, орали на нас, как на скотину: "Вы не люди! Вы животные! Ты что, себя человеком считаешь?! Людей сюда не привозят!" На самом деле, еда была правда, как для сккотины, даже скотина такое бы есть не стала. Они все время кричали: "Ты не человек! Что бы тебе ни приказали, ты должен выполнять!" Если кто-то заболевал и жаловался им, они его наказывали и орали: "Думаешь, у тебя рот, чтобы разговаривать?! Ты животное! Закрой рот!"

Они заставили меня в чем-то расписаться, сказали: "Ты преступник, ты должен призаться!" Я неграмотный, иероглифов не знаю, я просто крестьянин, родители у меня крестьяне. Я не понимал, что там написано, но я расписался, там выбора не было.

Я провел так 9 месяцев. После полутора месяцев мне выдался шанс что-то им сказать. Говорю: "Я же ничего не сделал, преступлений не совершал никаких. Моя семья в Казахстане, мы туда переехали, за что меня посадили?" Офицер говорит: "Говоришь, зря тебя арестовали? Значит, ты против власти? Просто так у нас не арестовывают."

Меня выпустили в ноябре. Начальник вызвал к себе, заставили пообещать, что я никому не скажу про лагерь, даже жене, детям, дочкам. Что если я расскажу соседям в селе, меня снова заберут, и я могу считать себя покойником. Я им всё пообещал. "Ты должен сидеть дома, на улицу ходить нельзя. Сиди дома, учи Мандарин."Но я им даже не поверил, подумал, что они меня куда-то еще отправят. Но они сказали переодеться, отдали мне мою одежду. И вывели за ворота. Я в первый раз за девять месяцев увидел солнечный свет. Я немножко обрадовался, почувствовал, что я человек, солнце вижу по крайней мере. Но я еще боялся, думал, может, это шутка такая, сейчас опять будут бить и посадят еще куда-нибудь. Я не верил, что правда выпустили. Но потом все-таки пошел я. Приехал домой, встретил маму и дочку. Я их обнял и просто плакал и плакал, и плакал.

А мой отец и брат уже убежали в Казахстан, мать одна с дочкой осталась, не кому было за ними смотреть. Полиция к ним пришла, говорят: ты должна ходить учить Мандарин и на политзанятия. А она не видит ничего, почти слепая. Они говорят: "Все равно должна ходить. Не будешь ходить - отца не отпустим." Она говорит: буду ходить каждый день, только отца освободите. 

Потом они пришли ко мне. Сказали, что моя жена сообщила в правозащитные организации и журналистам, что я был в лагере, что меня там пытали. Все рассказала точно, как было. Они говорят: "Ты зачем сказал ей? Она все детали знает!" Я испугался, объясняю : "Я же тогда был в лагере, вы за мной следили круглые сутки, как я мог ей рассказать?" Полицейский говорит: "Мы тебя пытали?! Мы тебя наказывали?! Это все ложь! Скажи своей жене, что с тобой все в порядке. Ты должен ей позвонить и сказать, что все, что она рассказывает - ложь." Что я мог сделать? Они позвонили жене, и я сказал: "Это все неправда, я там просто обучался, нормальное обучение. Я уже закончил, скоро приеду в Казахстан. Мне были нужны деньги, правительство нашло мне работу, я поработаю и приеду, пожалуйста, не распространяй клевету." Она просто заплакала и положила трубку.

Мне повезло, что мне не делали укол. Когда всем делали, полицейский спросил: "Есть кто болеет с температурой?" А у меня была температура. Я сказал, они померяли, это была правда. Они говорят: "Ладно, через два-три дня сделаем." Но на второй день нас увезли из лагеря на допросы - и так мне уколов не сделали. Но память у меня все равно плохая, потому что еда была химическая. Я был все время растерянный, не помнил, что надо делать. Когда я вышел, я даже есть уже не хотел. 

Сейчас я уже получше, есть могу, могу с вами говорить даже. Но мужское желание совсем исчезло, жену трогать не хочется. Еще я все время потею и правый глаз очень плохо стал видеть.

Я был под домашним арестом, потом меня заставили работать на фабрике 53 дня, заплатили 300 юаней (меньше 50 долларов). Но жена продолжала, поэтому они меня в конце-концов отпустили в Казахстан. До лагеря я работал, как все, семью кормил, жена никогда не работала у меня. Теперь она пошла работать, у нас трое детей, денег нет. Я не могу, все болит, ноги трясутся, слабость. Не могу работать - ни в огороде, ни со скотиной.